ОТРЫВОК ИЗ НЕЗАКОНЧЕННОГО КИНОСЦЕНАРИЯ "Село Вафлушкино и его обитатели"
Наплыв. Голое поле, в котором ничего, кроме редко торчащих веток непонятного происхождения, не растёт. В трёх местах воткнуты треугольные желтые таблички со знаком, предупреждающим о радиоактивной опасности. Мимо камеры проносится существо похожее на кенгуру, это занимает долю секунды, поэтому толком не разобрать.
В центре кадра — заброшенный свинарник. Серые каменные стены, обветшалая прохудившаяся крыша и черные окна-глазницы создают гнетущее впечатление, словно это вовсе не свинарник, а самый настоящий склеп. Справа стоит маленький покосившийся туалет, сбитый из досок. Единственная прорезь в двери являет нам перевёрнутый крест, отчего сразу становится ясно: гиблое место. Из туалета доносятся страдальческие стоны, воздух разрывают звуки оглушительной газовой атаки. Точно треснула мотня у всех штанов на планете. Пауза. Затем снова стоны и потуги. На этот раз всего лишь одинокое кряканье утки, отставшей от стаи. Пауза номер два, после чего разъярённое рычание тигра. И — О, Господи, наконец-то! — снова треск и шлепки, напоминающие удар ладонью по болоту.
Небо пронзает боевой клич трубы, звук спущенной воды и облегченное «Фуууух!» Из крыши туалета выскакивает белый флажок. Дверь открывается, и теперь мы видим, кому принадлежит авторство сей замечательной канонады. Это приземистая толстая женщина лет пятидесяти. Иссиня-черные волосы собраны в два хвоста, торчащих, как у уши у белки. Брови густо подведены черным карандашом, губы ярко алые, лицо белое, как бумага. Ни морщин, ни бородавок. Хотя все же обвисшие бульдожьи щеки и налитые кровью глаза устрашают. В ушах золотые серьги-кольца. Это практически всё, что на ней надето. Тучное тело, за исключением белого драного лифчика, обнажено.
Знакомьтесь — это деревенская шаманка Мегера Скудоумова.
Она направляется обратно в своё жилище, а мы слышим звон колокольчика. Женщина останавливается и хмуро смотрит куда-то перед собой. Камера отъезжает, и мы видим, как в кадре появляется человек на велосипеде — лысоватый сухопарый мужчина в очках. На нём белая мокрая от пота майка и синие шорты, переделанные из спортивных штанов. Сзади к велосипеду приварен умывальник, в котором тарахтит маленький китайский телевизор.
— Добрый день, Мегера Станиславовна! — говорит человек.
— Сеня Чипсик, — с сомнением отвечает Скудоумова, — какой же он добрый, если ты припёрся? Нормальных клиентов мне отпугиваешь! Я тебе сколько раз говорила, чтоб со своей чепухой шел к Вальке Пулемётчице? Выведение домашних рыбок из депрессии и трёхнедельного запоя это её профиль. А у меня — солидная контора!
— Мегги, честное слово, последний раз! Ну, позарез надо, поверьте.
— Надо ему! А мне деньги надо, а не бутыль чесночного варенья. Что я, по-твоему, жрать его буду?
— А чего? Очень даже вкусное варенье, — говорит Сеня и слазит с велосипеда. — Я к вам по такому вопросу. — Хлопает рукой по умывальнику. — У меня, значится, телевизор сломался. Новый! Только купил. Показывает одну рекламу, представляете?
— Иди к телемастеру.
— И что я скажу? Телек, гад, вроде работает, но толку от этой работы, как с козла молока. Кстати, мой козёл даёт отличное молоко! Не желаете бутылёк, а, Мегера Станиславовна? Парное!
— Не желаю. Закрой рот и дуй за мной. Если хочешь, чтобы я что-то делала. И это в последний раз! Сунешься еще — нашлю рак яичек.
— Последний-препоследний! Вот вам крест! — Сеня Чипсик достаёт из умывальника большой деревянный крест и швыряет в Мегеру Скудоумову. Крест бьет её по голове и она падает.
Смена кадра: полутёмное помещение сарая, где живёт великая целительница. Стены из булыжника покрыты паутиной, изредка из щелей выскакивают мыши и крысы, снуют туда-сюда. Всё это за спиной Мегеры. Перед нами пластмассовый столик типа тех, что ставят в уличных кафе. На нём телевизор Сени и керосиновая лампа. Лицо Мегеры в её отсветах выглядит особо зловеще. Мы начинаем верить, что эта женщина способна на много больше, чем рак яичек. Может быть, она демон из Ада.
— Ну, — говорит она Сене, сидящему напротив на пластмассовом стульчике типа тех, что ставят в уличных кафе, — и как я, по-твоему, его включу? У меня электричество полгода как за неуплату отрезали. Проклятые чиновники! Наслала на них порчу, чтоб выросли рога и хвосты, так никто даже разницы не заметил!
— Мегги Станиславовна, — говорит Сеня Чипсик, — ну вы же у меня умная, стройная и чертовски привлека-ка… ой, простите, объелся абрикос, вот и икаю. Короче, придумайте что-нибудь.
— Ишь ты! Придумайте! — ворчит Мегера Станиславовна и встаёт из-за стола. За спиной её, чуть правее, стоит холодильник «Зил». Она поворачивается задом и нам предоставляется редкая возможность лицезреть филейную часть. Дряблые, целлюлитные ягодицы похожи на поднявшееся тесто. Над копчиком татуировка: Сталин курит трубку и, подмигивая, говорит: «Товарищ Скудоумова, я бы помял ваш партийный билет!» Она идёт к холодильнику и, пукая, ворчит: — Мегги Станиславовна то, Мегги Станиславовна сё, телевизор им почини, кошке аборт сделай и благослови случку пуделихи и чау-чау. А потом: ой, извините, денег сейчас нет, получу зарплату — отдам. Правильно, кого интересует МОЁ материальное положение? У меня, может быть, унитаза нет, но об этом не напишут в газетах!
Она наклоняется. Перебивка кадров: Сенино лицо, её зад, Сенино лицо, её зад. Чем ниже нагибается целительница-экстрасенс, тем кошмарнее метаморфозы с лицом Чипсика. Сначала его глаза расширяются, затем падают на щеки, свисая на ниточках, потом отваливается челюсть, и в конце концов, когда гадалка наклоняется полностью, явив миру «отверстие для монеток», Сеня Чипсик опускает голову под стол и блюёт.
— Что там за звуки? — бурчит Мегера. Нащупав шпингалет в самом низу холодильника, открывает дверцу.
— Ничего. Вам послышалось, — говорит Сеня и рыгает снова. Говорит он, как человек, которому передавили горло ногой. — Это всё проклятые абрикосы.
— Ну да, я ж глухая, — возмущается женщина, роясь в холодильнике. — А если бы тут IRON MAIDEN припёрли свои гребаные колонки и загремели на 320 децибел? Мне бы тоже «послышалось»?
— Не знаю, — говорит Чипсик, вытирая рот подставкой для чашек, — я больше JUDAS PRIEST люблю.
Мегера Станиславовна идёт обратно. В руках гигантский дилдо. Она открывает секцию для батареек, вынимает оттуда две толстые «Sony» и бросает Чипсику.
— На! Орудуй.
Сеня ловит, как заправский баскетболист, и, слегка морща носик от вида фаллоимитатора, вставляет батарейки в телевизор. Жмёт кнопку питания и экран загорается синим светом.
— Вот, смотрите, — жалуется Чипсик, доставая из кармана штанов сложенную в маленький квадратик — не больше спичечного коробка — газету. Он разворачивает её и выясняется, что не всё так просто: газета представляет собой целую карту планеты Земля в натуральную величину. Она заполняет весь свинарник, погребая Сеню и шаманку под горой бумаги.
— Грецкие орехи меж ног у Стаса Пьехи! — выдыхает Мегера.
— Ща, — говорит Чипсик, борясь с бумажным покрывалом. — Погодите минутку.
Наконец он управляется с возникшей проблемой и зачитывает:
— 13:45 — художественный фильм с участием Жан-Клод Ван Дамы «Старпер-Эмо». Картина повествует о престарелом голливудском киноактёре, который всю жизнь играл в третьесортных боевиках. Внезапно актёр осознаёт, что у него геморрой, ему тяжело вставать с унитаза, не то что задирать ногу на очередного злодея, покусившегося поработить человечество, и уходит из большого кино, в котором его никто не знает, потому что он там никогда и не был. Это крах иллюзий, конец всех надежд. До него доходит: он и его фильмы — кизяк бомжа. В отчаянии актёр предпринимает попытку брутального самоубийства: красит ногти розовым лаком, делает яркий мэйк-ап и отправляется на демонстрацию геев, где его до смерти забивают дубинками озверевшие менты. Смотрите на телеканале «Культура и Прокуратура» детскую психоделическую трагикомедию Ларса Фон Триера, снятую по заказу зоопарка для умственно неполноценных бегемотов-девственников «Старпер-Эмо»!
— Ого! А на DVD он выходит? Я бы взяла.
— Не знаю, — говорит Сеня Чипсик и смотрит на часы, потом на экран. — Ну вот: 14:10, а фильма по-прежнему нет! Как вам это нравится?
— Часы? Китайский ширпотреб, у меня лучше.
— Нет, я про телевизор.
— Серьезно? — Мегера тупится в телевизор. Мы тоже не можем отказать себе в удовольствии взглянуть на сие чудо сантехники.
Крупный план: экран. Влюбленная парочка сидит в кинотеатре. Девушка красная от слёз, мужик, запрокинув голову назад, храпит. На экране кинопроектора Герасим прощается с Муму. Он целует её в губки, вертит туда-сюда, целует грудь, животик, ниже… Несмотря на этот прощальный куннилингус, собачка недовольна, о чем мы можем судить по её реплике: «Отстань, у меня сегодня голова болит!» Герасим прекращает экзекуцию и, посмотрев на любимую в последний раз, комкает в ладони, как мячик, подкидывает и…
В этот момент он должен ударить бейсбольной битой, но трагическую музыку — да и вообще все звуки — заглушает мощнейшее утробное урчание живота. Камера обращается в зал, и мы видим, что все взгляды устремлены к молодому человеку плачущей девушки. Вот он — похититель слёз.
Муму хлюпается в воду без помощи биты, но этот кадр зрители пропускают из-за рёва реактивного двигателя внутри закимарившего паренька.
— Молодой человек, как вам не стыдно? — кричит кто-то из зала.
— Сышь, ты, да я тя щас…
— Прекратите это безобразие! Тут люди искусством наслаждаются!
— Беспредел! Больше не возьму билеты на места рядом с парашей!
Не доволен и Герасим:
— Проблемы с пищеварением? — Он достаёт упаковку таблеток и, высунув руку из полотна экрана, протягивает мужику. Однако тот, похоже, упал в кому и продолжает храпеть. Девушка трясет парня за плечо. Он таращится на неё непонимающими глазами, она кивает на экран. В глазах парня презрении. Он берёт у Герасима пачку, вытряхивает таблетку и кладёт в рот. На лице появляется дебильная улыбка.
— Мезим — шлунку добрэ з ным! — пафосно декламирует Герасим, и стул под парнем взрывается в щепки. Парень катапультируется в потолок, девушке отрывает голову, а сидящие неподалёку зрители зажимают рты и кашляют. Поздно: «Мезим» возымел действие, парень крутится под потолком, как волчок, испуская свежие порции ядовитого газа. Люди в зале рыгают зелёной струёй друг другу на волосы и вопят от безысходности. Играет песня AC\DC «Highway to Hell» и под её бодрый аккомпанемент на экране телевизора Сени появляется исполинская упаковка «Мезима».
— Мезим — шлунку добрэ з ным! — ласково повторяет слоган женский голос.
Крупный план: ошарашенная физиономия Мегеры Скудоумовой.
— М-дя, такого я действительно еще не видала!
— А вы думали, я шучу? Жаль, фильм с Ван Дамой уже пропустил, а в прокате брать дорого. Да и нет у меня DVD-плеера.
— Лох.
— А?
— Бэ. Сидели на трубе. Обожди тут секунду — мне надо порыться в архивах.
— Где?
— В Википедии.
Старуха удаляется под рекламу прокладок «Always», а Сеня Чипсик провожает её взглядом. Старуха идёт в дальний отсек свинарника, зашторенный синими бархатными занавесками с кабалистической символикой.
— Замечательно, — говорит Сеня, — оставила меня одного. Тут. И что теперь делать? Ждать. Жди, Сеня, ибо в таинстве ожидания сокрыта истина. Кто это сказал? Кажется, Сократ… или дегенерат… или рахит? Не важно. Ждать.
Чипсик заинтригованно смотрит на холодильник-шкаф. Дверца приоткрыта. Он встает и, насвистывая, приближается к холодильнику.
— Что тут у нас? Интересно.
Сеня открывает дверцу полностью и видит: четыре полки; на первой рабочий инвентарь — крысы в полиэтиленовых пакетах, летучие мыши в коробках из-под майонеза, настоянные на спирту жабьи ножки и кошачьи хвосты. На второй — немецкие и польские порножурналы для геев, лесбиянок, трансвеститов, гермафродитов и некрофилов; рождественский набор разноцветных плёток с Иисусом Христом на упаковке («Исключительно для религиозных фанатиков» — гласит надпись внизу). Христос висит на кресте и, соблазнительно высунув язычок, говорит: «Попробуй Джага-Джага, согреши по-христиански!» Еще там есть наручники, вибраторы, кожаные трусы с шипами изнутри, но всё это мало заботит Сеню. Он опускается ниже и на третьей полке находит то, что не хило удивляет — золотой кубок. Сеня берёт его, рассматривает в руках. Читает надпись:
— «Первое место — золотой призёр Олимпиады 5 века до н.р. по завязыванию бантиков и плетению косичек девочкам от трёх до пяти дней от роду». Фига се! Чо за хрень?
— Я не слышу! — голос Мегеры за шторами. — Что ты там скулишь?
— Ничего, Мегги Станиславовна! Это я сам с собой!
— Только дураки говорят сами с собой.
— Да-да, вы совершенно правы, — отвечает Чипсик и шепотом добавляет: — А умные участвуют в подобных олимпиадах. Интересно, какая у него проба? Я ведь раньше отлично определял на зуб…
Сеня широко разевает рот и, точно вампир из фильма ужасов, вонзает челюсть в кубок. «Золото» оказывается не самой прочной пробы, поскольку кусок его с хрустом остаётся у Сени во рту. На месте укуса зияет полумесяцем дыра с волнистыми следами от зубов.
— Нашла! — говорит Мегера.
— Ой! — говорит Сеня и глотает обломок кубка, который, судя по всему, состоит из пластмассы.
— Иду! — радостно сообщает гадалка-экстрасенс.
В панике Сеня пихает кубок обратно, но руки сотрясает тремор. Он задевает головой полку с плётками и журналами, она подпрыгивает вверх, затем падает вниз, на ноги Чипсика. Плётки, наручники, лубриканты и вибраторы рассыпаются по полу.
— Господи, господи, — бормочет Сеня, — она же меня в Киркорова превратит!
Сеня пытается закрыть холодильник, но вот неудача — мешают эротические приспособления. От ударов дверцей падает первая полка, обрушив на Чипсика кошачьи хвостики, тушки крыс и настойки из жабьих кишечников. Холодильник начинает «танцевать».
Крупный план: низ холодильника, под днищем пару деревяшек в качестве подпорки. Одна выскакивает и…
— Мама…
…холодильник раскачивается и падает на Сеню.
В этот миг из потайной комнаты выходит Мегера Скудоумова. На носу очки, в руках ноутбук. Голова опущена в монитор, поэтому сперва она ничего не замечает.
— Я бегло проштудировала несколько древнеиндийских трактатов — в том числе и «Кама-сутру», — каббалистические учения иудеев, Талмуд, Коран, Евангелие от сапожника, который чинил подмётки троюродному мужу прадедушки брата прабабушки девы Марии, все книги по дианетике и даже «Майн кампф»! Нигде не упоминается о подобном случае. Поэтому я тупо стырила несколько заклятий из Гарри Поттера и… и…
Мегера Скудоумова оторвалась от монитора. Глаза расширены, зубы выстукивают чечетку, ноздри раздуты и мечут дымящиеся козюльки, а хвостики встали дыбом.
— ЧТО. ЗДЕСЬ. ПРОИСХОДИТ?! — вопит она так, что на лбу лопается вена и брызжет кровью на очки.
На лице Сени Чипсика блуждает невинная улыбка идиота, будто говорящая: «С кем не бывает?»
— Мегги Станиславовна, а это не я. Нет, нет, нет. Конечно, не я! Я ничего не трогал. Не трогал я ничего!
— Не ТЫыы? А КТОоо же тогда?
Перебивка: презрительно-подозрительный прищур старухи, мельтешащие глазёнки Чипсика, снова прищур старухи, еще более перепуганные глазёнки Сени.
— Внимание, внимание! Говорит Германия! — доносится из телевизора. — Беспрецедентное событие в истории села Вафлушкино: с единственным выступлением к нам едет легендарный аферист… простите, артист оригинального жанра, фокусник-иллюзионист, лауреат премии Дэвида Копперфильда за то, что рассказал Дэвиду Копперфильду секреты своих фокусов и тот тупо наварил на этом бабла, прямой последователь Гарри Гудини и Рафаэля Сабатини, да и просто роскошный мужчина, который бесподобно щекочет в одном месте женщин усами… ой, звиняйте, опять забрехалась, хо-хо… короче, Амаяк Акопян!
Перебивка: лицо Сени, озаренное надеждой и великим открытием, физиономия Мегеры, уже не ясно, какого цвета.
— Это он! — орёт Чипсик. — Он перекинул холодильник! Фокусы, понимаете ли! Эти артисты — ничего для них святого нет…
Но колдунья его не слушает. Она роняет ноутбук на пол и, рыча, как собака, подходит к телевизору.
— В программе: трюки с животными, — продолжает дикторша, — гипноз (рекомендуется спрятать кошельки), левитация, картёжное шулерство, брейк-данс, стэйдждайвинг, мошинг, махач «ботвой» под хайер-метал 80-х и коронный номер Амаяка — летающий гроб!
— У нас в классе тоже был артист, знаете ли, — рассуждает сам с собой Сеня Чипсик, — фокусы всё показывал с указкой в ноздре училки, шуточки шутил. И что? В один прекрасный день исчез вместе с деньгами на ремонт, которые мы собирали классом. Ничего святого для этих артистов нет! Ничего святого!
— СУКА. УБЬЮ. СУКА. УБЬЮ. СУКА. УБЬЮ. — Это Мегера Станиславовна. В зомбированном трансе она хватает маленький телевизор Сени и разбивает о макушку владельца. Сыпется стекло, осколки летят во все стороны, а из аппарата, который теперь надет на голову Сени, валит дым.
— Был у меня один знакомый, — продолжает развивать тему Чипсик, — тоже артист…
— Заткнись! Пасть закрой! — кричит гадалка в тридесятом поколении. Сеня умолкает. — Амаяк Акопян, ты пожалеешь, что родился! — кричит Мегера. — Я сотру тебя с Земли, как птичий помёт с пиджака! Я оборву твою мошонку, приготовлю омлет, приправлю салатом из лобковых волос и накормлю всех бродячих собак Сибири! Я… я… Я научу твою бабушку лазить по порносайтам! Ааааааааааааааа…
— 18 июля, клуб «Дырка». Приходите — будет весело! — заключает дикторша из разбитого телевизора и затихает навсегда.
Последнее, что мы видим: дымящийся аппарат на голове Сени Чипсика.
ЗАТЕМНЕНИЕ.
..., 2010 года