В два года, рассказывала мама, я перенесла тяжелейшее воспаление лёгких и практически перестала даже ходить. Жизнь висела на волоске, местный фельдшер, Геннадий Николаевич, беспомощно разводил руками и говорил, что не в силах уже помочь, состояние кризисное. Меня решили окрестить в домашних условиях, не желая, чтобы ребёнок умер некрещёным. Страдающий отец уже приготовил доски на гроб, чтобы сделать его самому.
Но свершилось чудо. В ту решающую ночь я металась в бреду, перед моими глазами мелькали страшные картины. Я помню их до сих пор: чудовища тащили меня к себе, а я сопротивлялась изо всех моих детских силёнок! Когда я рассказала об этом маме, через много лет, она чрезвычайно была удивлена: ведь было мне тогда всего 2 года! Она не верила мне, но, когда я припомнила ряд деталей: например, как меня поили молоком из большого зелёного чайника, пытаясь обмануть, уверяя, что это вода, которую я просила, - ей пришлось поверить. Вероятно, это и был кризис, о котором говорил Геннадий Николаевич. Произошёл перелом: Господь решил оставить меня жить.
Здесь необходимо сделать небольшой экскурс в прошлое. Когда я родилась, бабушка Анна Никоновна была ещё жива, хотя она шесть лет до этого лежала прикованной к постели в результате паралича, разбившего её в 66 лет. Насколько терпелива была мама, которая ухаживала все эти годы за парализованной свекровью, хотя характер у бабушки был очень не простой, по рассказам соседей и родных. Конечно, бабушке, чувствующей себя всегда главной распорядительницей в доме, было очень сложно осознавать себя немощной. Душа её рвалась и в лес, и на огород, и к скотине, но встать она так и не смогла.
Мама рассказывала, что однажды во время кормления её с ложечки бабушка больно, до крови, укусила маму за палец. Внимательно смотрела в глаза испуганной молодки, наблюдая за её реакцией, а потом заплакала и попросила у неё прощения, объяснив, как ей ненавистны бывают окружающие, даже родные и близкие, которые в состоянии ухаживать за собой сами. Бабушка слыла в деревне «знаткОй», то есть, знающей заговоры и присухи, умеющей лечить травами и настоями, и многие односельчане раньше обращались к ней за помощью. Свои знания она передала маме, мама же всё записывала, не надеясь на память, и перед смертью отдала тетрадь с записями мне.
Бабушка очень хотела, чтобы ей показали внучку. Почему-то говорили, что меня ей не показали, якобы не успели этого сделать. Но я родилась 28 сентября, за неделю до смерти бабушки. Я понимаю,что мама была очень слаба после тяжёлых родов в домашних условиях, но был и отец. А может, боялись? Но чего? Присутствовавшие при родах утверждали, что затылки бабушки и внучки были идентичны (бабушка была острижена наголо из соображений санитарно-гигиенического плана). Бабушка моя умерла 6 октября 1955г. Ей было 72 года, и все зубы у неё были целы, белые и крепкие. После смерти она постоянно снилась моим родственникам, грозясь забрать внучку с собой. Вот почему мои родные решили, что моя болезнь – это дело уже решённое…
Продолжение
http://www.proza.ru/2012/04/17/1487