Отец, как я уже упоминала, был человеком грамотным и эрудированным для своего времени. Односельчане часто приходили к нему за советом, за разъяснением. Вечерами можно было увидеть такую картину в нашем доме: отец разговаривает с мужиками, пришедшими к нему домой, сидя на скамеечке возле печи. Обсуждались статьи в газетах, новости, переданные по радио. У него, одного из немногих в деревне, были работы классиков марксизма-ленинизма, в том числе книги Маркса, Энгельса, Сталина, Ленина, словарь иностранных слов, в которых осталось много помет, сделанных рукой моего отца.
Отец был добрым, отзывчивым человеком. Он откликался на просьбы односельчан написать какое-то заявление, составить то или иное прошение, собрать необходимые документы, за кого-то похлопотать. Однажды - мне было года четыре - продавщица в магазине спросила меня, почему я одна пришла за хлебом, и я бойко ответила ей, что все дома делами заняты, а мне тоже дело надо было какое-нибудь дать. Бабулька, стоящая рядом, сказала (не помню ни лица, ни имени, врезались только слова!):"Девка-то в батька вся: он не партейный, да идейный!"
У него был широкий круг общения, знал он многих людей в районе, со многими дружен, но ближе племянника, Николая Фёдоровича Кувалдина, не было, пожалуй, у отца товарища. Коля писал ему и всей нашей семье письма из армии. Демобилизовавшись, Фёдорович в первую очередь приехал к нам. Помню, я проснулась ночью и увидела при свете керосиновой лампы склонённые над столом головы – они вполголоса разговаривали, и я долго не могла уснуть, так как ясно услышала слова любимого своего братана Коли: «Дядя, боюсь, что не за горами третья мировая война…». Запомнилось, потому что войны я боялась. Сопоставив позднее события, я поняла, что был как раз период Карибского кризиса.
Ещё он часто общался с Байкаловым Николаем Константиновичем, сыном Пелагеи Александровны Байкаловой. Коля, Никола - так он называл его - был симпатичный, рослый, с копной волнистых волос на голове, из-под которой глядели весёлые голубые глаза. На устах его всегда играло, искрилось доброе, весёлое слово для человека, встреченного им. Он долго ходил неженатым, шутя: "Ещё невесту себе ращу!" Я была в его бригаде на выездном сенокосе после окончания 9 класса. Столько добрых, приятных воспоминаний, связанных в том числе и с Николаем. Не помню, чтобы он даже в воспитательном плане когда-нибудь повышал на нас голос - всегда с шуткой, с лёгким юморком. Нас, девчонок, он старался оберегать от грубого влияния мужиков на сенокосе, а распоряжения, наряды на работу выдавал спокойно, не помню, чтобы он на нас ругался или просто делал замечания. Однажды, при переезде через речку, он поочерёдно выкупал нас, со словами: "Ну, девчата, стал я вашим крёстным, не забудете меня!" Так потом и называла я его "крестовым" при встрече. Женился довольно поздно, на очень славной, скромной девушке Нине, гораздо моложе его, вырастили трёх дочерей, но сам он скончался совсем не старым ещё от тяжёлой болезни.
Последний год перед своей неожиданной гибелью папа работал заведующим сельским клубом. Работу свою он любил, так как был публичным человеком: умел и перед людьми выступить, и на гармошке сыграть, и спеть, и сплясать. Летом я помню его работающим вместе со всеми на заготовке кормов в колхозе, особенно хорошо вижу его на машине, везущей силосную массу. Мы с ребятами и девчонками тоже там, на силосных ямах: прыгаем в яму вниз, где немножко страшно на глубине, но постепенно вырастаем, поднимаемся вместе с массой, утаптывая её посередине и по краям, выбарахтываясь из-под душистых охапок гороха, сваливающегося на нас.
Кумушки – так называем мы стручки гороха, наедаемся ими до того, что пучит животы. Поодаль гуляют телята, и какой-нибудь расторопный телёнок прибежит к яме, а нам надо его отогнать – неровен час: упадёт телок в яму и переломает ноги. А однажды телёнок сжевал мою зелёную вельветовую куртку, так мной любимую! Как ни горько мне было, но реанимировать нарядку уже не удалось...
Отец работает быстро, ловко, весело. Женщины любят, когда он с ними в кузове, он шутит, смеётся, поёт песни вместе со всеми, и кажется, что работа для него – одно удовольствие. А я горда, счастлива, что у меня такой ловкий, весёлый отец…
Продолжение
http://www.proza.ru/2012/04/18/507