«Когда встанет выбор между репутацией и честью».
I. Вера
Вера уже бегом бежала домой после занятия с репетитором, контрастируя свежей улыбкой своего юного лица с унынием забытого богом провинциального городка Московской области. Редкие прохожие глядели на неё хмуро, будто осуждая это детское, по какой-то неведомой причине, неуместное счастье. Всего этого она не замечала, гонимая неуловимой силой, как облетевшие осенние листья, которые не успевали за ней. Отвлеклась она только на то, чтобы хоть немного поправить разметавшиеся от ветра длинные белые волосы.
Она, и её некогда лучшая подруга Ева, были ровесницами. 13 лет – могла ли она поверить, что это о ней? По вечерам она долго стояла голая перед зеркалом в ванной, с восторгом наблюдая, как детское худощавое угловатое тело приобретает всё более плавные и округлые формы. Теперь она уже действительно выглядела как женщина. Она чувствовала, как выражение её голубых глаз с длинными ресницами, которые венчали чёрные густые брови, действовало даже на взрослых мужчин, против её собственной и их на то воли. Достигнув заветной пятиэтажки она быстро юркнула в дверь домофона, едва не столкнувшись лоб в лоб с пожилой пышнотелой соседкой. Оставив ту наедине со своим негодованием, в следующие несколько секунду она уже очутилась в квартире.
- Вера, это ты? Я же просила тебя не хлопать так дверью. Мне бы хотелось, чтобы ты уважительнее относилась к тому, что весь наш ремонт делала я одна и только на собственные деньги. Но тебе наплевать. У меня были опасения, что ты, как и твой отец, вырастешь равнодушной к этим «приземлённым вещам». У нас на кухне что-то с часами, или ты вернулась на целых двадцать минут раньше?
Голос из кухни выжидательно стих.
- Мам, прости. Но я так хочу успеть привести себя в порядок, перед тем как мы пойдём в кафе.
- В какой это ещё такой порядок? Краситься ты всё равно не будешь! И что вообще это всё значит? Твоя мать экономит на всём и платит бешенные деньги за репетиторов, чтобы ты не позорилась отставанием в школе, а тебе кажется что ты вот так вот можешь уходить с оплаченного занятия когда тебе заблагорассудится? Если я буду так уходить с работы, чтобы приготовить тебе ужин и привести себя в порядок, боюсь мы с тобой останемся на улице.
Вера быстро расшнуровывала сапоги, прислушиваясь к вновь образовавшейся тишине, прикусив губу.
- Иди мой руки и помоги мне. Нужно последить за рисом, он почти сварился. Мы поедим с тобой вместе. Я не хочу, чтобы мои друзья подумали, что мы в нищете живём, и я тебя голодом морю.
Пришлось промолчать и повиноваться. Вот-вот и не видать ей сегодня никакого кафе. Мать только недавно начала брать её с собой на редкие встречи со своими друзьями. Им обоим льстило, когда окружающие люди думали, что они сёстры.
В этот вечер она даже умудрилась тайком замазать прыщики на щеках каплей тонального крема и едва коснулась и без того длинных ресниц чёрной тушью. Мама может и заметила, но ничего не сказала.
Обе они в красивых платьях явились в кафе, как настояла мама с классическим женским опозданием на 15 минут. Все уже сидели за столом, когда они вошли, но при виде их, мужчины встали из за своих мест. Вера приметила пару негодующих взглядов их жен, быстро с улыбкой отвернувшись от них, позволила дяде Саше снять с себя лёгкое пальто. Когда все расселись тут же возобновился верно прерванный их приходом горячий спор мужчин о политике.
- Мужчины, ну хватит вам уже! Нам не так часто удаётся собраться всем вместе, а вы, я уверена, обсуждаете это за пивом каждую неделю.
Оборвала их тётя Света, слегка уже раскрасневшаяся от белого вина.
Вера была вне себя от восторга, не обращая внимание на быстро сменяющиеся и перетекающие друг в друга темы разговоров, в которые она почти не вносила своей лепты, разве что когда к ней обращались. Она была единственным подростком в компании из восьмерых человек, которую, кроме их с мамой, составляли замужние пары. Стараясь выглядеть как можно более взрослой и серьёзной, внешне она держалась томно и спокойно. Они с мамой сидели за столом рядом так, что с их места открывался обзор на всё происходящее в кафе. Часто её внимание переключалось с происходящего за их столом на других посетителей. Она с наслаждением ловила взгляды незнакомых ей людей, затем вдруг отворачивалась, изображая самую живую заинтересованность в разговоре взрослых, который становился всё более весёлым и шумным.
- Катерина, позволь Вере выпить с нами бокал вина, я думаю, что она уже достаточно взрослая девушка, раз прекрасно чувствует себя в нашей компании, к тому же у неё очень зрелый и серьёзный взгляд. И что в конце концов она подумает обо мне, когда я уже так изрядно выпил сегодня. Да, дорогая? – обратился к ней дядя Виктор всем своим корпусом.
- Думаю тебе надо немного расслабиться, как ты считаешь? – продолжил он.
- Всё зависит от её собственного желания. Мы всё равно уже будем здесь не так долго, так что, если ты хочешь, детка, я не буду тебе запрещать. – ответила мать, взглянув на Веру тем знакомым ей прищуренным взглядом, который напоминал не забывать о приличиях и не выражать своё согласие слишком резко.
- Хм… Да, быть может я бы выпила немного вина с вами, дядя Виктор, раз уж мама позволяет.
Не успела она допить первый бокал, как дядя Виктор, заговорчески подмигивая, быстро и ловко наполнил её бокал вновь, пока мама была занята беседой с женщиной в другой стороне стола. Она только сейчас обратила внимание на игравшую в помещении музыку, что была не громкой и мелодичной, так удачно дополняя её теперешнее лёгкое и приятное состояние. Свет в кафе был приглушен, а стены, украшенные рисунком стеблей бамбука так мягко и естественно выглядящие днём, воспринимались сейчас совсем иначе, подсвеченные грамотно развешанной иллюминацией. Она вновь принялась рассматривать лица других посетителей. На этот раз она поймала взгляд сразу двух мужчин, сидящих за одним столиком недалеко от них. За этот вечер она не раз встречалась с каждым из них взглядом поочерёдно, но тогда не отдавала себе в этом отчёт, и её мысли не останавливались ни на ком из сидящих здесь. Один из мужчин выглядел старше другого, наверно потому что его виски уже успела едва заметно посеребрить седина, но в приглушенном свете она, как ни старалась, не смогла заметить на его лице ни одной морщины. Его сосед продолжал смотреть на Веру безотрывно, тогда как первый уже обратил свой взгляд на своего спутника и о чём-то заговорил ему на ухо. Вере было не по себе долго смотреть ему в глаза, и она отвернулась, не успев их как следует сравнить. Они лишь заметила, что оба мужчины были красивы и выглядели очень солидно, но волосы второго были густые и чёрные.
- Вера, так что ты скажешь об этом? Учителя сейчас действительно стали нередко вымещать на своих учениках свой негатив от постоянного понижения зарплат. Тебе наверно есть что сказать о вашей учительнице литературы, маме Евы? Да где ты витаешь? – мама незаметно слегка толкнула её под столом по коленке.
- А… да… То есть нет. Её мама божий одуванчик, и как бы бедно они не жили, всё равно все ученики стоят на головах во время её уроков.
- Вот видите! Вина то тут не преподавателей, дети пошли такие невоспитанные, что доведут кого угодно…
Разговор возобновился уже без её участия. Она обозрела взглядом всю ширину кафе, чтобы незаметно для всех попытаться лучше разглядеть брюнета за соседним столиком. Её так мастерски сыгранный жест был раскрыт и сорван его по-прежнему обращённым на неё взглядом. Она невольно дёрнулась и опустила глаза.
- Вера, ты слышишь, я вызвала нам такси, нам пора собираться, быть может, ты удостоишь наших друзей своим прощанием?
- Катерина, да бросьте вы, девочка только начала бывать во взрослых местах, я на её месте была бы намного более растеряна, возьми меня в таком возрасте мама в подобное заведение. – не без некоторой язвительности проговорила тётя Жанна, супруга дяди Саши.
- Извините пожалуйста, наверно это из-за того бокала вина. Мне было очень приятно в вашей компании, до свидания.
Вера порадовалась одобрительному взгляду матери и направилась за ней к выходу. Уже в фойе их кто-то окликнул:
- Девушки, остановитесь пожалуйста на минутку.
Вера обернулась первой, и увидела перед собой тех самых двух мужчин с соседнего столика, с ловлей взглядов которых, она верно немного переборщила в этот вечер.
- Нам бы очень не хотелось быть навязчивыми, но желание с вами познакомиться вскружило нам голову. Я прошу прощения за мой острый слух, но я чисто случайно услышал, что вы уже вызвали себе такси и собираетесь уезжать, но я бы очень просил вас позволить нам вас проводить. – сказал седоволосый уверенным и вежливым тоном.
Мама медленно оглядела каждого из них, заставив обоих заметно стушеваться. Это у неё получалось мастерски.
- Вы внушаете доверие, молодые люди, и я очень надеюсь, что сможете его оправдать.
Сердце в груди у Веры так и забилось. Впервые с ней знакомятся зрелые молодые люди, а не надоедливые прыщавые и кривые как вопросительные знаки, ровесники.
Они вышли из кафе, не обращая внимание на ожидающую их машину.
- Думаю сначала нам стоит представиться, - заговорил седоволосый снова. – Меня зовут Влад, а моего друга…
- …Юрий. – наконец-то перебил брюнет.
- Очень приятно. Меня зовут Катерина.
- А меня Вера. – вступила она с позволенья маминого взгляда.
- Мы весь вечер сидели напротив вас и любовались. Это даже отвлекло нас от разговора о делах, ради которого мы встретились и пришли сюда, но что такое дела мужчины, перед красотой обворожительной женщины? – голос Юрия звучал ещё приятнее, чем у Влада.
Всю дорогу Вера только и мучилась мыслью, почему они живут так близко к кафе. Не прошло и десяти минут, как они уже подошли к дому.
- Ну почему же вы так близко живёте? – к удивлению Веры, Юрий озвучил её негодование.
- Я думаю мы проявили себя достаточно приличными мужчинами, ведь вы даже не заметили пистолеты в наших пиджаках. – пошутил Влад, произнеся эту фразу так открыто и чисто, что мама Веры улыбнулась, хотя в любой другой ситуации, казалось Вере, она посчитала бы такую шутку глупой и не уместной.
Улыбка матери и дочери приободрила молодых людей. И Влад, глядя на Веру спросил:
- Если я всё-таки прав, мне кажется, мы можем рассчитывать на ещё одну встречу с вами? Могу я совершить последнюю наглость и спросить у вас номера ваших телефонов?
Вера сидела на уроке географии и перебирала в голове все подробности этого удивительного вечера. После того, как она и мама вернулись домой, она выслушала долгую наставляющую речь от мамы о том, что та позволила ей оставить телефон молодым людям только потому, чтобы не вызывать неловкой ситуации, но если кто-то из них позвонит или напишет ей смс, она должна немедленно сообщить ей об этом и не отвечать ни в коем случае. Она положила руку на мобильный, лежащий в кармане джинсов. Сознание её было далеко за пределами географического кабинета и контурных карт под носом. Они с Юрием гуляли по ночному городку, целовались, и она рассказывала ему что-то о Бредбери, а он отвечал ей настолько блестяще уместно, заставлял её взглянуть на знакомые идеи с другой, не подмеченной ею стороны, что она от восхищения ещё сильнее прижималась к нему, когда они шли под руку. Юрий, опасаясь, что она делает это от холода, снимал с себя пиджак и нежно укутывал им её плечи.
Вчера она почти не спала, но придя домой мастерски разыграла бодрость и отличное самочувствие, сразу занявшись уборкой своей комнаты, чтобы мама не продолжила свои вчерашние наставления.
Они жили в однокомнатной квартире, в которой всё дышало женственностью и уютом. Вера принялась за уроки, пока мама отдыхала после работы за чтением журнала, как вдруг зазвонил мобильный. Вера быстро взяла его в руку и увидела на дисплее: «Юрий», но прищуренный взгляд мамы уже сверлил её, не успела она повернуться в её сторону.
- мммм…. Мам… это Юрий. – проблеск надежды в её глазах при встрече со взглядом родительницы тут же рассеялся и она закусила губу.
- Что мам? Выключи звук, по-моему мы уже поговорили с тобой на эту тему вчера вечером. – она была невозмутима.
Вера повиновалась и опустила глаза на дисплей вибрирующего в руках телефона. Звонок прекратился, и вместе с остановкой вибрации, счастье, поднимавшееся из живота вверх по её груди, тоже остановилось.
- Мам, ну пожалуйста, ты же видела их, я заметила, что они тебе понравились. Они приличные, вежливые, ну неужели со мной что-то может случиться?
- Так, вот я так и знала! – нервно проговорила мать. – Надо было тебя вчера дома оставить ещё после твоего наглого ухода от репетитора!
Мама кричала редко и у Веры выступили слёзы.
- Что значит не случится? Этот мужчина тебе не ровня. Я в тринадцать лет ни о чём кроме учёбы не думала ещё. Я хотела быть современной матерью, и, видя, как ты быстро созреваешь, начала тебя брать с собой, чтобы это твоё созревание хотя бы происходило под моим присмотром, а не в каких-нибудь подъездах и на лавочках! А ты мне за это… - тут и мама начала плакать.
Вера не могла видеть маминых слёз. Она хорошо знала, да и мама не переставала ей напоминать о том, сколько она всего вынесла ради дочери, и как тяжело ей теперь, когда они с отцом разошлись.
- Ну что же мне… сим-карту… отобрать у тебя эту что ли? – всхлипывая, с трудом произнесла женщина.
- Нет, нет, ладно, мама, прости меня. – Вера бросилась к матери, обняла её, поцеловала и долго ещё не могла успокоиться, лёжа на её плече.
Маме завтра рано вставать на работу. Ночью надо вести себя тихо.
Перед тем как лечь в кровать Вера выключила на телефоне и звук и вибрацию. Она тихо недвижно лежала, глядя в потолок, пока не убедилась, что мамино дыхание, еле слышное в комнате с соседнего дивана стало ровным и размеренным. Она быстро взглянула под одеялом на зажегшийся дисплей мобильного. Ничего. Было снова не до сна и Вера собирала все усилия, чтобы не заплакать и не разбудить и без того еле уснувшую несчастную мать. Снова юркнула под одеяло. Снова в телефоне ничего.
Неужели он больше никогда не позвонит и даже не попытается написать? Он так вежлив, так обходителен… Быть может и так. Он решит, что не понравился мне, что я избегаю его…
Из глаз тихо потекли слёзы.
Ночь была длинной. Вера лежала в полузабытьи, и уже наполовину во сне, продолжала поглядывать на телефон.
Вот оно! Смс! В три часа ночи! Он тоже страдает! Он не выдержал ожидания! Он хочет быть со мной! Если эти чувства настоящие, со временем мама согласится! – пронеслось в голове у девушки с той космической скоростью, немыслимой уже для взрослой женщины, пока открывалось сообщение.
«Вера, это Юрий. Быть может ты не правильно записала мой номер или была занята сегодня, не имея возможности увидеть мой пропущенный. Я очень надеюсь на твой ответ»
Сердце в груди застучало с такой силой, что казалось один только его стук, вот-вот разбудит маму, она всё увидит, выхватит у неё телефон, начнётся скандал и к тому же из-за неё мама будет весь долгий рабочий день ходить уставшая и отёкшая от слёз. Вера спрятала телефон и вынырнула из-под одеяла, стараясь угомонить своё учащённое дыхание.
О, что же делать? Может быть это любовь с первого взгляда, может быть меня никогда никто не полюбит так как он, и я всю свою жизнь буду жалеть об этом. И мама потом всё осознает и будет жалеть. Может всё сложится не так, мы не поймём друг друга, нам будет скучно вместе, но ведь не лучше ли узнать об этом, чем потом всю жизнь сожалеть о том, чего никогда и не было ничем кроме как плодом моих фантазий и надежд.
Вера быстро накрыла голову одеялом и трясущимися руками набрала сообщение.
«Катерина, это моя мама. Она запретила мне отвечать тебе. Я не знаю что делать»
Ответ не заставил себя долго ждать и она увидела его, во второй раз проверяя под одеялом телефон.
«Ну почему же? Как жаль. Скажи что сделать, чтобы она позволила мне тебя увидеть?»
На другой день Вера сидела за уроками, когда мама вернулась с работы. Женщина с недоумением взглянула на большой букет цветов, глаза её округлились, и она испуганно воскликнула:
- Что это такое, Вера?
- Мам, только успокойся, всё хорошо. Когда я шла со школы, он стоял возле нашего подъезда с букетом. Наверно он очень долго ждал кого-то из нас. У него такая хорошая машина.
Мама облокотилась плечом на дверной косяк.
- И ты его взяла? Да с каких это пор тринадцатилетним девочкам дарят такие букеты?
- Но он даже не знал сколько мне лет! Я же выгляжу старше, ты же знаешь, что многие говорят, я выгляжу на восемнадцать.
- Выглядишь, не выглядишь, но ты сказала ему, что он ошибся и что под статью попасть может? – проговорила она задыхаясь.
- Да, мама, я сказала ему сколько мне лет, он ответил что его это не пугает и мне опасаться нечего. Сказал, что надеялся, мы поняли, что он порядочный человек. – Вера с мольбой смотрела на ошарашенную мать.
- А ему то сколько лет, ты хоть знаешь? – сказала она тихо, голосом, совершенно уже не выражающим никакой интонации и смотрела куда то в пол.
- Ему двадцать один, мам.
- Двадцать один…
- Но ведь мама, быть может, это наоборот значит, что он уже взрослый и зрелый и не обидит меня?
Она уже ничего не могла поделать с перепиской своей дочери и этого Юрия. Переходный возраст, это время, когда подростка можно упустить навсегда, и тот больше никогда не поднимется со дна общества. Что будет, если она отберёт у неё телефон? Он ведь опять сможет встретить её со школы. Наверно он уже знает номер их квартиры.
Катерина почти перестала есть, потеряла сон, стала невнимательна на работе. Она только об этом Юрии и думала всё время. Он ещё раз принёс Вере цветы.
На четвёртый день, вечером она сидела в комнате сама не похожая на себя, как вдруг дочь тихонько обратилась к ней:
- Мамочка. – Вера села рядом с матерью и, опустив глаза, продолжила. – Ты же помнишь, как Юрий и Влад проводили нас домой, с нами же было всё хорошо. – будто поняв к чему клонит дочь, казалось мать перестала дышать вообще.
- Когда он приходил два раза, пока ты была на работе, он не напрашивался в гости, не делал ничего такого…. – она на секунду подняла глаза на ничего не выражающее лицо матери.
- Он просит об одном – покататься буквально пару часов как-нибудь вечером на машине. – Вера почувствовала что-то типа судороги в маминой груди и заговорила быстрее.
- Он обещал, что мы не будем даже ходить по улице, я буду в безопасности. Он привезёт меня минута в минуту домой к тому времени, к которому я пожелаю.
- Вера… ты всё, что у меня есть.
Вернуться надо было за два часа до темноты, но в их распоряжении было целых полтора часа. Она не верила своему счастью.
Вот люди ищут любовь всю жизнь, некоторые женщины так и проживают всю свою жизнь, ни разу не получив от мужчины цветочка…
Тональный крем и тушь снова мастерски быстро и едва ощутимо подчеркнули черты этого, едва начавшего проявлять свой характер, лица создания, которое у матери и учителей едва повернулся бы язык назвать юным.
- Мама, я люблю тебя больше всего на свете! – Вера принялась целовать щёки и губы матери, лежавшей на кровати, казалось не в силах даже оторвать голову от подушки, да так яро, так горячо, что в груди женщины снова прошла судорога. Мама прикоснулась к её щекам ослабевшими руками и улыбнулась.
- Вера, ты всё, что у меня есть.
Они обе встали с кровати, и вот уже дочь выпорхнула из её объятий, а её детская улыбка будто отпечаталась в нервных окончаниях закрытых глаз матери, как яркий солнечный луч, и ещё долго блуждала перед её мысленным взором.
Он стоял перед своим авто, высокий и недостижимый. Это было как во сне, который был слишком нереален, чтобы когда-нибудь ей присниться, поэтому она знала, что не спит.
- Садись. – пригласил он её, открыв дверь переднего пассажирского сидения.
- Куда мы отправимся?
- Я знаю одно место, недалеко отсюда, чтобы ты не волновалась, и в то же время нас не смущали посторонние взгляды.
Он молча завёл автомобиль и уже через пару мгновений они оказались на берегу реки, которая и правда была совсем недалеко от дома. День был на удивление светлый и безветренный, и Вера, оглядевшись по сторонам, заметила немало гуляющих, недалеко от места, где они остановились.
- Я так счастлива, что у нас наконец получилось встретиться. До сих пор даже трудно в это поверить, я немного сомневаюсь, сон это, или нет.
- Да, я тоже этого ждал.
- Очень хочется поскорее узнать о тебе как можно больше, чем ты живёшь, что ты любишь, кто твои родители.
- Детка, это всё не так интересно, как тебе кажется.
- Ну как же? Не может такого быть. Если мы столько усилий приложили чтобы встретиться, мне не может быть неинтересно. Мне кажется, я была бы счастлива услышать от тебя самый скучный рассказ, главное, чтобы он был о твоей жизни.
Вере примерещился мамин сощуренный взгляд, и она решила сделать паузу, чтобы дать ему возможность собраться с мыслями и рассказать ей что-то. Но он молчал.
Наверно он очень волнуется. Ещё бы, я заставила его понервничать. Даже слышно как часто он дышит.
Катерина лежала на кровати. Она не могла себя чем-то занять. Она даже не позволяла себе думать. Мысли её, копошились, будто черви, что вот-вот пожрут её сердце.
Вера, ты всё, что у меня есть.
- Я мечтаю поступить на психолога, а какое образование у тебя?
Нет, он нуждается в помощи, так затянувшуюся паузу надо разбавить. Прости, мама.
- Куда ты торопишься? Всё то ты хочешь и сразу.
Его рука потянулась куда-то вниз.
Проверить на телефоне сколько у нас осталось времени? Но вот же в машине видно – у нас ещё один час и пятнадцать минут.
Он убрал руку и потянулся к руке Веры. Она почувствовала тепло его ладони, и почему-то ей стало не по себе. Сердце заколотилось, дыхание прерывалось. Так же как у него.
Но не может же он меня сейчас поцеловать, он ведь не знает меня. Неужели с одного только первого взгляда…
Медленно потянул её руку ближе к себе.
Такая странная, неловкая пауза. Как же мне вести себя, мама?
- Ты всегда такой…
Он развернул её руку ладонью вниз и прижал прямо к своей ширинке. Она почувствовала там жар и…
Вера быстро одёрнула руку.
Что. Что?..
- Ладно тебе, малышка, не бойся его.
Всё внутри содрогнулось. Что-то будто оборвалось в ней. Она не смотрела в его сторону. Подняла глаза в окно. Недалеко от них гуляла беззаботная парочка.
Мама…
Мысли носились, разбивались друг о друга.
Вырасти помощницей матери. Порядочной девушкой. Любящей женой. Матерью.
Закричать
Выскочить из машины
Убежать
Он остановит её
Он снова притянул к себе её руку.
Тогда все узнают
Его ширинка была уже расстёгнута
Что будет со мной?
Он управлял её рукой. Обхватывал своей рукой её руку… И сжимал себя.
Что будет с мамой?
Отпустил. Положил руку на её затылок. Пальцы этой же руки скользнули в белые волосы. Он наклонил её голову.
- Тихо, детка… Осторожно…
II. Ева
Подготовка к КВН шла полным ходом. Последнюю репетицию, репетицией то уже было назвать нельзя – суета, болтовня, да и только. Ева, будучи одним из сценаристов в себе не сомневалась, она наизусть знала слова каждого участника команды, а вот бестолковые парни, одноклассники, до сих пор не могли нормально произнести отведённые каждому два предложения. Сегодня там был и Дрей – взрослый парень, отвечавший за звуковое сопровождение на школьных мероприятиях. Вместо того, чтобы повторять свои роли, все парни так и тянулись к нему. Смешно было смотреть как они, будто пытаясь разыграть из себя его ровесников, ходили туда-сюда вокруг него «крутой походкой», переваливаясь с ноги на ногу, а когда заговаривали с ним, придавали своим, не сломавшимся ещё писклявым голосам, мужицкие интонации. Ева замучилась орать на парней, пытаясь как-то их организовать, и тоже посмотрела на Дрея. Он казался не реально высоким. Все его черты лица выражали, что этот парень берёт от жизни всё.
Да уж, дура, нашла на кого засмотреться. Мечтаешь о большом и чистом? – смотри тогда вот на этих тринадцатилетних придурков и не рыпайся – сказала себе Ева.
А ведь предстоял ещё урок литературы.
Опять мама будет парить мозг, и постоянно спрашивать меня, потому что кроме дочурки учительницы не сдалась никому эта литература.
Звонок прозвенел и разгоряченный репетиционным бездельем класс, ворвался в кабинет. Татьяна Вениаминовна не предпринимала решительно никаких действий, чтобы хоть как-то угомонить этот балаган.
Между ответами на литературе Ева и её соседка по парте занимались последней подгонкой своих КВНовских реплик.
- Давай я буду говорить «на этот раз здесь собрались все» ещё до твоего выхода? Какая кому разница, зато намного удобнее. – полузвонко шептала Ева, игнорируя учительницу.
- Ладно, ладно, только мне надо будет как-то незаметно появиться. – ответила Ксения.
- Ну что же это такое за балаган? Я не могу так с вами работать! – уже почти доведённая до истерики развела руками мама Евы.
Ева подняла глаза, ожидая, что слова обращены к ней, но увидела, что Татьяна Вениаминовна стоит к ней спиной, обращаясь к Вере – её некогда лучшей подруге, у которой, по всей видимости, тоже были дела поважнее школьного предмета. Вера посмотрела в её сторону недовольным взглядом и они встретились глазами.
- Ксюх, ты глянь как она на меня смотрит! – не оборачиваясь, пожаловалась Ева. – Ну да, мы больше не подруги, много было причин и теперь мы не общаемся, потому что я не хочу, и чего это – я предатель? А может быть она предатель, потому что я не без причины с ней разругалась. Мне парней, друзей своих стало жалко, что они бегают за ней, а она надежду даёт, хотя знает, что вместе с ними не будет.
- Да ладно, не наплевать тебе? Она в классе в лидерах, ты тоже, чего вы не поделили то?
- Ох, да фиг с ним! Были друзья, стали враги.– сказала Ева, глядя Вере в другом конце класса в глаза, будто обращаясь к ней.
Девушки ненадолго подняли глаза на учительницу, а потом опять продолжили разговор.
- А ты зачем вчера на биологии Петрова то защищала, я уж думала, тебе сейчас вместе с ним двойку влепят. – Ксюша толкнула Еву в плечо.
- Да как зачем? Несправедливо она ему ставила двойку, на три то он хоть знал, может перед уроком причитал параграф, но не полный ноль. А я всегда за справедливость и честность, и наплевать мне, что мне за это сделают. Вере бы вот у меня поучиться этому.
У Евы очертания фигуры были худощавые, но резкие, то ли в силу возраста и ещё несформировавшегося тела, толи по какой-то ещё неведомой причине. Широкие плечи были противоположностью покатых плеч Веры – когда-то, когда они проводили время вместе, их контраст очень бросался в глаза. Из-за ширины плеч, кости ключиц сильно выдавались, и она казалась особенно худощавой. Длинные чёрные волосы и карие глаза. Многим казалось, что она выглядит старше своих лет из-за некоторой агрессивности её образа. Придя домой после школы, она уселась перечитывать «Посторонний» Альбера Камю, и не заметила, как в комнату вошла мама. Когда наконец она попала в поле её бокового зрения, Ева вздрогнула. Мама приезжала из другого города несколько раз в неделю, чтобы вести занятия в школе и увидеть дочь. Другого выхода не было – в этом провинциальном захолустье было трудно заработать на обеспечение взрослеющей дочери в одиночку, и она подрабатывала в другом городе. Своего отца Ева никогда не видела.
Ева привыкла к жизни без матери и не очень-то была с ней приветлива, когда та приезжала и пыталась разговорить её, узнать как у дочки дела. Она никогда не целовала родителей, не говорила никому из них «я тебя люблю». Так как-то в их семье повелось – не любил никто сентиментальничать.
- Ева, это я. Давай мы сейчас с тобой обсудим задание на следующий урок, чтобы ты не отставала от одноклассников. – сказала женщина, но в лице её так и сквозила неуверенность.
- Мам, ты же знаешь, я и так лучше всех по литературе с твоей помощью, и у меня уже столько пятёрок, что никакие двойки картину уже не испортят. – безразлично ответила Ева.
- Но я не могу часто приезжать и заниматься с тобой перед занятием у меня нет возможности, поэтому нам нужно успеть сегодня, а то в четыре часа у меня уже электричка.
День выступления с самого утра не задался. Впопыхах надевая колготки, Ева случайно сделала на них ногтём огромную затяжку и теперь судорожно перебирала пакеты в поисках новой пары. Наконец найдя заветную пару, она быстро взяла чёрный карандаш и тонко подвела верхнее веко, как вдруг в комнату вошла пожилая, упитанная, но красивая женщина. Ева ловко спрятала карандаш для глаз.
- Ева, какие могут быть юбки, ты видела сколько градусов на улице? Переоденешься там.
- Нет, ба, мне бежать до школы пять минут, ничего со мной не случится. – отмахнулась она, в мыслях уже продолжая перебирать подробности своей роли.
- Ну хоть куртку тёплую одень. – бабушка только и развела руки.
Ева оделась, спешно вбежав в узкий коридор, всё в котором отдавало советским союзом, схватила с вешалки лёгкую ветровку и юркнула в дверь.
И совсем даже не холодно. - думала она, мастерским виражем преодолев очередной поворот.
В актовый зал она вошла первой, уселась на одно из зрительских мест в первом ряду и наблюдала за поднимающимися на сцену одноклассниками и учениками параллельного класса – представителями конкурирующей команды. Когда ей наконец показалось, что большая часть её ребят в сборе, она тоже поднялась за кулисы. Места за кулисами было очень мало, но там творилось самое настоящее вавилонское столпотворение. Кто-то переодевался в странного вида костюмы, кто-то стоял в стороне, проговаривая под нос свои реплики, будто молитву. В воздухе висело такое нервное напряжение, и можно было бы подумать, что этих ребят отправляют на каторгу, а не на юмористический конкурс. Эта суматоха действовала на нервы, и Ева выглянула из за кулис. Там, за звуковым пультом стоял Дрей. В актовый зал уже начали проходить учителя. С их появлением напряжение нарастало ещё больше. Даже не осознавая этого, мысли её снова закружили вокруг фигуры этого взрослого парня.
Ди-джей. Наверно отлично разбирается в музыке, а значит этому человеку не чуждо искусство. Это не толстый очкастый ценитель прекрасного, это человек, который умеет и развлекаться, и видеть красоту.
Вдруг его светлые глаза обратились прямо в её сторону, словно уловив мысли Евы.
- Привет, ты из седьмого «А»? – улыбаясь, спросил её Дрей.
- Да… да. Из «А». А что? – скороговоркой проговорила Ева, не сумев выдавить из себя ничего более вразумительного.
- Ну я нормально в ладах с вашими парнями. Вы по-любому победите, все это знают. Ваш класс самый сильный из параллельных.
- Спасибо, да, я тоже уверена. Я с подругой писала сценарий, и я говорю тебе – вас это просто разорвёт от смеха. – Ева заметно осмелела под его открытым непринуждённым взглядом.
- О, ну ты молодец. Ты же в курсе, что вчера мы выбили с директора обещание, что выигравшая команда остаётся на дискотеку здесь, в актовом зале? Мы уже к этому успели подготовиться.
- Ничего себе! Нет, я только сейчас от тебя это слышу, надо же сразу сказать остальным, а то все разбегутся к мамочкам и папочкам после выступления.
Ева, не теряя времени, скрылась за кулисами, даже не задумавшись о том, чтобы поблагодарить парня.
Актовый зал представлял собой весьма убогое зрелище. Краска со стен, облупившаяся во многих местах, открывала взгляду зрителя разросшийся повсюду серый грибок. Зал находился на самом верхнем этаже школы, поэтому тут было невыносимо сыро из-за протекавшей часто крыши старого здания ещё довоенного периода. Помещение было довольно просторным, но сцена занимала совсем малую его часть. Она находилась на возвышении, обрамлённая занавесом из по-дурацки блестящей голубой ткани, которая смотрелась особенно безвкусно на фоне зелёных стен зала, которые напоминали о больнице.
Наблюдавший за выступлением Дрей взглянул на Еву. Её худощавые ноги, и без того казавшиеся непропорционально длинными, с возвышения казались ещё стройнее и длиннее. Эта дерзкая Лолита, заставляла зал смеяться в голос, и было заметно, как сама она наслаждается тем впечатлением, которое производит.
Отрыв в оценке жюри был незначительным, и в актовом зале доносились торжествующие крики класса «А», который остался в огромном помещении один.
- Да мы их уделали в пух и прах, учителя их просто пожалели, поэтому поставили нормальные оценки, чтобы никого не обидеть!
- Конечно! У них ничего смешного то не было!
Детские возгласы и смех эхом отражались в стенах зала. Дрей, снова окруженный мальчишками, не обращал внимания на их болтовню. Заиграл Drum'n'Bass.
Не успела Ева оглянуться, как её схватили за руку и куда-то потащили.
- Эй, Саш, что ты делаешь? – недоумевала девушка.
- Давай, пойдём уже скорей, все за кулисами. – хитро посмотрел на неё Саша. – Дрей, давай там тоже подтягивайся!
Пройдя за кулисы, глаза её округлились от удивления.
- Эй, ребят, если класуха запалит бухло, нас убьют! – простонала она.
Но народ уже расположился, сидя прямо на полу за кулисами, попивая слабоалкогольные коктейли. Саша протянул ей бутылочку 0.33, которая была наполнена чем-то кислотно-оранжевым.
- Да расслабься ты, обещали не заходить. Ну сныкаем если чё.
- А куда мы будем выкидывать пустые… - не успела она закончить фразу, как первая допитая бутылка полетела прямо из окна актового зала.
- Хм. Понятно. Ну ладно. Давайте за победу!
- ууууууууууу!
Звон бутылок и неразличимо тонкий визг девчонок и парней поглотила электронная музыка.
Танцевать, по всей видимости, никто уже не собирался. Ева улыбаясь глядела по сторонам.
Какой же классный день! Хоть что-то происходит в этом захолустье.
Не успела Ева и пары секунд порадоваться спокойно этой мысли, такой важной и желанной для юной девушки, как со всей скорости в неё врезались сразу две хихикающие и шатающиеся одноклассницы.
- Эй, Ксюш, я смотрю тебе уже хватит. – потирая ушибленное плечо, Ева прокричала им.
Девочки повалились на пол и продолжили смеяться.
Пол бутылки коктейля уже и в её сознании начинали себя проявлять.
- Ты прикольно выступала, Ев.
Она обернулась, увидела Дрея, и боль в плече осталась где-то за её спиной.
Он узнал как меня зовут! И даже запомнил меня! Ничего себе.
- Спасибо, Дрей. Ну ты знаешь, я очень старалась для этого. – Ева не замечала, как её голос становился всё более невнятным.
- Слушай, эти совсем напились, валить нам отсюда надо и поскорее. – теперь озабоченно продолжил Дрей.
Ева огляделась по сторонам, отметив для себя две вещи – во-первых, голова начала немного кружиться, а во-вторых – вокруг творился какой-то беспредел. Кому-то было плохо, кто-то лежал на полу, покатываясь от смеха.
Изрядно подпившая ватага юных КВНщиков выскочила в застеленный желтыми листьями школьный двор.
- Ну всё…*ик* мы домой, ребят.. – сделав над собой, казалось нечеловеческое усилие, пролепетала Ксюха, икая.
Ксюха опиралась на шею Кате, ничуть не менее пьяной подруги.
- Эй, ну вот зачем было так напиваться? Когда мы ещё сможем потусить, а? – обиженно возмутилась Ева, при этом понимая, что никакого смысла в их присутствии уже действительно нет.
Какие-то парни тоже пошли домой. Ева не замечала этого, её снова отвлекли.
- Евик, ну чё, мы то идём дальше гулять, давай с нами. – Саша уже снова тащил её за руку за собой.
Ева только и успела опустить глаза на свои ноги в коротенькой юбке, лёгкую ветровку, и, поёжившись от холода, пошагала за остальными.
- Сейчас Дрей купит нам в магазине ещё бухла и мы пойдём на трибуны. – снова послышался задорный и неунывающий Сашин голос.
- Ну пить то я уже больше не буду. Просто посижу с вами, чтобы немного хоть протрезветь перед домом, а то не знаю что будет с бабулей. – заключила обеспокоенная и замёрзшая Вера.
На берегу реки провинциального городка стояли заброшенные недостроенные трибуны, выложенный вокруг которых асфальт утопал в грязи и воде. Проектировщики, по всей видимости, не учли болотистость местности, и когда при постройке стало ясно, что асфальт, окружавший постройку, почти всегда будет находиться под слоем грязевой жижи, проект видимо был заброшен. Ева не помнила – слышала ли она эту историю от кого-то, или сама предположила её в своём воображении. Кроме груды кирпичей и бетонных плит трибуны больше из себя ничего не представляли. Тут не было ни окон, ни дверей. Нижний этаж, крышей которому служили непосредственно сами трибуны, был завален полуметровым в некоторых местах слоем мусора. Бутылки, шприцы, грязная туалетная бумага и пропитанные кровью, казалось лет ещё десять назад, женские гигиенические прокладки. Зрелище это было не для слабонервных, а запах так вообще только для особо стойких. Там внутри было невозможно долго находиться, и школьники ловко взобрались наверх, где предполагалось должны были располагаться сидения трибун, но кроме огромных бетонных ступеней не было ничего. Все расселись, и сразу принялись о чём-то оживлённо спорить, но у Евы не выходило сосредоточить своё внимание на предмете их глупых пьяных разговоров, она думала только о том, как же ей холодно. Трибуны были одинокой постройкой, находящейся совсем близко к реке. Они сидели на высоте, и ветер пронизывал каждую клеточку её тела.
- Боже, Ева, посмотри в зеркало на себя! – донёсся откуда-то озабоченный испуганный возглас.
Ева поднесла к лицу оказавшееся откуда-то в руках зеркало и ужаснулась. Её губы были совершенно синего цвета. Казалось, они накрашены насыщенно синей помадой. Лицо Дрея склонилось над ней.
- Ничего себе ты снежная королева. – он сидел рядом и растирающее потрепал её за спину и плечи. – Ты же совсем замёрзла! Одевай скорее мою куртку! – Дрей укутал её, продолжая растирать.
Ева неосознанно стиснула голые коленки ещё сильнее и поёжилась.
- О, спасибо тебе большое!
- Да не за что. Так хоть теплее стало? – он озабоченно смотрел ей в глаза, а потом перевёл взгляд на её колени, на которых заметно проступали мурашки, через тонкие колготки телесного цвета.
- Мне то значительно теплее, а вот как ты тут будешь сидеть в одной кофте? – смущённо сказала Ева, уже раздумывая, не стоит ли настоять на том, чтобы отдать куртку.
- Не волнуйся ты, у меня-то губы красные, как у всех нормальных людей.
Оба рассмеялись.
Ева заметила, что они с Дреем совсем оторваны от остальной компании. Какая-то гордость проснулась в ней от этой мысли.
Он отдал мне свою куртку. Ещё и обнял меня. Он, этот взрослый парень, сидит сейчас возле меня, не сводя с меня взгляда, не заботясь о том, что происходит вокруг.
Она не могла поверить тому, что это происходит с ней. Она представила, как они гуляют вместе по городу, держась за руку. Люди вокруг смотрят недоумевающим взглядом, а Ева только ещё выше поднимает подбородок. Она сжимала его руку и расспрашивала его обо всём на свете. Почему-то он очень много говорил о музыке, и когда Ева спросила, не любит ли он читать, тот ответил, что это занятие не для такого активного человека как он. Ей так захотелось убедить его в обратном, она стала рассказывать ему о концепциях, которые её больше всего потрясли за её короткую жизнь, о том, что, благодаря книгам, можно воспарить над этим скучным серым городом и испытать то, что, быть может, никогда не суждено иначе испытать на собственном опыте, о том, как это делает людей мудрее, возвышеннее. В его глазах сначала еле заметно, а потом совсем уже открыто заблестел интерес, он нежно поцеловал её в губы, и они продолжили свою прогулку…
- Эй, ты чего там? Алкоголь покоя не даёт?
После реплики Дрея Ева подумала, что наверно действительно ведёт себя странно. Дрей взял её руки в свои ладони.
- Ледяные. Что же делать? Ну я постараюсь как-нибудь согреть.
- Почему ты такой хороший? – развернулась она к нему.
Он тоже немного развернулся.
- Ну наверно потому, что ты мне нравишься. – он коснулся рукой её лица.
Боже, я? Я ему правда нравлюсь? Он это сказал? Ах, что же, это всё возможно? А почему нет? Ведь в восточных странах тринадцатилетних девушек спокойно выдают замуж, а значит и мужья находятся! Неужели это происходит со мной?
До этого самого момента все её мысли были глубоко в подсознании, и она не позволяла себе признать, что Дрей очень нравится ей.
Может я его даже… и люблю…
- Слушай, тебя не напрягает тут сидеть с этими пьяными малолетками?
- Хм… ну домой мне сейчас ещё точно нельзя, я чувствую, что ещё не совсем себя контролирую.
- Не совсем контролируешь? – он снова улыбнулся, и Ева поняла, что каждая эта его улыбка сводит её с ума от счастья.
- Ну может и контролирую. Только всё таки не совсем. – ответила она и сама первая засмеялась.
- Я вообще не имел в виду домой идти, я имел в виду, может мы с тобой куда-нибудь пойдём?
«Мы с тобой»? «пойдём»? нет, так быстро мечты не сбываются! А зачем это ему нужно? Он хочет о чём-то со мной поговорить?...
- Нуууу… я..
Он хочет предложить мне встречаться? Да нет же, снова надумываешь себе, идиотка. Он ещё ничего такого сказать то не успел, а ты уже скоро будешь свадьбу и пятерых детей представлять. Мало ли, сколько ещё ему девушек «нравится»?
- А за.. зачем нам уходить? – впервые в жизни Ева заикалась.
- Ну далеко уходить не надо, пойдём просто вниз под трибуны, там хотя бы ветра нет. – спокойно ответил Дрей. - И малолеток тоже. – добавил он, заметив, как Еве понравилось, как он выделяет её среди одноклассников.
- Но там же грязно.
- Ничего, не волнуйся, там есть и где поменьше мусора.
Странно. Вниз? Похоже мальчик не очень беспокоится об атмосфере и антураже разговора.
Она замешкалась, но любопытство было сильнее её.
А что делать иначе? Остаться сидеть тут на ветру, от которого я уже совсем окоченела и так и не узнать, что он скажет мне? А если он меня поцелует? Что делать тогда? Не будет ли это слишком рано? – думалось ей, когда они за руку уже спускались с трибун перед недоумёнными взглядами одноклассников.
Стоило Еве ступить за порог этого здания-скелета, как под её ногой что-то хрустнуло. Она остановилась и посмотрела вниз – это был шприц. Дрей за её спиной наткнулся на неё. Он пошатнулся и придержал её руками за талию, чтобы избежать падения.
- Что случилось, чего ты стоишь, пойдём. – от обошел её, взял за руку и потянул, увлекая вглубь этого ужасного места. Запах мочи и кала встал комом в глотке, приступ тошноты сморил её, но она не подала виду. Тусклый свет осеннего вечера проникал в слепые незаслеклённые прорези окон, вырисовывая очертания помещения широкими полосами. Только в местах, куда ложились эти тусклые полосы, можно было разглядеть то, что лежит под ногами. Ева представила, как ступает, следи человеческих экскрементов – свет из дверного проёма сюда уже не проникал, а до окна они ещё не дошли.
Мало ли как тут воняет. В конце концов какая разница, если между нами чувства. – попыталась убедить она сама себя, но это почему-то не выходило.
Они оказались у стены совсем рядом с окном. Дрей подходил всё ближе, и, пытаясь как-то увеличить непривычно близкое расстояние между ними, Ева вот уже уперлась спиной в холодную кирпичную стену. Он стоял так близко, что она вдыхала воздух одного только его горячего дыхания, отдающий алкоголем и какими-то чипсами. Её снова начало мутить, но она только тяжело сглотнула и попыталась не выдать своего ужасного состояния.
- Тут же намного теплее, в чём дело?
- Да всё отлично. Просто тут немного… грязно.
- Грязно, грязно. – как-то томно передразнил её он.
Он поцелует меня. Точно, вот-вот сейчас поцелует.
Ева заметила, что он рассматривает её и подумала, не слишком ли она толстая. Он обхватил её рукой сзади за шею и его губы прикоснулись к её губам.
Это происходит со мной! Я не просто «нравлюсь ему»!
Поцелуй показался ей очень долгим. Дрей как будто заёрзал. Не отрывая губ, он взял её руку…
Ева в ужасе отпрянула. Её губы тряслись, лицо исказила гримаса. Он стоял перед ней со спущенными штанами и держал свой огромный, отвратительный член.
- Эй, ты чего? Испугалась? Не видела что ли такого ещё? Сейчас я тебя научу, не бойся.
Как? Что за...?
- Не хочешь рукой, давай тогда сразу скорей сюда свою хорошенькую головку.
Там наверху все. Закричать? Он не будет держать меня, кто-нибудь спустится к нам, но что он увидит?
- Я сейчас закричу. – тихо сорвалось с её высохших, трясущихся губ.
- Нет, детка, ты будешь тихо себя вести, я займу твой ротик. – на неё смотрел совсем другой человек, но он так же привычно улыбнулся.
Он запустил свою руку ей в волосы.
Плевать на всё.
Она закричала. Как забитый зверь, своим последним, свободным и диким рыком. И в этом крике было всё её существо, последний голос растоптанной гордости вырвался из холодных, мёртвых, сырых кирпичных стен.
Она не помнила себя. Помнила только круглые глаза одноклассника Саши, стоявшего перед ними в дверном проёме рядом.
Никто не поверит мне.
P.S.
Уже только спустя много лет Ева узнала ответ на вопрос, которым никогда не задавалась – почему после этого кошмара слухи так быстро распространились по городу, и никто даже не пытался в этом усомниться? Эти слухи поддерживала и распускала наравне с остальными её некогда лучшая подруга Вера.