Акварель Стива Хэнкса.
Пожалуй, самое сильное ощущение — не само счастье, а его предчувствие. Неважно, что именно делает нас счастливыми. Кого — богатство, кого — любовь, кого — победа или открытие. Потом, конечно, окажется, что плод не без червоточины, а горизонт отодвинулся и снова недосягаем, но миг приближения к счастью неомрачим ничем.
Борис Акунин «Сокол и Ласточка»
Хотел бы я купить себе немножко счастья, если его где-нибудь продают.
Эрнест Хемингуэй «Старик и море»
Какая радость — жить накануне счастья.
Братья Вайнеры «Эра Милосердия»
«Ольга Анатольевна Колоколова обладала очень редкой профессией. Ольга Анатольевна была женой гения. Вообще-то она еще была иллюстратором, оформителем и дизайнером, но все эти занятия меркли по сравнению с основным. Жена гения!
Ибо муж Ольги, Александр Владимирович Колоколов, был гениальным художником. Самым настоящим, без дураков. С картинами, которые покупали, выставками, на которые ходила публика, напечатанными альбомами с репродукциями и собственным сайтом в Интернете. И все это в двадцать шесть лет.
Кроме того, Александр Владимирович был на редкость приличным человеком – для гения, разумеется. Может быть, от того, что он не успел привыкнуть к статусу знаменитости и считал себя талантливым, но еще не гениальным. Иногда, конечно, он говорил жене что-то вроде «Ты понимаешь, Оля, как тебе повезло со мной?»»
© Tally, 2002
«Овцы и гений»
http://www.proza.ru/2002/07/02-08
«Почему так происходит? Ты живешь с человеком почти четверть века и никак не можешь его до конца понять. Ну разве это не они с Мариной стояли тогда за свадебным столом, и им казалось, что этому празднику не будет конца, что он будет вечен? Что постоянно будут брызги шампанского, поздравления друзей, поцелуи родственников? Может, так не казалось Марине?.. За себя он, во всяком случае, ручался. И потом: не длилось же их счастье один день! Первый ребенок - Иван, потом дочка Леночка... Приятные заботы, от которых устаёшь, но так - немного, как от усиленного дыхания после бега. Надо. Просто надо... Когда же оно кончилось, это проклятое счастье? Это же не ключ, который можно потерять... и найти. Пой-ти. И най-ти».
© Виктор Ярвит, 2006
«Шальная свадьба»
http://www.proza.ru/2006/12/21-162
«Анюта хотела быть женщиной, а стала бабой. Она желала любви, но всегда получала мятую фальшь. Жизнь смотрела сквозь неё, и иногда ей казалось, что барабаны вселенной отбили панихиду по ней, ещё при жизни.
Однажды, когда зима струилась по её лицу, тонкой ниткой холода и печали, появился Незнакомец. Он был ни на кого не похож, даже на себя. Незнакомец пристально рассматривал Анюту сквозь густые усы. Душа Анюты начала менять цвет, и из нестерпимо серой в один миг превратилась в ярко фиолетовую. «Он» – подумала Анюта своими карими глазами. «Я» – словно в такт её мыслям прошелестел Незнакомец буйной шевелюрой русых кудрей. Не в силах больше сдерживаться, Анюта бросилась к Незнакомцу и потеряла себя в его тёплых ладонях.
Нашла себя, Анюта, среди мятых простыней собственной постели, несколькими днями позже. Её нагая грудь, словно страж воспоминаний, возвышалась над мыслями. Незнакомца нигде не было».
© Шульгин Андрей, 2007
«Слёзы Анюты»
http://proza.ru/2007/03/03-186
«Жена надвигалась, как танк на бруствер.
- Ну, что? Решил?
- Ты это о чём?
- Вот только дурака из себя не строй...
- Дурака?! Никогда! - пустил я слюнку, и глупо пропустил удар.
Разглядывая белки моих глаз, супруга подступила вплотную.
- Мы ребёнка заводить будем? – зашептала.
- А этих куда? – держась за живот, указал я на троих отпрысков, увлечённо поглощавших ужин. Кушать они любят.
- Четвёртого. Ты обещал!»
© Эдуард Резник, 2008
«Записки беременного»
http://www.proza.ru/2008/04/11/506
«Да, всё правильно: оставшись наедине с морем, человек не вспоминает о прошлом. Он ведёт диалог с морем, внимая каждому плеску волны, шуму ветра, крику чаек, ибо нет ничего щедрее моря, всегда зовущего, обещающего, одаривающего. И нет ничего величественнее моря, карающего и милующего, дающего силы, позволяющего сбросить груз забот и усталости, забыть обиды и неудачи и ощутить себя другим, рождённым для чего-то нового, доселе неведомого. Ведь и само море, ежесекундно меняя свой облик, всякий раз дышит новой жизнью, обретая для себя и другую форму, и иную суть. Оно тоже не помнит прошлого, а все его затонувшие города и корабли, древние кратеры и вулканы, обнажившиеся базальты коры с возрастом в миллиарды лет – это всё равно его настоящее, явь, непереводимая в прошлое.
Ждану казалось, что он слился с водной стихией и проникся её духом, иначе как объяснить, что все его мысли были связаны только с настоящим, и с попыткой его объяснить самому себе.
Зачем куда-то ехать, лететь и плыть?»
© Виктор Меркушев, 2008
«Перламутровая дорога»
http://proza.ru/2008/04/16/537
«Любовь - самый надежный поставщик душевных мук. Тонни, как запущенная жертва любовной лихорадки, мог бы поделиться своими страданиями с кем угодно, но только полная луна, да и та не чаще, чем раз в месяц, терпеливо сносила его душераздирающие намеки.
Услада его сердца отказывалась внимать ему, особенно в темное время суток. Она держала его при себе как простого королевского шута и требовала неукоснительного соблюдения должностной инструкции даже в личных покоях.
Нет причин описывать все мытарства юного фантазера-ветренника. Уже два-три случая могли лечь в основу толстого романа. И даже легли. И, кажется, до сих пор там лежат. А ежели припомнить еще кое-что, то можно замахнуться и на эпопею. Эпопею страданий. Но эти замашки могут дурно отразиться на репутации отдельных прототипов, а потому ограничиваются Королевскими хрониками с грифом ДСП (для служебного пользования)».
© Наталья Адаменкова, 2008
«Символическая месть»
http://www.proza.ru/2008/12/17/13
«В голове уже не просто стучало, там ктото бил в набат, в соборный, очень тяжелый колокол. Парень туманно, но как никогда реально понимал, какой опасности подвергаются все трое. Вопреки любым правилам, безо всякой страховки одному пытаться вытащить... двоих людей! И все это без сил, на голодовке, после вершины!.. на шести тысячах метров! Полное безумие.
…
Я превратился в небо, горы, вулкан, разбитое плечо и гладкошерстную дворняжку одновременно — именно ими сейчас и любовался кроткий, как Франциск Ассизский, Эдвард. Я стал каплями слез и спазмами в животе Хэлен. Я был холодными судорогами ног и порезами на ладонях Сергея. Все они наслаждались настоящим, а я наполнял их собой через свободное от прошлого и будущего пространство — пространство гор, пространство сейчас.
Еще несколько дней я не оставлял альпинистов одних. Каждый миг мы были вместе, мы сплелись, как сиамские близнецы, мы жили здесь и сейчас — жили на Дымке».
© Дмитрий Томидо, 2008
«Дымок»
http://www.proza.ru/2008/06/23/392
«Это любовь. Мы рождаемся и живем с зашитыми глазами, ртами и грудью. Мы слепы, немы и бесчувственны. Пока вдруг нас не ослепляет свет, на который из нас начинает лететь сонм бабочек, всю жизнь дремавших внутри. Я изобразила первую стадию любви—она самая болезненная. Швы рвутся. Больно. Потом ты, наконец, начинаешь видеть, слышать, говорить, дышать по-настоящему. Сначала выходит глупо—это от непривычки. Потом привыкаешь. Я хотела изобразить рядом лампочку, но это была бы слишком явная метафора. Потом, когда свет рядом гаснет, бабочки возвращаются обратно и укладываются в свои кроватки. Но ты уже живешь без швов. Живешь, пока не зажжется новый свет. У кого-то, во всяком случае, зажигается».
© Jnayna, 2008
«My funny Valentine»
http://www.proza.ru/2008/09/03/298
«Так за один день в Витькиной жизни произошли три неравнозначных, но одинаково ярких события: он переехал в высокий кирпичный дом, впервые в жизни увидел унитаз и нашел лучшего друга, которого может заполучить человек в шесть лет – Славку.
Тем же вечером Славка Захаров научил его лазать по трубам, которые на Севере из-за мерзлоты никогда не зарывают в землю, и они торчат из нее массивными буквами «П». Он легко шагал впереди, засунув руки в карманы поношенных брюк, не замечая толстые проволочные обручи, стягивавшие деревянную обшивку, и выкрикивал, чтобы шедшему позади Витьке было лучше слышно: «В затылок мне смотри, не гляди вниз, свалишься!». Проделав это первое в Витькиной жизни опасное путешествие, они сидели на земле среди ромашек, и Славка пообещал, что весной возьмет Витьку с собой на подледную рыбалку. Мальчик легко представил, как они станут вытягивать из лунок пахнущую свежим огурцом корюшку, и та мгновенно будет покрываться ледяной корочкой, как глазурью. В этот момент Витька был совершенно, безоговорочно счастлив! А спустя пару недель Славка спас ему жизнь. Не больше – не меньше…»
© Юлия Крюкова, 2009
«На реке»
http://proza.ru/2009/06/03/452
«Нельзя хотеть ОЧЕНЬ. Судьба не любит. Надо хотеть, так, чуть-чуть. И тогда все получится". Мы задыхались, плавая друг в друге, выныривали на поверхность и, расставаясь с белым светом, вновь проваливались в пучину. Мы почти не разговаривали, да и зачем. Когда слова утрачивают надобность, универсальным становится язык тела. Язык наших тел. В моменты короткого забытья мне снились одни и те же сны: карликовые сады, японцы, верблюды и состязания колесниц в Персии. К чему бы это? И так продолжалось десять раскалённых азиатских дней».
© Кабарет, 2010
«Утро Африки»
http://www.proza.ru/2010/05/27/1425
«Первым полагалось внести котенка, но котенка не было, и потому первой вошла мама. Она вошла неуверенно, озираясь по сторонам, каждую минуту готовая к отступлению.
Но отступления быть не могло. В каждой комнате мы останавливались и кричали, - ура! Обнимались и опять кричали. Кружили охрипшие, восторженные, стояли неподвижно, взявшись за руки, потом вновь примались бегать и кричать. Пахло свежей побелкой и больше ничем.
Наверное, так пахнет счастье.
Первую ночь мы спали на полу, на расстеленных как попало коврах и одеялах.
Это было похоже на табор. Настоящий цыганский табор. С разбегу я нырнула в постель и долго лежала в темноте, вслушиваясь в шепот и смех. Ну, точно как маленькие, снисходительно подумалось мне».
© Мерче, 2011
«Плывущие по волнам»
http://www.proza.ru/2011/02/10/1276
продолжение следует...