Около четырехсот лет прошло с момента изобретения Гоббсом общественной системы – государство. Планировалось оно в виде объединения индивидов добровольно ограничивающих свою свободу в его пользу; со своей стороны государство обязывалось обеспечивать мир и безопасность всем гражданам. Индивиды становились гражданами, но это тотчас потребовало от них: приспособиться к новым условиям социума в структуре государства. Но, как известно, любая система, строящаяся на приспособлении ее элементов, влечет за собой иерархические отношения; всегда пирамидальна, и лидер, разумеется, находится на ее вершине. Зарождение и развитие иерархии разрушало запланированное равенство граждан в государстве.
Отношения граждан в структуре государства усложнялись, требуя от индивида более широкого приспособления: в трудовых, родственных, общественных (как гражданин) и религиозных (как член паствы) отношениях; индивиду приходилось всюду завоевывать и удерживать свой статус. Былое добровольное ограничение свобод через поколение - два, гражданами уже ощущалось притеснением, неравенством, повлекло негодование. Менялись формы правления, политическое устройство, границы государств; изменялась основа взаимодействия между: государственными органами, верховной властью и рядовыми гражданами, - искались пути возвращения ощущения свободы и равенства, но вернуть не удавалось. Уходила эпоха Возрождения. Бунты низов, революции, смена форм государственности - так запечатлелся историей четырехсотлетний период апробации государственности. В чем причина нестабильности гражданского общества согласившегося на государственную власть, и почему это же общество терпимо к власти духовенства, владычествующего веками? Казалось бы, в обоих случаях имеется иерархия индивидов, обязательства сторон, требование покорного повиновения, но общество послушно лишь духовной власти. Чтобы разобраться в этом вопросе, давайте рассмотрим социальную активность слоев общества.
Особую значимость обществу представляют высокоразвитые личности, они представляют его интеллектуальный слой. Их уважают, к ним идут за помощью, они справедливо занимают вершину иерархической пирамиды. Слой немногочисленный: в городских условиях порядка 20%, а сельских - до 10% от общего количества. Неоднородный, так как отличается направлением, глубиной знаний и социальной активностью его представителей. Грамши [1] называл их интеллигенцией (отличается от устоявшегося определения интеллигенции в русском языке) и подразделял на: «традиционную», верно служащую группе утратившей господство в обществе и «гегемон» - указывающие авангардные цели, задающие направление и темп развития общества, связывающие его с другими организациями, участвующие в политическом управлении общества господствующей группой (одна шестая слоя). В этой части интеллектуального слоя неизбежно присутствует соперничество, формируются слои учеников, она, можно сказать, является поводырем общества.
Нижний слой общества представлен практичными людьми. В городских и сельских условиях численность слоя может варьировать от 40 до 75 процентов. Им важна прикосновенность к интеллектуальному слою. Она помогает обрести не только уверенность и спокойствие, но и реальные цели, наполнение жизни высоким смыслом. Целеустремленность, стабильность и уверенность этих людей делает нижние слои общества надежными, прогнозируемыми. В условиях стабильности разрастается средний слой, формируется костяк общества. Нижний и средний слой стремится к верхнему, зарождается и развивается культурная сердцевина - ядро общества. Чем выше удельный вес средних слоев, тем общество стабильней, но если этот слой отсутствует, оно становится «взрывоопасным».
Общество находит своего лидера, как правило, в интеллектуальном слое, но людям лучший, гуру, а не второсортный; они хотят самого-самого лучшего и он должен отвечать высочайшим стандартам, чтобы члены общества (коллектива) верили в свое превосходство. Ведь коллективу постоянно приходится отстаивать свое положение – «лучший среди других», достигать высоких целей. Понятно, что планка требований к гуру поднимается обществом высоко, и в этой атмосфере гуру легко соблазняется на ложь. Дабы соответствовать культивируемым образцам непорочности, он вынужден играть роль всемогущего, всесвятейшего, наичестнейшего, самого просветленного, самого любящего, самого мудрого обладателя самых глубоких истин; в противном случае люди пойдут за тем, кто больше соответствует их идеалу. Из-за этого лидер-гуру не позволяет себе близость с кем бы то ни было, поскольку близкие отношения между взрослыми людьми обычно базируются на равенстве. Все его взаимоотношения с окружающими получаются иерархическими. Его «свита» быстро нарастает учениками и подхалимами, они становятся фундаментом его притягательности и власти. Условие стабильного развития и единения общества, подтягивания нижних слоев к верхнему, Грамши называет «гегемонией» (термин выражает сложное состояние единения слоев общества и не соответствует нашему общепринятому; далее по тексту этот термин будет использоваться в смысле Грамши).
Но есть и другая сторона отношений интеллектуального слоя с нижними слоями. Грамши в интеллигенции видит не только главное действующее лицо в установлении «гегемонии», но и главное действующее лицо в подрыве гегемонии в государстве. Он убежден, что, продавая свой труд (инженера, ученого, священника, журналиста и т.д.), «гегемония» тянется туда, где деньги – к господствующей группе. Также она используются для осуществления функции - подчиненный в задачах социальной гегемонии и политического управления. В борьбе за власть новых господ становится главным агентом по воздействию на культурные ценности общества и завоеванию гегемонии у низших слоев (слоев обыденного сознания). Они так же обеспечивают «спонтанное» согласие широких масс населения с направлением социальной жизни, заданной основной господствующей группой; используются для приведения в действие государственного аппарата принуждения, «законно» обеспечивающего дисциплину тех групп, которые не «выражают согласия» ни активно, ни пассивно. По мнению Грамши, интеллигенция «учреждена» на случай таких критических моментов в командовании и управлении, когда спонтанное согласие исчезает.
Интеллигенция городская и сельская различаются. Городского типа выросла вместе с промышленностью и ее роль подобна роли младших офицеров в армии: нет никакой самостоятельной инициативы в выработке производственных планов. Она - связующее звено между исполнительской массой и предпринимателем; доводит до непосредственного исполнения производственный план; контролирует отдельные участки работы. Средние слои городской интеллигенции очень стандартизованы, в то время как высшие слои все больше смешиваются с главными промышленниками.
Сельская интеллигенция консервативна и является в значительной части «традиционной», то есть связанной с крестьянской социальной средой и мелкой буржуазией города. Она устанавливает контакт крестьянской массы с администрацией, как государственной, так и местной (адвокаты, нотариусы и т. д.), и именно в силу этой своей функции играет большую общественно-политическую роль.
На государственном уровне в конкурентной борьбе с «традиционной» интеллигенцией побеждает наилучший, чаще всего харизматичный лидер, мастерски манипулирующий своим имиджем. Такие манипуляции — игра, с помощью которой завоевывается внимание общественности. Приемы, используемые и в целях рекламы, и для привлечения новых сторонников, скроены по единому образцу и сосредотачиваются на имидже, а не содержании.
Роль лидера в такой игре является шаблонной: строгий, но заботливый отец; и грандиозный ловкач; и источник любви и благодати; и всезнающий; и борец за свободу, раскрепощающий людей; и даже тот, кто обещает: «вы все это получите». Представляя себя неподвластным конкуренции, они провозглашают систему ценностей, которая не приемлет соперничества. Любого своего соперника они провозглашают порочным. Лидеры, подобно монархам прошлого, могут удовлетворять любую свою прихоть и окружены заботой. И хотя многие из «лидеров» утверждают, что не нуждаются в каком-то особом обращении и что были бы столь же счастливы в пещере, на самом деле власть, которой они располагают, и лесть, которой они окружены, действуют на них сильнее, чем любой наркотик. Неудивительно, что они выглядят словно под кайфом, особенно на публике.
Связь между «высшей» философией и обыденным сознанием, также как и связь между высшим и низшим слоем общества обеспечивается «политикой». Точно так же, как обеспечивается политикой связь между католицизмом интеллигенции и католицизмом «простых людей». Однако по характеру связи эти два случая коренным образом отличаются один от другого. Церкви пришлось столкнуться с проблемой единения общества, «простых людей», но она не пошла путем поднятия «простых людей» до уровня интеллигенции (церковь даже не ставит себе такой задачи, идеологически и экономически непосильной для нее в нынешнем положении), а путем введения железной дисциплины для интеллигенции, чтобы она не переходила известных границ и не сделала разъединение непоправимым и катастрофическим. В прошлом такие «бреши» в сообществе верующих заполнялись мощными массовыми движениями, которые приводили к образованию новых религиозных орденов вокруг сильных личностей (Доминик, Франциск) и в этом находили свое завершение. Ордена для массы верующих имеют совершенно незначительное «религиозное» значение, но «дисциплинарное» значение их огромно: они являются с момента рождения или становятся потом разветвлениями и щупальцами «Общества Иисуса», орудиями «обороны» с целью сохранения приобретенных политических позиций, а не обновительными силами развития. Модернизм же породил не «религиозные ордена», а политическую партию – христианскую демократию.
Что представляет собой политическая партия с точки зрения интеллигенции? Для некоторых социальных групп политическая партия – орган объединения мелких разрозненных сил, средство подготовки, фильтрации и назначения на руководящие посты собственной интеллигенции. Для социальной группы политическая партия выполняет функцию укрепления связей между интеллигенцией господствующей группы и традиционной интеллигенцией. В стандартизованном обществе с малым количеством партий, укрепление связей ложится, например как в США, на безграничное множество религиозных сект, спортивные объединения. На сегодняшний день в США насчитывается 268 религиозных вероучений, 308 тыс. церквей и молитвенных домов, 350 тыс. служителей культа. Соединенные Штаты занимают первое место в мире по численности и разнообразию сект!
Стандартизация и сегментация - важное условие гегемонии в гражданском обществе, где требуется сохранять «атомизацию», индивидуализацию людей. Но в то же время надо соединять «сегменты» связями, не приводящими к органическому единству - безопасными для гегемонии. Как показали исследования по методологии Грамши, эффективным средством для этого стал в США спорт. Он порождал такие символы и образы, которые связывали мягкими, ни к какому социальному единству не ведущими связями самые разные сегменты общества - от негритянского дна до буржуазной элиты. Спорт создавал особый срез общей массовой культуры и обыденного сознания. Но остается другой путь воздействия на сознания граждан, с целью их единения – манипуляция их сознанием, внушение единых шаблонов, прикрытая ложь, причем ложь чудовищная, чтобы верилось наверняка.
Если главная сила государства и основа власти господствующего класса – гегемония по Грамши, то вопрос стабильности политического порядка и, напротив, условия его слома (революции) сводятся к вопросу о том, как достигается или подрывается гегемония. Кто в этом процессе является главным агентом? Каковы «технологии» процесса?
Он считал: и установление, и подрыв гегемонии - не столкновение классовых сил, а невидимое, малыми порциями, изменение мнений и настроений в сознании каждого человека. Гегемония опирается на «культурное ядро» общества, которое включает в себя совокупность представлений о мире и человеке, о добре и зле, прекрасном и отвратительном, множество символов и образов, традиций и предрассудков, знаний и опыта многих веков. Пока это ядро стабильно, в обществе имеется «устойчивая коллективная воля», направленная на сохранение существующего порядка. Подрыв этого «культурного ядра» и разрушение этой коллективной воли - условие революции. Создание этого условия - разрушающая агрессия в культурное ядро.
Для подрыва гегемонии, - продолжает Грамши, - надо воздействовать не на теории противника, а на обыденное сознание, повседневные, «маленькие» мысли среднего человека. И самый эффективный способ воздействия — неустанное повторение одних и тех же утверждений, чтобы к ним привыкли и стали принимать не разумом, а на веру. «Массы как таковые, - пишет Грамши - не могут усваивать философию иначе, как веру». И он обращал внимание на церковь, которая поддерживает религиозные убеждения посредством непрестанного повторения молитв и обрядов. Главное действующее лицо в установлении или подрыве гегемонии — интеллигенция. Именно создание и распространение идеологий, установление или подрыв гегемонии того или иного класса — главный смысл существования интеллигенции в современном обществе.
Речь идет не просто о политике, а о фундаментальном качестве современного общества Запада. К близким выводам совсем иным путем пришли и другие крупные мыслители. Американский философ Дж.Уэйт, исследователь Хайдеггера, пишет: «К 1936 г. Хайдеггер пришел к идее, которую Грамши называл проблемой «гегемонии»: а именно, как править неявно, с помощью «подвижного равновесия» временных блоков различных доминирующих социальных групп, используя «ненасильственное принуждение», так, чтобы манипулировать подчиненными группами против их воли, но с их согласия, в интересах крошечной части общества».
Вспомните, какое гигантское усилие создавала идеологическая машина КПСС в ходе перестройки, прежде чем в сознании «совка» было окончательно сломано культурное ядро советского общества и установлена, хотя бы на короткий срок, гегемония «приватизаторов». Вся эта «революция сверху» (по терминологии Грамши «пассивная революция») была в точности спроектирована в соответствии с учением о гегемонии и агрессии в культурное ядро.
Гласность была большой программой по разрушению образов, символов и идей, скрепляющих "культурное ядро" советского общества и укреплявших гегемонию советского государства. Эта программа была проведена всей силой государственных средств массовой информации с участием авторитетных ученых, поэтов, артистов. Успех этой программы был обеспечен полной блокадой той части интеллигенции, которая взывала к здравому смыслу, и полным недопущением общественного диалога — "реакционное большинство" высказаться не могло.
Дискредитация символов и образов была проведена на большую историческую глубину: от Г.К.Жукова и Зои Космодемьянской, через Суворова и Кутузова — до Александра Невского. Интенсивно использовались катастрофы (Чернобыль, гибель теплохода "Адмирал Нахимов"), кровопролития (Тбилиси, 1988 г.). Большой психологический эффект вызвало широкое обсуждение заражения 20 детей СПИДом в больнице г. Элиста в Калмыкии. Этот случай показателен потому, что в то же время в Париже обнаружилось, что Национальная служба переливания крови Франции, скупая по дешевке кровь бездомных и наркоманов, заразила СПИДом 4 тысячи человек, но советская пресса и телевидение не дали об этом ни одного сообщения.
Чисто идеологические задачи выполняло т. н. "экологическое движение", которое порой доводило читающую публику до стадии психоза (т. н. "нитратный бум" с созданием абсурдных страхов перед морковью и капустой). В республиках проблемам окружающей среды придавалось национальное звучание (например, движения за закрытие Игналинской и Армянской АЭС). По завершении перестройки "экологическое движение" было распущено, закрытая было Армянская АЭС стала готовиться к пуску…
Особым видом идеологического воздействия стали "опросы общественного мнения". Насколько эффективным было давление на общественное сознание, говорит всесоюзный опрос 1989 г. "мнения об уровне питания". Молока и молочных продуктов в среднем по СССР потреблялось 358 кг в год на человека (в США — 263), но при опросах 44 % ответили, что потребляют недостаточно. Более того, в Армении 62 % населения было недовольно своим уровнем потребления молока, а между тем его поедалось там в 1989 г. 480 кг. (а, например, в Испании 140 кг.). "Общественное мнение" было создано идеологами и прессой. В общественном сознании был очернен образ практически всех институтов государства, включая Академию наук и детские сады, но главное — образ государственной системы хозяйства и армии. После создания негативных стереотипов началась реформа органов власти и управления.
Идеологическим стержнем перестройки был евроцентризм — идея существования единой мировой цивилизации, имеющей свою «правильную» столбовую дорогу. По этой дороге прошел Запад. Россия, особенно на советском этапе, отклонилась от этого пути. Из этого выводилась концепция "возврата в цивилизацию" и ориентации на "общечеловеческие ценности". Главным препятствием на этом пути виделось государство, а главной задачей — "разгосударствление".
Если 20-30 лет тому назад западное обществоведение использовало для анализа всех важных общественных процессов методологию классического марксизма (конечно, наряду с другими), то сегодня считается необходимым «прокатать» проблему в понятиях и методологии Грамши. Так с помощью теорий Грамши изучаются: ход разжигания национальных конфликтов, и тактика церковной верхушки в борьбе против «теологии освобождения» в Никарагуа, и история спорта в США и его влияние на массовое сознание. Появилось огромное количество диссертаций.
Не всегда необходимо искать «государство» там, где на его наличие указывают официальные институты, ибо действительно может случиться, что политическое и нравственное руководство страной при некоторых обстоятельствах осуществляется не законным правительством, а «общественной» организацией. Это легко заметить по сегодняшним реалиям в странах СНГ, где избранная партия власти борется с завуалированными общественными организациями, и вторые оказываются сильнее.
Как известно, «знание - сила», и этой силой может воспользоваться любой, кто знание освоит и получит возможность применить. Теорией, созданной коммунистом, эффективно воспользовались враги коммунизма (а наши коммунисты ее и знать не желают). Грамши в этом не виноват.
ЛИТЕРАТУРА
1.Антонио Грамши. «Тюремные тетради». Избранное.
17.04.12
Никузькин