Ошибка

Вера Миреева
Когда я переехала из своих пышущих зноем Каракумов в Крым, то первое время ежедневно ходила к фонтану в уютном небольшом скверике. Там собирались пожилые люди, матери с детьми, а также забавные бабушки, которые каждый вечер пели хором такие песни, как «Рушничок», «Iхав козак на вiйноньку», «Тонкая рябина» и прочие. Мне нравилось сидеть среди них и слушать их пение и нехитрые разговоры о житье-бытье. Мы уже привыкли друг к другу и всегда узнавали сразу вновь приходивших людей. И вот однажды в этом кругу появился одноногий мужчина средних лет с маленьким ребёнком на руках. Малыш был всегда одет в голубое, и это не вызывало сомнения о том, что он был мальчик.
Мужчина же, хотя и искал общества других людей, почти ни с кем не вёл разговоров, был сдержан, сосредоточен и молчалив. Он бережно прижимал к себе малыша, и, когда тот начинал капризничать, вставал со скамейки и уходил в сторону микрорайона. Все решили, что одноногий человек — отец ребенка, и не ошиблись.
Как-то, разговаривая со своей знакомой, я узнала, что этот мужчина, по имени Алексей, бывший афганец. Женат он на продавщице хлебом Марине, у которой он третий муж. Марину же я видела неоднократно. Она была хороша собой: очень моложава, несмотря на то, что родила троих сыновей от разных браков, женственная, с округлыми плечами и стройным станом. У неё была простая, но очень шедшая ей прическа из пепельных длинных волос. Но больше всего её украшали глаза: огромные, серые, широко смотрящие на мир. За Алексея она вышла недавно, год тому назад. Оба же предыдущие её мужья, по ее словам, были алкоголики и дебоширы, поэтому жизнь с ними не сложилась. Наконец, встретился Алексей, тоже человек уже не первой молодости, но зато ни разу не женатый. Алексей сразу же привязался к Марине, ибо рос он круглым сиротой, и, видно, крепко полюбил её. Да и Марине он, вероятно, пришелся по сердцу, и она родила от него мальчика, которого в честь отца назвали Алёшей и который был очень похож на него. Что же касается Алексея, то он безумно любил своего первенца и почти не расставался с ним, когда приходил с работы. Он вставал ночью, когда малыш давал о себе знать, пеленал его, стирал .пеленки, варил ему манную кашу и часто сам кормил его. На заработанные деньги Алексей первым делом покупал что-то сыну, не забывая и других детей Марины, которые по сути стали теперь и его сыновьями. У Алексея был мотоцикл, и он ездил на нем в выходные дни на рыбалку, но долго там не задерживался: скучал по сыну и стремился домой. Когда Алёша подрос, купил ему детский велосипедик и учил его кататься на нем, играл с сыном в мяч, хотя бегать ему самому за мячом было трудно — мешал протез на ноге.
Глядя на двух Алексеев, я восхищалась их отношением друг к другу. И мне казалось, что жизнь их безоблачна и прекрасна. Но, оказывается, всё шло не так гладко. В один из прекрасных дней Марина заявила Алексею, что он не устраивает её, так как мало приносит денег в их семью, что многое она и её дети не могут себе позволить. Тогда зачем им жить вместе, когда она одна, по ее словам, кормит всю эту ораву? «Муж обязан содержать семью!» — изрекла она. А то, что приносит в дом Алексей, так это «кошкины слезы». Да, в какой-то мере Марина была права: на свою зарплату сантехника Алексей вряд ли смог купить ей когда-либо «мерседес»! И не знал тогда простодушный Алексей, что присмотрела Марина себе другого человека, правда, дважды женатого, но теперь холостого, здорового, крепкого, без всяких «ограниченных физических возможностей». И действительно, очень часто стал появляться возле хлебного лотка, где торговала Марина, рослый мужчина, что-то всегда весело рассказывающий ей. Был он в добротной кожаной куртке и в модных ботинках с обрубленным носком.
И вот однажды вечером Алексей не вышел играть в мяч с Алёшей. Не вышел он и на второй, и на третий день. И мы узнали новость: выгнала Марина Алексея... Но увы! Не появился в её квартире и новоиспеченный обожатель. Оказывается, вернулся к своей семье. И загрустила Марина, а еще пуще Алёшка из-за своего отца. Как неприкаянный ходил он за матерью, преследуя её вопросом: «Где наш папа? Почему он не приходит домой?» И только тогда поняла Марина, какую большую ошибку допустила она. Но спустя какое-то время, мне удалось наблюдать такую картину. Перед домом Марины, устремив свой взгляд на её окна, стоял без шапки, хотя шел дождь, Алексей. Стоял долго, вероятно, до тех пор, пока его не заметили. И вот по ступенькам лестницы в подъезде вдруг быстро прошлепали маленькие ножки Алёши. Сбежав с крыльца, он, закрыв глаза, бросился в объятия к отцу и, захлебываясь от радости слезами, все спрашивал: «Папка, почему ты так долго не приходил? Я так тосковал по тебе!» И Алексей, не выдержав такого страстного детского порыва, тоже заплакал, крепко прижимая к себе свое любимое дитя. Проглатывая комок в горле, он все повторял: «Сынок! Родной! Но я же здесь с тобой, рядом!» А на крыльце, виновато опустив глаза, в напряжении стояла Марина, вероятно, мучимая вопросом: «Простит ее Алексей, или не простит?»


(Впервые опубликовано в газете «Благовiст», г.Львов, 28 декабря 2003 г.)