Chapter 1. Crossroads
Грех не имеет цены, его нельзя выкупить обратно, пока не будет выкуплено обратно само время… (с.)
Возможно, этот день был не настолько удачен, но сегодня мне было глубоко наплевать на это. Черт! Сегодня я просто не хотел об этом думать...
Звонок раздался неожиданно. Я только налил в свой бокал немного виски. Пришлось вставать и идти открывать. Моему взору открылась интересная картинка - мой лучший друг и по совместительству моя сестра-близнец, улыбающаяся на все 28 зубов. Вот чего у нее не отнять так это улыбки и позитива, бьющего во все стороны. Она любому человеку поднимет настроение. Мне же она приносит спокойствие и удовлетворенность жизнью. Она единственная, кто понимает меня и мои бдзыньки... И это чудо стояло сейчас передо мной с чемоданом в руках. На голове кепка, на глазах темные огромные, на пол лица очки, широкие а-ля Марлен Дитрих брюки. Легкое драповое пальто было распахнуто и от туда виднелась широкая безразмерная футболка, с изображением немецкой рок-группы Токио Хотел, чему я ни капли не удивлен. Она их самый ярый фанат, хотя всячески это отрицает. Сейчас только замечаю, что она вновь постригла волосы.
- Ассиметрия в моде? - спрашиваю я у Джес, усмехаясь.
Смеется.
- Убери свою задницу с проема и дай пройти. Если меня засекут папарацци, это будет твоей проблемой, Нати.
Я не стал спорить и, пропустив ее, закрыл дверь. И тут же почувствовал, как холодные руки обнимают мои плечи. Обернулся и обнял ее.
- Ты замерзла?
- Замерзла, это мягко сказано.
Чувствую, как она усмехается. Стягиваю с ее головы кепку и целую в макушку. Ох, уж эта сестричка! Вечный экспериментатор. Перекрасила волосы в русый цвет с несколькими прядками розового и черного.
- Пошли греться. Не хочу, чтобы ты заболела, - говорю тихо её в ухо.
- Только если у тебя есть виски и теплые объятия, - также тихо отвечает мне она.
- Ты в курсе, что ты не исправима.
- Ты не первый, кто говорит мне это.
- Я слишком хорошо тебя знаю, - возмущаюсь я.
- Ты мой брат-близнец.
- Не в этом дело.
- Я знаю, - перебивает меня Джессика. - Пойдем уже. У меня столько впечатлений. Я обязана ими поделиться.
Смеюсь и, отцепив этого котенка, веду его на кухню.
- Ты есть хочешь? - спрашиваю у сестры, пока она стягивает с себя пальто и кеды.
- Ты не представляешь как. Я на съемках питалась воздухом и кофе. Ты представляешь, я похудела почти на 7 килограмм, - возмущается она.
Я строго и хмуро смотрю на нее:
- Ты совсем с ума сошла, - даю ей подзатыльник и продолжаю свою тираду. - Так можно заболеть анарексией.
- Мне это не грозит. Ты это прекрасно знаешь, - спокойно отвечает Джесс, потирая затылок.
- Марш в душ. Я пока ужин приготовлю.
- Можно мне глоточек виски, - умоляюще говорит она, неоднозначно смотря на стоящий на столе бокал.
- Я кому сказал, в душ, - рычу я.
И ее как ветром сдувает. Тихо смеюсь и слышу ее крик.
- Принеси полотенце! Не хочу голой расхаживать по квартире.
- Так словно я тебя нагой не видел.
- Скотина.
- И я тебя люблю, сестренка!
Плетусь в спальню и достаю ее любимое полотенце. Отношу его в душ. Она стоит в кабинке. Струи воды бьют на ее лицо и тело. Она такая красивая. Совсем худенькая. Работа режиссера оставляет на ней свой отпечаток. Отпечаток счастья и болезненной худобы. Она никогда не была такой худой. Всегда крепкая, накачанная. Сейчас тонкая, как спичка. Я боюсь за нее. Но она молчит. Не идет на разговор.
Направляюсь на кухню - готовить ужин. Виски выливаю в раковину. Сегодня мы пить не будем. Разве что немного глинтвейна. Режу овощи и ставлю их тушиться на медленном огне. Достаю томатный сок и разливаю по стаканам, чтобы не был холодный. Осматриваю содержимое холодильника и понимаю, что могу приготовить луковый суп с грибами. Ставлю куриный бульйон разогреваться, а сам режу маринованные грибы, лук и брокколи. Бросаю все это в уже согретый бульон. Через 10 минут суп готов. Посыпаю сверху кориандром и укропом. Пробую на вкус. Причмокиваю губами.
- Ну как? - доносится голос из-за спины.
Поворачиваюсь. Передо мной стоит Джессика в моем халате и с тюрбаном на голове.
- Садись и узнаешь, - отвечаю я, приглашая за стол.
Сестренка умащивается на одном из стульев, подобрав под себя ноги. Рассыпаю суп и одну тарелку ставлю перед ней. Сам сажусь напротив нее со своей порцией.
- А хлеб есть? - Зачерпывая суп, спрашивает Джеси.
Бью себя по лбу, вскакиваю и достаю хлеб. Хвала богам, он резаный. Она смеется, и ее смех заразителен. Я тоже начинаю смеяться.
- Вкусно, - говорит она.
- Я рад.
- У тебя парень есть? - Она с легкостью перескакивает на другую тему.
- Все также не появился.
- А я девушку бросила, - спокойно говорит она, опустив глаза.
- Какую по счету? - Так же спокойно спрашиваю я.
- Я уже не помню, - отвечает она, пожимая плечами.
- Тебе не надоело, Джес?
- Что именно, Натаниель?
- Разбивать сердца?
- Кому? Этим модельным шлюхам?
- У шлюх тоже есть сердце.
- У единиц есть сердце. Таковые мне не попадались.
- Зачем, Джеси?
- Ты знаешь почему. Зачем задавать ненужные вопросы?
- Зачем открывать больные темы?
Джес отрывается от созерцания тарелки и смотрит мне в глаза. Уверен, мы отражаем, словно зеркало, чувства друг друга: боль и презрение, любовь и ненависть...
Мы рассмеялись. Она отвернулась, я тоже.
- Может, достанешь виски? - Прошептала сестра.
- Может не стоит? - Также тихо спросил я.
- Может, не будешь спорить? - Взгляд янтарных глаз.
Я встаю и достаю из мини-бара бутылку виски и бокалы. Наливаю ей и себе и сажусь, подвигая к ней бокал. Она берет его и выпивает залпом.
- Горячо? - Спрашиваю я.
- Нет, это уже не согревает, - отвечает она, вытирая губы тыльной стороной руки.
Chapter 2. No Fear
Мне опять снилось, что я летаю…(с.) Васюк П.
Я проснулся от трели телефона. Он кричал: " Love & Death! Love & Death! Don't you mess? Don't you mess with my heart?"
Звонили сестре. Аккуратно убрав руку Джес с себя, я встал и начал рыться в карманах ее пальто.
- Алло, - стараюсь подавить зевок, сказал я.
- Джес, это ты? - Спросил приятный мужской голос.
- Нет, это ее брат. Джессика спит, - шепотом ответил я.
- Ох, простите! Я вас разбудил.
- Ничего страшного. Что передать Джес?
- Скажите, чтобы позвонила мне.
- А собственно кто вы?
- Дэн, Дэн Марлоу.
Я улыбнулся.
- Звукорежиссер?
- Да.
- Конечно, я ей передам, не беспокойтесь.
- А вы тот самый Натаниель?
- Да, прошу любить и жаловать.
- Вы так похожи с сестрой.
- Мы же близнецы.
- Да, я знаю. Ладно. Передайте ей, пожалуйста!
- Да. До свидания.
- Да. Удачи.
Я захлопнул раскладушку. Сестра зашевелилась, но не проснулась. Вчера мы так и не напились. Наверно оба были слишком уставшие. Я дотащил ее до спальни, и мы сразу отключились.
На цыпочках я прошел на кухню. Собрал всю посуду и вкинул ее в посудомоечную машину. У нас одна черта на двоих, что я, что Джес не любим мыть посуду.
В холодильнике было пусто. Поэтому я натянул на себя одежду и очки на пол лица, направился в супермаркет. Благо он находился рядом с домом. Не хочу с утра бегать от папарацци.
Удалось скупиться без приключений.
Немного говядины на сковородку, предварительно покрытую слоем лука. Немного перца чили. Хибинская капуста в томатном соусе была уже готова. Пора бы будить Джес.
Открываю дверь спальни и вижу распластавшейся тело. Тихо смеюсь и, не удержавшись, наклоняюсь и целую в щеку, выглядывающую из-за волос.
- Джес, пора вставать, - говорю ей.
В ответ слышу тихий рык:
- Я не хочу.
- А там завтрак ждет.
Это чудо тут же вскакивает и садится на кровати. Хлопает своими длинными ресницами. Теперь я открыто смеюсь. Ассиметрично постриженные волосы торчат в разные стороны.
- Ты в курсе, что ты ужасно смешная сейчас.
- Тоже мне, сообщил новость. По утрам я всегда ранимая и немного смешная, - задумчиво говорит сестра.
Я с нескрываемым интересом смотрю на нее. Моя сестрица скоро сведет меня с ума.
- Ты красивая, - говорю вслух свои мысли.
- Ты тоже, - отвечает она. - Я в душ?
- Иди.
-А ты не съешь все?
Смеюсь.
- Я жду тебя.
Сестра сорвалась с места. Через несколько секунд я услышал, как хлопнула дверь в ванную. Улыбнулся. Пошел накрывать на стол. Тарелки стояли на столе. В стаканах плескалось красное сухое вино. Выудив из кармана ее телефон, я положил его возле тарелки.
Сестра появилась неожиданно. Черные широкие рэперские брюки и все та же безразмерная футболка. На руках пару резиновых черно-белых браслетов. Чистое лицо, без макияжа, выглядит более взрослым и осознанным.
- Как божественно пахнет, - улыбнувшись, сказала Джесс.
- Тебе звонили, пока ты спала.
- Кто?
- Дэн Марлоу, звукорежиссер. Просил перезвонить.
- Мне это снилось, - задумчиво сказала сестренка.
- Как обычно. Видим и чувствуем друг друга.
- Наверно.
- Я так давно тебя не видел.
- Четыре с половиной года.
- Только фотография и телевизор.
- Только фотография и телевизор, - кивает Джес, повторяя мои слова. - Теперь Он мертв. Но Она жива.
- Она вряд ли что-то сможет сделать.
- Если узнает, сможет.
- Не узнает.
Кого я пытаюсь убедить? Самого себя?
- Если уже не узнала.
- Пессимизм нам не поможет.
Сестра усмехнулась, доедая последний кусочек. Я кивнул. Мы понимали друг друга без слов. Привычка говорить уже вошла в кровь.
- Ты вкусно готовишь.
- Теперь это знаешь и ты.
- Где ты учился?
- Ты знаешь, кем я работаю?
- У него на фирме. Музыкальный продюсер.
- Скорее всего. Но я еще и модель.
- Он этого не одобрял.
- Он это ненавидел.
- Хорошо, что он сдох.
- Да, без отца жить стало легче.
- Мы же договорились тогда?
- Да, извини.
- Ничего. Бывает.
Я грустно улыбнулся. Нужно было вставать и убирать со стола, но так не хотелось. Мы просто сидели, не глядя друг другу в глаза. Млели под лучами утреннего солнца. Хотели, чтобы Они вдруг исчезли.
Джес взяла телефон и набрала номер. Я услышал уже знакомый голос. Сестра ответила:
- Привет, Денни! Я нормально. Что случилось?
-...
- Опять? Боже, я когда-нибудь их убью.
- ...
- Думаешь? Ладно, я приеду, разберемся. Жди.
- ...
- Пока.
Она захлопнула раскладушку.
- Что-то не так? - спросил я, разглядывая свои пальцы, внутри билась какая-то непонятная тварь. Она истошно орала, брыкалась и царапала все внутри.
- Да, небольшие проблемы. Но я думаю, что все улажу.
- Ты уезжаешь?
- Ненадолго. Вещи я оставлю здесь. Ты не против? - Джес встала и направилась к чемодану.
- Будешь переодеваться?
- Да. Не могу я туда заявиться в таком виде.
- Понимаю.
- Как думаешь, что мне одеть?- сказала Джеси, открывая чемодан.
Я задумчиво посмотрел на нее:
- А что у тебя есть? И у нас так и остались одинаковые размеры?
- Я не знаю, - она растеряно посмотрела на меня.
- Сейчас, погоди, - я направился в спальню к своему шкафу. - Что-нибудь тебе подберем!
Слышу ее тихий мелодичный смех. И сам улыбаюсь. Счастье, оно такое разное - больное и страстное, смешное и юное, грешное и яркое.
Через некоторое время я вышел в гостиную с охапкой вещей и со своей косметичкой. Сестра стояла посреди гостиной в одном нижнем белье. Такая худенькая, такая тонкая, хрустальная.
- Я готова. Лепи с меня все, что хочешь.
- Как в детстве?
- Даже лучше, - она улыбнулась.
Я улыбнулся. Это был час веселья и хохота. Моды и моделей. Одной модели - моей сестры. Наконец я все-таки выбрал из нескольких десятков образов подходящий только ей. Аккуратные темно-вишневые свободные джинсы, футболка черного цвета, шарфик в черно-вишневую клетку, черные лаковые кеды, черно-вишневый маникюр, светлый дневной макияж. Дополняла этот образ интересная кепочка с коротким козырьком, легкое кашемировое пальтишко, пара серебряных браслетов, колечко с черным камешком и длинная цепочка с массивным кулоном. Джес осталась абсолютно довольна моим выбором и мило улыбнувшись, покачивая бедрами, как настоящая модель направилась решать проблемы.
Chapter 3. Sincere Heath Lands
Вся жизнь – сплошной негатив и суицид… Но я не хочу ни того, ни другого… если нет выбора, можно я выберу тебя?(с.) Васюк П.
Отрываюсь от созерцания пейзажа за окном и беру из пачки сигарету... Закуриваю. Спасательный глоток никотина выбивает все ненужные мысли с головы. Становится легче. Мысли материальны. Они же могут убить. Меня убивают... Медленно, наслаждаясь... Убивают... А я убегаю от них... Думать вообще не хочется. Я делаю затяжку и выпускаю дым изо рта тонкой струйкой. Смотрю на висящие, на стене часы. 5 ровно. А Джес все нет. Обещала вернуться к 3 часам. Она по горло погружена в свою работу. Всегда так. Улыбаюсь и делаю затяжку. Что делать дальше? Если бы я знал. То давно бы все решил. Но, к сожалению, я не могу все решать сам. А вывести на разговор сестру не получится. Мне это прекрасно известно. И ей тоже. Делаю последнюю затяжку и тушу сигарету. Встаю с подоконника. Спина затекла. Мысли неожиданно куда-то исчезли. Улыбаюсь. Иду в душ. Улаживаю свои волосы в замысловатую прическу, подбираю одежду. Наконец прихожу к обоюдному согласию с самим собой и натягиваю черные обтягивающие брюки, белую футболку и удобные кожаные ботинки. Сверху накидываю легкий пиджак. Аккуратное маленькое колечко в виде бабочки на мизинец и такие же сережки-гвоздики в уши. Легонько подкрашиваю ресницы бесцветной тушью. И образ пай-мальчика завершен. Увидела бы меня сейчас сестра, не узнала. Я не люблю строгие костюмы. Как и она. Но сейчас вдруг захотелось чего-то элегантного, вопиюще сексуального и в тоже время слишком официального. Я сразу понял, что Джес не вернется скоро и все равно ждал, верил ее словам. Я всегда ей верил. Но она не всегда говорила правду. Но так было нужно...
***
К сожалению, отдохнуть не получилось. Позвонили и сообщили о пресс-конференции по поводу новой коллекции известного дизайнера и моего друга - Лейн Кайлишь. Так как я открываю показ, то обязан явиться. Переодеваться не стал. Спустившись на подземную стоянку, я сел в свою любимую машину - серебристый Порше и поехал на конференцию.
Огромный зал в стиле хай-тек, поражал своей угрюмостью и количеством людей. Мы сидели на пьедестале за длинным столом: посередине Лейн, рядом справа я, еще пару моделей и муж Кайлишь. С ним у меня были напряженные отношения. Однажды он застал нас с Лейн в весьма компрометирующей ситуации, хотя она просто рисовала меня нагого с натуры. Представьте его лицо, когда он все это увидел. Он же не знал, что я гей. Поэтому я не виню его, сам бы так отреагировал, если бы был на его месте. Целых два часа пришлось держать на губах улыбку дружелюбия и отвечать на какие-то вопросы.
Под конец я чувствовал себя выжатым лимоном. И не только я. Лейн тоже выглядела уставшей, небось, сегодня допоздна сидела за эскизами. Вздыхаю и понимаю, что если эта пытка сейчас же не закончится, то я сдохну на месте. Наконец Лейн встает и говорит, что пресс-конференция объявляется закрытой. Хмыкаю на ее реплику, встаю и направляюсь в гримерку, чтобы смыть с себя грим, наложенный на мое лицо умелыми визажистами.
В конце концов, мне удалось пробраться к своей машине незамеченным. И не задумываясь, я поехал домой, попутно набирая Джессику. Я не на шутку волновался за нее. Но никто не ответил мне, в трубке были слышны лишь надоедливые гудки.
Но какое же удивление меня постигло, когда я злой и обиженный подошел к двери своей квартиры. На полу, прислонившись к двери и поджав под себя ноги, спала моя сестра. "Господи! Что я наделал?" - Пронеслось у меня в голове. Но я решил сейчас не думать, а аккуратно подхватил на руки Джес и, открыв дверь, понес ее в спальню. Там я положил сестренку на кровать, стянул с ее ног обувь и укрыл одеялом. Она что-то пробормотала во сне и, повернувшись на бок, засопела. Я улыбнулся и вышел.
Пытаясь двигаться тихо, я прошел в ванну. Рывком сняв с себя всю одежду, я бросил ее на пол и залез под горячий душ. Я был настолько уставшим и напряженным, что не заметил, как медленно сполз по гладкой стенке и уже несколько минут сидел на полу, уткнувшись лицом в колени, а струи воды барабанили по мои плечам и спине. Я не заметил, как мои мысли улетели куда-то далеко, в прошлое. Перед глазами снова встала та картина, четырехлетней давности....
Я стоял на кухне, пил кофе и курил, когда ворвалась моя сестра. На ней не было лица. Глаза были полны слез. Ее трясло, как в припадке.
- Нас хотят разлучить, - услышал я еле различимый шепот. - Они обо всем знают.
Я словно в замедленной съемке видел, как чашка выскальзывает из моих рук и разбивается на мелкие частички, а на полу образуется черное пятно. Сестра была рядом за несколько микросекунд и принялась собирать осколки, что-то приговаривая. Я опустился на корточки рядом с ней и прижал к себе. Я знал, что ничего не изменить. Она тоже знала. Мы так и сидели в обнимку на полу до того времени, когда в комнату не зашли наши родители, а рядом с нами лежало наше разбитое счастье и корчилось в муках. А потом миг близости и надежды исчез. Исчезли мы. Стали она и я....
- О чем ты думаешь? - Вывел меня из транса приятный бархатный голос, который был самым лучшим для меня. Я поднял голову и затуманенным взглядом посмотрел на заспанное лицо сестры. До меня медленно начало доходить, где я нахожусь. Только через несколько минут я понял, что все еще в душе, сижу на полу душевой кабинки, сгорбившись, и рядом со мной стоит моя сестра и смотрит на меня сверху вниз, что-то говорит. Я понял, что абсолютно нагой и мне абсолютно плевать на это. Мне вообще на все плевать, кроме этой пары теплых карих глаз, которые с таким беспокойством и заботой смотрели на меня. Я поднялся с пола и теперь стоял на ногах. Сестра смотрела мне в глаза, боясь оборвать зрительный контакт. И я знал почему.
- Можно полотенце? - Робко спросил я.
Она закрыла глаза, кивнула, подала полотенце и вышла из ванны, так и держа глаза закрытыми. Я грустно посмотрел ей вслед. Да, я знаю, что мы поклялись друг другу, но ... Ох, черт с ним! Я не хочу сейчас думать... Только не сейчас.
***
Когда я наконец соизволил выйти с ванной, предварительно натянув на себя спортивные брюки и футболку, которые принесла Джес, то в доме пахло так вкусно, что слюнки потекли. А когда я зашел на кухню и увидел порхающую там сестру, то у меня даже челюсть упала на пол.
Джессика обернулась, почувствовав мой взгляд, и улыбнулась мне. Я очнулся и тут же закрыл свой рот. Глаза сестры откровенно смеялись надо мной. Она взъерошила мои волосы и усмехнулась.
- Удивительно, - прошептал я хриплым голосом.
- Что именно? - Уставившись в стену, спросила Джес.
- Все, что сейчас происходит. Мы столько не виделись, а ведем себя, словно ничего не случилось. Словно не было этих четырех лет друг без друга. Мы боимся говорить об этом. Боимся вспоминать.
- Ты думаешь, я не помню?
- Я ничего понимаю, - покачал головой я. Сестра понуро опустила глаза. Я почувствовал укол совести. Мы стояли вот так и думали об одном и том же, не смотря друг другу в глаза. То ли боялись, то ли ненавидели, то ли любили. Если бы еще понять свои чувства.
- Давай, - первой нарушила оцепенение Джессика, - забудем обо всем. Будем просто братом и сестрой... И больше ничего... Черт, что я говорю, - она закрыла лицо руками. А я не знал, что делать дальше. У меня все внутри закипало и плавилось. Я выдохнул слова, даже не задумываясь:
- Я приму любое твое решение. Но я не смогу быть тебе просто братом. Лучше уходи сейчас. Так будет лучше. Я не смогу,… не смогу...
Дальше говорить я не мог. Я чувствовал слезы на лице. Я вылетел из квартиры быстрее, чем подумал о чем-то. Когда я, наконец, пришел в себя, то сидел в своей машине, прижав лицо к рулю. Щеки жгло от большого количества слез. Черт, я ведь никогда не плакал! До меня, наконец, начало доходить, что мой телефон разрывается:
И в серо-голубых глазах -
Твой сюжет,
Где все не на своих местах
Уже столько лет.
Я достал телефон с кармана и, не смотря на дисплей, нажал на кнопку.
- Натаниель, - услышал я слишком ненавистный голос.
- Ты? - Спокойно сказал я.
- Да. А что твоя мать не имеет права тебе позвонить? - приторно-сладко сказала ОНА.
- С некоторых пор нет, - язвительно ответил я.
- Ты все также не воспитан.
- Иди на фиг, - беззлобно вымолвил я.
- Как ты смеешь!?
- Давай уже говори, зачем позвонила. У меня нет ни желания, ни времени с тобой говорить.
- Скотина!
- И тебе того же.
Я был спокоен, как покойник, а ОНА злилась, как собака. Даже смешно было до колик в животе.
- Я хотела поздравить тебя с таким успехом в модельном бизнесе.
- С твоих уст это звучит примерно так: "Как я хотела, чтоб ты не рождался, но раз родился и стал похож на этих шлюх, то придерживайся их имиджа и не опозорься".
- Ты...
- Ну-ну. Чего ты ждешь? Говори, кто я.
- Я не это имела в виду, сынок.
- Не это? Ох, неужели! Я не сынок, ясно тебе, сволочь! Не звони мне никогда! Ты убила уже мою жизнь! Так дай же мне хотя бы существовать, - выпалил я на одном дыхании и отключился.
Это было больно. Невыносимо больно. Когда-то... Это было так давно... Я любил свою семью. Любил отца, мать и мою сестренку. А потом все рухнула, в один миг. Крики, пьяные возгласы... Развод в конце всего. Не хеппи-энд этого милого спектакля, который я видел с 15 лет. Хотелось бежать от него. И я сбежал. Спрятался. Влюбился. В свою сестру. А она была также ранима, только никогда не показывала этого. Ей нужно было родиться мальчишкой, а мне девчонкой. Мы влюбились. Теряли ощущение реальности. Жили друг другом. Мы были вне подозрения. Пока однажды нас не увидел отец в одном кафе. Тогда все закончилось. ОНИ развелись и разделили нас. Только сейчас до меня дошло, что случилось тогда, и дошло, что я только что сказал сестре. Внутри все сжалось. "Только не уходи!" - пронеслось в голове. Уже через какое-то мгновение я поднимался лифтом наверх, в квартиру.
***
Пустая квартира встретила меня. Ее стены словно кричали мне, какой я придурок. Я знаю это и без их возгласов. Ни чемодана, ни забытого телефона, ни намека на жизнь. Я знал, что ты так решишь. Я затронул не ту тему. Я не мог находиться в этой квартире, где все напоминало о тебе. Менять квартиру, город, машину, себя. Так будет лучше? Звонок в дверь. Глаза блеснули в предвкушении. Может, вернулась? Может, передумала?
В дом ворвалась... наша мать. Я отчужденно смотрел на нее и ничего не понимал со сказанного ею. Просто сел на диван и смотрел в одну точку. Думать не хотелось. Мысли отключились автоматически. Может напиться? Нет. Не будет перемен. Я верну тебя. Буду твоим братом, только рядом с тобой. Только бы рядом с тобой. И все.
Я даже не заметил, что мать обняла меня. Я чувствовал ее слезы.
- Мама.
- Сколько мы не виделись? Сколько лет ты не называл меня так? Сколько? Сколько боли я тебе подарила? Мы сами виноваты. Только я и Рей. Мы не сумели.
- Мама. Успокойся. Не надо... плакать. Уже поздно. Не надо.
- Натаниель.
- Да.
- Я думала, что вы вместе.
- Я оплошал.
- Это в твоем репертуаре.
- Четыре года.
- Да. Для того чтобы понять, нужно время.
- Неужели дошло?
- Я просто приняла. Вы не искали встреч. Вы ничего не делали. Ваша встреча была такой обычной. Но в каждом вашем взгляде читалась нежность и любовь.
- Ты опять следила.
- Я точно это знаю. Я не следила. Я просто знаю.
- Не хочешь не говори.
- Да. Не говорю.
- Мама.
- Да, Натаниель.
- Я люблю тебя, мама.
- Ох, сынок... Как же я тебя люблю!
Мы сидели в обнимку с мамой еще некоторое время. Я усмехнулся. "Почему до тебя так долго доходило то, что я чувствую? Почему ты не умела любить? Что с тобой случилось, мама?"
- Ты хочешь чаю? - Спросил я робко.
- Если можно зеленого, - улыбнувшись, сказала мать.
- Мама, - я наслаждался этим словом на своих губах. Я так давно хотел произносить это слово с такой любовью.
- Да, сынок. Вы оба столько нервов мне вымотали.
- Прости, меня, мама.
- И ты меня прости.
- У тебя есть номер ее телефона?
- Ты обещал мне чай.
- Мама, - я умоляюще посмотрел на нее.
- Она меняла номер столько раз, чтобы избавится от меня, что я не знаю.
- А жаль... Пойдем пить чай.
Chapter 4. Causes And Effects
Shadows of the Past… Wrinkles of the Future…(с.) Васюк П.
Я резко вскочил, пытаясь избавиться от остатков сна, чтобы понять, сон ли это, явь ли. Тебя не было. Что ты хотел сказать этим, Джеси? Когда мне сказали, что ты умерла, я не поверил. Ты не могла. Ты жива, я знаю, ты жива. Там, где-то, в уголке мира. Ты там. Но ты не умерла. Ты мне снишься, или ты, правда, рядом? Я уже не понимаю. Но ты вдруг ушла. Как я мог тебе это сказать? Как? Почему? Почему ты ушла? Я же не смогу без тебя! Не уходи! За что? Господи, почему? Нет, ты не умирала. Они все врут. Врут. Я знаю, ты там. На земном шаре. Но нас разделили. И мы не имеем права встречаться. Но придет время, поверь, придет и мы, наконец, встретимся. И тебе будет горячо. Тебе было горячо только со мной. Когда мы были вместе. Держались за руки или валялись в постели, или целовались.
Я услышал шорох в темноте. Тихий голос, зовущий голос. Меня зовущий.
- Нати, - отдавалось в пустоте стен.
- Джес?
- Нати.
- Я иду, любимая.
Я направился на голос. Я шел навстречу к тебе. Ты опять испугалась ночного кошмара? Не бойся. Я здесь. Я открыл дверь и прошел в гостиную. Ты звала меня, Джес? Я иду к тебе. Милая. Почему все говорят, что ты умерла? Это ведь не так!
Я натянул на себя одежду и захватил ключи от машины. Вдруг ты захочешь поехать куда-то. Я вышел из дому. Улицу освещали одинокие фонари. Ты стояла посреди дороги и улыбалась мне. Рядом с тобой стоял чемодан. Я улыбнулся. Только тебе я улыбаюсь.
- Ты приехала? - Радостно воскликнул я.
Ты игриво улыбнулась мне.
- Нати.
- Они ведь врут.
- Не врут.
- Не верю. Ты не могла.
- Нати, милый. Я не могла по-другому. Ты знаешь. Я держалась, столько могла.
- Я знал. Знал, когда ты летела вниз. Знал, когда ты все это решила. Мы ведь близнецы. Зачем?
- Я не могла.
- Я не смотрел твой последний фильм.
- Я знаю.
- Я к тебе хочу. Внутри пусто.
- Нати, нельзя.
- Но без тебя. Нет воздуха.
- Ты должен.
- Нет воздуха.
- Любовь и смерть.
- Я пойду с тобой куда угодно. Мы были так напуганы тогда. Мы должны были быть более решительными. Мы идиоты.
- Нати.
- Джеси.
- Нельзя.
- Хочу.
- Нет.
- Да.
Я шагнул навстречу тебе по проезжей части. Машина взялась не откуда. Ну и пусть. Твой крик слышал только я. Я улыбался, когда увидел перед собой две ярких фары.
Я не умер. Ты не дала. Отделался только синяками. Что ты за это заплатила там? Я посмотрел твой фильм. Он самое лучшее, что я видел в жизни, хотя его никто не признал. Ты снимала его на Украине, в Крымских горах и в Швейцарии, в Альпах, и в Париже, и в Лондоне, в Токио и на островах. Это сюрреализм в полной его мере. Никто не понял этот фильм. Не понимаю почему. Ведь там так все красноречиво сказано. Твой крик, наш крик, переплетенный с чем-то вопиюще страшным и в тоже время святым. Это могла снять только ты.
Ты все также мне снишься. Мы разговариваем. И однажды я спросил тебя:
- Скажи, Джес?
- Что именно, милый?
- Как это, когда горячо?
- Ты забыл?
- Забыл?
Ты обняла меня. И стало горячо. Так приятно. Мы снова вместе.
Но потом приходит утро. Я закупаюсь в супермаркете. Еду на работу. Приезжаю уставший и беззлобный. Говорю с мамой по телефону. Беру какой-то из твоих фильмов и смотрю весь вечер. Потом ложусь спать. Снова приходишь ты. И так до утра и снова все сначала. Но знаешь, я все время жду ночи. Просто не уходи. Чтобы мне всегда было так горячо.
Спустя 10 лет...
- Мама, как я выгляжу?
- Ты прекрасен, дорогой!
- Мама, прости меня.
- И ты меня прости. Я виновата.
- Я тоже. Ты одобряешь мой выбор?
- Да, милый.
Мне никто не нужен. Ты знаешь об этом. Я удочерил девочку. У меня теперь есть дочка. Мы с ней уже виделись. Знаешь, она так похожа на тебя. Я еду ее забирать вместе с мамой. Мы с нашей мамой помирились. Я рад. А ты? Знаешь как зовут мою... нашу с тобой дочурку? Ее зовут Даниела. Помнишь, что тебе нравилось это имя? Это получилось случайно. Я понял, что она моя дочь, как только увидел ее глаза. У нее твои глаза. А может это твоя дочь? Я уже никогда не узнаю. Потому что ты перестала приходить. И сейчас я наверно рад. Я люблю тебя, Джессика! Я так ни разу и не сказал тебе этого. Прости.