Действующие лица:
• Диана, бывшая писательница, теперешний библиотекарь.
• Тень Гумилева.
• Тень Ахматовой.
• Тень Модильяни.
Сцена I.
Полутемная комната. Ночник. На низеньком столике пепельница, полная окурков, недопитый кофе. Диана мечется в депрессии. Открывает-закрывает балкон, сбрасывает на пол различные вещи. Доходит до полки с книгами. Начинает их швырять.
Крупным планом: на пол медленно летит книга — «Гумилев. Жизнь поэта». Темнота — медленно возникает силуэт, резкий свет — Гумилев.
—Привет! — Гумилев.
Диана теряет сознание.
Гумилев тормошит ее, лежащую, потом обнимает и целует. Целует долго и горячо, так что Диана приходит в себя.
—Кто ты? — Диана.
—Я опоздал. Немного, — Гумилев.
—А мне кажется, что вовремя, — улыбается Диана.
—Как тебя зовут? — Гумилев.
—Диана, — Диана.
—А меня Николай, — Гумилев.
Сзади появляется Ахматова.
Диана с Гумилевым ее не видят.
—Можно потрогать Ваши усы? — Диана.
—Сколько угодно, — Гумилев.
Рука Дианы тянется к усам, но рука Ахматовой отталкивает ее.
—Здесь кто-то еще? — Диана.
—Он мой. Не отдам, — Ахматова.
Свет.
—А-а, — Диана, —
Муж в могиле,
Сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне,
Помним, помним. Проходили.
—Не обращай внимания, — шепчет Гумилев и снова долго и виртуозно целует Диану.
Ахматова стремительно приближается. Диана съежилась и оттолкнула Гумилева.
Возникший ниоткуда Модильяни бросается наперерез Ахматовой.
Гумилев медленно поворачивается.
—У тебя есть ОН!
Гумилев снова обнимает и целует Диану. Объятия продолжаются всю сцену.
—Почему ты не ответила на мое письмо? — Модильяни.
—А оно было? — Ахматова. — Я его всю жизнь ждала. Даже тогда, когда из журнала случайно узнала о твоей смерти. Моди… милый… Я любила только тебя… поверь. Все мои стихи о тебе… поверь. Все мои стихи о тебе, жаль, что ты не знаешь русского. Но письма я не получала… честно… Может, мне его просто не передали… Я бы, конечно, ответила. Я бы приехала. Ведь все могло быть совсем иначе, — Ахматова опускает голову.
—Зато теперь мы вместе, — Модильяни.
Темнеет. Ахматова и Модильяни исчезают.
Сцена II.
Та же комната. Полдень. Расстеленный диван. Диана медленно приподнимается на локтях и с удивлением смотрит на Гумилева.
—Значит, это не сон, — тихо произносит Диана.
Гумилев открывает глаза.
—Иди ко мне, — Гумилев.
Долгая возня. Объятия.
Наконец, Диана встает с дивана. Одевает тапочки. Затягивает пояс на халате.
—Давай уедем, — Диана.
—Как скажешь, — Николай.
Оба поднимаются, садятся за столик. Пьют кофе и едят бутерброды.
—Где ты раньше была? — Гумилев.
Диана пожимает плечами.
—Как бы нам не разминуться в коридорах общежитий, в эпохальности эпох… — Диана.
—Что-что… — Гумилев.
—Это я так… не обращай внимания. — Диана. — Так куда мы с тобой поедем? Давай в Крым…
—Ну, конечно, в Крым, — Гумилев. — Не в Африку же…
—В Африку теперь так просто не уедешь, — Диана. — Нужна виза, а у меня даже загранпаспорта нет.
—А у меня вообще никакого паспорта нет, — Гумилев.
—Слава Богу, в железнодорожной кассе документов не требуют, — Диана. — А куда именно в Крым мы поедем?
—В Коктебейль, — Гумилев. — Я когда-то там жил. У Волошина. Мне понравилось.
—В доме Волошина сейчас музей. А на пляже не протолкнуться даже в сентябре, — Диана. — Нет, мне по душе дикий Крым. — С заминкой. — Ну, почти дикий.
—Например? — Гумилев.
—Новый Свет… — Диана.
—Винный завод Голицына, — Гумилев. — Царские подвалы. Можно и туда.
Сцена III.
Диана и Гумилев за столиком на веранде в Макдональде. На столе еда.
—Вот уже не думала, что нам так повезет, и мы через два часа уедем, а завтра в пять утра будем в Феодосии.
—Сегодня 23 сентября как-никак, — Гумилев. — Купальный сезон окончился. Посмотри, вон на том старом клене желтые листья. Да и этот дуб пожелтел. Скоро вся эта красота начнет кружиться и падать, деревья станут голыми, как современная литература, да и все творчество, — Гумилев.
—Что ты имеешь в виду? — Диана.
—Искусство идет путем оголения своих составных, не только интимных, — Гумилев.
—Совершенно с тобой согласна, — Диана. — Хотя, с другой стороны, литература в последнее время совсем упростилась: пиф-паф, трах-бах, ой-ай, би-би-би…
—Может быть, но я не замечал, — Гумилев. — Идем, а то на поезд опоздаем.
Сцена IV.
Палатка между двух скал. Очаг. Гумилев плавает, Диана машет ему рукой.
—Выходи! — Диана.
—Вот здорово! Мы уже дней десять тут, а не надоело, — Гумилев. —-Слушай, давай я схожу к конечной автобуса, вина куплю.
—Давай лучше я, — Диана. — Я знаю, где дешевле. Не первый раз здесь, надеюсь не последний. Ну, «Орел» сегодня, просто блеск.
—Да, в сизой дымке. Красота неописуемая, ненашенская, — Гумилев. — Резкая, яркая.
—Раньше это место называлось «Парадиз». Парадиз — значит, рай, — Диана. — На набережной есть ресторан «Парадиз». Там, кстати, можно купить чебуреки.
—Слушай, а давай вместе сходим, — Диана. — Наши вещи никто не тронет. Кому они нужны? Давай, Коля. Только я быстренько постираю.
Стирает и развешивает на ветках карликовых сосен трусики.
—Выкупаемся, чтобы не жарко идти было, — Диана.
Оба ныряют в море.
Потом оттряхиваются, одеваются и, взявшись за руки, не спеша, поднимаются в гору.
Сцена V.
Небольшое кафе. Столик на улице. Диана с Гумилевым пьют вино и едят чебуреки. За соседним столиком два незнакомца возраста Гумилева. Захмелевшая Диана неожиданно поворачивается к ним.
—Сигаретки не найдется, — Диана. Один из мужчин протягивает ей пачку «Мальборро», второй отвечает на зазвеневший мобильник:
—Лапуля, я в Сумах. Представь себе, срочно вызвали… Ничего удивительного в этом нет…
Диана смеется, обнимает Гумилева:
—Понимаешь, он в Сумах…
Мужик поднимается и идет к морю:
—Клянусь тебе, в Сумах я…
—Знаешь, — Гумилев, — мне когда-то приснились говорящие уши…
Диана смеется:
—Ты уже научился ими пользоваться… — достает мобильник. — Держи.
—Кому мне звонить? — Гумилев.
—Анне Андреевне, — Диана.
—Я не знаю ее номера, — Гумилев.
—Ты украл письмо от Модильяни, — Диана.
—Не помню, — Гумилев.
—Ладно, пошли, — Диана.
—Давай еще вина возьмем, — Гумилев. — На вечер.
—Годится, — Диана.
Сцена VI.
Палатка между двух скал. Раннее утро. Море тихое, как полотно, бледно-голубое. Восход отражается, как в зеркале. Диана выползает из палатки с зубной пастой. Улыбается, потом идет плавать. Появляется Гумилев. Плывет вслед за ней. Через минуту оба выходят из воды, оттряхиваются, смеются.
—Мне кажется, что я тебя знаю давным-давно, — Диана. — Как будто всю жизнь с тобой прожила.
—У меня точно такое же ощущение, — Гумилев.
—Слушай, а может быть мы миллионы лет до нашей эры были этаким одним элегантным андрогинном? — Диана смеется.
—Все может быть, — Гумилев, качая головой, задумывается. — А ведь многие так никогда и не находят своей половины…
—Хотя женятся и разводятся сто раз, — Диана. — Большинство полноценных семей живут без секса. У меня есть подруга из коммуналки, двенадцать семей рядом с ней живут. А спит с мужем по-нормальному она одна, и, когда это происходит, обитатели под дверью собираются послушать и посмотреть, когда подружка моя в ванную выскочит.
—Да, — Гумилев. — Ты живешь в отдельной квартире…
—А ты подумал, что я о себе в третьем лице рассказываю? — Диана смеется. — Нет, я — это я, а Иринка — Иринка. Мы с ней вместе в институте учились… Ладно, пойду позагораю. Вон на ту скалу.
—А я, пожалуй, еще поплаваю, — Гумилев.
Диана ложится на плоскую скалу, а Гумилев уплывает. Через некоторое время Диана открывает глаза и тревожно вглядывается в море. Гумилева нет. Она берет мобильник и набирает номер скорой. Появляется «скорая», выскакивает шесть человек. Все усердно ищут тело, но не находят его.