И он к принцессе удивленья –
Так Таню он именовал –
На выпускной просился бал,
И всё с восторгом умиленья
Её раздетой рисовал.
Ну, а ещё, она, конечно,
Достала танцем живота,
Что он, араб, Зульфар беспечный,
Кричал он-лайну: «Красота!»
Владелец многих нефтевышек,
В своей Аравии пустынь.
Купавший девушек -глупышек
В духах и винах для шахинь…
Оставив полый мрак гарема,
Он на свиданье прилетел,
И тут открылось Тани время:
Шестнадцать гордых летотел.
Он вдруг узнал, что есть и парень,
Хоть он скрывается всегда,
Но ноутбук, и каждый камень
Расскажет, кто он и когда.
В душе Зульфара была драма,
Когда они гулять пошли по кругу,
Сказала Таня, что ей мама
Велит гулять ей возле друга,
Что ставит всюду постаменты,
Что вечно жив и ждёт момента…
Как соблазнительны колени,
С полоской белою трусы,
Но тополя ведь не кусты...
И красоты российской пленник
Он слышит вдруг: «Мой парень Ленин!
Вы понимаете ?» -- «I see!»
Смутила разум
пустота,
«Торгует нефтью или газом.
И сразу
всех сердец места?»
А ноутбук ему проспекты,
Больницы, парки, площадя,
И всевозможные проекты
Ужасно красного вождя.
И этот враг идеализма
Сказал, что золото -- туфта,
Сиять же им при коммунизме
Должны отхожие места.
И в прошлом все Ленинаканы,
И каждый град Ленинабад,
Светились злобно, словно Канны,
Где Ганнибал гнал римлян в ад.
В машину прыгнул он, не медля,
Но не вписался в разворот.
И иномарку, словно крендель,
МАЗ уронил наоборот.
Подушки вздулись как спасенье,
И аравийца извлекли,
А он твердил: «Мой парень – Ленин!
Пусть пропадут все короли!»
Не обошлось без завихрений,
И поиск жён на стороне
Зульфар заканчивал решеньем:
Хранить вождя в своей стране.
Он предложил решенье Боре,
Но Боря трон оставил вскоре…