Через год осенью, когда я училась в 7 классе, брата Николая призвали в ряды Советской армии. А ещё через год, летом 1970 года, в июле - ночи уже не были белыми - в сумерках я возвращалась после кино из клуба домой. Подхожу к дому, вижу: на крыльцо вышел молодой человек, которого провожает мама. Мы поздоровались, я узнала односельчанина Николая Степановича Родионова, который, я знала, учился в одном из московских юридических вузов. Мама выглядела взволнованной и расстроенной. Когда Николай Степанович ушёл, она рассказала, что он приходил с предложением заняться расследованием гибели отца – он брался за раскрытие преступления, в успешности которого не сомневался, но для этого нужно было разрешение мамы на эксгумацию трупа.
Ничего подобного в наших краях прежде не бывало. И как я ни уговаривала маму согласиться, она отказалась. Всё равно, сказала она, отца на ноги не поставишь, не вернёшь из могилы, а расследование вряд ли даст положительные результаты, так как Николай – молодой, начинающий юрист, и вряд ли ему дадут завершить дело, как следует. Кому захочется признавать свои ошибки, допущенные во время следствия? Убеждая маму, Николай говорил, что знает, кого следовало бы допросить с пристрастием, тем более, "Умная головушка" в ту осень разговорилась. Она уже не боялась никого, так как болела, лежала лёжкой перед смертью и просила Бога снять с неё грехи. Она, не скрывая, рассказывала, что видела, как отца убивали, как тащили, волокли его окровавленное тело к реке, как заводили вездеход, чтобы забросить труп в верховья реки и там спрятать в одном из затонов. Она видела, как соскребали с жердин ограды кровь. Когда по простоте душевной она спросила, за что они убили Петра, ей пригрозили, что за такие разговоры они перережут и передушат её внуков – а их было семеро у бабуси! А один добавил, что им человека убить легче, чем барана зарезать. Потому и молчала бабушка до самой смерти. Но, воспитанная в христианской вере, уйти без покаяния она не могла. Этой осенью она дала бы показания, успела. Но…
Недавно я общалась в Контакте с племянником Николая Степановича, Виктором Владимировичем. Узнала, что Николай Степанович до сих пор трудится в Москве, в военном трибунале, по мере возможности помогает правосудию разгребать «авгиевы конюшни». Я рада, что не усомнилась тогда в нём, в его честности и принципиальности. Мне жаль, что время не повернуть вспять… Раньше я только лишь предположить могла, а теперь уверена, что он мог бы нам помочь тогда реально. Ведь он многим землякам помог, не отказывая, даже до Верховного суда доходил, если чувствовал, что чаша весов на его стороне. Пусть у него будет всё хорошо. Дай Бог здоровья и удачи Вам, Николай Степанович! Ведь Вы стали первым человеком, который помог мне тогда не потерять веру в справедливость. Вашей вины нет в том, что мама не нашла в себе сил на новые испытания.
Продолжение
http://www.proza.ru/2012/04/18/609