Где-то на границе яви и сна начинается Жёлтая дорога. Бежит она через поле и лес, по холмам и равнине – бежит до самого горизонта. Неважно, куда она ведет – важно просто идти по ней, быть там.
Жаркий летний день, запах трав – донник, полынь. Воздух густой, вязкий. Здесь всегда лето, другого времени года не существует.
На дороге пусто. Легкий ветерок пробежит, поднимет золотую пыль и останавливается в задумчивости. И я остановлюсь, сяду на обочине, послушаю кузнечиков.
Если разбежаться, можно взлететь. Но я не хочу сегодня летать, хочу опрокинуться на спину, заложить за голову руки и посмотреть на летящие облака сквозь полуприкрытые веки. Вспомнить…
Однажды по этой дороге меня вели на расстрел. Я был дезертиром. То есть, не то чтобы сбежал с фронта в надежде спасти свою шкуру – нет-нет, просто мой дом был близко, и я не мог противостоять желанию увидеться с семьей, с любимой женой.
Она обрадовалась и испугалась одновременно. Женщины иногда предчувствуют грядущие события. Ночь пролетела, как один короткий миг. А утром за мной пришли жандармы. Не знаю, кто меня выдал – деревенские или солдаты из моей роты, мне это было уже безразлично.
Жена вцепилась в рукав моей гимнастерки:
- Не уходи! Нет, не уходи! Куда вы его ведёте?
- На фронт, мадам! Он солдат и должен служить своей стране. Враг близко, каждый человек на счету, - ответил капрал, вскидывая мою винтовку себе на плечо. Я был благодарен ему за эту ложь.
- Могу ли я проводить его, месье?
- Останься дома, дорогая. Скоро проснутся дети. Я вернусь к тебе, обещаю.
Мы шли по пыльной жёлтой дороге. Ветерок мягко подталкивал в спину, гладил по щеке. Я не знал, сколько ещё минут или часов жизни мне отведено, но был рад, что ЭТО свершится подальше от родного дома, и возможно, родные не узнают. Глупая надежда, конечно.
Я вспоминал свою жизнь до этого дня. Ничего особенного, всё как у всех. Может быть, единственный поступок, который выбивается из общей колеи, – это мой побег на свидание к жене. Жандармы молчали. Нам не о чем с ними разговаривать – мне и моим будущим убийцам. Останься я в окопе, ничего бы этого не было. Может, даже живым бы с войны вернулся, героем, которым гордятся дети и внуки. Теперь дети вырастут без меня.
Мы достаточно далеко ушли от деревни, когда капрал приказал остановиться и вырыть яму. Жандармы и я работали сообща, меняя друг друга. Я снял ботинки и поставил их на краю дороги. Они почти новые, кому-нибудь пригодятся. Достал из нагрудного кармана письма жены, протянул их капралу:
- Месье, не могли бы Вы передать это моей жене? Только не говорите, как всё было, я не хочу, чтобы она винила себя в этом.
Капрал коротко кивнул, взял письма и произнёс ритуальную фразу:
- По законам военного времени…
Выстрелов я не слышал. По ярко-голубому небосводу так же бежали облака…