Перевод: Дан Берг
Глава 13
Хэла признает мужнино превосходство
- Внимательно слушай меня, Хэла, - важно и торжественно начал Ахан обращенную к жене речь, - Господь сурово наказал Матана за преступления, в которые тот и нас с тобой вовлек. Дух мой сломлен, ужас леденит сердце, и конец наш будет страшен. Жизнь учит прощать и искать прощения. А посему, во искупление греха, нам следует вернуть изгнанников дома Иорама.
- В своем ли ты уме, Ахан? Забыл, кто в этом доме живет? Тех вернуть – Азрикама изгнать! И это при том, что сын наш подобрел и осыпал нас благодеяниями!
- Прежде чем возражать, выслушай до конца, женщина! Я задумал и изгнанников вернуть, и этим Азрикама возвысить. Известно тебе, у Наамы есть дочь, писаная красавица. Уверен, лишь увидит ее Азрикам – и страстно возжелает. А я скажу Нааме, что, вот, из ревности и ненависти к Хагит Матан поджег дом ее и дом слуг ее. И увидал поджигатель, что есть свидетель, и это – я. Тогда судья спас из огня моего сына Наваля и говорит: “Пусть Наваль станет Азрикамом!” Признавшись Нааме, попрошу ее отдать замуж за Азрикама красавицу дочь. И станут жить молодые у Азрикама, и Наама с ними. Так вернется дочь Иорама к наследию отца. А люди ничего не заподозрят и скажут, что дочь филистимлянки взял в жены Азрикам, ибо филистимлянкой знают Нааму.
- Иядидья не позволит такому свершиться! Ведь Азрикаму-то предназначена в жены Тамар!
- А вот послушай-ка историю. Открыл мне Зимри, что видел кольцо Хананеля на руке у Амнона, пастуха, найденыша Иядидьи. Амнон получил кольцо от Тамар в знак любви, и сам сей молодчик влюблен в девицу по уши. Скажу пастуху по секрету, что Хананель жив. Услыхав такое, юный вздыхатель несомненно отправится в Ашур вернуть Хананеля, чтобы из уст старика люди услышали, что юноша, виденный им во сне, и Амнон – один и тот же человек. И поймут все, что сон-то был вещим. И станет Тамар женой Амнона, а дочь Наамы – женой Азрикама. И искупится наш грех, и вина будет прощена, и силу обретем, и обелим себя в глазах Господа!
- Опасной дорогой идешь, муженек. Не поскользнуться бы!
- Кто не боится, тому и выгода. Лучше благослови и пожелай удачи. И все выйдет, как задумано.
- А не устрашится молодой пастух опасной дороги в Ашур? Вокруг Сиона – всегда враги. Жизни недолго лишиться.
- И на это у меня готов ответ. Знаком я с торговцем из Цидона ливанского, Дорам его имя. Он говорит, мир царит в Цидоне и в Цуре. Он и другие торговцы безопасно добираются в Сион морем. Продают, покупают, богатеют, обратно плывут и вновь с товаром возвращаются. Амнон отправится с ними, и не постигнет его беда, и найдет Хананеля. Амнон – храбрый юноша, не ведает страха, и любовь его сильна необычайно. Ничего не убоится и непременно поедет с Дорамом.
- Признаю, умом и хитростью ты меня превосходишь, милый Ахан. Прошу лишь, осторожен будь. Конь о четырех ногах, а порой спотыкается.
- Я свой ум ни на какое состояние не променяю. Положись на меня, Хэла. Помни, однако, Азрикаму не положено наш замысел знать. Пусть горечь поглубже в душу проникнет: увидит, как пастух приведет Хананеля в Сион, как сердце Тамар к другому повернется, и как она с Амноном соединится. Когда убедимся, что сынок отчаялся вполне, тогда и покажем ему дочь Наамы. Вспыхнет новая страсть, и возьмет в жены красавицу девицу. Чтоб понадежней скрепить союз, открою ему, что жена его – самого Иорама дочь, а он – наш сын. Ведь не век же дитя родное обманывать, правильно, Хэла? Так и возвысим Азрикама!
Встреча и расставание
Зимри велел Пуре разведать, кто обитает в хижине у городских ворот Долины. Быстро дойдя до знакомого места, находчивый Пура изобрел предлог заглянуть вовнутрь. “Где живет Шааф моавитянин?” – наугад спросил он, всматриваясь в женские лица. “Не знаем.” – прозвучал беззатейный ответ. А Пура подумал: ”Просто все и ясно. Амнон влюблен в молодую красавицу.” Расспросил соседей и узнал, что в хижине живут филистимлянка и ее дочь. С этой добычей Пура поспешил к Зимри.
- Вот тебе, дружище, тридцать монет серебром, и за всякий новый успех будет ждать тебя награда, - сказал Зимри. – Пойдешь к Тейману и нашепчешь ему в ухо: “Ночью пропал мой хозяин, а я подсмотрел и узнал, где он был. С двумя женщинами проговорил до утра. На кривую тропу вступил Амнон”. К этим словам прибавишь просьбу, чтобы хранил в тайне, что это ты его осведомил, - поучал Зимри. А сам думал: “У корыстного и глаз острее, и слух тоньше, и дело кипит!”
- В смекалке моей не сомневайся, найду нужные слова, - протараторил Пура и уж было кинулся выполнять новое поручение.
- Не торопись, Пура, погодим денек-другой, авось еще чего узнаем и вместе все сложим.
На другой день к Амнону в верхнюю комнату явился Уц с известием: на заре прийти в безлюдное место за городом, где тутовые деревья растут. Пура подслушал разговор и передал Зимри.
- Вот сейчас поторопись к Тейману и расскажи обо всем, - сказал Зимри.
Старательный Пура исчез за дверью, а Зимри подумал: ”Для начала замутим чистую дружбу. Пусть Тейман думает, что Амнон лукавый”.
Амнон пришел к назначенному месту и видит, под тутовыми деревьями его ждут мать и сестра, обе в черных одеждах, и лица закрыты. В сердце Амнона песня, и уж он готовится в путь, ибо накануне узнал из уст Ахана, что жив Хананель и можно вернуть его в Сион с помощью Дорама. И хорошо перед дальней дорогой повидать мать и сестру, ведь радость не терпит одиночества.
Амнон весел, а женщины грустны. Мать взволнована словами Ахана, что услышала от него накануне, а сестра хоть и в неведении пока, но о другом печалится.
- Долго ли будем чужими друг другу, любезный братец? Душа болит! – воскликнула сестра, а мать заплакала.
- О, матушка, тяжелы сыновнему сердцу материнские слезы. Не плачь, а лучше назови имя милой сетры моей!
- Если скажу, что Розой ее зовут, рад будешь?
- Чудное имя! И с красой девичьей в согласии, как алмаз с драгоценной короной.
- Сын мой, с каждым днем тайн все больше. Я узнала такое, чему трудно поверить. Придет час, и удивлю тебя безмерно. А пока прощай. Мы с Розой надолго уходим из города, и не ищи нас до поры до времени.
- Вот и я узнал новость чрезвычайную, что зовет меня в дорогу немедленно. Хананель, отец Тирцы и дед Тамар, жив. Кольцо на моей руке – знак судьбы и надежды, что сбудется сон старика. Ведь лицом я в точности таков, как юноша, что приснился Хананелю. Как и он, я полюбил Тамар, и она полюбила меня. И она дала мне кольцо, как и ему в том чудном сне. Я не ведаю, где родился, и юноша не знал своей родины. Довольно знаков вместе сошлись, чтобы надеяться и верить!
- Верь Господу, сын, и добьешься своего, и вернешься цел и невредим, и Хананель с тобой, и вкусишь счастье. И, кто знает, может быть и на меня прольется благодать Божья, и не будет более причины скорбеть, и сниму покрывало с лица.
Амнон сказал, что отправляется в Ашур с Дорамом, цидонским торговцем. На прощание обнял и рацеловал мать и сестру, и немало слез упало на мужское плечо. А потом все вернулись в город, Сын одной дорогой, а мать с дочерью – другой. И не знал пока юный Амнон, что дыхание радости коротко, а удачи лик переменчив.
Тейман вновь обнадежен
Случайно или нет, но женщинам встретился по дороге Тейман, просвещенный Пурой. Пнина узнала его, опустила глаза и отступила на шаг назад.
- О, Роза! Ты ли это? – воскликнул в радостном изумлении Тейман.
Пнина молчит в ответ.
- Ты та самая Роза, которую я видел на горе Кармель. Разожгла любовь, а сама исчезла, как ночное видение!
Девушка все молчит и смотрит попеременно то на Теймана, то на мать.
- Верни мне, нежная Роза, покой души. Ты взяла мое сердце в мгновение ока, а любовь пробудила навек. Счастливый случай свел нас вновь. Пойдем скорее, Роза, к моему отцу, и я скажу ему: “Отец, это – Роза, моя судьба! Благослови нас, или мне не жить!”
- Будь любезен, юный вельможа, не зови эту девушку Розой и не смотри на нее, ибо она обручена, - сказала Наама.
- Ты – мать ее? Не ты ли сообщила мне через старуху, что камень выпал из кольца? Кто он, тот счастливец? Отчего жених не нарядил свою суженую в лучшие наряды, достойные ее чудесной красоты? Должно быть, он очень беден. А я – единственный наследник самого Иядидьи. Зови сюда того бедняка, и я дам ему вдоволь золота и серебра, и он обрадуется щедрым отступным, и твоя красавица дочь будет моей!
- Неразумны речи твои. Творящий несправедливость несчастнее страдающего от нее. Мало вам, властным и сильным, того богатства, что дал вам Бог? Еще и женщин красивых хотите заполучить за золото ваше? А бедным что остается? Будет с вас! – ответила Тейману Наама.
- Обрати же, наконец, ко мне лицо свое, Роза! – нетерпеливо воскликнул Тейман.
- Довольно повторять бессмыслицу, юноша! Не Розой зовут мою дочь! Иди себе с миром, хоть на гору Кармель что-ли, и там ищи возлюбленную Розу. А лучше всего, ступай домой, усни покрепче, пробудись на свежую голову, и забудешь докучный сон.
- Если и впрямь ошибся, значит другую любил. Год целый не о той Розе мечтал!
- Немудрено запутаться в Розах, когда глаза лишь красавиц ищут, и занятию этому препятствий никто не чинит. Довольно в Сионе достойных тебя девиц, на других обрати взор, а дочь мою не тревожь!
С отчаянием теряющего надежду взывает Тейман к Пнине.
- Ты отрекаешься от меня, Роза? Неужели вместе с прелестью и красой Господь вселяет в душу коварство и ложь? Не верю, что великий Бог создает лучшие творения для обмана, не для любви! Взгляни еще раз: неужели видишь меня впервые? И кольцо не брала из моих рук? И почему выпал камень из оправы? Покажи своего суженого. Чтоб вполне упиться несчастьем, нужно видеть чужое счастье.
- По слову матери поступлю, - ответила Пнина, роняя слезу.
- Упорство заставляет верить. Коль велика твоя любовь, три дня терпеливо жди ответа дочери. И заклинаю тебя всем, чем дорожишь: никому ни слова!
- Клянусь молчать!
- А я клянусь дать ответ к сроку! Теперь же ступай себе с миром, - прозвучал ободренный девичий голос.
В волнении отправился Тейман восвояси и думает по пути: “Неужели Амнон видел девицу и влюбился? Если видел, то точно – влюбился! Какой мужчина устоит против такой красоты!? Одно спасение есть: подать Амнону надежду заполучить в жены Тамар, а сердца отца и матери отвратить от Азрикама. Выйдет так – и уж не взять другу иной жены, кроме Тамар. Подожду три дня. Сердце чует, не безразличен я девице, и она не отречется от меня. Терпение, и дело прояснится”.
Рушится мир
Амнон думал о своем, сидя в верхней комнате. Задача, что мнилась поначалу простой - вернуть Хананеля в Сион – по зрелом размышлении таковой не казалась. “Если потребуется выкуп за старика, чем платить стану? Уведомлю Тамар о походе в Ашур, вместе подумаем”. Наутро Амнон пошел к Тамар и сказал, что нужно сегодня же вечером встретиться на Масличной горе, чтоб без помех обсудить дело важное и секретное.
В назначенном месте и в назначенный час Амнон поджидает Тамар. День кончается. Заходит солнце, появляется луна. Острием камня Амнон вырезал на стволе масличного дерева имена - Тамар и свое.
Появилась та, которую ждал.
- Твое имя начертано в моем сердце судьбой, - торжественно сказала Тамар, увидав надпись.
- Имена на масличном этом дереве – будто флаг, укрепленный на древке. Два имени, словно одно. Долгие годы любовь, как дерево это, будет цвести и плодоносить, и счастье нам - до седой старости, - в тон ей произнес Амнон. – А сейчас, голубка моя чистая, узнаешь новость необычайную. Истинны мои слова, и ворота надежды приоткрываются. Лишь не выспрашивай, откуда узнал.
- Правда – всегда правда, в любых устах.
- И вот она, эта правда: Хананель жив! И вместе с Дорамом, сидонским торговцем, я отправляюсь в Ашур, чтобы вернуть в Сион деда.
И радость и страх охватили Тамар.
- Сердце трепещет, Амнон!
- Все кончится хорошо, я приведу с собой и Хананеля, и сон его вещий. А ты помоги мне. Попроси у отца денег на выкуп старика. Скажи, будто я согласился взять дар за твое спасение и приму его из твоих рук. Терпеливо жди меня, голубка. Заходящее солнце – мой свидетель: вернусь и свершится мечта!
- А я светлую луну зову в свидетели клятвы верности моей. Кольцо это пуще глаза береги, милый Амнон. В нем счастье и жизнь наши! Завтра пойду к отцу, а сегодня трепет и страх выдадут меня. Уйму сердце за ночь. Всякий день без тебя мне годом покажется.
Так стояли влюбленные друг против друга и держались за руки. На их беду шел по соседней тропинке Иядидья. Они его не заметили, а он увидел их, насторожился и прислушался.
- Что за картина предо мной? Мужчина держит за руки не принадлежащую ему женщину! – воскликнул Иядидья.
Амнон и Тамар онемели от неожиданности. Иядидья узрел кольцо дочери - подарок Хананеля - на руке Амнона, изумился чрезвычайно и, ни слова не говоря, снял его. А молодые по-прежнему молчат, и стыд и ужас в глазах.
- Обоим позор! Но что говорить о девице? Увлеклась она, создание нежное, неразумное. К тебе обращаюсь, Амнон! Это ли твой ответ на доверие? Это ли праведность твоя перед Богом? Отверг мой дар за спасение Тамар. К чему тебе золото? Тебе душа нужна! Довольно, юноша! Моя дочь не для тебя. Она другому предназначена, а ты ищи себе ровню. А сейчас ступай к себе и навеки забудь Тамар! – с гневным пафосом изрек Иядидья.
Крепко взяв за руку дочь, отец молча отвел ее в дом.
- Знакомься: пред тобой дочь наша непутная. Прими под материнскую опеку, пока не поздно, дабы не выпал птенец из гнезда, - обратился Иядидья к Тирце и рассказал все, что видел и слышал.
Амнон, оглушенный горем, вернулся домой. Погублена жизнь, и рушится мир. Смертельно жалит мысль о безысходности.
А Зимри подглядел, как горько плачет Тамар, и как взбудораженный Тейман ходит сам не свой. От Махи узнал причину слез девичьих, а Пура донес, как Амнон безутешно стенает. И пошел Зимри к Азрикаму и сказал, что рыбы сбились в стаю и устремились в сеть.
Полный перевод:
См. Ссылки на другие ресурсы