Блиц криг
Эту историю рассказал мне пастор с западной Украины
Наша община долгое время собиралась в маленьком домике, который никак даже церковью назвать было нельзя. А народу, слава Богу, приходило все больше и больше, так что богослужение стали делать в две смены, а потом и этого стало мало. Решили мы обратиться к властям с просьбой разрешить нам строить новый молитвенный дом. Пошли к уполномоченному по делам религии. Тот, конечно, ни в какую. А мы ходим и ходим, просим и просим, письма пишем и пишем. А у них же тоже там свои порядки – запрещай, да знай меру. Мы же официально были зарегистрированы, в конце концов, как община.
В общем, сделал уполномоченный вид, что разрешает нам строительство. Но на самом деле он жутко лукавил. Хотел так сделать, чтобы и от нас отделаться, и начальству угодить, и закон не нарушить. Написали нам примерно такое вот разрешение: «Разрешить общине христиан адвентистов седьмого дня села такого-то строительство нового молитвенного дома. К закладке фундамента можно приступить 5 июля. Кровельные работы должны быть завершены 10 июля. В случае невыполнения строительства в указанные сроки считать его несанкционированным». Печать и подпись. Пять дней! Как за пять дней можно построить молитвенный дом? Тем более такой просторный, как мы планировали.
И тогда мы решились на стратегический ход. Немедленно приступили к заготовке материала: камня, песка, цемента, леса – в общем всего, что могло понадобиться. К началу июня уже все завезли. А уполномоченный ежедневно присылал соглядатаев, чтобы мы не начали ничего делать раньше положенного времени. А мы и вправду ничего не делали – ни яму под фундамент не рыли – ничего. Только знай себе материалы подтягиваем – готовимся к решительному броску.
Я тогда еще мальчишкой был, делать особо ничего не умел. Но мне тоже дело нашли – приставили к нашему брату-шоферу, который все эти материалы на колхозном грузовике привозил. Моя задача была простая – не давать ему уснуть за рулем. Дело в том, что днем использовать колхозный грузовик было нельзя – был летний сезон, много работы, да и вообще – кто тебе разрешит? А ночью – пожалуйста. Водитель сам грузовик чинит, за него отвечает, поэтому он – птица вольная – в свободное от работы время делай что хочешь. Правда вот времени этого было мало: рабочий день начинался ни свет ни заря, и заканчивался, когда уже смеркалось. Конечно, водитель к тому времени был уже смертельно усталым, поэтому меня к нему и приставили. Вот с тех пор, кстати, я и обрел себя как проповедника: попробуй всю ночь напролет говорить так, чтобы в усмерть уставший человек, который несколько дней, можно сказать, не спал, не уснул. Это ж надо постараться! Это, скажу я вам, неплохая школа, неплохая закалка для будущего пастора.
Итак, днем я отсыпался (как раз были летное каникулы), а ночью рассказывал водителю всякие истории. Притом, хоть деликатно, не в открытую, но все же не спускал с него глаз – не дремлет ли. Несколько раз он меня за этим заставал и ругал: мол, знай свое дело, говори, а я тоже свое дело знаю – не усну. Но много, много раз он был на грани и даже за гранью. Тогда история, которую я рассказывал, вдруг принимала новый неожиданный оборот: кто-то из моих героев вдруг начинал тонуть, или кричать, звать на помощь, или вдруг видел перед собою что-то необычное – льва, например. Со львом, конечно, я перестарался: вижу, спит мой клиент прямо на ходу. А я то, между прочим, тоже в машине. И тут я как закричу, продолжая свою историю: «А навстречу ему – лев!». А он как врежет по тормозам – чуть я головою стекло не выбил. Очнулся он, кричит: «Где лев? Я только что на дороге льва видел!» Не то, чтобы у него слишком богатое воображение было, или чтоб я такой вдохновенный оратор был – просто уставал он жутко.
Ну так вот: подтянули мы к сроку все материалы. И ровно в полночь пятого июля мы приступили к строительству: вся община стала рыть землю под фундамент. Работали все – от мала и до велика. Это как раз было в ночь с субботы на воскресение, так что мы все хорошо отдохнули, выспались и были полны сил. Когда утром пришел проверяющий, он только ахнул: половина, наверное, земельных работ была завершена. И все по закону: никто палец о палец не ударил до двенадцати часов ночи. Все воскресение проработали – все-таки выходной, многое можно успеть сделать. День первый.
В понедельник многим надо было на работу, но кто смог – взяли отпуска или отгулы, и строили весь день. Под вечер их сменили те, кто днем работал. Работали до полночи. Потом снова поменялись. Все было заранее четко организовано, все члены общины были разбиты на смены, были сформированы бригады специалистов. Начали заливать фундамент.
Во вторник, каким то невероятным усилием, прямо под дождем, закончили фундамент. Конечно, прежде чем на нем можно было бы что-то строить, должно было пройти немало времени: он должен был устояться, окрепнуть. Все это прекрасно понимали, в том числе и уполномоченный, а потому и дал нам свое липовое разрешение. Он достаточно хорошо знал адвентистов, и знал, что от них можно ожидать чего угодно – даже невозможного. Так он нас боялся. А потому и задал такие нереальные сроки. Но в каждом таком деле есть своя лазейка.
В среду темп работ несколько спал – все были очень усталые. Соглядатаям тоже надоело соглядать, и они уехали в райцентр: ясно ведь, что за оставшиеся два дня здания нам не построить. Посмеялись они тогда над нами, похвалили за хороший фундамент, который, конечно же, пригодится в будущем для клуба, в котором будут танцы и лекции по научному атеизму, и уехали.
Приехали они в назначенный срок, то есть в пятницу, десятого июля. Приехали после обеда, как раз к тому времени, когда наши братья слезали с новенькой, покрытой шифером крыши и шли умываться и готовиться к субботе. Первой реакцией наших гостей было недоумение: что здесь вообще происходит. И действительно, их взгляду открывалось странное, даже невиданное зрелище: прямо посреди большого участка, на земле стояла огромная, сделанная по всем правилам крыша. Кто-то даже успел прилепить на нее флюгер – кресты тогда запрещалось ставить, даже на молитвенные дома. Крышу можно было потрогать прямо с земли. С нее не страшно было упасть. Крыша была как крыша. Единственно что под ней не было дома. Зато был фундамент, который едва-едва выглядывал из-под земли.
Недоумение уполномоченного сменилось показным гневом: что это вы тут, мол, понастроили. А ну, разбирайте это немедленно!
А пастор к нему вежливо так обращается: Извините, мол, но мы в точности сделали все, что вы нам предписали. Вы вот только, к сожалению, про стены забыли в своем документе упомянуть. Ну, вот мы и не решились их без вас строить. Надеюсь, мы их тоже быстро построим.
Возмущается уполномоченный: что вы там вычитали в моем документе? А ну, дайте мне его! Пастор его уже наготове держит и протягивает: пожалуйста. А там вы помните что было сказано: «Разрешить общине христиан адвентистов седьмого дня села такого-то строительство нового молитвенного дома. К закладке фундамента можно приступить 5 июля. Кровельные работы должны быть завершены 10 июля. В случае невыполнения строительства в указанные сроки считать его несанкционированным». Все было сделано точно. Комар носа не подточит.
Тут уж даже уполномоченный не выдержал и начал просто хохотать: «Ах вы, такие-претакие, адвентисты! Выкрутились! Нашли себе лазейку!» Ну, а если человек смеется, значит ясно: все будет хорошо. Тогда только все облегченно и вздохнули, а до того момента, по большему счету, что называется блефовали: документ документом, а мало ли что. Это ж такие шутки, что не шутки.
Залез он под крышу, осмотрел фундамент, похвалил, что, мол, здорово, качественно все сделали. Сел в машину. А все ждут, когда он свое решающее слово скажет. Шофер уже и машину завел, а он все молчит. Наконец говорит пастору: «Ну, сколько вам времени на стены теперь надо?» «Думаю, - отвечает, - до осени управимся». «Ладно, - говорит уполномоченный, - теперь можете не спешить. А то мне начальство за ваш ударный труд по шапке надает. Можете хоть до следующего лета делать – ничего». Сказал и уехал. А мы остались – насмерть усталые, но счастливые. Хорошо, что следующим днем была суббота.