Белкин и домовой.
Одноактная пьеса.
Действующие лица:
Белкин Владимир – самоубийца.
Ликандр Карпович Пустобаян-Зауральский - домовой.
Место действия.
Комната старого приготовленного под снос дом. Жильцы давно съехали, кругом царит запустение. На полу мусор со стен кое-где свисают отклеившиеся желтые обои. В углу, отодвинутый от стены стоит старый сервант с оторванной дверцей. Сверху на серванте стоит забытое кем-то, старое помятое ведро. С потолка свисает криво висящий тряпичный абажур с бахромой.
Ранняя осень. Из открытого настежь окна доноситься шум двора. Кричат дети, бибикает машина, мать кого-то безуспешно пытается загнать домой. Слышен женский голос: «Вовка! Завтра в школу, а ну живо домой»! Детский голос: «Мам, ну ещё пять минуточек»! Женский голос: «Не зайдёшь сейчас же домой, всё отцу расскажу и про двойку и про папиросы! Ох, он тебя выпорет»! Детский голос отвечает: «Ну, иду. Иду».
Сцена 1.
Щелкает выключатель, над сценой вспахивает подслеповатая лампочка в старом тряпичном абажуре. Из-за занавеса, на сцене появляется мужчина. На вид ему лет сорок пяти, внешний вид опрятный, одет в дорогой длинный плащ. В левой руке у мужчины кожаный чемоданчиком типа «дипломат». Мужчина не спеша бредёт по комнате, оглядывается, что-то вспоминая, вздыхает. То и дела мужчина разбрасывает носком ботинка мусор. Что он тут ищет? Вчерашний день, а может быть, опору в прошлом? В прошлом, где всё было просто и понятно. Кто это может знать? Ни кто. Возможно, он и сам этого не знает.
Разбросав носком ботинка очередную кучку мусора, мужчина накланяется, что-то в ней рассматривает, не весело усмехается, идёт дальше. Затем возвращается, из кучи мусора что-то поднимает с пола, рассматривает, бросает обратно в кучу мусора. Идёт дальше, снова возвращается, поднимает это что-то с пола, суёт в карман.
Голос:
- Ну, что? Нашел что искал?
Мужчина вздрагивает.
Мужчина (не испугано, но немного напряжённо):
- Кто здесь?
Голос (хохотнув):
- Типовой ответ – конь в пальто тебя устроит?
Мужчина:
- Не думаю.
Голос:
- А ты подумай.
Мужчина:
- Нет.
Голос:
- Да ты не торопись с ответом. Время ещё есть.
Мужчина (с грустной иронической ухмылкой):
- У кого?
Голос:
- Не имею ни кого в виду, конкретно... Это я образно... Так сказать, исходя из собственного жизненного опыта.
Мужчина молчит, думая о чём-то о своём. Играет музыка из телепередачи «Что? Где? Когда»? Из того эпизода где лошадка в юле бегает по кругу. Музыка заканчивается.
Голос (с ироничными нотками):
- Дополнительную минуту брать будите?
Мужчина:
- Нет.
Голос:
- Повторите вопрос. Пожалуйста.
Мужчина:
- Ты кто.
Голос:
- Всё-таки в такой постановки вопроса, ответ - конь в пальто был бы очень уместен. Но нет, так нет.... домовой я.
Мужчина (недоверчиво и удивлённо):
- Кто?!
Голос:
- Вот ты опять! Сразу же предлагал приемлемый ответ – конь в пальто. (Вздыхает). Домовой или говоря антинаучным языком – полтергейст.
Мужчина:
- Не валяйте дурака. Если вы домовой, то я ….
Голос перебивает Мужчину.
- То ты Вова Белкин.
Мужчина(в растерянности):
- Да!
Голос:
-Помнишь, как в углу за этим шкафом стоял и пальчиком обои ковырял, а ещё ты до пятнадцати лет ногти грыз и тайком козявки лопал. Сейчас-то ногти не грызёшь?
Мужчина (Которого домовой назвал Белкин - немного ошарашено):
- Только когда задумаюсь.
Голос (Назвавшийся домовым - сокрушенно вздыхает):
- Ай-ай-ай! Значит и с козявками проблемы остались. Мало значит, отец тебя порол. Кстати, жив отец-то?
Белкин:
- Нет. Умер два года назад от инфаркта.
Домовой:
- Хороший был человек, хоть и слабовольный, но с другой стороны, малопьющий, что является несомненным плюсом.... Соболезную.
Мужчина:
- Спасибо.
Помолчали.
Белкин:
- И всё-таки мне как-то не вериться.
Домовой (сокрушенно вздыхая):
- Какой ты недоверчивый. А хочешь, я тебе расскажу как ты в первый раз…
Белкин (торопливо):
- Не-не-не. Про это не надо.
Домовой:
- Я хотел тебе напомнить, как ты в первый раз у отца папиросы украл... А ты о чем подумал, проказник!
Белкин (делает вид, что не заметил последнего замечания домового):
- Как ни как, я всё-таки кандидат наук, хотелось бы какого-нибудь материального подтверждения.
Домовой:
- Хорошо в институте-то учился?
Белкин (пожимая плечами):
- Да, в общем, не плохо. А что?
Домовой:
- Да ничего. Просто смотрю глубоко у тебя в башке засел диалектический материализм? Ну, если тебе нужны материальные доказательства, лови.
С серванта опрокидывается и с грохотом падает на пол ведро. Мужчина оглядывается по сторонам, заглядывает за шкаф, но ни кого там не находит. В замешательстве чешет затылок.
Домовой:
- Ну, что? Убедился?
Белкин (не решительно с просительными нотками в голосе):
- А ещё, что-нибудь можно? Ведро как-то неубедительно. Вдруг его сквозняком сдуло.
Домовой (сердито):
- Ой, Вова! Есть у меня большое желание врезать тебе палкой по башке. Не искушай.
Сердито шуршит и гремит чем-то за шкафом. Затем громко высмаркивается и так же сердито продолжает.
- Ведро, видите ли, для него не убедительно. Три года стояло, не падало, а ты пришел и его враз сквозняком сдуло! Где ты тут сквозняк нашел, оболтус?!
Опять очень громко и сердито высмаркивается за шкафом.
- Слушай Вова! А может ты того?
Слышен лёгкий свист, какой люди обычно издают, когда крутят пальцем у виска, чтобы показать кому-нибудь, что у него «не все дома»
Белкин:
- Чего? Того?
Домовой:
- Думаешь что у тебя голоса в голове?
Белкин:
- Честно признаться, есть такая мысль.
Домовой (с осуждением и иронией одновременно):
- А ещё образованный человек! Кандидат наук! Э-э-э эх! Всё готов списать на банальную шизофрению вместо того чтобы поверить в очевидное. Ладно! Выхожу! Повернись спиной к шкафу, зажмурься и досчитай до десяти.
Белкин (выполняет требования домового, отворачивается, начинает быстро считать, но прежде интересуется):
- Это типа, избушка-избушка повернись к лесу задом ко мне передом?
Домовой:
- Ну, типа того. Вековой ритуал и всё такое. Надо соблюдать. Давай, считай.
Белкин:
- Раз, два три…
Домовой:
- Не раз, а один! Тоже мне кандидат наук! И не части. Один – пауза, два - пауза…. Давай, начинай считать сначала.
Белкин:
- Один (пауза), два (пауза), три (пауза)…
Из-за серванта появляется гладко выбритый, странно одетый мужчина. На нём одета: дублёнка без воротника с обрезанными по локти рукавами, вытянутые на коленях синие спортивные штаны и обрезанные по щиколотку валенки.
Мужчина обегает кругом сервант, открывает оставшуюся на шкафу дверцу, достаёт оттуда бутафорскую бороду начинает её клеить на лицо.
Белкин, продолжая считать, оборачивается, наблюдает эту картину, ухмыляться, но ничего не говорит и отворачивается.
Белкин:
- Девять, десять.
Оборачивается.
Домовой (с криво наклейной на лицо бородой):
- Ну, давай знакомиться. Я тебя давно знаю, а вот ты меня видишь впервой. Зовут меня Ликандр Карпович Пустобаян-Зауральский, но ты можешь звать меня по-простому - Лёлик.
Белкин (усмехаясь):
- Смотри-ка, у тебя и фамилия иметься.
Домовой:
- Чай не безродные какие, тоже своя, какая ни какая, фамильная гордость иметься. Дай закурить.
Белкин достаёт из кармана и протягивает домовому пачку сигарет «Marlboro».
Домовой (уважительно):
- Американские. Люблю. Две возьму.
Суёт одну сигарету за ухо.
Белкин:
- Бери всю пачку, у меня ещё есть.
Домовой:
- Не положено. Я же её украсть должен.
Забирает у Белкина пачку суёт её себе в карман. Порывшись в кармане, что-то из него достает, протягивает Белкину.
Домовой:
- На.
Белкин:
- Что это?
Домовой:
- Оловянный солдатик. Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, ты его потерял семнадцатого апреля одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года. Расстраивался страшно. На, порадуйся.
Белкин:
- Значит это ты его спёр?
Домовой:
- Не. Ты его в песочнице потерял, а я нашел, сберёг. Следовало бы мне спасибо сказать.
Белкин:
- Спасибо.
Домовой (небрежно):
- Не стоит, тем более что про песочницу я наврал.
Белкин достаёт из кармана новую пачку сигарет, распечатывает, суёт сигарету себе в рот. Чиркает зажигалкой, закуривает, протягивает огонёк домовому. Домовой прикуривает.
Белкин (взволновано):
- У тебя борода горит!
Домовой начинает хлопать себя по бороде, затем отрывает её, комкает бороду в руках, затем осторожно её расправляет, внимательно изучает её на свет.
Домовой:
- Наврал?
Белкин:
- За солдатика отомстил.
Домовой (уважительно и в тоже время
6с фальшивым восторгом):
- Коварный!
Оба затягиваются, выпуская дым.
Белкин:
- А зачем тебе этот цирк с бородой?
Домовой:
- Да понимаешь, растёт скаженная какими-то клочками, а по традиции положена солидная окладистая, вот и выкручиваюсь, как могу.
Затягиваются.
Домовой:
- Ой! А что это мы всё стоим-то?
Убегает за сервант появляется с двумя старыми венскими стульями. Ставит стулья посреди комнаты, обтирает с них пыль палой своей дублёнки.
Домовой:
- Присаживайся. А то, знаешь, как говорят – в ногах правды нет.
Белкин:
- А где она есть?
Домовой (пожимая плечами):
- По логике получается, что в жопе. Сейчас проверим.
Садиться на стул. Белкин тоже садиться.
Домовой:
- Ну, как?
Белкин:
- Да вроде всё так же?
Домовой (задумчиво):
- Значит, и в жопе нет.
Домовой (хлопает себя руками по коленям):
- Ну, рассказывай, как живешь?
Белкин (без оптимизма):
- Мухи могли бы позавидовать.
Помолчали. Разговор явно не клеиться.
Домовой:
- Ну, а дома как?
Белкин (со вздохом, пожимает плечами):
- По-разному, но с годами в отношениях с женой научился следовать разумным и обоснованным компромиссам.
Домовой:
- Подкаблучник, значит. Ну, это у вас фамильное. Про разумные компромиссы я ещё от твоего папки много разного, слышал.
Белкин:
- Может, помянем его?
Домовой:
- Помянуть было бы хорошо, только у меня нет ничего, дом-то не жилой.
Белкин (радостно):
- У меня есть.
Ставит на колене «дипломат», щёлкает замками. Достаёт из чемоданчика бутылку коньку. Оглядывается по сторонам, ища глазами, куда бы её проставить.
Домовой:
- Минутку!
Скрывается за сервантом. Быстро возвращается, неся в руках колченогий табурет. Белкин ставит на табурет бутылку.
Белкин:
- Ну а посуда у тебя какая-нибудь есть?
Домовой (с фальшивой обидой в голосе):
- Обижаешь! Штофы в серванте.
Белкин встает, идёт к серванту, достает из него два гранёных стакана.
Белкин:
- Это что ли штофы?
Домовой:
- А что это, по-твоему, блюдца что ли?
Белкин встаёт спиной к домовому, достаёт из кармана носовой платок начинает им протирать стаканы. Домовой, быстро глянув в сторону Белкина, ставит себе на колени «дипломат» заглядывает внутрь. Достаёт оттуда молоток, большой железный крюк, кусок прочной верёвки, всё это складывает на табурет.
Домовой (говорит как бы сам себе):
- Вырос мальчик и стал для меня загадкой.
Белкин (оглядываясь):
- Ты что-то сказал?
Домовой:
- Основательно, говорю, приготовился. (Показывает на сложенные на столе орудия самоубийства). Всё, можно сказать продумал до мелочей.
Белкин подходит, ставит стаканы на стол.
Белкин:
- Не осуждай.
Домовой:
- Да что ты! Мне даже приятно, что ты решил повеситься не где-нибудь в чаще леса, а в фамильном, можно сказать, очаге. Будешь здесь висеть и вонять, скрашивая моё одиночество! Как же я вас самоубийц не люблю. Эгоисты или говоря научным языком - осатанелые индивидуалисты.
Белкин (усмехается):
- Осатанелые индивидуалисты, это ты хорошо сказал.
Домовой:
- Не я. Иван Ефремов.
Белкин:
- Ты и Ефремова знаешь?!
Домовой (пожимая плечами, но в тоже время без ложной скромности):
- Лично не знаком, но раздувая интеллект до приличного, с произведениями его познакомился. Ну, ты давай.... не тяни... разливай уже.
Белкин разливает коньяк по стаканам. Домовой встает поворачивается к залу спиной, снимает с себя дублёнку , вешает её на стул.
Домовой:
- Практикой доказано лучший шкаф для одежды это стул.
Поворачивается к залу. Оказывается, что под дублёнкой у на него одета модная футболка с изображением полногрудой силиконовой красавицы.
Белкин (усмехаясь):
- Я думал, после бороды, ты меня уже ни чем удивить не сможешь.
Домовой с удовольствием оглаживает титьки нарисованной на его майки красавицы, затем разводит руки в стороны.
Домовой:
- Ну, извини. Я ведь тебя не ждал.
Садиться на стул берёт стакан.
Домовой:
- За батьку твоего. Да будет земля ему пухом.
Выпивают. Домовой морщить, ставит стакан и показывает Белкину жестом, чтобы он снова разлил. Белкин разливает коньяк по стаканам.
Белкин:
- За что выпьем? За встречу?
Домовой:
- За твоё здоровье. (Поднимает со стола кусок верёвки). Не чокаясь.
Выпивают. Ставят стаканы на стол.
Домовой:
- Паленка какая-то. Где ты купил такую гадость?
Белкин:
- Здесь неподалёку, в ларьке за углом.
Домовой вздыхает, лезет в карман, достаёт из него сотовый телефон.
Белкин:
- Это что?
Домовой (оглядываясь по сторонам):
- Где?
Белкин:
- У тебя в руке.
Домовой:
- А на что это похоже? Мне кажется на сотовый телефон. А тебе что померещилось?
Протягивает телефон Белкину.
Домовой:
- Помоги старику. Найди там, в справочники Поликарпыча и набери.
Белкин ошарашено, пикает кнопками телефона, отыскивая нужный номер. Найдя, нажимает вызов, протягивает телефон домовому.
Домовой:
- Поликарпыч? Ликандр говорит. Кто-кто конь в пальто! Ликандр говорю, глухомань ты средневековая. Слушай Поликарпыч, ты давно у своего Резо качество коньяка проверял? Что значит печень жалко? Забыл, что мы в этот мир призваны людям помогать, от беды их беречь! В общем - так, позвони в милицию, а когда нагрянет проверка, дверь сразу не открывай, пусть слезами обливается, но сам последнюю партию сливает в унитаз и денег тысяч двести припрячь на недельку.
Суёт палец в стакан к Белкину, нюхает, морщиться.
- Нет! Не двести, а триста и на три недели. Что значит, будет недоволен? А ты ему проводку замкни или лучше канализацию забей. Ну, бывай.
Отключает телефон, убирает трубку в карман. Обращаясь к Белкину, со вздохом говорит.
Домовой:
- Редкий халтурщик этот Поликарпыч. Хотя с другой стороны, что с него взять, долгое время находился под дурным влиянием. Пятьдесят лет за слесарями из ЖЭКа присматривал, а тут ему на голову этот подпольный винный заводик в подвале бывшего «красного уголка» ЖЭКа приватизировали.
Домовой уходит за сервант, возвращается с бутылкой конька «Camus». Ставит её на табурет.
Белкин:
- Говорил же нет ничего.
Домовой:
- Ну, мало что говорил. Я же не думал, что ты такое дерьмо принёс.
Разливает по стаканам коньяк. Себе наливает принесенного «Camus», Белкину коньяка из прежней бутылки.
Белкин (ухмыляется):
- Ну, ты и жлоб.
Домовой (снова поднимая с табурета кусок верёвки):
- А тебе, не всё ли равно, что пить?
Сцена 2.
Та же комната. Домовой и Белкин курят.
Домовой:
- Значит на работе всё в порядке?
Белкин (кивая головой):
- Да, в порядке. Повышение предложили.
Домовой:
- Может дома не всё нормально?
Белкин:
- Да, нет. Вроде всё нормально.
Домовой:
- Дети непутёвые? Такое часто бывает, да вот хоть себя вспомни. Как родители с тобой мучились! Кстати, сколько их у тебя караедов?
Белкин:
- Двое, и кроме радости ничего от них не вижу.
Домовой:
- Т-а-а-ак! Остаётся ревность.
Белкин отрицательно мотает головой.
Домовой:
- Ну, признайся. Жена с работы стала задерживаться.
Белкин:
- Нет.
Домовой:
- Её часто стали вызывать на работу по выходным?
Белкин:
- Ни куда её не вызывают. И подруги у неё хворой нет, за которой по ночам надо присматривать. (Немного помолчав). И вообще, любит она меня.
Домовой (в раздумье):
- Любит это хорошо. (Хлопает себя по лбу). А-а-а! Понимаю-понимаю, тебе любовница изменила?!
Белкин:
- Типун тебе на язык! Обе верны как собаки.
Домовой (с лёгким недоумением):
- Вова! Сдаётся мне, у тебя всё хорошо.
Белкин:
- Нет не всё. Я гомосек!
Домовой (в ужасе):
- Да ты что! (Пауза, с большим сочувствием). В политику значит подался!
Белкин (с недоумением):
- Да ты хоть понимаешь что говоришь? Гомосексуализм это не политическое убеждение, это половая ориентация.
Домовой:
- А-а-а! Вон оно чё! Это получается когда мужик с мужиком что ли?
Белкин кивает головой.
Домовой:
- За это надо выпить.
Домовой разливает по стаканам коньяк. Себе французский, Белкину «палёный». Поднимают стаканы. Домовой быстро ставит свой стакан на табурет.
- Постой- Постой!
Забирает стакан у Белкина, содержимое стакана выплёскивает на пол, наливает в его стакан французский коньяк.
Белкин (ухмыляется):
- С чего бы вдруг?
Домовой:
- Зауважал!
Белкин смотрит на домового с нескрываемым удивлением!
Белкин:
- Поясни.
Домовой:
- Не каждый день встретишь человека способного вырваться из плотного кольца любящих его женщин, чтобы опуститься до банального скотоложства.
Белкин:
- Мужеложства.
Домовой:
- Ой, да какая разница! Твоё здоровье!
Выпивает, ставя стакан на стол, удовлетворённо крякает.
- Ну, давай, рассказывай, как это у вас было. Страсть как люблю рассказы про любовь.
Белкин:
- Какая любовь?! Да по большому счёту и не было ничего!
Домовой (в недоумении):
- Вот тебе раз! Ничего не было, а гомосек!
Полный лукавства, грозит Белкину пальцем.
- Ой, Вова! Что-то ты мне недоговариваешь!
Белкин:
- Вчера вызвало меня к себе высокое начальство. Долго хвалили за хорошую работу, за организаторские способности и всё такое. Я даже грешным делом подумал – увольнять, что ли собрались. Ан-нет. Предложили мне серьёзное повышение. Чего греха таить, обрадовался я, да и кто бы на моём месте не обрадовался, там одна зарплата в два раза больше чем на моей прежней должности, плюс перспективы и служебная машина.
Домовой (одобрительно):
- Служебная машина это хорошо! Твой папка всегда мечтал…
Белкин (слегка раздраженно):
- Не перебивай, а то вообще ничего рассказывать не буду.
Домовой (не сильно бьет себя кончиками пальцев по губам):
- Молчу! Молчу! Молчу!
Белкин:
- Ну, вышел от начальства первым делом позвонил знакомому ресторатору, заказал на вечер банкет. У нас без этого ни как. Быстро прикинул список гостей, обзвонил, пригласил на фуршет. А дальше потянулась череда поздравляющих. С одним выпил, с другим, короче к вечеру, как не стирался, всё равно довольно крепко наклюкался, но на ногах держался крепко. Поехал на банкет. Собрались гости, поздравили, выпили, по традиции решили пригласить проституток.
Домовой (одобрительно кивает):
- Традиции соблюдаете, это хорошо.
Белкин:
- Кто вызывал девок, не знаю, но оказалась рядом со мной за столом блондинка. Глаза – во!
Складывает колечками средние и большие пальцы на руках.
- Талия – во!
Складывает колечко, прижимая средний палец правой руки к среднему пальцу левой руки, замыкают колечко сомкнутые большие пальцы на руках.
- Попка! М-м-м-м! (Мечтательно закатывает глаза) Во!
Демонстрирует домовому свою крепко сжатую в кулак ладонь.
Домовой (одобрительно):
- Женщина сказка, женщина меча!
Белкин:
- Вот-вот, сказка. Ну, пригласил я её потанцевать. Тихонько ухаживаю, шепчу в ушко всякие глупости. На втором танце пару раз поцеловались. Смотрю, улыбается, не возражает, вроде как даже одобряет. Ну, я и осмелел. В том смысле, что дал волю рукам, маленько потискал ей бюст. На третий танец она меня сама пригласила. Ну, тут, что называется, я тормозить не стал, пустил руки погулять по приглянувшемуся телу. Кормовой частью (хлопает себя ладонью по заднице) остался очень доволен. Стал перебираться на лобковую часть, сунул руку, а там….. (пауза) …трансвестит.
Домовой, до этого сидевший закатив глаза, встрепенулся.
Домовой:
- Не понял. Чего там?
Белкин:
- Трансвестит.
Домовой:
- Это что, заболевание такое?
Белкин:
- Можно и так сказать, но не совсем.
Домовой:
- Растолкуй. Я не дурак, я пойму.
Белкин:
- Как бы тебе это лучше объяснить. Короче, от пола до талии – это мужик, от талии до шеи женщина со всеми полагающимися причиндалами, а от шеи до макушки это по утрам бреется.
Домовой:
- Да ну! Ты меня разыгрываешь. Так не бывает.
Белкин:
- Бывает еще, как бывает.
Домовой (заинтересовано):
- Ладно, тебе видней. А дальше-то что?
Белкин (пожимая плечами):
- Ничего. Стою среди зала растерянный, мужики ржут, они-то всё знали, всё специально подстроили, чтобы меня скомпрометировать. И как мне теперь с этим жить? Я знаю, они знают, вся контора наша знает, скоро весь город об этом узнает.
Домовой:
- Не преувеличивай. Тоже мне – трагедия. Сам же говоришь – не было ничего.
Белкин берёт стул, крюк, молоток идёт к стене.
Белкин:
- А ты попробуй это докажи, что не было ничего.
Забирается на стул, стул угрожающи скрипит.
Домовой:
- Э-э-э! Сэр Эдмунд Хиллори, ещё не хватало, чтобы ты пьяный со стула свалился и ногу себе сломал.
Белкин:
- Моё положение это вряд ли ухудшит.
Домовой:
- Твоё нет. А мне тебя потом что? В петлю подсаживать что ли?
Белкин по очереди смотрит на молоток, крюк и стену. Явно понимая, что с помощью этого инструмента крюк в стену не забить.
Домовой:
- А ты где работаешь?
Белкин:
-«Южуралтрахбахкоммуникация».
Домовой (одобрительно кивает):
- Знаю, солидная организация.
Смотрит на Белкина.
- Слышь кандидат наук, чего ты маешься? Иди за сервантом коловорот возьми, а то будешь тут до «морковкина заговенья» стены ковырять.
Белкин слазит со стула, идёт за сервант гремит оттуда перекладываемым инструментом.
Домовой:
- Вова, скажи фамилии приятелей которые тебя разыграли.
Белкин (из-за серванта):
- Зачем?
Домовой:
- Надо.
Белкин:
- Ну, если надо. Иванов, Матюшенко, Скрипкин, Задрищенко.
Домовой (хохотнув):
- Какая хорошая фамилия – Задрищенко. Запоминающаяся.
Достаёт из кармана сотовый телефон.
Белкин (из-за серванта):
- Нет тут коловорота.
Домовой (набирая номер на телефоне):
- Там он. Лучше ищи.
Дождавшись ответа, говорит в трубку.
- Митрофан Кузьмич? Ликандр говорит. Узнал? (со смешком) Не быть мне богатым. А мне вроде говорили, ты на пенсию собрался? Уговорили ещё поработать? Ну, и правильно, с твоим-то опытом! С твоим-то знанием жизни! Кому как ни тебе работать, выращивать и, так сказать, выпестовать, молодое поколение. На таких как ты….. Надо чего? Слушай Митрофан Кузьмич, контора «Южуралтрахбахкоммуникация» в твоём ведении? Можешь оказать мне услугу, отсканируй в отделе кадров фотографии Иванова, Матюшенко, Скрипкина и Задрищенко, и сбрось их по электронной почте в редакцию Федулу. А когда он пришлёт тебе их обратно, распечатай и разложи по офису так чтобы их завтра обязательно нашли. Ну, да что я тебя учу, ты же у нас гений провокаций. Понимаю, что много прошу. (Морщиться) Шаманский бубен? Ладно, отдам. Заранее благодарю! До встречи.
Отключает телефон, набирает другой номер.
Белкин (выглядывая из-за серванта):
- А кто это, Митрофан Кузьмич и Федул?
Домовой:
- Ну, кто-кто. Ведома домовые, как и я. Кстати Федул большой знаешь ли талант. Художник от бога, как сваяет что в фотошопе от подледника хрен отличишь.
В трубку.
- Федул! Друг! Тысячу лет тебя не слышал! Кстати, Антуан из Парижу звонил. Говорит, видел твои работы на выставки, очень хвалил. Друг! А у меня к тебе дело. Митрофан Кузьмич сейчас тебе фотографии по электронки пришлет, поработай над ними творчески, как ты умеешь. Нет, не на памятник, немного в другом ключе - ролевые игры, садо-мазо, фистинг. Только мне обязательно надо чтобы ты до утра успел. Нет не жалко, они хорошего человека обидели, он у меня тут вешаться собрался. Сделаешь? Ну, спасибо!
Обращаясь к Белкину.
Домовой:
- Ты там за сервантом рылся, старый бубен видел?
Белкин:
- Видел.
Домовой:
- Возьми его с собой, завтра на работе в стол сунешь.
Белкин (с сомнением):
- А может не надо, всё-таки фамильный.
Домовой (недоуменно):
- Что значит не надо?! Я же обещал. Если мы домовые слово держать не будем, мы же на вас, на людей станем похожи, и тогда какой в нас будет прок? Так что бери, не рассуждай.
Белкин заходит за сервант возвращается с бубном суёт его в «дипломат».
Белкин:
- А вот это, с фотографиями сработает?
Домовой:
- Что значит сработает?! Кино про Штирлица смотрел?
Белкин (кивает):
- Смотрел.
Домовой закрывает глаза, поднимает вверх указательный палец. Звучит голос Ефима Копеляна: «Никогда ещё Штирлиц не был так близко к провалу».
Домовой:
- Не то! Не то!
Снова закрывает глаза, поднимает вверх указательный палец. Снова звучит голос Ефима Копеляна: «Запоминается последняя фраза – это Штирлиц вывел для себя, словно математическое доказательство».
Домовой (открывая глаза):
- Завтра весь офис будет обсуждать их фотографии, а о тебе даже не вспомнят. Это брат не подлянка. Это брат - наука. Психология.
Помолчали.
Белкин (видимо не знает как продолжить разговор):
- Ну, а ты как живёшь?
Домовой (пожимает плечами):
- Нормально живу.
Белкин:
- А почему один, в заброшенном доме?
Домовой:
- Были причины.
Белкин:
- Не хочешь об этом говорить?
Домовой:
- Не хочу.
Белкин:
- Вот тебе раз, я, можно сказать, тебе всю душу раскрыл, а ты со мной даже поговорить не хочешь.
Домовой:
- Так это ты ко мне домой вешаться пришел, тебе и карты в руки.
Помолчали.
Домовой:
- С женой я своей разъехался.
Белкин:
- Как разъехался.
Домовой:
- Обыкновенно. Она с жильцами уехала в новый дом, а я здесь остался.
Белкин:
- Так ведь снесут скоро дом-то.
Домовой (со вздохом):
- Снесут.
Белкин:
- И что делать будешь?
Домовой:
- Не знаю. Да ты не волнуйся у нас ведь ни как у вас у людей, у нас своих на улицу не выкидывают.
Разговор не клеиться. Белкин украдкой смотрит на часы. Домовой это замечает.
Домовой:
- Вова, ты иди, не волнуйся, всё уладиться. Времени уже много, дома, наверное, потеряли, волнуются.
Белкин:
- Да-да, наверное, потеряли.
Белкин достаёт из кармана сотовый телефон, нажимает кнопку, играет рингтон приветствия компании «Нокиа».
Белкин (усмехается):
- Двадцать шесть пропущенных звонков. Какой я всё-таки дурак.
Домовой (кивает):
- Кто бы спорил.
Белкин (не решительно):
- Ну, я пойду?
Домовой:
- Давай, шуруй. Будешь уходить выключи свет. Ну и, заходи если что.
Белкин направляется к выходу из комнаты, щелкает выключателем, лампочка в абажуре гаснет, комната погружается в полумрак. Слышно как скрипят ступеньки по которым Белкин опускается вниз. Домовой встаёт со своего стула, подходит к окну, смотрит во двор. Затем вздыхает и возвращается на свой стул.
Некоторое время стоит тишина, затем щелкает выключатель, в комнате вспыхивает свет. Входит Белкин. Домовой сидит на стуле и из горлышка пьёт коньяк.
Белкин:
- Знаешь, я тут подумал, а пошли ко мне жить!
Домовой поперхнулся коньяком, закашлялся. Белкин подбегает к нему хлопает его ладонью по спине.
Домовой:
- Не……!
Кашляет, на глазах выступают слёзы. Вытирает глаза майкой, сморкается меж грудей нарисованной на майке красавицы.
- Нет! А вот сразу этого нельзя было сказать ?!
Домовой надевает дублёнку, подходит к Белкину разворачивает его спиной к себе, запрыгивает ему на спину.
Белкин (удивлённо):
- Так ты что на мне ехать собрался?!
Домовой:
- Вова, существуют вековые традиции, домовые они из дома в дом не переходят, а переиздают. И потом, личность я бестелесная весу во мне не много.
Белкин, подбрасывая домового на спине.
Белкин:
- Я бы не сказал, что весу не много.
Домовой:
- Вова, это не я тяжелый, это багаж тяжелый. Багаж в форме жизненного опыта. Поверь мне Вова, после того что я сегодня тут видел, он тебе пригодиться. Ну, поехали-поехали! До смерти осточертел мне этот дом, а в особенности одиночество.
Белкин с домовым на спине выходят из комнаты, из-за сцены доноситься напеваемая ими песня.
- Если долго, долго, долго…
Если долго, долго, долго…
Если долго, долго, долго…
Значит парень молодец!
Занавес.