...Наш 9-й «В» ждал знакомства с новой учительницей английского языка. И вот, в открывшуюся дверь класса, галантно пропускаемая вперёд нашим директором , вошла она. «Ребята! Пред¬ставляю вашу новую учительницу английского языка Людмилу Николаевну Соловьёву!» - важ¬но произнёс Андрей Юрьевич. Затем он выразил надежду, что мы будем помогать молодому педагогу в приобретении профессионального опыта. Пожелав нам дальнейших успехов, начальство, удалилось...
С робкой доверчивой улыбкой на нас смотрела очаровательная миниатюрная девушка. Стоя на высоких каблучках, она своей головкой в русых кудряшках, едва достала бы до плеча даже не самому высокому парню в нашем классе. Поток нежности хлынул на Людмилу Нико¬лаевну со всех сторон. Даже самые ревнивые и красивые девчёнки смотрели на неё дружелюбно и как-то по-матерински.
Людочка вела уроки так тактично и деликатно, так стремилась помочь всем в освоении «инглиша», что почти каждый из нас старался порадовать её своими успехами. Особенно потели ребята, над которыми на уроках английского языка постоянно реял флёр влюблённости.
Однажды, Людмила Николаевна рассказала нам на уроке о великом шотландском поэте Роберте Бёрнсе, а в конце предложила нам в качестве домашнего задания перевести одно его небольшое стихотворение. Не скажу, чтобы я имел особые успехи в изучении английского язы¬ка, но тут неудержимые гормоны юного нахальства заговорили во мне. Подняв руку , я спросил: «Людмила Николаевна! А если я сделаю поэтический перевод Бёрнса, могу я рассчитывать на «пять» ?». Как всегда, прелестно улыбнувшись, Людочка ответила: « Слава, если вы сможете сделать это достаточно хорошо, то я вам поставлю « пять с плюсом»!».
Окрылённый словами Милочки, я несколько вечеров посвятил работе над этим стихотворе¬нием. «Подстрочник» я сделал хоть и со словарём, но довольно быстро. А вот, когда дело дошло до стихотворного изложения, начались мои муки. До меня очень ясно дошло: насколько трудна работа литературного переводчика. Сначала у меня шла борьба за более или менее подходящие рифмы. Затем, читая английский текст, я пытался его размер и ритм сохранить в русском пере¬воде. Наконец , после долгой, отчаянной работы , у меня что-то получилось.
И вот настал день моего триумфа! Урок начался с проверки домашнего задания. Первая свой подстрочный перевод прочла Галка Кислова , он был на четвёрку. Потом Юра Данилов , считавшийся в классе одним из лучших знатоков английского, получил «отлично». И тут незабудковые глаза Людмилы Николаевны встретились с моими. Я молча кивнул ей и встал из-за стола. «Итак , Слава, я надеюсь, вы выполнили своё обещание?» -- с улыбкой проворкова¬ла наша дюймовочка. Гордо расправив плечи и ещё раз кивнув, я громко и с выражением продекламировал:
«Моё сердце в Шотландии,
Где дубов старых тень.
Моё сердце в Шотландии,
Где резвится олень...
О, шотландские горы,
О, мой радостный край!
Твои реки и долы
Я в стихах воспевал!...»
Минуту в классе стояла полная тишина. Наконец , Людочка, не сводя с меня заблестевших глаз , произнесла : «Честно говоря , такого я не ожидала! С огромным удовольствием ставлю вам обещанную пятёрку с плюсом!». «Скажите,»— после паузы спросила она: «А вы не читали это стихотворение в переводе Маршака?». В пятнадцать лет почти у каждого молодого человека на¬ивного самомнения - пруд пруди. Поэтому на полном серьёзе и даже слегка обиженно, я спро¬сил в ответ: «А что? Кто-то ещё кроме меня переводил эти стихи?!»...
...Наша «англичаночка», закрыв лицо ладошками и конвульсивно вздрагивая, начала сползать со
стула, под обвальный хохот класса.
С тех пор мне больше не приходилось заниматься переводом стихов.
Р.S. Через полгода мне случайно попался маршаковский перевод этого стихотворения Бёрнса.
Без ложной скромности говорю, что мой перевод был тоже не так уж плох...