СЛЕДСТВИЕ ПРИЧИН
Чтобы утром не проспать на работу, и, насколько возможно, проснуться с удовольствием, Лешка заводил будильник на три времени с интервалом в десять минут. Услышав первый звонок, он с блаженной улыбкой проваливался в теплый сон. Второй звонок извещал, что пора переходить на дрему, ну а с третьим звонком Леха потягивался, медленно вставал и шел умываться.
Правило трех звонков он завел, после того как в его телекомпании руководство решило, что операторы должны сами монтировать свои репортажи. Дескать, пусть с мучаются с тем, что наснимали, составляя видеоряд из планов, которые частенько не соединяются не только друг с другом, но и со смыслом всего сюжета новостей. Может, снимать научатся!
Как показала практика, это решение полностью себя оправдало. Операторы, чтобы не снимать лишнего, стали требовать с журналистов сценарий события, которое еще только должно произойти. Молодые журналисты от таких нахальных требований просто шалели и вообще переставали соображать. В конечном итоге два враждующих лагеря творцов нашли способ договориться, все пришло в норму и сюжеты стали похожи на настоящие новости.
А чтобы операторы могли монтировать, главный редактор (тот еще весельчак!) повесил в монтажке инструкцию, где, учитывая интеллект творцов, доступным языком было написано, каким пальцем нажимать очередную кнопку на монтажном пульте. Умный бетакамовский аппарат давал возможность сначала посмотреть, как будут выглядеть два соединяемых куска пленки. А о том, что просмотр закончен, извещал веселым треньканьем и сам возвращал пленки в исходное положение. И никаких сложностей в монтаже не было, если человек хотел научиться этому нехитрому ремеслу. Операторы не очень хотели. Лешка в первый же день встал в позу. А ночью ему приснился страшный сон: он монтировал сюжеты один за другим, и так устал, что рук поднять не мог. Он буквально на минуту закрыл глаза, и тут услышал знакомое треньканье, но даже не пошевелился. «Сейчас сам на начало встанет» - решил Леха и продолжал сидеть с закрытыми глазами. Долго сидел и ждал. Наконец ему стало любопытно, что с это такое происходит с монтажным пультом, и он открыл глаза. Монтажка исчезла, Леха лежал в своей постели, а будильник ехидно тикая, показывал, что звонил час назад! Небритый и голодный Лешка пулей понесся на студию, где честно доложил начальству причину своего безалаберного поведения. Руководство телекомпании хохотало до самого обеда, а герой ночного монтажа решил заводить будильник с интервалом в пять минут.
Сегодня, услышав первый звонок, он мельком подумал, как было бы хорошо не бежать на остановку, не ждать автобус, а приехать на работу в мягком кресле иномарки. Но только на пассажирском сиденье. Сам водить машину Лешка желанием не горел. За окном чуть слышно моросил дождик, навевая лень и разные поэтичные мысли. Под одеялом было тепло и уютно. Просыпаться не хотелось. Чуть-чуть приоткрыв глаз, он глянул на будильник и от разочарования чуть не взвыл. Судя по стрелкам, это был не первый, а третий звонок! «Все! Не задался день!» - обреченно подумал Лешка. Привычный порядок был нарушен, а это не сулило ничего хорошего.
Потом неприятности посыпались как из рога изобилия! Мало того, что маршрутка ушла из - под самого носа, он чуть не шлепнулся на сколькой от дождя дорожке. Равновесие сохранить удалось, но размахивая руками, он уронил ключи в грязь. Пока выковыривал ключи, увидел, что надел разные носки! Ну, не совсем разные, оба черные, но один был темнее, другой чуть светлее. И тут же вспомнил, что оставил дома мобильник! Возвращаться – дурная примета! А что делать? Руки грязные, носки разные, мобильника нету…
В прихожей телефон сверкал маячком, извещая о непринятых звонках. Лешка представил, как злится Семен, что его еще нет на работе. Ну, точно, прислал сообщение: «Сиди дома. Я за тобой заеду. Семен». От возмущения Лешка запустил обе пятерни в волосы, забыв, что руки в мокрой земле. «Ну, Сема! Не мог раньше позвонить? А теперь я весь грязный…. Да, не задался день!» - удрученно подумал парень и отправился в ванную. До приезда Семена он успел постоять под душем, побриться и тщательно одеться. Потом не спеша приготовил себе бутерброды, сварил кофе, но избавиться от неловкого чувства не смог. Не давало покоя смутное ощущение, что его жизнью руководят странные обстоятельства, и как он ни старается сделать все правильно, получается наоборот.
-Значит так! – обреченно вздохнул Сема, когда они, наконец, приехали в офис студии.
Всю дорогу он молчал, обронив всего одну загадочную фразу: «Приедем, если Олька на месте, все и расскажу…» Из этого Лешка понял, что назревает такая съемка, что мама не горюй!
-Значит, так… - повторил режиссер и директор в одном лице. – Нам нужны деньги, поэтому отказываться даже от самого неприятного заказа мы не можем.
-Сем, я тебя сейчас тресну! – заявила Олька и сняла туфлю.
-Одень, замерзнешь! – не замечая угрозы, по-отечески посоветовал Семен.
Лешка решил не вмешиваться, потому что израсходовал весь эмоциональный заряд на борьбу с утренними обстоятельствами.
-Не замерзну! Я терпеть не могу, когда ты начинаешь от первобытнообщинного строя. Говори конкретно, что за заказ. Мы сюда за тем и пришли, чтобы работать!
Семен улыбнулся краешком губ и согласно покивал:
-Вот именно. И заказ хороший, по деньгам…
Он еще немножко помолчал, покосился на Ольку с туфлей в руке, посмотрел на развалившегося в кресле Лешку и снова тяжко вздохнул.
-Значит так. Магазин мебели выпендрился!
-Что сделал? – удивились коллеги.
-Выпендрился! Соорудил выставку-продажу кухонной мебели. Ну, как это сейчас принято, в каждой секции – один набор! Я сейчас там был, все посмотрел. Секции маленькие, свет плохой… И они хотят рекламу всего этого!
-Сколько всего секций? – поинтересовался Лешка.
-Девять.
-Ну?
-Что, ну? Я не представляю, как их все в один сюжет впихнуть!
Олька надела обувь и строго посмотрела на Семена.
-Ты же сказал – рекламу хотят. Это значит ролик?
-Да нет, душа моя! Если бы ролик, то я бы не парился. Сюжет они хотят, минут на десять!
-Ну и сделаем сюжет, в чем проблема? – не могла понять Олька Семкиной нерешительности.
-А как мы его снимем в девяти отсеках забитых мебелью? Я не знаю!
Ребята молчали. Олька лихорадочно соображала, как выкрутиться из ситуации. Лешка решил вообще не думать: не его день и нечего людям жизнь портить. Чисто автоматически подсчитал:
-Десять минут на девять секций, это по минуте с хвостом…
Семен встрепенулся, орлом глянул на Лешку. Было видно, как замелькали идеи в его голове. В это время, совершенно некстати зазвонил телефон. Семен молча выслушал звонившего, помрачнел лицом пуще прежнего, и коротко ответив: «Сейчас буду», положил трубку. Достал из портфеля кипу рекламных проспектов и протянул Ольке.
-Вот, напиши текст на каждый комплект мебели. Ну, ты знаешь, про достоинства, преимущества… А я… мне надо… я скоро буду. Снимаем сегодня. С пяти часов и до утра магазин наш.
И ушел. Олька с Лешкой остались одни. Остались и посеянные Семеном сомнения. Перебирая проспекты, Олька рассвирепела:
-Все кухни разных производителей! Ну, и что прикажешь делать? Как их в один сценарий объединить?
-А ты не объединяй! – отмахнулся Лешка, соображавший, сколько света нужно, чтобы снять интерьер в крохотном закутке. Это ж, сплошные тени будут! – Вспомни, как ты с гобеленами разобралась?
-Это не я, это Яков Сергеич!
-Нет, солнце мое, это ты придумала показать ткани с практической стороны. Да еще втянула в это дело ни кого либо, а исключительно Заслуженного артиста России!
Вспоминая, Олька улыбнулась.
Действительно, эк она лихо закрутила!
Это было еще весной. Семен подсунул ей заказ на рекламу мебельных гобеленовых тканей. Она чуть голову не сломала, как строить сюжет? Ну и придумала. И вылезла со своей идеей на утренней планерке.
-Сема, чтобы эти гобеленовые ткани покупали, надо показать, как самостоятельно можно заменить обивку на мебели. К примеру, на табуретке или стульчике. Хорошо бы диван… но это мы не потянем.
Коллектив встретил идею не то чтобы в штыки, но и восторга не высказал. Лешка разочарованно крякнул. Слово «гобелен» у него ассоциировалось с рыцарскими залами. На худой конец, с турнирами, но никак не с прозаическими табуреточками. Семен снисходительно посмотрел на Ольку.
-Я себе представляю этот кадр! Ты с плоскогубцами, гвоздями и молотком! Весь Владивосток обхохочется!
-Да, - поддержал режиссера оператор, не желающий расставаться с образом рыцарского времени. – Это мужская работа! Я понимаю, если ты рядом с мастером будешь стоять и так элегантно подавать отвертку!
-А где я тебе мастера возьму? – возмутилась Олька. - На стройке? Ты их видел, этих мастеров? Всех зрителей распугаем!
Семену было некогда, и он просто отмахнулся от Ольки.
-Зрителей распугивать не надо. А мастера где хочешь, там и бери!
Олька призадумалась. Где взять мужчину, чтобы и голос был, и лицо, и манеры и интеллект? И при этом, чтобы руки росли именно из того места, что природой предусмотрено. И вспомнила, что однажды, во время интервью в театре актеры, смеясь рассказывали, что в молодости подрабатывали ремонтными работами. «Значит, с табуреткой справятся» - решила Олька, и отправилась в театр.
Там она почти час бродила по фойе, любуясь портретами мужской половины труппы, игнорируя красавиц актрис. Выбор был впечатляющим! Прошел еще час. Наконец Олька остановилась на обаятельном средних лет актере с удивительно добрым и веселым лицом. Смущала только подпись под портретом. Нет, не имя – фамилия, а звание. Заслуженный артист России. Станет такой человек тратить время на глупости? Олька еще немного постояла, глядя в веселые глаза на портрете, гадая, «согласится – не согласится» и вся в сомнениях, отправилась к служебному выходу, где нос к носу столкнулась с предметом своих переживаний, и, не заботясь о приличиях, вместо «здравствуйте» спросила прямо в лоб:
-Вы могли бы поменять обивку на стуле?
-Сколько стульев, двенадцать? - задорно спросил Заслуженный бархатным голосом. Было видно, что это предложение его забавляет.
-Почему двенадцать, только один!
-А почему один?
-Потому что больше не надо, зрителям и так все понятно будет!
-Так для кого стульчик делаем, для Вас или для зрителя?
Олька растерялась, а владелец неотразимого голоса расхохотался. Олька смутилась еще больше.
-Уважаю авантюры! Завтра с четырех до шести я свободен. Сделаем мы эти стульчики!
Пока Олька ходила по театру, Семен и Лешка, занимаясь своими делами, и напрочь забыли утренний разговор о сюжете с мебельными тканями. И Олькино восторженное - «я нашла мужчину своей мечты», помня о ее семейном положении, восприняли как катастрофу! Лешка схватился за сигареты, Семен за голову. Девушка сообразила, что несколько исказила смысл новости и попробовала выразить ее по-другому.
-В смысле, мужчину твоей, Сема, мечты.
-Что? – взвился Семен и посмотрел на Лешку.
-А я причем? – поспешил откреститься от нелепого альянса Лешка. - Я и о тетках-то не мечтаю, не то, что о мужиках. У меня девушка есть, между прочим…
-Козлы. – тихо и мстительно прошипела Олька. – Я мужика нашла.
-Ну, нормально. Мало ей мужа, нашла мужика, а мы козлы! – подвел печальный итог Лешка.
-Для сюжета я его нашла! – разозлилась Олька. – Завтра съемка, в четыре. Нужен домашний интерьер, поэтому снимаем у меня дома. Прошу не опаздывать!
На следующий день, ровно в шестнадцать часов в дверь Олькиной квартиры позвонили. Встречать «мужчину мечты с внешностью и руками» отправился Лешка. И тут же вернулся.
-Отбой, это не он. – разочарованно сказал он и повернулся к Ольке. - Слушай, я и не знал, что ты с артистами дружишь.
-Это Яков Сергеевич! Он и есть наш мастер. – слегка испуганно призналась Олька. Творцы в недоумении уставились на девушку. «Бред какой-то» - пластинкой вертелась одна мысль на двоих. «Он же – актер, Заслуженный! Ну, какой из него – мастер?»
Тем временем именитый гость уселся перед камерой, раскрыл саквояж и стал раскладывать на столике разные плоскогубцы и молотки. В отличие от съемочной группы он чувствовал себя в своей тарелке.
-Ребята, пока не начали, мне сегодня такой анекдот рассказали… слушайте…
И рассказал старый, знакомый анекдот так задорно, что все долго хохотали, как над новым. Атмосфера разрядилась и, когда все отсмеялись, приступили к съемке. Яков Сергеич ловко отделил мягкое сиденье венского стула от всей конструкции и приступил к перетяжке. Действовал он так профессионально, что Олька, которая должна была освежить ножки и спинку стула лаком, заглядываясь на руки мастера, постоянно забывала макать кисточку. Режиссера это раздражало, а оператора нет.
-Ну, как ты не понимаешь, лак прозрачный, его все равно не видно. Пусть машет кисточкой как хочет.
-Что значит, как хочет? Надо махать, то есть красить, правильно!
Олька смущалась и клялась, что будет делать все правильно. Один Яков Сергеевич не унывал, сыпал советами и анекдотами, и мастерски обтягивал старое сиденье новым гобеленом. «Не иначе высокие звания дают, если актер умеет вот так, плоскогубцами… » - с восторгом думал Лешка.
Съемку пришлось прервать, чтобы высох лак. Это время провели на кухне с пользой для души и желудка. За это же время открыли в новом сотруднике столько положительного и ценного, что дальнейшую свою жизнь без него уже не представляли.
Правда, Семена беспокоила проблема другого свойства. Как - никак в кадре мужчина и, простите, женщина! А это по закону жанра чревато развитием межличностных отношений! Сомнения режиссера, как оказалось потом, были абсолютно оправданы. Владивосток затаив дыхание, следил за каждой новой программой: ну, когда же, когда между этими двумя начнутся те самые отношения… Яков Сергеевич с Олькой дружно и весело клеили обои, лихо красили стены, сооружали немыслимые конструкции, а зритель все ждал эротики и не дождавшись, заражался азартом телевизионных строителей. В точности следуя их советам раскупал обои, плитку, краски, шпаклевки…
И все были довольны. Особенно заказчики сюжетов.
Месяца через три у Якова Сергеевича случился нервный срыв. Так, ничего особенного, только очень долго и странно хохотал! Дело было в понедельник. Как известно, в театре выходной. Вот он и решил наведаться в налоговую, за какой-то выпиской. А там тоже выходной, вернее, не приемный день! Он уже собрался уходить, но тут его увидели тетки и как закричат: «Яков Сергеевич, заходите! Мы для Вас все сделаем! А что в следующей программе будет?
-Вот она – слава! - вздыхал Заслуженный артист России. - Я в театре всю жизнь, и ничего… А с вашей программой связался - на улицах узнают, вопросы задают, какая краска лучше, и как метраж обоев рассчитать!
Олька улыбнулась своим воспоминаниям и вздохнула.
-Яков Сергеич в Японии, на гастролях. Да и чем он мне тут поможет? Мужику на кухне не место.
-Это ты очень правильно говоришь. – согласился Лешка. - Но, я не об этом. Чья у тебя мебель?
-Производители? Англичане, французы, болгары…
-Ну и пиши, что они считают в кухне главным: чтобы полки ездили на полозьях, или дверцы из стекла были…
-Лешка! – радостно заорала Олька. - Ты голова! Это идея!
А «Голова» смотрела в окно и думала, что идей у него уйма, ему бы чуточку везения.
За время отсутствия Семена ребята успели три раза поссориться и помириться. Причем, никто из них не мог вспомнить, из-за чего происходили конфликты. Скорее всего, из-за нервозной атмосферы созданной их режиссером. Кроме этого, Олька написала текст, и даже выучила наизусть кое какие фрагменты. Лешка, ворча (и про себя и вслух), из запасных частей собрал еще два осветительных прибора. А поскольку Семен не появлялся, проверил всю съемочную аппаратуру, включая микрофон. Режиссер прибыл за два часа до съемки с увесистыми пакетами разных вкусностей. Среди салатов и колбасок обнаружилась бутылка сухого вина. Лешку это насторожило.
-Я извиняюсь, у нас съемка отменяется?
-Почему? – простодушно удивился Семен, раскладывая еду на столе. – Олька, ты сценарий написала?
Та положила рядом с бутылкой вина несколько густо исписанных листочков.
- Будешь проверять или сразу упьемся?
-Ну, ты даешь! Ноль семь на троих, и захочешь – не упьешься. – возмутился Лешка. – Или у тебя еще есть?
Семен хитро улыбнулся.
-Есть, но ту мы будем пить во время съемки. А эту – сейчас. Чтобы мозжечок расслабить.
Олька с Лешкой не верили своим ушам: пить «до» и «во время» съемки! Такого еще не было!
«Это ж надо придумать, мозжечок расслаблять! Как будто его кто напрягал…» - подумал Лешка, но вслух говорить ничего не стал. Взял бутерброд, лениво откусил и с интересом стал наблюдать, как режиссер пытается достать пробку из бутылки с помощью авторучки. Три минуты такого зрелища вернули уверенность и хорошее настроение.
-Автограф ты, может быть, на бутылке и поставишь, но пробку не достанешь никогда.
-Ну, дай нож. Ты говорил, что он всегда при тебе.
-Ага, чтобы ты себе вены вскрыл? Дай бутылку сюда, творец!
Лешка воткнул в пробку узкое лезвие ножа и стал его тихонько поворачивать. Минута, и бутылка была открыта.
-И не вздумайте повторить этот фокус. Тут талант нужен, особый!
-Вот, за таланты мы сейчас и выпьем, по - махонькой, как говорит наш уважаемый полковник. Садитесь, ешьте, работа предстоит трудная.
Последнее заявление могло начисто отбить аппетит, если бы не лукавая улыбка на лице режиссера. Попивая легкое виноградное, он пробежался глазами по написанному Олькой тексту и одобрительно хмыкнул.
-Умница, я так себе это и представлял.
-А как снимать в девяти секциях, тоже представляешь?
-Подожди, не торопись. Я хочу, чтобы вы себе четко уяснили, что покупка новой мебели – это следствие. А причина… она у каждого своя. Вообще, все, что с нами происходит, это действие причинно-следственного механизма. И сейчас мы с вами не просто сидим и едим, мы создаем причины, чтобы потом наступило следствие. Причиной может быть простое желание. Ну, вот ты Олька. Когда-то давно, мельком подумала о том, что прекрасно было бы работать ведущей. И вот – работаешь. Может, ты уже и не хочешь этого, но пока новые причины не превратились в следствие, будешь ведущей. Так и с покупкой мебели. Каждая женщина мечтает купить новую мебель. Только подумала, старая начинает разваливаться. Причина превратилась в следствие, следствие стало новой причиной. Это так, голая схема. На деле оно, конечно, сложней…
Лешка замер с куском колбасы, соображая, чего темнит режиссер? Олька ехидно спросила:
-А тогда в чем смысл рекламы, если причины для покупки есть?
-Многообразие выбора, душа моя, сеет сомнения. А нам просто нужно их развеять.
-Интересное кино! Значит, мы просто исправляем ошибки магазина?
-Нет. Помогаем покупателю определиться с выбором. – не замечая сарказма ведущей, продолжал улыбаться Семен. – Каждой женщине хочется чувствовать себя среди мебели комфортно. Вот ты и будешь ходить в каждой секции, как на своей кухне.
-Это все общие слова! Ты можешь конкретно сказать, как снимать будем? – возмутился Лешка.
-Непрерывно! – довольным голосом ответил Семен. – По тексту непрерывно, а интерьер будет меняться сам. Вот смотрите! – он разложил листочки текста на столе. – Олька входит в первую секцию с пакетом продуктов, как к себе домой. И начинает продукты раскладывать по шкафчикам. Говорит текст, от сих и до сих. Надо так рассчитать, чтобы последняя фраза этого текста легла на конкретную деталь. Например, Олька открывает шкафчик, ставит на полку пакет с крупой. Здесь делаем остановку, переносим весь реквизит в другую секцию и продолжаем снимать. Ты, Лешка, берешь пакет с крупой крупным планом и делаешь отъезд, и зритель видит уже другую кухню. А Ольга, закрывает дверцу уже в новом интерьере и продолжает говорить, как ни в чем, ни бывало. И так, все девять секций.
Семен с удовольствием глотнул вина. Коллеги удивленно смотрели друг на друга. У Ольки то ли от вина, то ли от Семкиной идеи голова пошла кругом.
-Это получается, я все время в кадре?
-Именно. И пусть все видят, что тебе в любом интерьере комфортно!
-Какой комфортно, я текст не знаю! Его же учить надо!
-Глупости. – добродушно хмыкнул Семка. – Сейчас мозжечок расслабим, и текст сам пойдет. Меня больше Лешка беспокоит.
-А я что, тоже текст говорить должен? – на всякий случай возмутился Лешка.
-Не должен, но будешь. И даже знаю какой.
-Какой?
-Нецензурный.
-Это почему еще?
-Потому что девять раз переставлять камеру, свет, реквизит и все провода, ты мне не рассказывай, что будешь делать это с удовольствием! Мы еще наслушаемся! Поэтому, будем снимать не торопясь, отдыхая… И вообще, имеем мы право на творчество?
-Имеем. – дружно и печально согласились ребята.
Лешка укладывал аппаратуру в кофры и тщательно осмысливал сказанное режиссером. И вдруг, его словно водой окатили! «Мама дорогая» - с ужасом подумал Лешка – «Если все, что сказал Сема правда, и сейчас – это следствие, то я себе представляю, что будет дальше. Я ж таких причин поназакладывал… Нет, надо еще в гастроном заскочить, а то мозжечок не справится. И, будь он неладен, этот причинно - следственный механизм. Все, с завтрашнего дня начинаю закладывать причины для нормальной жизни».