Это вечер. Это те самые пять минут свободы. Отдушина дня.
Я шел по длинному коридору, полному людей, с уткой наполненной мочой. Желтой мочой с едким запахом. Это то, что он вчера пил. Это то, что с выпитой жидкостью сделал его организм.
Я прохожу мимо мужчины, который этой ночью родил 12 мальчиков и 1 девочку, а на утро проснулся вторым пришествием Христа.
Мимо человека с тремя трепанациями черепа, которого накануне ФСБ-шники скинули с электрички по пути в Москву.
Их тут много. Целый коридор.
Мне стыдно, они меня видят. Я могу сказать, что это не моя утка, не моя моча. Каждому из них сказать об этом. Я так бы и сделал, но не в этот раз. Каждый занят своим.
Три минуты назад я наблюдал как человек, обрубками рук пытался взять эту самую, свою утку. Еще вчера он самостоятельно поджег свою квартиру. Правая по локоть, левая по кисть. Еще двадцать минут назад, он рассказал мне, как отрезал себе сначала правую по локоть, потом левую по кисть. Я не знаю, какой рукой он отрезал вторую. Но то что я видел, было фактом. Неуклюжие бултыхания едко-желтой мочи в специфическом сосуде, под такт его двигающихся обрубков, пытающихся сиё удержать.
- Помоги?
Так вот, уже через три шага я поверну в сортир, и моя задача будет выполнена. Там же найду несколько мелких, крепких окурков и выкурю их жадными затяжками. Это будет победа.
Моей бабушке по матери уже девяносто второй год, и всё что её беспокоит, это зубная боль, которая появилась вот-вот на днях. У неё начали болеть свои зубы, собственные. У неё плохая привычка сжигать документы и мебель, разговаривать со святым духом, быстро и круто менять темы этих разговоров. Она с рождения моей матери ничем не болела. Даже гриппом, даже простудой.
Тот самый мужчина, родивший за ночь 12 мальчиков и 1 девочку, делал это по-настоящему. Он проснулся настоящим Христом, и что самое главное, в свои сорок восемь лет он имеет тело, которому позавидует любой двадцатилетний юноша. Это я вижу сам, это факт. Уверен, он не знает что значит болеть. Даже гриппом, даже простудой.
Каждый из нас, живет в своем мире. Всё, что мы видим и как это воспринимаем, это всего лишь ассоциативное восприятие действительности. В нашем мире есть старение и болезни. В чьем-то мире их нет. Разум стоит этих лишений?
Каждый вечер, по коридору проходит санитар Коля, бывший пациент, и открывает все палаты. Его коллеги готовят дубинки, а медицинский персонал вооружается мобильниками для съемки и готовится к спектаклю.
Эти пять минут бывают в единственный момент, момент вечернего обострения. Оно есть даже у тебя. Этот момент - кульминация эмоционального состояния любого человека. Те же осень, весна, что заполняют все палаты в этой больнице до бочки. Тот же вечер каждого дня, только на более коротком отрезке времени.
За это время, каждый пытается сделать что-то интересное или важное в своем отражении действительности. То, что нужно именно ему. Эти 5 минут издевательская отдушина для всех нас там, и всех нас вообще. Каждый занят своим. Мед.персонал занят смехом и съемками. Санитары, экс-пациенты, нетерпеливо потирают дубинки с жаждой сиюминутного восстановления гармонии в отделении. А жизнь вокруг кипит.
Я же, иду с уткой, наполненной едко-желтой мочой новоявленного инвалида еще вчера спалившего собственную квартиру. Я сгораю от стыда, что от невозможности всем и каждому заявить о том, что эта гадость не моя. Я всего лишь пытаюсь помочь старику. Она не моя даже только потому, что моя моча обычно куда более приятна на вид и запах, но они ведь даже об этом не знают.
Христос кончает в батарею под окном, что напротив палаты и дубинки восстанавливают гармонию. Он тоже успел сделать что-то важное.
С тех пор пройдет четыре года. Тебе двадцать четыре. Ты на свидании с девушкой. Уже четыре года ты ничем не болел. Даже гриппом, даже простудой. Собственными руками протягиваешь ей букет. Вы смотрите друг другу в глаза. Она в этот момент не думает, что возможно эти руки кого-то убили, что возможно мастурбируют по 3 раза в день, а моются 2 раза в день. Но и ты конечно, глядя на её накрашенные губы, не думаешь о том, сколько членов она когда-то взяла в рот. И вообще в этот вечер вы не будете даже говорить об этом, верно? Ты даже не вспомнишь ничего плохого из своей жизни, а она из своей. Вы будете, как два чистых ангела улыбаться друг другу, говорить о хорошем и фантазировать. Таким представляется будущее. Этот вечер. Отдушина.
Четыре года как штиль. Ты оглядываешься "до" и сравниваешь с "после". Можно вести образ жизни, занимаясь лишь тем, что действительно нравится. Получать удовольствие и сходить с ума. Вечно из-за этого попадать в переделки, порой смертельно-опасные или просто ужасные обстоятельства. Конца, которым, порой не будет. Либо, как "после", серые будни. Изо дня в день. Занять свое место в ячейке общества и смирно выполнять свои, не наделенные духом, функции. Ты боишься первого. Ты боишься второго. И что самое страшное, между этими колеями проехать невозможно. Что тебе остается?
продолжение --> http://www.proza.ru/2012/04/21/7