Но взрыва не последовало. А наоборот, несколько секунд молодые люди стояли в оглушительно-гнетущей тишине. Наконец, с опаской приоткрыв глаза, они увидели, что находятся опять в том же самом кабинете, откуда некоторое время назад исчезли.
Обе пожилые женщины беззвучно плакали. А все остальные сидели неподвижно, низко опустив головы.
- Ох! Вот с тех пор и мерещится мне лицо того солдатика, - наконец произнесла бабушка Аллы и подняла глаза на внучку. - А ты! Да как ты могла?
- Откуда я знала? – отозвалась Алла. – Ты же мне не рассказывала.
- Да нет, внученька. Рассказывала я тебе.
- Ну, значит, плохо рассказывала, - тихо ответила девушка.
- Нет, это ты, наверное, плохо меня слушала. Или вообще слышать не хотела, - вздохнула старушка. – Ну, а теперь-то ты поняла? Вот этот человек, спас мне жизнь! Понимаешь, он, рискуя собой, заслонил меня от немецкой пули. Он даже не подумал о себе! Он герой! А ты у него…
- А может быть это и не он спас тебя, - поджав губы, буркнула Алла.
- Да он это! Он! – вырвалось у двойника Аллы. – Ну, она и дрянь!
- Так это же ты сама и есть! – напомнил двойник Алексея.
Девушка нервно передёрнула плечами и тоже поджала губы.
- Да это совсем неважно он это или не он спас твою бабушку! – вмешался милиционер. – Может быть, твою бабушку спас совсем другой человек. А отец Лидии Петровны спас другую девочку или мальчика или женщину или старика. Понимаете, все они те, кто воевали, все они герои! Потому что готовы были, не задумываясь идти на смерть, отдавая свои жизни, спасая других людей, не спрашивая их имен и не называя своих. Понимаете!? Потому что они были настоящими людьми! И за это им великая слава, огромное человеческое спасибо и низкий им за это поклон…
- Да внученька, наверное, ты права, – горько вздохнула бабушка Аллы. - Не сумела я донести до тебя всю боль и ужас войны. Не сумела я воспитать в тебе даже самые обыкновенные человеческие чувства…
- Не буду говорить об этих двух молодых людях, - перебил старушку отец Алексея. – А вот что касается моего сына, то тут я с вами согласен. В том, что сейчас с ним произошло, виноват не только он, а виноват и я! Всё лелеял, холил, оберегал! Выращивал как розу в оранжереи, и вот что получилось. Полюбуйтесь! Вместо розы вырос кактус! Бездушный, без стыда и совести, колючий кактус! Плохо я воспитал своего сына. И за это вместе с ним и меня тоже нужно наказать. И мне горько и стыдно перед вами, перед своим отцом. Я помню свои молодые годы. Ведь мы все уважали старших. А как гордились ими! Отец фронтовик! О-о!!! Хотели быть на них похожими. Мне в институте отсрочку от армии давали, так я не захотел. Как это я в армию не пойду? Позор!!! Раньше, если в армии не был, то это было стыдно. А сейчас не хотят идти в армию, скрываются. Теперь это называется – косить от армии. А что касалось боевых наград фронтовика!? Да нам никому и в голову бы не пришло воровать у них награды, а потом еще и продавать. Нам даже в страшном сне такое бы не приснилось!
- Потому, что раньше награды никто не покупал, - не поднимая головы, промямлил Алексей.
- А вот это ты правильно сказал! – вскочив из-за стола, произнес милиционер. – Да ты прав, раньше никто не покупал. А сейчас как это они говорят - есть спрос, есть и предложения!? Да?
- Вот именно! – встрепенувшись, отозвался двойник полковника.
- Так вот я считаю, что вот сюда! - сказав это, милиционер с силой похлопал ладошкой по свободному стулу, рядом с Алексеем. – Вот сюда! Вместе с этими молодыми людьми, которые воруют и продают награды, нужно посадить и тех, кто эти награды покупает!
- Вот именно! – передразнил полковника, двойник Игоря.
- Тех, кто покупает и осмеливается давать им цену! – продолжал милиционер. – Кто это определил, сколько стоят человеческие подвиги, за которые фронтовики получили свои ордена и медали? А ведь многие из них получили эти награды посмертно. Так как же можно оценить человеческую жизнь? А? Вот скажите, эти ордена, и медали вам руки не жгут?
- Да нет их у нас! – вскрикнул Алексей, ну хоть обыщите, нет!
- Хорошо, у вас, их нет, – кивнул головой милиционер. - Тогда, может быть, скажете, где они?
Молодые люди молчали.
- Да говорите же! – сделав шаг, вперед выкрикнула двойник Аллы. – Ну, что они молчат?
- Могу сказать только за того Игоря, - отозвался его двойник. – Он молчит из-за тебя Алла, он не хочет тебя подставлять.
- Ну что же, тогда поступим так! – громко произнес отец Алексея и, пройдя через кабинет, сел рядом с сыном. - Домой я возвратиться не могу. Я просто не представляю, как смогу посмотреть в глаза отцу? А значит, я останусь здесь вместе с сыном. А завтра то есть Девятого Мая мы вместе с ним поедем к памятнику защитникам Ленинграда, где соберутся ветераны войны. Поставлю я его перед ними и сам встану рядом. И скажу я им, что вот это мой сын, который украл у ваших товарищей их боевые награды. Посмотрите ему в глаза и делайте с ним что хотите. А заодно и со мной. Потому, что я отец этого подлеца, а значит в том, что он совершил великий грех, виновен и я. И стоять мы будем там до тех пор, пока последний ветеран не уйдет оттуда!
- Папа! – пискнул Алексей.
- Я клянусь!!! Я вот перед всеми клянусь, что так и сделаю! И товарищ милиционер мне в этом поможет.
- Папа, не надо! – заныл Алексей.
- Ну, у тебя и отец! – сочувственно похлопав двойника Алексея по плечу, тихо произнес полковник.
- Не нужно этого делать! – вдруг поднялся настоящий Игорь. – Они не виноваты. Это сделал я! Я один украл награды у этих людей, я один во всём виноват.
После этих слов, все невидимые молодые люди, уставились на двойника Игоря.
- Ну, ты даёшь! – прошептал Сергей.
- Ты прямо герой, - усмехнулся полковник.
- Спасибо, - угрюмо промямлил двойник Алексея.
А двойник Аллы ничего не сказала, она только как-то по-новому взглянула на Игоря.
- Хорошо, ты виноват один, - согласился милиционер. – Ну и где же награды? Куда ты их дел? Или может быть, кому-нибудь передал?
- Я вспомнила! – вдруг пронзительно вскрикнула Лидия Петровна. – С ними же был ещё один парень. Точно был. Такой…вроде бы чуть по старше этих.
- И кто же этот парень? – обращаясь к Игорю, спросил милиционер.
Игорь опустил голову.
- А может быть, вы знаете этого человека? – обратился он к Алле и Алексею.
Те тоже не проронили ни звука.
- Значит, не знаете? Или может быть, друга выдавать не хотите? – продолжал милиционер.
- Мы не предатели, - тихо ответила Алла.
- Да ты у нас просто Зоя Космодемьянская, - усмехнулся Сергей.
- Я дура, а не Зоя Космодемьянская, то есть она дура, - с досадой произнесла двойник Аллы. - Как противно и стыдно на себя смотреть.
- Не только тебе одной стыдно за себя, - отозвался двойник Игоря.
- Согласен, - вздохнул двойник Алексея.
- Да уж кто предатель так это ты, молодой человек, - взглянув на Сергея, ухмыльнулся полковник. – Бросил своих друзей и убежал. А они тебя защищают, не выдают.
- Я же не знал, что их поймали, - огрызнулся парнишка.
- А если бы знал, то что? Вернулся бы?
- А тебе какое дело? Может, и вернулся бы. Что ты до меня все докапываешься? - разозлился Сергей.
- Значит, вы считаете, что, рассказав правду, вы выдадите товарища, предадите его? И ты так думаешь? – посмотрев на Алексея, спросил отец. - Хм! Вот значит, какое у тебя понятие о предательстве? Во время войны твоего дедушку спасли два человека. Так вот они его действительно не предали и не выдали. Только они не выдали его немцам. Понимаешь фа-шис-там!!!
Мужчина повернулся к старушкам.
- Ведь моего отца тоже где-то в этих местах спасли женщина и маленькая дочка. Был бой, и его сильно ранило. Он упал в траву на чьём-то огороде и немцы его не заметили. Сколько времени он так пролежал не помнит. Очнулся отец, когда какая-то женщина и девочка тащили его в сарай. И несколько дней они его там прятали. А в их доме тогда жили немцы.
Он опять повернулся к сыну.
- Вот эти два человека действительно не выдали немцам твоего деда. Не предали его! Улавливаешь разницу???
И в этот миг пятеро двойников опять исчезли из кабинета.
- Ой! Где это мы? – оглядываясь по сторонам, вскрикнула Алла. – Боже мой! Мы что опять переместились? Ох! Ну, хватит уже!
- Наверное, не хватит, - горько хмыкнул Сергей.
- Ребята, а я уже и после отца Лидии Петровны всё понял, - вздохнул Алексей.
- Я думаю раз мы здесь, то не всё ещё мы поняли, - сказал Игорь.
- Да! По всей вероятности нам предстоит вкусить по полной, - обреченно покачал головой полковник. - Хотя, честно говоря, с меня хватило и той бомбёжки. Интересно куда на этот раз мы переместились?
- И какой сейчас год? – тихо добавила Алла.
Осмотрев все вокруг, молодые люди поняли, что стоят они около сарая, который в свою очередь находится во дворе какого-то деревянного дома.
Вдруг дверь дома заскрипела, и начала медленно открываться.
И хотя молодые люди предполагали, что и в этом времени остаются невидимыми для окружающих, но на всякий случай, все-таки решили спрятаться, быстро забежав в сарай. Одна половина ворот сарая была полуоткрыта, поэтому из своего укрытия они могли наблюдать все, что происходит во дворе.
На крыльцо вышел немец, он лениво потянулся, вдохнув широко открытым ртом свежий вечерний воздух, потом довольно похлопал себя по животу и, чему-то, усмехнувшись, вернулся обратно в дом.
- Фриц! – прошептал Алексей.
Почти сразу тот же немец появился опять. Но теперь он, громко смеясь, тащил за собой упирающуюся девочку-подростка. Подведя ее к краю крыльца, он резко рванул ребенка за руку и толкнул вниз. А девочка, быстро сбегая по ступенькам, споткнулась и полетела на землю, с размаху приземлившись прямо на коленки. Она вскрикнула от боли и заплакала, отчего фашист ещё громче расхохотался, очевидно, детский плач доставлял ему большое удовольствие.
- Вот гад! – вскрикнула Алла.
- Ещё и ржёт, как свинья, - подхватил Алексей.
- Да тише вы! – шикнул на них Сергей.
- А-а! Боишься! Трус! – сказала девушка.
- А ты не боишься? Ну, иди туда покажись ему. Вон видишь, у него на плече автомат висит.
- Да успокойтесь вы, - остановил их Игорь. – Смотрите!
Вдоволь насмеявшись, немец достал из кармана губную гармошку, и заиграл какую-то веселую мелодию, притоптывая одной ногой при этом жестами показывая девочке, что бы та танцевала. Но девочка морщась, потирала ушибленные колени, и не двигалась с места. Немец нахмурился, ткнул автоматом ей в грудь и громко рявкнул, опять приказывая танцевать. Девочка оставалась неподвижной. Это озадачило немца, потому, что он на секунду замер, сверля её своими выпученными глазами, затем на его лице отобразилась злорадная ухмылка и он, подняв свой автомат, нацелился ребенку прямо в голову.
Девочка сжалась, втянула голову в плечи и отвернулась от него, повернув к молодым людям свое лицо.
- Лида!? – разом ахнули ребята, узнав в этом ребенке ту знакомую девочку Лиду, которую они встретили в пещере.
- Ой! Он же её сейчас убьет, – прошептала Алла и закрыла лицо руками.
- Что, просто так возьмет и убьет? - испуганно воскликнул Алексей. - Вот просто так, потому, что она не захотела перед ним танцевать? Жесть!
- Судя по тому, что эта девочка дожила до наших… Хм! До тех дней, её сейчас не должны убить, - отозвался полковник.
Вдруг раздался громкий крик:
- Нет! Лида! Нет!
Из дома выскочила женщина и, бросившись к девочке, заслонила её собой.
Увидев женщину, немец довольно заулыбался и на ломанном русском языке прокричал:
- О-о! Ко-ро-шо!
- Интересно этот гад один или в доме еще есть немцы? – медленно произнес Игорь. – И сколько их там?
И словно услышав слова Игоря, от сильного удара чьей-то ноги, дверь дома с силой распахнулась, и на крыльцо высыпали подвыпившие и веселые немецкие солдаты.
- Раз, два, три, четыре, пять, - сосчитал Игорь. – И этот с гармошкой шестой.
- И что ты хочешь делать? – хмыкнул Сергей. - Кинуться на них и перебить их всех? Чем палкой? Ты что с ума сошёл?
- Лида, доченька беги, - прошептала женщина. – Беги, я их задержу.
Девочка рванулась, но немец с гармошкой, ловко поймав ее за руку, преградил дорогу, а потом грубо толкнул к матери.
- Ко-ро-шо! – повторил он и снова заиграл на гармошке, приказывая танцевать уже женщине.
Но та стояла как вкопанная.
Все это сопровождалось безудержным ржанием и одобрительными возгласами фашистских собратьев, а, услышав звуки губной гармошки, немцы еще больше развеселились и начали что-то громко выкрикивать, притоптывая в такт музыки.
- Они говорят, что этот Ганс опять принялся за свое любимое занятие, - вслушиваясь в немецкую речь, перевел полковник. - Они говорят, что везде, где они останавливались, Ганс заставлял наших людей танцевать. А потом убивал их.
- Сволочь! – вырвалось у Игоря. – Представляете, сначала заставляет танцевать, а потом расстреливает.
- Ну и молодец эта Лида, что не стала перед ним танцевать! Я бы тоже не стал! – с вызовом произнес Алексей.
- Ага, и перед дулом автомата? – усмехнулся Сергей. – Иди, попробуй.
- Тихо! – поднял руку полковник. – Они уходят пить шнапс. Зовут Ганса. А тот говорит, что скоро придет, только разберется с этими двумя.
Солдаты ушли в дом, а Ганс стал медленно надвигаться на мать с дочкой, поочерёдно наставляя автомат то на женщину то, на ребёнка, загоняя их внутрь сарая.
- Вот гадина! Настоящая гадина! Ненавижу! – забыв об осторожности, закричала Алла.
Но немец ни на девушку, ни на ее спутников никак не отреагировал, что подтвердило их невидимое состояние.
Насвистывая какой-то незатейливый мотив, немец экспериментировал. Сначала он поставил женщину и девочку к стене и, отойдя от них на несколько шагов, прицелился. Но вероятно, что-то ему не понравилось, потому что, скорчив недовольную физиономию, он замотал головой и велел им перейти и встать спиной к стогу сена, лежавшему в углу сарая. Затем приказал каждой развести руки в стороны и приподнять одну ногу вверх. Этот вариант видимо его больше устроил, потому, что он засмеялся и, опять довольно погладив себя по животу, стал снова поочерёдно направлять свой автомат то на мать, то на дочь.
Наконец, вдоволь наигравшись, он остановился, широко расставил ноги и, передёрнув затвор автомата, громко произнёс:
- Ко-ро-шо!
Все замерли. Прозвучал выстрел. И тут произошло то, чего никто из присутствующих никак не ожидал. Немец сначала вздрогнул, а потом почему-то стал медленно оседать вниз и, наконец, упал. Ошеломленные увиденным и, не веря своим глазам, ребята с открытыми ртами, уставились на лежавшего без движения фашиста. На долю секунды, женщина и девочка тоже застыли, а потом вдруг обе бросились вытаскивать из сена раненного русского солдата, голова и грудь которого были перевязаны окровавленными бинтами.
- Сдох фриц! Туда ему и дорога! Вот и пригодилась последняя пуля, - сказал раненный мужчина и направился к воротам, прыгая на одной ноге, волоча другую ногу, которая почти не действовала.
- Вам надо бежать! – сказала женщина. - Уходите, а я их задержу.
- Нет, вы уходите! – перебил ее солдат. – Мне все равно далеко не уйти. А вы с дочкой бегите пока немцы не очухались.
- Уйти должны вы! – решительно произнесла женщина. - Вы нужнее нам всем! Вы должны спастись, поправиться и снова бить этих гадов. Понимаете!? Вы должны жить и уничтожить их. Их всех! Стереть с лица земли! Если не вы, то кто же? Скоро стемнеет. Пойдёте огородами к лесу. Тут не далеко. А Лида вам поможет.
Мужчина попытался возразить, но женщина отрезала:
- Все! Идите быстрее!
- Мама! - заплакала девочка. - Мама, я без тебя не пойду!
- Лида, доченька! Ты должна! – со слезами на глазах, произнесла женщина. – Лида ты должна спасти Александра. Понимаешь? Должна!!! А за меня не волнуйся, я вас догоню. Я их задержу, а потом вас догоню. Я же здесь все тропинки знаю. Я обещаю! Я вас догоню. Помоги ему. Поняла?
Лида кивнула головой и уткнулась матери в грудь.
- Ну, вот и хорошо, - сказала женщина и, поцеловав ребенка, на мгновенье крепко прижала девочку к себе, затем осторожно выглянула из сарая. - Никого нет. Немцы там в доме. Идите! Быстрее, быстрее!
- Спасибо тебе родная! - сказал солдат. - Мы тебя будем ждать.
- Сбереги девочку, - тихо ответила женщина.
- Мама, ты нас догонишь? – простонала Лида.
- Я вас догоню! Идите и постарайтесь выжить!
И они втроем исчезли за воротами.
- Ребята! - тихо прошептал бледный и растерянный Алексей. – Ребята! Вы знаете, кто это сейчас был? Ну, этот раненный солдат. Ребята! Это же был мой дедушка! Это был мой де-душ-ка!?
- Это был твой дед? – протянул Сергей.
- А ты уверен? – спросил полковник.
- Да конечно уверен. Что я деда своего не узнаю. Представляете, он такой же молодой, как там дома на фотографиях. А я и не знал, что он в ногу был ранен.
- Вот, значит, кто прятал твоего деда Лида и её мама, – тихо проговорил Игорь.
- Ребята, они герои! – шмыгая носом, пролепетала Алла. - Они здесь все герои. Все!
А тем временем мать Лиды металась по двору, не переставая бормотать:
- Постарайтесь выжить! Постарайтесь выжить! И я постараюсь. Я постараюсь.
Наконец она нашла длинную палку и подперла ею дверь своего дома, затем, медленно опустилась на крыльцо и, закрыв лицо руками, заплакала:
- Я очень сильно постараюсь, как можно дольше задержать их, что бы вы успели уйти. Только, пожалуйста, уходите дальше, пожалуйста, спаситесь!!!
И тут раздался стук в дверь, немецкая ругань и крики: «Ганс! Ганс!» С каждым ударом палка, которой была подперта дверь, трещала всё сильнее и сильнее и, казалось, вот-вот сломается пополам.
- Да беги же ты скорее! – не выдержав, крикнул полковник.
Но вместо того, чтобы убежать, женщина всем телом навалилась на дверь, пытаясь как можно дольше продержать немцев внутри дома.
- Ничего, ничего! – повторяла она вслух. – Ничего! Они уже далеко, они должны убежать. Они обязательно спасутся. Ничего!
- Что же она не убегает? – взвизгнул Алексей.
- Да она свою дочку и твоего деда спасает! - выкрикнул Игорь. – Наверное, она и не собиралась никуда убегать. Представляете, какие люди! Какая сила духа!
- Ребята, она одна не справиться! – заныла Алла. – Нужно ей помочь!
- А как? – отозвался полковник. – Нас же здесь нет.
А в это время мама Лиды изо всех сил старалась сдерживать яростный натиск фашистов, но силы были неравны. Палка затрещала и сломалась, а дверь распахнулась и, сильно ударив женщину, отбросила её с крыльца на землю. Опешившие немцы вывалились на улицу и удивлённо уставились на женщину. А она неторопливо поднялась с земли, отряхнулась, и гордо вскинув голову, спокойно взглянула на них.
- А где Ганс? – недоумевая, пробасил один из немецких солдат и кинулся в сарай, но тут уже с искажённым от злобы лицом, выскочил обратно, держа в руке окровавленные бинты. - Ганс убит! Мой друг убит! Она прятала там партизана!
- Как убит? Почему? Не может быть? Партизаны? Где партизаны? – перебивая друг друга, закричали немцы и заметались по двору.
А рассвирепевший друг Ганса подскочил к женщине и со всей силы ударил её в лицо.
И мама Лиды, не устояв на ногах, снова упала на землю, а из носа у неё полилась кровь.
- Ах! – вскрикнула Алла.
- Ах, ты сволоч! Ты прятала там русского солдата? – продолжал неистово орать фашист, тыча в лицо женщине окровавленные бинты. Говори где русский? Где партизаны? Где твоя дочь? Твоя дочь помогла ему сбежать? Говори!
Но женщина снова медленно поднялась на ноги, и снова невозмутимо уставилась на немца.
- Ах, ты так! – взревел тот и, направив на неё автомат, передёрнул затвор.
Мама Лиды даже не вздрогнула, продолжая спокойно смотреть фашисту прямо в глаза, а потом презрительно ухмыльнулась и громко рассмеялась.
- Ах, ты…!!! - завопил немец и длинной очередью в упор выстрелил в неё.
Женщина тут же, рухнула на землю.
А пятеро молодых людей, просто онемели. Настолько чудовищно было то, что сейчас перед ними происходило, что у всех одновременно перехватило дыхание. Алла хотела заплакать, но не могла. Ребята даже не сразу поняли, что вышли из сарая и встали посередине двора, около убитой женщины. Не сразу осознали они и то, что хотя никто, кроме полковника не знал немецкого языка, но все каким-то образом стали отлично понимать немецкую речь.
- Найти их! Немедленно найти их! – бегая вокруг дома, продолжал, надрываясь, кричать друг Ганса. – Они не могли далеко уйти! Вон они! Я их вижу! Они бегут к лесу! Догнать!!!
Тем временем раненный солдат и девочка, изо всех сил старались идти быстрее, но шли, очень медленно, потому, что больная нога у мужчины почти не двигалась, и ему приходилось практически волочить её за собой, прыгая на другой ноге.
- Вы обопритесь о моё плечо, обопритесь. Дядя Александр обопритесь, мне не тяжело, - повторяла девочка. – Смотрите, мы уже почти пришли. Мы почти в лесу.
И всё же они успели добраться до кромки леса, когда вдалеке послышались крики немецких солдат.
- Немцы! – обернувшись назад, произнёс мужчина и вдруг неловко оступившись, упал прямо на раненную ногу, громко застонав от боли.
- Дедушка! – не выдержав, закричал Алексей.
- Дяденька! – закричала девочка, пытаясь поднять мужчину. – Вставайте, пожалуйста. Вставайте!
- Дедушка ну, вставай же, пожалуйста! Вставай! – лепетал Алексей. – Немцы же уже близко! Дедушка!
- Беги дочка, - отозвался, раненный солдат. – Беги, спрячься в лесу. Мне всё равно не уйти. Я постараюсь их задержать.
- Нет! – простонал Алексей.
- Нет! – простонал девочка. – Я без вас не уйду! А что я маме скажу? Что я вас бросила? Не спасла? Я же ей обещала. Я должна вас спасти.
Она схватила солдата за гимнастерку и потянула на себя, пытаясь утащить его подальше в лес, но ее детских сил явно было не достаточно, даже что бы сдвинуть мужчину с места.
- Оставь меня дочка. Беги! – настаивал солдат.
От бессилия и растерянности девочка заплакала. И вдруг в нескольких шагах от себя она увидела небольшое углубление в земле.
- Дядя Александр туда, скорее туда! Постарайтесь доползти! – взмолилась Лида и опять ухватилась за его гимнастерку. – Давайте же! Там я вас спрячу, а потом сама убегу. Ну, еще чуть-чуть!
Кое-как добравшись до небольшой ямы, солдат перекатился в неё и, снова сильно ударив раненную ногу, на этот раз потерял сознание.
Девочка, быстро закрыла его большими ветками, а сверху набросала листьев.
- Не видно! Не найдут! – осмотрев укрытие, сказала она. - Вы уж полежите здесь тихо. А я побежала!
Она выскочила из леса и понеслась по открытому полю, громко крича и размахивая руками, словно, нарочно хотела, привлечь к себе внимание немцев. Пули свистели то справа, то слева от неё, а она всё бежала и бежала, увлекая фашистов за собой, всё дальше и дальше от того места, где она спрятала раненного мужчину.
- Что она делает? – вырвалось у Игоря. – Ну, куда же она бежит?
- Это она от испуга, наверное, - сказал Сергей.
- Есть от чего испугаться, - пискнула Алла. - Бедная девочка, такое пережить!
- Вы что не поняли? Она же спасает моего деда! Представляете, эта маленькая девочка спасает моего дедушку! – срывающимся голосом произнёс Алексей и отвернулся, потому что не хотел, что бы ребята увидели, как он плачет.
Но все это поняли. И в любой другой ситуации они тут же подняли бы его на смех. Но сейчас! Сейчас каждый из них и даже полковник, готовы были, так же как и он расплакаться.
А Лида почти успела перебежать поле, как все же одна пуля настигла ее. Девочка, закричала и упала в траву. Немцы бросились к ней. Но неожиданно с той стороны леса раздались ответные выстрелы, и на поляну выскочили какие-то люди. Завязался короткий бой. Два фашиста из пятерых были убиты. А остальные трое, видя, что силы не равны, и, наверное, решив лучше не рисковать своей жизнью, кинулись назад в деревню за подкреплением.
- Не могу! Я больше не могу этого видеть! – схватившись за голову, крикнула Алла. - Сначала маму Лиды убили, а теперь и её убили! Я не могу больше!
- Алла её не убили, - медленно произнес Алексей. – Немцы то её не убили, а вот мы хотели. Вспомни, ты же сама ей в чай каких-то капель накапала. Мы такие же, как они. Да нет, мы даже хуже фашистов!
Алла вздрогнула и вся сжалась.
- Ты думаешь, что я хотела её убить? - испуганно прошептала она. - Я этого не хотела.
- Я этого не хотела! Я не хотела ее убивать! – вдруг закричала девушка, стуча кулаками парнишке в грудь. - Я этого не хотела! Я не хотела ее убивать!
А Алексей стоял неподвижно, словно не замечая этих ударов.
- Я этого не хотела! Я не хотела ее убивать! - рыдала Алла.
- Ты не хотела. Ты не хотела её убивать, – успокаивал ее Игорь.
Остальные молчали.
Все были настолько подавлены что, увидев перед собой отца Алексея, не сразу поняли, что снова возвратились в кабинет начальника милиции.
А мужчина продолжал говорить:
- Вот так совсем незнакомая женщина и маленькая девочка спасли моего отца, а его деда. И больше он их никогда не видел. Сколько он пролежал в той яме он не помнил, очевидно, все время был без сознания, потому, что очнулся отец уже в госпитале, но девочки там не было. Он спрашивал про неё, но никто толком о ней ничего не знал. Когда кончилась война, отец приезжал сюда в эти места. Он пытался найти эту женщину и девочку, но не мог вспомнить, тот дом, в котором его тогда прятали. Он тут всех обошёл, всех расспрашивал, но так ничего и не узнал. Как же он страдал, что не мог их разыскать. Остались они в живых или нет? Папа говорил, что женщину звали Марией, а имя девочки он забыл. То ли Лера? То ли Люся? То ли Люда?
Мужчина замолчал.
Бабушка Аллы тихо плакала. Алла тоже шмыгала носом. Милиционер, сидел неподвижно, обхватив голову руками. А мальчишки не поднимая глаз, уставились в пол. И только Лидия Петровна, уткнувшись в платок, стонала в голос.
И вдруг она подняла глаза на мужчину и еле слышно произнесла:
- Лидой звали ту девочку.
- Что вы сказали? – дрогнувшим голосом, произнес мужчина. – Повторите, что вы сказали?
- Эту девочку, что спасла твоего отца, звали Лида, - тихо повторила Лидия Петровна. – Значит, жив солдат Александр?
- Лидия Петровна, так вы знали эту девочку? – задыхаясь от волнения, проговорил мужчина. – Где она? Она жива? А маму этой девочки вы тоже знаете? Говорите же!
- Девочка жива. А маму немцы убили, - вздохнула старушка. – Не побежала она тогда за нами. Там осталась. Она нас спасти хотела. Нас она спасла, а сама погибла.
- Так это вы??? – прошептал отец Алексея, которого даже в жар бросило.
- Да это была я, - закивала головой старушка. - Только теперь я не девочка Лида, а бабушка Лидия Петровна.
И обе старушки опять заплакали, да и Алла, уже не сдерживаясь, тоже разревелась.
Несколько секунд отец Алексея стоял без движения, беззвучно шевеля губами, а потом бросился к бабушке.
- Лидия Петровна! Лидия Петровна, вы и есть та девочка? Господи! Родная вы наша! Дорогая Лидия Петровна! Дорогая Лидия Петровна, - крепко обнимая ее, не переставая, бормотал он. – Родная Лидия Петровна. Спасибо вам! Спасибо за отца. Спасибо за нас. Господи! Какое счастье, что вы нашлись! Какое счастье! Отец же приезжал сюда искал вас. Как же так? Почему же он вас не нашёл?
- А как он мог нас найти? Дома-то нашего уже не было. Немцы его тогда сожгли. Когда они маму убили, то сразу за нами побежали. Я твоего отца в яме спрятала, а сама в другую сторону побежала. Они за мной погнались. Решила я что, в лес убегу, и спрячусь там, может они меня и не найдут. Темно ведь уже было. Да вот только подстрелили они меня. В ногу ранили, я и упала. А немцы то уже близко были. Вот думаю, сейчас схватят меня. И вдруг откуда-то наши партизаны появились. Оказывается, они меня ещё издалека увидели и на помощь ко мне поспешили. Вот они меня и отбили. А потом и твоего отца нашли и в госпиталь отправили. А я там у них осталась. Рана была не сильно тяжёлая, а вот кость задело. Врач сказал, что жить буду, но только хромать мне всю жизнь придётся. А что такое хромать? Это же ерунда. Самое главное, что твой отец жив остался. Как тогда мама ему сказала, что он должен остаться жить, поправиться и дальше воевать бить этих фашистов, освободить нашу землю от этих гадов, он так и сделал. Молодец! Молодец, что жив, остался, молодец, что немцев с нашей земли выгнал. Господи! Как же я рада, что он жив! Я тоже часто его вспоминала. Ах, как жалко, что мы раньше не нашлись. Хотя конечно, как мы могли найтись? Когда нас партизаны отбили, немцы-то обратно в посёлок побежали. Наверное, за подмогой. Вернулись они, а нас уже и след простыл. Вот они со злости наш дом и сожгли. Весь дотла сожгли. Я потом у родственников жила. А когда отец с войны пришёл, то мы сначала у них жили, а потом он новый дом построил. Наверное, Александр и разыскивал нас тогда, когда мы в другом месте жили. Ах, как я рада, что Александр жив. Как я рада!
- Вот уж правду говорят, что худо без добра не бывает, - отозвался милиционер. – Ну, надо же столько лет прошло, и вот сейчас нашлась та девочка, которая спасла жизнь вашему отцу. Это просто чудо иначе и не назовешь!
- Да, да! Это чудо! Чудо! – никак не мог придти в себя отец Алексея. – Какое счастье что вы, наконец, нашлись! Лидия Петровна вот радость-то для отца! Как он обрадуется, когда узнает, что вы живы! Леша, представляешь, как дедушка обрадуется, когда всё узнает…, всё узнает…
И тут мужчина запнулся, он взглянул на сына, и было в его взгляде столько горечи и боли, что Алексей весь съежился и даже вжался в сиденье стула.
- Лидия Петровна простите нас! – вдруг вскочив, прокричал Игорь. - Если сможете, простите нас! Мы совершили…, я даже не знаю, как назвать то, что мы сделали, но поверьте, мы…
Он задохнулся от переполнивших его чувств сожаления и вины и не знал, как всё это выразить словами.
- Да действительно трудно подыскать название вашему поступку, - произнес милиционер и, поднявшись из-за стола, подошел к старушкам. - Спасибо вам дорогие наши герои! Огромное человеческое вам спасибо! Вы ведь родные наши бабушки не только войну прошли, а и потом после неё нашу страну поднимали. Великая вам слава за ваш подвиг! И простите нас! Простите за всё, за то, что не часто вас вспоминаем, что иногда обижаем вас своим равнодушием. Простите за черствость нашу. Да, зачерствели мы все. Время идёт, ветеранов становиться всё меньше и меньше. Память о войне постепенно стирается. А ведь этого не должно быть! Ведь это не правильно! А еще я прошу прощения и за этих вот ребят, которые бесчеловечно обидели вас.
Тут он повернулся к молодым людям.
- Ну, так что будем делать?
- Нужно вернуть награды, - ответил за всех Игорь. - Но Алексей сказал правду. Их у нас нет.
- Значит они у того вашего друга?
- И у Сергея их тоже нет. Они у полковника.
- У полковника? – удивился милиционер. – У какого полковника? Вы что военному их отдали? Настоящему полковнику?
- Да никакой он не настоящий полковник, - выпалила Алла. - Он руководит вот этой нашей организацией. Это он просто себя так называет. Наверное, для солидности.
- Ах, для солидности? Ишь ты! Полковник! Для солидности! А какое право он имеет себя так называть? – взревел милиционер.
Услышав про себя такие слова, полковник нахмурился.
- И много вас таких в этой самой организации?
- Да мы толком ничего и не знаем, - промямлил Алексей. – Вот как раз Сергей и связывался с этим полковником. А мы должны были только украсть…, в общем, мы брали у ветеранов ордена и медали, а Сергей потом передавал их ему. Мы даже не знаем ни адреса этого полковника, ни его имени.
- Так это, что уже не в первый раз? – опять взорвался отец Алексея и кинулся на сына. - У вас, что даже целая организация? И у скольких ветеранов вы отобрали награды? Отвечай!
- Не помню, - пропищал Алексей. – Папа, ну ни начинай, не надо. Я больше не буду!
- Хорошо! Я с тобой потом дома поговорю! – переведя дух, произнес отец. – А теперь говори, где живет этот Сергей. Сейчас мы с товарищем милиционером поедем к нему, и пусть он ведет нас к этому полковнику.
- Я так и знал, что крайним окажусь. Теперь все на меня свалят, - трусливо заскулил Сергей. – Сейчас милиционер ко мне домой заявится.
- А можно мы сами поедем к Сергею и вместе с ним разыщем полковника? – обратившись к милиционеру, спросил Игорь. - Мы украли награды, мы их сами и вернем. Я вам обещаю!
- Да! Да! Лучше мы сами! – отозвались Алла и Алексей.
- А ты, оказывается, о своих друзьях плохого мнения, – посмотрев на Сергея, сказал полковник.
- Да вы не правильно поняли! Я…я совсем не в том смысле…, – увидев обращенные к нему вопросительные взгляды двойников, попытался оправдаться тот.
- По закону отпустить-то вас я не имею права, - покачал головой милиционер.
- Пожалуйста, под мою ответственность, - вмешался отец Алексея. – Они сами украли, сами и вернуть должны! Вы не волнуйтесь, я их в город на своей машине отвезу. Разрешите!?
- Ну, что же! Только под вашу ответственность, - согласился милиционер. – И помните, ребята самое главное – оступиться, может каждый, а вот исправиться дано не всем. Считайте, что сейчас вам предоставлена возможность доказать, что не все человеческое в вас еще потеряно. На что я очень надеюсь.
- А нам что делать? – спросила двойник Аллы.
- С ними конечно, - ответил двойник Игоря. – Полковник, ты с нами?
- Ну, а куда я теперь от вас денусь? – развел руками полковник.
Выйдя на улицу, отец Алексея вместе с ребятами направился к машине, двойники последовали за ними. И вдруг по дороге мимо них на большой скорости промчался автомобиль, обдав всех клубами пыли.
- Это же я поехал! – узнав свою машину, крайне удивился полковник. – А зачем я сюда еду? Я что вернулся?
- Конечно, вернулся! И я даже знаю, почему ты вернулся! – ехидно ухмыльнулся Сергей. – Ребята, да и вы тоже знаете, куда он едет.
- Не понял? – сказал Алексей.
- Да он к деду своему едет. С его дедом удар случился. Вы помните, Иван говорил, что тетя Мария, позвонила своему сыну Михаилу, который находился где-то недалеко и должен был скоро приехать? Ну, что вы еще не догадались? – злорадствовал Сергей.
- Опять не понял, - повторил Алексей.
- Так вот! Младшенький сын тети Марии Михаил и есть полковник! – наконец, победоносно сообщил Сергей. – Я его фотографию в альбоме у деда Ильи увидел.
- Что??? – протянули ребята хором и уставились на полковника.
- Полковник ты Михаил? – выдохнул Игорь. – Так ты что внук деда Ильи?
- Ну, что вы на меня уставились? – раздраженно выкрикнул полковник. – Да, да, я Михаил.
- Ну, дела! – медленно проговорил Алексей. – Так получается, ты отправил нас в свой родной дом?
- Полковник? Ты же украл награды у своего родного дедушки! – ужаснулась Алла. – Это же…это же…
- Уф! Как хорошо, что мне не пришло в голову украсть награды у своего деда, - сказал Алексей, покосившись на отца, который вместе с теми ребятами усаживался в машину.
- Мы, конечно, все негодяи, но то, что сделал ты, полковник, это уже за пределами всякого понимания! – сказал Игорь. – Это же твой дом, твоя мама, твой дедушка. Как же ты мог?
- Да, что вы мне тут суд Линча устроили? – вспылил полковник. - Как мог? Как мог? Да вот так и мог! Как мог? Я и сам не знаю как. Не зна-ю!!! Черт меня побери!
- Да ладно вам! Действительно, что мы его осуждаем, сами-то что лучше? Мы все виноваты, – сказала Алла. – Ордена и медали нужно вернуть вот что сейчас важно.
- Алла права, - кивнул головой Игорь. - Сейчас главное чтобы мы, то есть они награды нашли. Постойте, постойте! Полковник же тогда у пещеры взял сумку и уехал, а потом ему позвонила тетя Мария. А раз он вернулся, то сумка с наградами должна быть все еще у него?
- Полковник, а может быть, ты узнал, что твоему дедушке стало плохо, и решил вернуть награды? А? – сказал Алексей. - А что, может быть, тебя совесть замучила. А?
- Сомневаюсь, - подумал полковник. - Ой, как сомневаюсь. Но интересно будет посмотреть на себя со стороны. Хотя, наверное, ничего нового для себя я там не увижу.
А вслух сказал:
- Да, думаю, что он не успел их отдать. Определенно сумка у него. Но нужно проверить. Ну, что мы стоим? Пошли скорее!
И только успел он это произнести, как все двойники в один миг оказались на пороге дома его вместе с настоящим Михаилом.
- Ну что там с дедом? – крикнул Михаил, увидев мать.
- Ой, сынок беда-то, какая! Беда-то, какая! - запричитала женщина. – Ведь у дедушки твоего все боевые награды украли. Ай-ай-ай! Ну, все до одной! Ай-ай-ай! А дедушка как узнал об этом, так сразу и слег. Даже скорую вызывали. Ой, совсем плохо ему было. Ой-ой-ой! Но сейчас, правда, получше. Слава Богу, получше.
- Мама, если ему уже лучше, зачем ты тогда мне звонила? – недовольно буркнул Михаил. - Ты же мне серьезное дело срываешь. Я на встречу с очень важными людьми ехал, а теперь они меня ждать должны.
- Сынок, ну, а как же? Что же мне делать-то было? Испугалась я за дедушку. Да и у меня самой сердце что-то прихватило. А если что случиться, то кто поможет-то? Ты же сын мой. К тебе в первую очередь и позвонила.
И, уткнувшись в платок, женщина заплакала.
- Ну, ладно мама, ладно, не переживай! – сменив гнев на милость, проговорил Михаил и легонько похлопал мать по спине. - Все же обошлось.
- А сумка-то у него на плече, - прошептала Алла.
- Да, - задумчиво произнес полковник, не отрывая глаз от самого себя.
- Ну и где там дед? Эй, дед? – прокричал Михаил и направился в комнату.
Дед Илья сидел в кресле около стола, на котором были разложены фотографии, а рядом стояла сделанная им на войне игрушка – кораблик. В руках он держал пожелтевшую фронтовую газету и, глядя на снимок, о чем-то думал.
- Ну, ты чего дед? Ты чего это так расклеился? Отставить! - пропел Михаил. - Старая гвардия не сдается! А!?
- А это ты внучек, - обрадовался дедушка. – А я и не слышал, как ты приехал.
- Ну, и что с тобой случилось? – подсев к старику, Михаил обнял его.
- Да вот понимаешь, какая-то странная история приключилась. Я и сам ничего не понимаю. Были тут у нас одни ребята. Хорошие ребята. Они людям помогают, понимаешь, разыскивают солдатиков, которые погибли и похоронены без имени и фамилии. За помощью они ко мне приходили, вот фотографии оставили, может, я кого узнаю. А потом я понять ничего не могу. Иван как ошпаренный примчался, наплел чёрт знает чего. Мол, воры эти ребята были. Да и мать твоя тоже говорит, что они ко мне за орденами моими и медалями приходили. Но как-то это все не вяжется. Не верю я в это. Понимаешь, я же в глаза им смотрел. Ну не может же человек одной рукой обнимать, а другой нож в спину втыкать.
Полковник закашлялся.
Михаил тоже закашлялся и машинально убрал руку со спины деда.
- Да конечно не может этого быть, - сказал он.
- Вот и я говорю, что не может такого быть! А все ж после них все мои награды пропали, - развел руками дед Илья. - Ничего не понимаю.
- Да брось ты дедушка! Наверное, вы сами куда-нибудь их положили, а теперь ищете вчерашний день, - засмеялся Михаил и, быстро сняв сумку с плеча, спрятал ее у себя за спиной.
- Вот и я об этом! – встрепенулся старик. – Мария! Мария! Вот видишь, и внук тоже говорит, что не могли они так поступить. Ты, наверное, сама куда-то запрятала. А ну поищи получше! Не хорошо это о людях так думать.
- Да искала я уже везде, - отозвалась Мария. – Нет их нигде. Нет и всё. Пропали они.
- А ты ещё раз поищи! – не унимался дед Илья. – И пока не найдешь, сюда лучше не приходи! Иди, иди.
Мария пожала плечами и, ничего не сказав, вышла из комнаты.
- Дедушка, а ты ребят этих запомнил? Ну, если что узнать сможешь? – вдруг вкрадчиво спросил Михаил. - Или может быть, знаешь, где они живут или как их зовут? А вообще, откуда они про тебя узнали?
- Да не знаю я ничего про них, - ответил старик. – Правда, говорили они про какие-то списки. Списки фронтовиков у них были с адресами и фамилиями. А значит не просто так, не сами же по себе они пришли, а это, наверное, какая-нибудь организация их прислала. Так ведь?
- Значит, они про себя ничего не рассказывали и ты о них ничего не знаешь, - облегченно вздохнул Михаил и заулыбался. – Ну, что же, молодцы! Молодцы, говорю, скромные ребята. На показ себя не выставляют. А про списки ты прав. По спискам только от организаций работают. Выходит, и волноваться тебе нечего. Понял!? А все твои награды лежат себе где-нибудь и тебя дожидаются.
Сказав это Михаил поглубже задвинул сумку за спину.
- Он же врёт деду прямо в глаза! – прошептала Алла.
- Да, полковник, ну ты и …, - презрительно взглянул на него Игорь. - Я даже не знаю, как тебя и назвать.
- Ну да! Ну да! Должно быть так, и есть! Лежат себе где-нибудь, – завздыхал дед. – Ох, Миша! Правда, сначала я ведь чуть грех на душу не взял. Засомневался я. А вдруг думаю это они мои награды украли? А? И так мне за них страшно стало. Как думаю, эти молодые ребятки жить-то дальше будут? Ведь у них вся жизнь ещё впереди. А если они свой жизненный путь с такого ужасного поступка начинают, что же потом с их душами-то будет?
Молодые люди переглянулись. А полковник продолжал пожирать глазами Михаила.
- Но, Слава Господу! Уберег он меня от таких страшных мыслей. Вразумил он меня. А знаешь как? А вразумил меня Господь взять эту газету и еще раз посмотреть на эту фотографию. Вот на ней рядом со мной мой друг Мишка стоит.
- Да, знаю я дедушка, знаю, - нетерпеливо постукивая пальцами по коленке и закатив глаза кверху, перебил его Михаил. – Знаю, что это твой друг тоже Михаил. Что ты с ним воевал. Что убило его в бою. И назвал ты меня Михаилом в честь этого своего друга. Да всё я знаю. Уже тысячу раз я об этом слышал.
- Да, да тебя назвали в честь моего друга, - не замечая недовольства молодого человека, продолжал старик. - Как он и просил третьего сына или внука назвать в его честь. А ты же у меня третий внук. Но я сейчас не об этом. Понимаешь, в людях я засомневался. И так мне на душе скверно стало. И вот Господь надоумил меня взять эту фотографию. Посмотрел я на Мишку, думаю, смотрит он на меня и осуждает. А знаешь, за что? За то, что на минуту я поверил, что наши с ним внуки и правнуки могли так жестоко поступить. А вот он не верил. До самой последней минутки его жизни не верил он, что может наступить такое время, когда нам стыдно будет за нашу молодежь, за вас значит. И понял я, что согласен с ним. Вот тогда у меня с души и отлегло, словно камень, какой свалился.
- Ну, вот и хорошо! Не веришь и правильно делаешь! – посмотрев на часы, поднялся Михаил, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
- Слушайте, он же уходит! – крикнул Игорь.
- Да, кажется, он и не собирается отдавать деду награды, - сказал Сергей.
- Его нужно остановить! – подхватила Алла. – Полковник, ну что ты молчишь?
- У тебя, что совсем совести нет? – заорал Алексей и, несмотря на разницу в весовой категории, не удержавшись, схватил полковника за грудки. - Это же твой родной дедушка! У тебя вообще сердце есть? Ты хоть что-нибудь чувствуешь? Ты же ему в глаза смотришь!
- Да что ты ко мне пристал, - заорал в ответ полковник и откинул от себя парнишку. – Чувствую я, чувствую! И сердце у меня есть. А ты, что лучше? Вы все, что лучше? Вы тоже в глаза ему смотрели, когда награды воровали.
- Я, не смотрел, - отозвался Сергей.
- Да перестань ты Серега! – сказал Игорь.
- Тебя даже назвали в честь его друга, - тихо добавила Алла.
- Да знаю я. Слышал я об этом уже миллион раз! Ну, что вы мне душу-то рвёте? Что вам от меня нужно? Ну, вот такой я. Ну, что мне теперь у деда прощенья попросить? Ну, попрошу, попрошу и что? Что измениться? Хорошо! Пожалуйста, могу попросить прощения, пожалуйста!
Полковник сделал шаг вперед и громко крикнул:
- Дед! Дедушка!
- Дедушка! - прокричал полковник и испугался своего голоса, потому, что его крик глухо разнёсся по воздуху.
- Я не понял, опять? - вскрикнул Алексей, увидев, что стоят они в центре какого-то окопа, а с одной и с другой стороны от них, прямо на земле сидят солдаты.
- О-о! – простонал Сергей.
- Дедушка? Дедушка! - уже тише, повторил полковник, всматриваясь в молодого солдата, который перочинным ножом выстругивал из дерева кораблик и сам того не замечая, подошёл к нему почти вплотную.
- Осторожно! – крикнул Сергей и, дернув полковника за руку, еле успел оттащить его в сторону.
Прямо на то место где секунду назад стоял полковник, с земли в окоп спрыгнули два солдата.
- Петька, Мишка ну, куда вас несет! Черти, игрушку мне не сломайте, - заругался Илья. – Что вы всё скачете? Что вам неймётся? Где были-то?
- Да корреспондента нашего провожали, - ответил Михаил.
- Послушай Мишка, а с каких это пор этот корреспондент стал вашим? – усмехнулся Илья.
- А с тех самых! Только не вашим, а нашим, - хлопнув друга по плечу, ответил Михаил. - Просто мы с Петром так решили. Раз он нас троих сейчас сфотографировал, а потом в газете пропечатает, значит, он наш!
- А он-то знает, что вы его своим личным корреспондентом решили сделать? – засмеялся Илья.
- Он ещё не знает, - улыбнулся Пётр. – Но мы с ним договорились, что он нам обязательно каждому по газете привезёт. Вот тогда мы ему и об этом и сообщим.
- Эх вы любители славы, - отмахнулся Илья.
- А почему собственно и нет? – подбоченившись произнес Михаил. – Вот кончится война! Мы победим. Потом я женюсь. Родятся у меня дети. Достану я эту газету и покажу им. Вот скажу, смотрите, какой у вас папка геройский был, что даже в газете его портрет напечатали.
- Балаболки вы! – вздохнул Илья. - Войну ещё выиграть нужно.
- А ты что сомневаешься? – громыхнул Михаил. – Ты это брось! Даже не сомневайся. Да что бы такие парни как мы и немчуру эту не одолели?
- Одолеть то мы их одолеем, только когда? – протянул Пётр. – А пока прёт немец-то. В душу его мать!
И трое солдат глубоко вздохнув, о чём-то задумались.
- Слушай Мишка, - неожиданно встрепенулся Петр. - Вот ты говоришь, что война кончится, женишься, а потом детям свою фотку показывать будешь. Ну, дети-то допустим, о войне знать будут. Потому, как родятся они сразу после неё. А вот внуки?
- А, что внуки? - не понял Михаил.
- Ну, внуки наши помнить о войне будут? Ведь время-то сколько пройдет. Может потом все забудется? Может быть, они и сами не захотят о войне вспоминать? А зачем им это нужно будет? Жизнь у них будет мирная, всего будет вдоволь. Захотят они о нас помнить-то, а?
- Ты это брось! – возмутился Михаил. – Ты что такое говоришь? Ты хочешь сказать, что мои, твои, вот Илюхины внуки о нас забудут? Да как же это можно? Мы же их родные люди. Что же они нас из своей памяти вычеркнут? Это же не по-людски. Не верю! Что же это получается, наши потомки бездушными истуканами вырастут что ли? Ладно, я. Я ещё не женат и у меня детей пока нет. А вот у Ильи дочка уже есть. У неё будут дети, внуки значит его. И что же покажет Илья своим внукам вот этот наш снимок и будет он рассказывать о нас, о тебе, обо мне, а они что и слушать не захотят? Не нужна, скажут нам память о вас. Всё равно нам, скажут как вы там, на войне воевали, как жизни свои отдавали, так что ли?
И тут не сговариваясь, все ребята посмотрели на полковника. А тот только сжал кулаки и отвел взгляд.
- Ну, ты уж загнул, - вмешался Илья. – Почему это мои дети и внуки слушать меня не захотят? Ты говори да не заговаривайся. Вот кончится война, приду я домой, возьму я на руки свою дочку и подарю я ей вот эту игрушку. Скажу, отец твой этот кораблик во время передышки между боями вырезал, а рядом со мной сидели мои боевые друзья - Михаил и Пётр. И расскажу я ей, какими героями были мои боевые друзья. Как не трусили, не прятались за чужие спины. Как не убегали от немцев, а наоборот, дрались с ними и гнали их с нашей земли. А когда внуки появятся, то и им я о вас расскажу. И ещё расскажу о других таких же солдатах, кто сейчас воюет вместе с нами и кто уже погиб. И внуки мои обязательно будут помнить о вас, и гордиться вами. А потом и своим внукам расскажут о вас, дорогие мои друзья.
- Так, а я о чем!? – вскрикнул Михаил. - Когда война кончится, то мы всех вспомним, всех живых и мёртвых. А внуки наши поставят им памятник и напишут на нём каждую фамилию, погибшего на войне солдата. И что бы мне плохого не говорили о нашем будущем поколении, что они вырастут равнодушными, черствыми и не захотят помнить о нас – я не поверю. Понимаете! Никогда не поверю!
Трое мужчин замолчали и опять погрузились каждый в свои мысли.
А молодые люди стоявшие около них, на протяжении всего этого разговора не проронили ни слова. Они даже старались не смотреть друг другу в глаза, потому, что им было стыдно и горько, оттого, что ошибались солдаты. Вот именно такими они и выросли - бездушными, черствыми, предавшими память об этих людях.
- Кончай разговоры! Приготовиться! – вдруг прокричал, пробегавший мимо них офицер.
От неожиданности, ребята вздрогнули и инстинктивно прижались к стенке окопа.
Через какое-то время уже далеко от них команда повторилась:
- Приготовиться к бою!
Трое солдат поднялись с земли и выглянули из окопа.
- Ползут гады, - сказал Михаил.
- Ну, сейчас начнётся, - подхватил Илья.
И тут ребята увидели, что прямо на них ровной колонной грозно надвигаются немецкие танки, а за ними идут немецкие солдаты.
- Танки! – испуганно прошептал Алексей.
- Прямо на нас, - сказал Игорь.
- Мамочка! – тихо пискнула Алла. - Сколько их много. Они же нас сейчас раздавят. Я боюсь!
- Мне тоже страшно, - отозвался Сергей и вдруг затрясся мелкой дрожью.
- Всем страшно, - сказал полковник и посмотрел на деда.
Раздалась команда:
- К бою!
И вдруг в этот момент прозвучал оглушительный взрыв. Снаряд, выпушенный из немецкого танка, разорвался недалеко от того места, где стояли ребята, заставив их мгновенно присесть.
- Какой ужас! – не успела прошептать Алла, как с другой стороны от них, взорвался второй снаряд.
- Огонь! – донеслось до ребят.
И тут началось. Огромный строй фашистских танков почти одновременно ударил по нашим позициям. Из их орудий не переставая, вырывались снаряды, взрываясь то там то здесь, подминая под себя все больше и больше людей. Укрывшиеся позади танков немецкие солдаты, поддерживали их, выпуская длинные автоматные очереди в направлении наших укреплений. Фашисты упорно рвались вперед. А прильнувшие к краям окопа, наши солдаты, самоотверженно защищались. Повсюду вперемежку с убитыми лежали, обезумевшие от боли раненные солдаты. Кругом стоял грохот взрывов, стрельба автоматов, крики людей, вопли раненных. Оглушенные всей этой канонадой, ребята, закрыв уши руками, обезумев от страха, съежились в комочки. А рядом с ними сдерживая натиск врага, сражались солдаты. Сражались не на жизнь, а насмерть. Какой-то молоденький солдатик, вдруг выскочил из окопа и в тот же миг, настигнутый пулей, повалился обратно, падая прямо на ребят.
- А-а! А-а! – вскочив, закричали те и, шарахнувшись назад, спинами вдавились в землю.
- Я больше не могу! Я больше не могу! – прошептала Алла, потому, что закричать у нее уже не было сил.
- Я тоже не могу! – стуча зубами, отозвался Алексей.
- Держаться! Ребята, держаться! – орал офицер.
- Держим, держим командир, - не переставая стрелять по фашистам, отвечал Михаил.
- Вот гады, они за танками прячутся! Вот немчура поганая! – ругался Илья.
- Смирнов, к пушке подавать снаряды! – вдруг подскочив к друзьям, скомандовал офицер. – Семенова убило.
- Есть! – ответил Пётр и помчался выполнять приказ.
- Давай Петруха, давай! Бей по танкам! По танкам. А ну, дай им жару! - напутствовали его в вдогонку друзья.
Полковник медленно повернулся и, вцепившись руками в землю, выглянул наверх. Пули свистели у него над головой, но он, словно притянутый магнитом, не отрываясь, смотрел на немецкий танк, который, приближался к нему все ближе и ближе.
- Давай Петька, давай! – крикнул Илья. – Бей этого гада!
- Давай Петька, давай! – сам не зная, почему прокричал полковник.
Пушка выстрелила, немецкий танк дернулся и остановился, а потом заполыхал.
- А не нравиться!? – усмехнулся Илья.
- А теперь покушайте наших пилюлек! – процедил сквозь зубы Михаил, прицельно стреляя по выскакивавшим из танка немцам. – А? Вкусно?
- Немецкий танк горит! Они подбили его! – охваченный волнением полковник, теребил Сергея за плечо. - Смотрите!
Ребята одновременно, словно роботы повернулись и выглянули наверх. И тут же очередной снаряд разорвался в нескольких шагах от них. Алла, почти лишившись чувств, мгновенно сползла вниз. А остальные прилипли к земле.
- Я сейчас сойду с ума! - схватившись за голову, чуть не плача пролепетал Алексей. – Я не знаю, как они всё это выдерживают?
- Петьку убило! – неожиданно раздался пронзительный крик Михаила. - Петруха, как же так? Петька!!!
- М-м-м!!! – простонал Илья и что есть мочи ударил кулаком по земле. – Петька! М-м-м!
Посмотрев в сторону, полковник увидел дымящиеся раскуроченные обломки пушки, возле которой на земле были разбросаны убитые солдаты. Среди них был и Пётр.
- Петька! - хотел крикнуть полковник, но нахлынувшие слезы одним большим комком застряли у него в горле.
- И что вот таких ребят забыть? Петьку забыть? Да никогда! – гортанно заорал Михаил, с остервенением, выпуская в немцев все пули. - Есть у нас будущее! Понял! Есть! В памяти тех, кто выживет. В памяти тех, кто будет жить после нас. И если мне скажут, что этого не будет, я не поверю. Понял! Я не поверю!!! Илюха и ты не верь. Понял!!!
Вдруг из-за дыма показался немецкий танк, который, вырвавшись вперед, несся на них.
- Ну, гадина! Сейчас я тебя! – зло, оскалившись, прошипел Илья и, схватив гранаты, ринулся наверх.
- Стой! – крикнул Михаил и, вцепившись ему в ногу, стащил обратно.
- Я пойду! Понял! – прижав друга, тяжело дыша, проговорил он. - Илюха, ты должен жить. Ты обязан жить! У тебя дочь. И ты нужен ей живым. Понял! Обещай мне, что останешься в живых. И ещё обещай мне, что третьего сына назовешь моим именем. Ну, а если не получится с сыном, то третьего внука назовешь Мишкой. Ты понял? А сейчас прикрой меня.
И не дав Илье опомниться, выхватил у него гранаты и быстро пополз к танку, который всей своей махиной двигался на него.
- Илюха, не забудь! Третьего сына или внука, моим именем! Ребята, живите за нас!!! – успел прокричать Михаил, и немецкая громадина накрыла его. Через секунду прозвучал взрыв.
- Мишка!!! А-а!!! Мишка!!! – заорал Илья и уткнулся лицом в землю. – Мишка, друг…
- Мишка! – заорал полковник и тоже, как и Илья, уткнулся лицом в землю.
Немецкий танк остановился и загорелся, и из него тут же стали выпрыгивать немецкие солдаты.
- А-а! Не нравиться? – прорычал Илья и, вдруг выскочив из окопа, помчался прямо на них, стреляя и крича во всё горло: « А-а! А-а! Это вам за Мишку! Это вам за Петьку! Это вам за всех русских людей!»
И тут со всех сторон раздалось:
- Ура! Бей фашистов! Бей гадов! Ура!
Это наши солдаты вслед за Ильей, поднялись из окопов и, не обращая внимания на шквальный огонь, понеслись в атаку на врага.
Бежавший впереди всех Илья, вдруг остановился, качнулся и упал на одно колено.
- Дед!!! – заорал полковник и кинулся к нему. – Дед!
Поддавшись порыву, молодые люди бросились за ним.
А Илья, стоя на одном колене, какое-то время ещё стрелял, но вскоре опять закачался и упал на землю всем телом.
- Дед! Не умирай! – заплакал полковник и, опустившись перед ним на колени, вгрызся руками в землю. – Дед, прости меня! Только живи! Дедушка, прости меня…!
Четверо молодых людей, стояли рядом, вцепившись друг в друга так крепко, что казалось, стали одним целым и оторвать их друг от друга будет уже невозможно.
- Дедушка, прости меня! Прости меня! – продолжая стоять на коленях, осипшим голосом все повторял и повторял полковник как, вдруг подняв голову, увидел перед собой сидевшего за столом деда Илью, а рядом с ним нетерпеливо топтавшегося Михаила.
- Дед ты живой? – вскрикнул полковник, глядя на старика так, словно видел его впервые.
А дед Илья, нежно поглаживая пожелтевшую фотографию, неожиданно произнёс:
- Вот только одна загадка мучила меня всю жизнь! Вот чего я тогда понять не мог – это почему Мишка наказал мне третьего сына или третьего внука назвать его именем? Ну почему, думаю именно третьего? Долго я тогда мучился. А вот сейчас понял. Знаешь почему? Ведь сколько мужиков-то наших на той войне погибло. О-о! И не сосчитать. Вот он и хотел, чтобы больше мужиков-то народилось. Понимаешь!? Чем больше рожать будут, тем народу нашего больше будет. Во как! А я его тогда не понял. Но просьбу его я выполнил. Правда, детей-то у нас с твоей бабушкой больше не было. Но внуков я своей дочери наказал не меньше троих. Так и получилось. Вот я первого внука в честь Петра назвал. А уж третьего как Мишка и просил – Михаилом. Слышишь, тебя я в его честь назвал.
- Ой, дед, да хватит уже, - криво усмехнулся Михаил. - Ну, что ж ты сто раз об этом повторяешь? Я же тебе сказал, что очень этому рад.
И тут у Михаила зазвонил мобильный телефон.
- Слушаю, - ответил он. – Да я задержался немного. Извините! Ну, так получилось. Да, конечно приеду, как договорились. Вот только в офис заеду и сразу к вам. Понимаете, у меня с собой не все. Заберу из офиса всё остальное и приеду. Не волнуйтесь, весь заказ выполнен. До свидания.
Закончив разговор, Михаил осторожно повесил сумку себе на плечо, спрятал её за спину, и легонько похлопал деда Илью по спине.
- Дедушка, в общем, мне нужно ехать. Ты это поправляйся. Не болей. И ни о чём плохом не думай. Ладно? Думай о хорошем. Ты же у нас молодец! Ты же у нас из старой гвардии!
Дед Илья, немного прищурившись, взглянул на внука, покачал головой, но ничего не ответил.
- Ну, дед! Ну, правда, нужно спешить. Я и так уже опаздываю. Все пока! – сказал Михаил и выскочил из комнаты.
Все двойники повернулись к полковнику. А на того было просто жалко смотреть.
- Какая же я сволочь! Какая же я сволочь! – обхватив голову руками, тихо стонал мужчина. – Знаете, раньше мне было просто начихать на всех этих бабушек и дедушек. Для меня важно было найти достойного покупателя и продать их награды подороже. Для меня важны были деньги! Я никогда не задумывался, да мне даже и в голову не приходило, что за каждой медалью, за каждым орденом стоит человек, который эту награду получил за свой подвиг. Правильно милиционер спросил что, не жгут ли нам руки эти ордена и медали. И ведь не жгли. Раньше не жгли. Я сейчас у себя спросил, как же это я смог у своего родного деда, его боевые награды украсть? И как я собирался потом ему в глаза смотреть? Не представляю??? А он меня ещё в честь своего друга назвал. В честь такого человека! Ну и как мне теперь с этим жить?
Все молчали.
- Куда это Мишка понёсся? – войдя в комнату, спросила Мария.
- Не знаю, - грустно вздохнул дед Илья. - Дела у него всё какие-то. Дела…
- Зато мы знаем куда! – крикнул Игорь. – Он наверняка пошёл награды продавать.
- А, по-моему, он сначала в офис собирался, - уточнил Сергей.
- Вот там его и нужно перехватить, - добавила Алла.
- Ага! А как? – ухмыльнулся Алексей.
- Да, это вопрос, - задумался полковник. – Я, тфу, то есть он поехал в офис. Адрес офиса знает только Сергей. Подождите, так ребята и поехали к Сергею. Ну, теперь Серёга вся надежда на тебя.
- А почему это на меня? Чуть, что - сразу Сергей.
- Да хватит тебе ныть, - сказала Алла. – Ты же один знаешь адрес этого офиса. Да и там знают только тебя. Вот и нужно, что бы ты привёл нас в этот офис, пока полковник будет ещё там.
- А вы ничего не перепутали? – вздохнул Алексей. – Во-первых, не нас, а их. А во-вторых, в офис не к полковнику, а к Михаилу.
- Да, замечание существенное, - отметил полковник. – Но, тем не менее, это не меняет решения. Нужно догонять ребят.
Но на пороге полковник остановился и, обернувшись к старику, тихо сказал:
- Прости меня дед!