Дождь... Он стучит своими слюнявыми пальцами по стеклу и думает, что его впустят внутрь.
Его много. Он окружил своим холодным присутствием и нагло моросит в мою сторону. Он словно улыбается, но улыбка его скрывает злость неисполнимого желания. Только этим он и хорош, что ходит вокруг и бессильно брызгает на подоконник, словно отряхивая свои кисти. Пусть плюёт же на невидимую преграду, разгадывая свою головоломку.
Я сижу в тишине и наслаждаюсь нарушающими её всплесками влаги. Мягкая дробь доставляет удовольствие слуху, но кожа нетронута бугристым отвращением от мокрого холода.
Чих! Нос разгоняет набившую его пыль и морщит лицо. Пыль щекотит, всё больше и больше сжимая веки. Я уже не слышу дождя, лишь напряжение гудит в моей голове... чих!
Как много здесь пыли... Я подхожу к окну и вижу, что дождь закончился, а у края уходящей тучи расцветает солнце. Оно выглядывает всё и становится слепящим шаром, что своими весёлыми струнами начинает жужжать в носу. Глаза запоздало щурятся, чтобы оно перестало щекотать, но... чих!
На глазах наворачиваются слёзы. Они текут, но не могут унести всю пыль, что снова набивается в нос. Я поднимаю глаза к солнцу — оно смеётся. Солнце смеётся, потому что дождь уже внутри.
Проклятое искусственное стекло! Несколько капель висят на его еле-заметной стенке и кривляются, изгибая зеркальные бока. Снаружи чисто, а внутри — только пыль и тишина. Пыль и... или...