«Как же мне всё это надоело...» – продолжал я причитать, аккуратно снимая с потолка дорогущую люстру и неторопливо прилаживая к освободившемуся крюку веревку. Привязать нужно было крепко, надежно, впрочем тщательность была одним из основных моих достоинств…
Нельзя сказать, что я относился к каким-то там сумасшедшим, которые в эмоциональном порыве пытались свести счеты с жизнью, выказывая тем самым какой-нибудь очень принципиальный протест. Не относился я и к тем бедолагам, которые таким образом пытались вызвать жалость или привлечь к себе внимание…
«Ха, внимание-то они точно привлекут! Цветом своим... синим... и ароматом еще, ну совершенно неповторимым!», – я довольно улыбнулся и взглянул в окно: светило солнце, пели птицы, смеялись дети во дворе – всё как всегда.
«Да и не шантажист я вроде…», – обратился я к старой веревке, немного оправдываясь и потому подробно объясняя ей свою мотивацию. – «Просто во всём должен быть порядок! Родился, учился, Родине служил, потом женился… дом построил, дерево, вроде, тоже посадил, что там еще-то?.. Ах, да – сына родил! Правда потом развёлся, но это уже неважно...», – я снова взглянул в окно, в этот раз детский смех напомнил мне о сыне.
«Ручонки эти маленькие, ноженьки, глазки! Весь в меня! А ведь я его любил…», – потрепав ласково веревку, всегда служившую мне верой и правдой, я на мгновение погрузился в воспоминания. – «А почему любил? И сейчас люблю! Заочно. Расстояние-то для чувств – не преграда, так во всех умных книжках написано. Да, точно говорю! А зная его мать, мать его, жену свою «ненаглядную», уверен, что сын обо мне и не вспоминает даже... Но зато я его плохому не научу! Она ведь этого так боялась, аж удрала от меня вместе с сыном за тысячу километров… », – я искренне расхохотался, вспомнив свою неподдельную радость, когда придя домой, не обнаружил её вещей. – «Вот смех-то! Нет, ну ты только подумай, а? Сама ушла, значит, а меня потом просила вернуться! Меня!? Вернуться!? Интересно только куда!? Нет, ну каково, а?», – но веревка деликатно промолчала, поддерживая, видимо, женскую солидарность...
«Да, шут с ней!» – отмахнулся я, чтобы отвязаться от этих приставучих мыслей, и чуть было не слетел с табуретки… раньше времени. – «А и вправду с ней теперь шут, она ведь замуж вышла! А чтоб за такого выйти, надо иметь ну очень хорошее чувство юмора!». – я рассмеялся, а моя невольная собеседница, по-моему, впервые улыбнулась, неловко и безуспешно пытаясь высвободиться из моих рук. Наверное, как и любая женщина, только сделала вид, а сама не больно-то и хотела на свободу.
«Так, значит, дом построил, дерево посадил, сына родил... Что ещё, спрашиваешь? Ну, деньги неплохие заработал. Ну ладно, ладно, денег – «куры не клюют», не без этого. Иначе и не построил бы ничего, и не посадил бы. Дальше, а что дальше? По стандартной схеме все: болел и умер, ну или долго болел, сильно мучился и наконец-то умер. Хм, действительно, а поболеть-то я успел в этой суматохе?» – задумался я, слезая с табуретки. Пришлось отдохнуть, а то руки совсем затекли, под потолком-то копаться. – «Заодно и чайку ароматного попью, с лимончиком... напоследок. Не угощаю, знаю, все равно не будешь», – подмигнул я веревке и отправился на кухню. – «Мда, хорошо… Можно даже с бутербродиком… и колбаски ломтик… нет, лучше два, а еще лучше котлетки посочнее! А сверху еще сырку… точно! и помидорки еще с вареным яичком… и огурчика с лучком… Ум отъешь! Ну если на то пошло, тогда уж не чайку, а кофейку крепенького… со сливками, и не бутербродик, а бутербродище… и пирожков на десерт, да с малинкой. А то, всё здоровая пища, понимаешь, раздельное питание… Это ведь я после операции перешел на раздельное питание, исключив из своего рациона кучу всяких «вкусных вредностей»... или «вредных вкусностей»? Язва, мать её… никуда от нее не денешься… А говорят, что болезнь – отражение характера… Ну, язва, так язва, не геморрой же, в конце концов!» – снова расхохотался я.
В общем, «забабахал» я себе с превеликим удовольствием супер-пупер-бутербродище, сварил кофейку и порадовался, что в холодильнике после недавнего визита гостей осталось еще чем поживиться! Смакуя бутерброд и прихлебывая ароматный кофе, я даже почувствовал себя в какой-то мере счастливым… Мелочь, а ведь как приятно!
«Да иду я, иду! Помню я, не склеротик пока еще!», – небрежно бросил я на зов веревки и снова поднялся на верхотуру, под самый-самый потолок. – «Да, метра четыре, наверное, потолки-то – не «хухры-мухры»! Когда квартиру покупал, хотел, чтобы пространства было побольше... Лазай вот теперь тут, ётить!».
«Мда, получается, вся жизнь уже позади, все задачи выполнены, всё пробовано-перепробовано: и взлеты, и падения, и богатство, и бедность, и любовь, и ненависть… Так что, можно смело считать, что интерес «среднестатистического индивидуума» полностью удовлетворен! Тут, как говориться, время для «Занавеса», «Game Over» по идее должен быть. Но на Небесах, видно, про меня совсем забыли… Может бюрократы тамошние потеряли мое Личное Дело, ну или что-то в этом роде?», – спросил я у веревки, тяжело вздохнул и опустил уставшие руки. Почти всё было готово…
«Нет, в церковь я не хожу! Не пристало мне с двумя-то высшими образованиями верить во всю эту чушь! Это же надо хотя бы представить, что после смерти мне придется облизывать раскаленную сковородку, ну или болтаться в облаках, что, конечно, менее вероятно... Смешно же, право! А люди-то ведь всерьез верят! В крайнем случае, я просто перейду на какой-то другой план или уровень бытия, в какое-нибудь другое измерение и т.д. и т.п. Закон сохранения энергии еще никто не отменял!», – я одобрительно взглянул на результат своего труда. – «Надежно прилажено! А всё-таки, есть ли жизнь после смерти? Ты вот как думаешь, а? Впрочем, мы это с тобой сейчас экспериментально выясним! Еще немного терпения, подруга!».
Я всё приготовил, даже дверь открыл, чтобы соседям ее ломать не пришлось. Бронированная дверь-то!
«Ха, вот только представь себе картинку! Только вообрази эти живописные лица соседей! Эх, вот бы их нарисовать!», – мелькнула шальная мысль, пока я карабкался на баррикаду из изящных табуреток. – «А хотя… Кому это надо?.. Да и не умею я, забыл всё, а вспоминать поздно. Ну, рисовал когда-то давным-давно, хорошо рисовал и даже получал от этого удовольствие… Давненько все это это было...».
Я еще немного подивился своей насыщенной событиями жизни, окинул прощальным взглядом обставленную шикарной мебелью квартиру и аккуратно, со всей своей тщательностью засунул голову в петлю. Оставался лишь один, самый последний шаг...
«Ну, прощай! Спасибо за все, не поминай лихом! Посмотрим, есть ли жизнь после жизни!», – и с этими словами, закрыв глаза, я уверенно шагнул вниз.
Веревка жадно впилась в шею, я начал задыхаться, а через мгновение пространство озарила какая-то вспышка, раздался грохот и даже какой-то взрыв... яркий свет залил комнату...
«Блин, ничего же не видно!.. О!», – опомнился я. – «Так я всё ещё мыслю!? Существую значит!», – я попытался открыть глаза и у меня это, кстати, очень легко получилось! Свет исчез, а я увидел фигуру какого-то странного человека с крыльями. – «Не понял? Ангел что ли!?!»
На самом деле этот «Ангел» выглядел немного странновато, видно один из тамошних «хиппи». Крылья вовсе не белые, а какие-то сероватые, пыльные, местами испачканные, да и вообще солидно потрепанные… и никакого сияния, только отдышка и странный запах…
«Этот запах пота даже ладаном не перебить! Бежал, запыхался, бедняга…» – Подумал я.
Фух, успел! – Отрапортовал Ангел, вторя моим мыслям. – Привет! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
– А уж я-то как рад! Только тебя мне и не хватало для полного счастья! – попытался пошутить я.
– Но-но, шуточки в строю! Я по делу!
«Ну, еще бы, не по делу», – подумал я, но говорить не стал, ангел всё-таки… – «Вот бы кому рассказать!»
– Шутник, однако! Но это даже хорошо! А то одни зануды, да невростеники… ужас… Устал я от них, жуть, как устал! Вот хоть один нормальный человек попался, и угораздило же нормального-то…
– Не понял, – уставился я на Ангела, прерывая ход его мыслей.
– Чего ты не понял? Ты зачем в петлю полез? А?
– Ну…
– Баранки гну! В общем, это уже детали. Дело у меня к тебе есть!
– Что за дело? – с явным интересом спросил я.
– Прочитал я твое, как ты там выразился, «Личное Дело», да и обалдел!
– …, - от этих слов обалдел уже я и непонимающе уставился на Ангела.
– Добра ты много сделал, понимаешь! Жизнь, можно сказать, правильную прожил, помог многим, ну и т.д. и т.п., сейчас некогда в подробности вдаваться. А то начну перечислять, а ты только у виска покрутишь, мол «не было такого», или «небесный хиппарь, похоже, совсем спятил». Хотя бывает и по-другому, когда гордыня просыпается. Так что, я лучше по существу.
– Ну, по существу, так по существу. Не тяни только, не люблю, когда «вокруг да около»!
– Ага, и я не люблю! В общем, дали тебе ещё один шанс. Так что, ты сейчас не вешайся, – Ангел окинул взглядом торчащий из потолка крюк от люстры, а потом хитро так мне улыбнулся, – погоди всего один год, а потом мы тебя сами заберем. Уж будь уверен!
– Как это сами?.. – я не верил своим ушам.
– Как – это уже не твоя забота, ты дальше слушай. Потерпеть надо всего-то годик, и не будет надобности твое «Личное Дело» суицидом марать! Понял?
– Понять-то понял, но так ведь я это… уже того…умер, вроде как…
– Что ты мне голову морочишь! Ты согласен или нет? А то у нас тут строго со свободной волей!
– Ну, согласен, конечно. Отчего ж не согласиться-то..
– Вот и чудненько! Только ты не удивляйся никаким сюрпризам и помни: договор есть договор! Ну, пока! – Ангел исчез, а я бухнулся на пол, прямо на те самые резные табуретки… чуть ногу об не сломал!
– Ё-моё! Привидится же такое! – Воскликнул я, снимая с шеи оборванную петлю. – В следующий раз надо покрепче веревку выбирать!
На Душе, почему-то, стало намного легче, и жизнь уже не казалась пустой и бездарной. Но я так и не понял, было ли все это на самом деле, или это игра моего больного воображения… Все-таки ангел какой-то уж слишком странный был... Ну, ладно, как бы там ни было, а обещания я привык сдерживать, даже данные при таких сомнительных обстоятельствах.
«Так, ладно, что дальше-то?» – Я встал с пола, отряхнулся от побелки, отнёс табуретки на кухню, как вдруг меня почти оглушил дверной звонок. Я опешил – дверь-то всё ещё открыта, зачем звонить?..
– Есть кто дома? А то тут открыто! – послышался веселый мужской голос, и на пороге появилась худощавая фигура молодого парнишки. Счастливая улыбка сияла на всю его веснушчатую физиономию.
– Ну, проходи, раз пришел. А что радостный такой? – спросил я о насущном.
– Так отчего не радоваться, вы же мне такую услугу оказываете! Я так рад! Нет, я счастлив!!! Вы даже не представляете как! – выпалил парнишка.
Я остолбенел почти так же, как и при виде «ангела», потому что, явно не был готов к новым сюрпризам.
«Ах да, ничему не удивляться!» – вспомнил я последние слова небесного пройдохи и невольно улыбнулся.
Юноша заметил мое замешательство и начал сбивчиво рассказывать мне о состоявшейся на днях сделке. Оказалось, что на прошлой неделе я подписал с ним договор. Обмен имущества. Я ему – свои хоромы, а он мне – небольшой домик в той деревне, где у меня мать живёт. Причем без всяких доплат, равноценный обмен…
«Эх, и ничего себе! Я же ему – квартиру с мебелью, хоромы свои городские в престижном районе… А он – халупу деревенскую… Равноценно, конечно, что тут скажешь!?», – возмутился мой разум, но в душе тут же всплыл образ ангела, – «Ничему не удивляйся!»
– М-м-м… Ладно... Хорошо... Что дальше-то? – произнес я почти шепотом.
Мы подписали все оставшиеся бумаги, и парень «упорхнул» так же легко, как и пришёл, а я обещал переехать уже на следующей неделе!
– Да… дела! – подивился я, отходя от всего пережитого. – Ладно, что хоть домик добротный, кирпичный, не хибара какая-нибудь обветшалая…
***
Утро разбудило меня незабываемо нежным ароматом чайных роз, раскинувшихся под окном. Я с удовольствием потянулся и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух. На Душе было как всегда светло, тепло и спокойно.
Солнце ласково согревало листья деревьев, еще покрытые капельками росы. В отличие от меня, природа-то уже давно проснулась, и птицы, радуясь началу нового дня, пели так, будто у них сегодня какой-то особый праздник.
«Странно, для нас каждый день начинается одинаково, непрерывная череда восходов и закатов, ничем не отличающихся друг от друга», – подумал я, – «А птицы каждый рассвет встречают с неописуемой радостью, как будто прошлый день был последним, но сегодня солнце вдруг снова взошло… еще один раз… совершенно случайно…»
Для меня солнце неожиданно взошло, когда я переехал сюда, в деревню. Я даже ни разу не пожалел, что навсегда расстался со своей городской квартирой. Там – игра, театр, а тут – жизнь настоящая! И как-то всё так складно получилось: и домик хороший оказался, с садом даже, и мать не нарадуется моему возвращению, да и здоровье я быстро поправил, на природе-то. И не нужны стали мои высшие образования, достижения, регалии всякие и банковские счета… Я учился жить заново! Учился чувствовать природу, понимать свою Душу, слышать голос Сердца, и даже начал ощущать присутствие во всём этом Бога… Теперь каждый новый день был для меня сказочным.
– Доброе утро, родная! – прошептал я, заметив, что любимая начала просыпаться.
– Доброе! Конечно доброе! С тобой каждое утро доброе, – ответила супруга, нежно поцеловала меня и прильнула к сердцу.
Я обнимал самое родное и любимое существо в мире! Как здорово, что мы нашли друг друга, хотя особо и не искали. А ведь встретились тоже случайно, совершенно нежданно и негаданно. Один взгляд, и всё сразу стало понятно! Мы с ней – две половинки одной Души. Её мысли – это в точности мои мысли, а её мечта – моя мечта! Расписались почти сразу, правда не праздновали, как это принято. Да и причем тут праздник? Ведь единение сердец – это настолько личное, сокровенное. Это таинство только для двоих…
– Я пойду искупаюсь, ладно? – спросила любимая.
– В озере?
– Ну да, в озере, как всегда.
– Иди, конечно, но только обещай мне быть осторожной.
– Обещаю, – по-детски ласково улыбнулась она.
Раньше она не спрашивала, да и я так не волновался, но теперь совсем другое дело. Ведь она носит под сердцем наше дитя! И это самая большая радость в моей жизни!
Родная моя ушла к озеру, а я закрыл глаза и полностью отдался тому чувству восторга и всеобъемлющей радости, которые ожили в моей Душе.
«Господи, хорошо-то как!» – подумал я, а словно прокричал в пространство. Чувства отразились от стен комнаты и вернулись – на глаза навернулись слёзы, слезы настоящего счастья…
– Привет отдыхающим! – прозвучал чей-то голос, и голос этот определенно был мне знаком…
– Ангел! Тот самый! – я обрадовался еще сильнее, открыл глаза и замер в изумлении.–
Комнату озарял яркий, густой свет, а передо мной стояло то же самое существо с крыльями, что и год назад. А я ведь в круговороте новой жизни забыл об уговоре-то. Напрочь забыл! Но сейчас те события разом пронеслись в памяти, всплывая яркими картинами.
– Да, тот самый. – ответил Ангел.
– Неужели год уже прошел?
– Да.
– Но…
– Уговор есть уговор. У тебя слабое сердце. Пошли.
– То есть как слабое? Сильное у меня сердце! Никогда не жаловался!
– А я говорю, слабое! Пошли!
– А ты изменился… Крылья теперь белоснежные, серьезный весь такой стал, ладаном пахнешь…
– Да и ты похорошел, время-то не стоит на месте. Все по плану, помнишь? Родился, учился, женился, болел, умер. Ведь так?
– Так-то оно так, но я же тогда не знал…
– А всего остального в твоих планах не было. Считай, что это подарок, – ангел хитро, но по доброму улыбнулся, – от небесных бюрократов.
– Какой же я был дурак… – мне вдруг стало нестерпимо больно и стыдно. За себя прежнего, за слова свои, за мысли и за поступки… – Эх и дурак!
– Пожалуй… Только незнание законов не освобождает от ответственности. Кажется так у вас говорят?
– Да, так. Уговор есть уговор… Пошли.
В глазах потемнело, я начал задыхаться и через мгновение уже созерцал свое тело со стороны, рядом был Ангел. Мы немного покружили над домом, который за этот год стал моей настоящей Родиной, над садом, и над теми деревцами, которые мы посадили вместе с любимой.
– Вот, смотри, если эта девушка действительно твоя родная Душа, то она сейчас почувствует неладное, – сказал Ангел, когда мы парили над озером.
Я ждал…
Через мгновение любимая моя действительно как-то вдруг взволновалась, вышла на берег и побежала к дому, спотыкаясь о корни деревьев. Она еще не знала, какая картина ждет её по возвращению, но уже чувствовала. А я чувствовал её волнение и её предстоящую боль…
Как же я хотел остановить время, пока она еще не зашла в дом. Вернуться назад. Всего лишь год назад. Исправить всего одну ошибку, одну лишь глупость…
– Легко отказаться от того, чего у тебя нет… Легко уходить, когда нечего терять… А ты попробуй закончить жизнь в самом её разгаре… – сказал Ангел, и мы с какой-то неимоверно огромной скоростью понеслись к Свету…