В первый день после исчезновения отца его не хватились. За рекой, на той стороне, где был клуб, жила сестра отца, тётка Анисья, как мы её звали. Он мог зайти к ней и переночевать, так как было темно, а фонарика он тем вечером не взял. Но когда он не пришёл к вечеру следующего дня, мы заволновались. Ведь он не пришёл ни домой, ни на работу. Стало тревожно всем нам. Оказалось, что в тот вечер он заходил к нескольким людям, чтобы попросить фонарик. В одном из домов ему не отказали, и он отправился домой. Это было часов в 11 вечера или в начале 12-го, после закрытия клуба. Но домой-то он не пришёл!
Стали искать. На поиски брошены были даже школьники. Я всегда с благодарностью вспоминаю своих наставников-учителей. Но это как раз тот случай, когда не хватило тактичности и элементарного сочувствия у молодых педагогов, которые работали тогда в нашей школе. Мы отправлены были искать моего отца с урока биологии. Я училась в 5 классе. И никому в голову не пришло, что меня не надо отправлять на поиски. Более того, я услышала диалог учительницы с жительницей деревни, спросившей Нину Егоровну, куда мы направились. Та просто, без ужимок брякнула: «Петьку Исакова ищем, где-то пьяный, может, завалился, а мы ищи его».
Меня, 11-летнюю девочку, потрясло, как она могла сказать про моего отца, да ещё при мне, не стесняясь ничуть, как про обычного забулдыгу, пропойцу. Мало того, что таким он не был, более того, он всегда активно участвовал в общественной жизни школы, будучи то председателем родительского комитета, то его членом, исправно ходил на все воскресники и субботники! Но ведь она и меня-то, свою ученицу, не ставит ни во что. У нас в школе учителя всегда сочетали требовательность к ученикам с уважением к ним. Это был какой-то нонсенс для меня тогда! И впоследствии уважения к этому учителю я испытывать уже не могла на протяжении всех лет моей учёбы. Правда, она не задержалась, уехала вскоре. Прошли годы, я очень бы хотела встретиться со многими моими учителями, которых потом уже не встречала, но к ней как не лежала душа, так и не лежит. Не знаю, как сложилась её судьба, жива ли она, работает ли, нет ли, есть ли семья – мне всё равно. И нет обиды уже, ведь прошло много лет, но есть обыкновенное равнодушие: когда вспоминаю её, не теплится душа.
Я тихонько плакала тогда в сторонке, бродила вместе со всеми по старым избам, а меня чурались остальные мои одноклассники, не зная, что и как сказать, не умея помочь. Какие это были тяжёлые дни! Я уходила из дому, и мне было всё равно, куда: на уборку картошки, капусты в поле, в лес по ягоды. Даже дядя Фёдя, отец моего любимого братана, приехавший навестить нас в эти тяжёлые дни неизвестности, заметил маме: «Смотри за девкой! Она у тебя сама не своя ходит. Ведь сама знаешь, как она к батьке относилась». У мамы самой глаза не просыхали, а ведь был ещё маленький братишка, была работа, ответственность, которую с неё никто не снимал.
Приезжала милиция. А что толку: нет тела – нет и дела! В деревне же каких только разговоров не было! На чужой роток, как известно, не накинешь платок. Это было невиданное для нашей деревни событие – исчезновение человека! Ходили разговоры и о том, что отец бросил нас и уехал. Но мы-то знали, что этого не могло быть: документы отца лежали дома. Поиски не привели к каким-либо результатам. Даже геологи помогали искать – у них же была всесильная техника – вездеходы, мощные трактора, которых у нас в колхозе не видывали.
Однажды вечером, когда мама была на вечерней смене, Коли дома не было (может, в клуб ушёл или к друзьям), а я осталась с младшим братишкой, мне приснился сон. Я так явственно увидела отца, спящего на повети на раскладушке, что проснулась с сильно бьющимся сердцем и, не раздумывая, побежала на поветь. Побежала с фонариком, осветила пустую поветь с одинокой качелью, оставшейся с лета, увидела раскладушку и …
О, чудо! Мне показалось, что там действительно лежит папа! «Папа!» - закричала я, бросившись к раскладушке! Но это был просто ворох тряпья, брошенный на кровать и не убранный вовремя не успевающей следить за порядком мамой… Я с рыданиями вернулась домой, обеспокоенная уже тем, не разбудила ли я спящего младшего брата. В это время пришла с работы, с вечерней смены на маслзаводе, мама, и вместе с ней мы долго и тихо плакали, обнявшись… Тяжёлые дни неизвестности стали сближать меня, папину дочку, с мамой.
Этими осенними вечерами к нам часто приходила тётка Анисья, они беседовали с мамой, перебирая возможные и вероятные варианты происшедшего. Ходили к икотнице Надежде Некрасовой, надеясь, что икота скажет, где отец. Это отдельная тема, которой нужно посвятить небольшое отступление.
Продолжение
http://www.proza.ru/2012/04/18/524