Циники считают, что нет ничего банальнее любви. Да и вообще - человеческая жизнь банальна. Все уже давно было. И все пьесы человеческой жизни похожи друг на друга. Прав Шекспир: весь мир театр и все мы в нем - актеры. И у каждого из нас - своя определенная роль в этом спектакле жизни. Но, тем не менее, жизнь, порой преподносит нам такие удивительные и нетривиальные сюжеты. Не перестаю этому удивляться. В общем, и смех, и слезы, и… ЛЮБОВЬ! Такие уж нее странности... У любви! Вот и хочу рассказать вам еще одну историю... про странности любви.
Фабула этого занятного уголовного дела была такова. Супруги Васильевы, так мы назовем главных фигурантов этого уголовного дела, поженились еще молодыми. Супруг окончил техникум и работал на заводе механиком. А его жена имела за плечами 10 классов средней школы. Устроилась на работу делопроизводителем. Потом все, как у всех: замужество, рождение двоих детишек, ведение домашнего хозяйства. С двумя малышами забот хватало.
Пока дети были совсем маленькими, она не работала, а муж был единственным кормильцем. Потом грянула перестройка. А за ней - безработица. Но ушлый Васильев не сплоховал. Пристроился мороженным торговать. А потом и сам открыл маленькую фирмочку. Закупал мороженое известной фирмы «Баскин Роббинс». Было у него несколько бойких точек в центре города, в которых он продавал закупленное мороженое. А по вечерам Васильев собирал от своих продавщиц выручку. Так они и жили, не тужили, в те лихие 90-ые.
В дом пришел достаток. Жить бы и радоваться. Ан, нет! Посылает Господь нам серьезные испытания в жизни! А в ситуации с господином Васильевым - это было испытание достатком. Появились «лишние» деньги. А где деньги, там и банальные грехи человеческие: вино и конечно … женщины! Жена стала замечать, что муж ее любимый совсем к ней переменился. Перестал ее ценить, а дорожку к их брачному ложу и вовсе забыл. Путем личного сыска жена установили факт банального адюльтера. Ну, начались упреки, подозрения…. Васильеву это не понравилось. Он супружескую измену не отрицал, но весьма цинично поставил жену перед фактом: хочу с тобой сплю, а захочу - с любовницей! И ты мне - не указ. Я тебя содержу! Так что молчи, мышь белая!
Очень это обидно было жене Васильева. Она ему, как считают все женщины, отдала молодость и красоту. ( Знаю, знаю, сейчас читатели-мужчины по поводу истраченной на них любимых, женской молодости и красоты ухмыляются!) Вот от обиды, ревности, пришла Васильевой блажная мысль: наказать изменщика! Насмотрелась, горемычная, этих «забугорных» детективных сериалов. Все зло от них, от сериалов этих! А как найти нужного человека, который бы исполнил женский приговор? Не киллера же искать? Да и муж-то ей живой нужен.
А вот кто бы маленько муженька-то «вразумил»? Да о пользе регулярной супружеской жизни научно рассказал? Где ж ТАКОГО человека сыскать? Денег-то у нее не было. Муж ей деньги только на ведение хозяйства давал.
Присмотрелась она к местному бомжу, что на Сытном рынке что-то грузил, а спал в подвале их дома. Напоила-накормила мадам Васильева того бомжа. Поговорила с ним «за жизнь». И объяснила ему, что ей нужно. А нужно было дождаться вечерком в подъезде ее гуляку-мужа, схватить его, да отмутузить маленько. Для острастки. Чтобы было неповадно налево гулять.
Бомж резонно заметил, оно, конечно, можно и отмутузить. Да только что он-то с этого иметь будет? Оскорбленная женщина сказала, что денег ей этот «бабник» не дает. Только на питание. А взять эти деньги бомж может сам у того же Васильева. Он же каждый день с выручкой со своих «отмороженных» точек возвращается. Они у него хранятся в специальном, ею же и сшитом, потайном внутреннем кармане брюк. Вот как уложит бомж муженька ее гулящего, одним ударом, в какой нить там нокаут, возьмет там все деньги, да и ПРИГОВОРИТ: не гуляй, кобель проклятый! Не изменяй жене! А то … хуже будет!
Вот таким наивным способом решила отомстить жена своему бабнику мужу. План, конечно, был идиотский. А реализовался этот план и того хуже. Так часто бывает Человек-то - предполагает, а Бог, он - РАСПОЛАГАЕТ!
Воплощение в жизнь этого распрекрасного плана произошло вот таким образом. Хиленький бомжик, приняв для храбрости «на грудь», пошел вечером, после 23-00 на «задание». Окопался он в нужном подъезде и поджидал намеченную жертву. Под влиянием алкогольных паров бомжик радостно потирал ручки и уже прикидывал в уме, сколько денег может взять в заветном тайном кармане у «обмороженного» мужа.
В свою очередь, Васильев шел домой в прекрасном настроении. Ощущал он себя просто крутым мачо. А что? Есть семья, дети, деньги приличные, любовница. И - не одна! Хотя Васильев ну ни как был не похож крутого мачо. Был он росточком чуть выше, чем «метр в кепке». Кругленький такой, от домашнего трехразового питания. Лицо круглое, нос - картошкой. Ну? Какой из него мачо? А вот, поди ж ты! От баб теперь отбоя не было. А раньше-то, никто на него, кроме его ревнивой жены, и глаз не хотел класть.
И вот зашел наш мачо в свой подъезд. А тут на него кто-то сверху свалился. Васильев сразу понял, на ЧТО ИМЕННО зарится неизвестный преступник. Он решил ни за какие коврижки со своими денежками не расставаться. И биться за них - на смерть! Как ни странно, маленький, но упитанный Васильев, оказал такое злостное сопротивление криминальным намерениям того доходяги-бомжа… Кто бы мог подумать? Васильев так шандарахнул бомжа по голове дипломатом с документами, а потом и зонтиком, что бомж упал и потерял сознание. А Васильев мутузил уже лежащего хилого бомжика по голове кулаками по чем зря.
Когда бомж очнулся, то ощутил на себе нехилый вес упитанного Васильева. В это время уже сбежались соседи с первого этажа. Они же и милицию вызвали. Бомжа задержали. На крики выбежала жена Васильева. Она стала просто белая от страха, когда увидела, что бомжа задержали. Наш наивный мачо подумал, что это она о нем, любимом, переживает, и снисходительно изрек:
- Да, ладно тебе! Только не реви, дура! Вишь, все обошлось! Сейчас козла этого заберут в ментовку. Там разберутся….
Если бы он только мог догадаться, от чего на самом деле побелела его любящая женушка… Ну, а дальше, закрутился наш репрессивный аппарат. У «потерпевшего» бабника взяли заявление о возбуждении уголовного дела по факту грабежа. Санкция по этой статье, я вам скажу, совсем не хилая. Когда незадачливому грабителю в милиции объяснили, ЧЕМ это ему грозит, он, естественно, обозлился:
- Мы, - говорит, - с евоной супружницей, так не договаривались! Я должон был тока легонько мужика ейного «наказать». За то, что он по чужим бабам шастает. А у бабы евоной денег совсем не было. Он, гаденыш, ей денег не давал. Все на баб чужих спускал. Вот она сама расплатиться со мной и не могла. И сказала, где я могу у бабника этого взять деньги. Чего вы мне тута грабеж «шьете»? Я только собирался ему морду набить. Так что тока побои мне и «шейте»! Он же меня, кобель энтот, и отделал… Одним глазом только вижу сейчас. А на грабеж я не согласный! Вы вот сами у евоной бабы и спросите. Она мне сама его «заказала» С нее и спрос!!
Оперативники, которые взяли бомжа в оборот, сначала ему не поверили. Такая, вроде, семья приличная… Но начальник отдела милиции, узнав о таких показаниях подозреваемого, приказал своим операм срочно провести неотложные следственные действия и задать эти неприятные вопросы жене потерпевшего. Самое смешное, что когда оперативники пришли на следующий день к жене не сильно потерпевшего мачо, то она «раскололась» сразу.
Выяснилось, что она уже сухарей насушила и личные вещички… приготовила. Короче, вернулись доблестные оперативники в райотдел с полностью раскрытым преступлением в течение суток! Да еще и со второй подозреваемой. А так же, с ее добровольным и чистосердечным признанием. Которое она, в процессе его написания, нещадно орошала горькими слезами дважды обманутой женщины. Ну что, в самом деле, за мужики такие пошли? Один - гуляет направо и налево, а другой - хилый такой, что морду набить не может этому бабнику/ Ну некому вступиться за честь поруганной женщины!
Следователь Васильевой меру пресечения избрал гуманную, в виде подписки о невыезде. А непутевый бомжик парился в популярном в народе СИЗО под названием «Кресты» из-за отсутствия постоянного места жительства.
Я должна была поддерживать государственное обвинение по этому уголовному делу о грабеже. В отношении бомжа дело было выделено в отдельное производство. Кажется, он еще что-то натворил. Уголовно-наказуемое. Дело слушалось по обвинению одной Васильевой в совершении ею грабежа группой лиц по предварительному сговору. Да уж. Вот такая квалификация получилась. У бомжа был умысел на завладение имуществом, у Васильевой - на причинение побоев. А в результате получился... чистый грабеж! Однако мне было очень интересно увидеть эту «роковую» женушку. Она проходила по этому делу, как организатор преступления.
Супруги Васильевы явились на судебное заседание по отдельности. Подсудимая пришла позже мужа. Наконец-то я увидела эту «заказчицу» преступления. Да.... Я была сильно разочарована. Ну ничего такого.... рокового в ней не было вовсе! Не зря говорят в народе, что муж и жена - одна сатана! Очень были похожи друг на друга супруги Васильевы! Представьте себе два таких низеньких, пухленьких, кругленьких, розовощеких и аппетитных колобка. Это и есть точный семейных портрет супругов Васильевых в интерьере суда.
Пухлое круглое личико Васильевой было все в красных пятнах. А заплаканные глаза красноречиво демонстрировали ее сильные душевные переживания. Судя по большому дорожному баулу, который она взяла с собой, бедная женщина уже приготовилась к отбытию… по этапу прямо из зала суда.
Судебное следствие пошло своим чередом. Дело это было в производстве у судьи Малюкиной. Она всегда вела судебный процесс с уважением к чувствам всех его участников. И всегда была вежлива и доброжелательна, даже с подсудимыми. Не все судьи такие. Мне же всегда нравилось именно это качество судьи Малюкиной - доброжелательность. Да и вообще, по жизни она была доброй женщиной.
Началась рутинная судейская работа. Проверялись личности участников процесса, заявлялись ходатайства, отводы и другие судейские действия. Судья зачитала обвинительное заключение. Начали судебное следствие с допроса подсудимой.
Васильева подошла к маленькой трибунке. Волновалась она ужасно. Рассказала суду, кто она, где живет, о семейном положении, о количестве в семье малолетних детей, о том, в каких отношениях была с потерпевшим. На простой вопрос судьи о том, как она дошла до жизни такой, подсудимая выдала признаки сильного душевного волнения. Нижняя губа у нее задрожала, руки нервно теребили носовой платочек, на глазах появились слезы.
Надо отдать должное судье Малюкиной, она лишний раз не травмировала несчастную женщину и не называла ее, как принято, подсудимой. Она лишь обращалась к последней индифферентно - «Васильева». Наша подсудимая, собравшись с духом, стала отвечать на вопрос судьи о том, в каких отношениях вы были с потерпевшим?
- Да в хороших мы были с ним отношениях. Пока он не начал продавать это проклятое мороженое от «Баскин Роббинс». А так... жили мы хорошо. Грех жаловаться. Даже когда муж работу потерял, и денег не было совсем, мы и то хорошо жили. Они у меня все накормлены, напоены были. Я, товарищ судья, могу хоть из топора вкусный суп сварить. Никогда у меня не было такого, что нечего было есть. Обстирывала, обшивала всех, обвязывала. Они, муж и мальчики мои, все в обновках ходили. Я из старых вещей все перекраивала, перелицовывала, перевязывала. Еду готовила только только ту, что муж любил. Все для него делала. И даже рубашки его всегда гладила… с любовью.
При последних словах пухленькое личико ее задрожало, губы скривились… Она не выдержала, разрыдалась и сквозь слезы проговорила:
- А уж как любила-то я его, жалела, когда он, бедный, без работы остался. Как я его любилаааа….
Я посмотрела на потерпевшего. Он сидел, опустив глаза, и красный, как рак, от смущения. Продолжать допрос подсудимой в таком состоянии было невозможно. Судья объявила перерыв судебного заседания. Нашли валерьянку и секретарь судебного заседания отпаивала ею рыдавшую Васильеву. Когда она успокоилась, судья участливо спросила подсудимую:
- Вы можете продолжать давать показания?
Васильева мужественно согласилась продолжить путь на свою Голгофу.
- Когда муж нашел эту работу, да ИЧП свое потом открыл, я сначала радовалась. В дом пришел достаток. Он мне и детям подарки делал. Цветы мне стал дарить. А раньше-то я об этом и не мечтала. И так мне хорошо было. Но что-то червячок какой-то меня грыз. Вот ждала я чего-то нехорошего. Все беспокоилась. А вдруг, убьют его из-за денег-то? Ночами не спала, все за мужа переживала, за жизнь его. Да на что мне эти деньги, если его не будет?
Она надолго замолчала. Судья терпеливо спросила:
- И что же произошло потом?
- А потом, как-то потихоньку муж стал меняться. Раньше был заботливый такой, ласковый. А тут - как подменили. Стал раздражительный и грубый. Деньги мне перестал давать. Только на питание. Стал поздно приходить. А то и вовсе не приходил ночевать. Ну, я все поняла. Да еще соседи мне показали, с КЕМ он теперь время стал свободное проводить. И все разные женщины. Я пыталась его усовестить… Но, куда там! Он и не отрицал ничего. Терпела я, терпела… А потом, затменье, видно, на меня нашло. Случайно на Сытном рынке увидела этого бомжа Поливанова. Ну, разговорилась с ним. Пожаловалась ему. Он мне посочувствовал. Сказал, что таких мужиков, как мой муж, надо бы проучить. Ну, предлагал мне с кем-нибудь рога мужу наставить… Ты, говорит, женщина видная, да с тобой любой мужик пойдет за милую душу…
На этой фразе подсудимой, потерпевший поднял на нее глаза, полные удивления и… возмущения. Экий «домостройщик» в нем проснулся! Кто бы мог подумать? Подсудимая продолжала:
- Да зачем мне это? Я мужа любила. Мне никто другой и не нужен был.
Вот я с ним, с Поливановым этим и договорилась. Ну, чтобы он мужа моего … проучил. Чтобы муж… в семью вернулся. А вот как все обернулось… Так мне и надо, наверное. Надо было к маме с детьми уехать. А его со своими бабами и бешеными деньгами оставить. Никто бы ему и не мешал. Я и без его денег не пропаду с детьми. На мои руки всегда найдутся муки. Не нужно мне никаких денег от него. А заплатить Поливанову я не могла. Денег мне мой муж… потерпевший совсем не давал. Вот я и сказала Поливанову, где у мужа деньги взять… За то, что Поливанов обещал сделать.
Судья спросила подсудимую:
- Как именно вы поручали «проучить» потерпевшего? Избить? Покалечить? Причинить тяжкие телесные повреждения?
- Да нет! Что вы? Зачем же калечить? Жалко же его… Я только просила… слегка мужа моего, т.е. потерпевшего, побить. И сказать, что б больше … не гулял.
- Кого именно вы просили это сделать?
- Я просила это сделать бомжа Поливанова.
- Когда вы договорились с Поливановым об этом?
- За день, до того, как он пытался на мужа моего напасть.
- Вы сказали Поливанову, сколько денег должно быть у вашего мужа?
- Нет! Да и откуда мне знать? Потерпевший мне не говорил никогда, сколько он денег со своих торговых точек собирает!
- Вы собирались завладеть деньгами потерпевшего?
- Нет, мне деньги были не нужны. Их должен был взять Поливанов.
Затем к допросу незадачливой соучастницы ограбления подключилась я:
- Скажите, подсудимая, а как вы себе, собственно, представляли этот «отъем» денег Поливановым у вашего мужа? Вы думали, что после первого удара в глаз от Поливанова так сразу же и так отдаст ему деньги?
Васильева потупилась, потом чуть слышно проговорила:
- Я об этом не подумала…
- А может, вы подумали, что Поливанов будет бить ногами вашего мужа, пока не уложит его в нокаут? И тогда, с бездыханного тела потерпевшего вытащит деньги из потайного кармана?
Подсудимая, захлебываясь от рыданий, проговорила:
- Я не думала, товарищ прокурор, что до этого дойдет…. Я думала, что он мужу скажет, чтобы больше с чужими бабами…не гулял.
Судья, с трудом сдерживая улыбку, спросила:
- Значит, вы надеялись, что такая… мера «телесного» воздействия на потерпевшего возымеет нужный педагогический эффект?
Васильева, вскинув взгляд заплаканных и опухших от слез глаз на судью, тихо ответила:
- Любила я его очень... И мне так обидно было. Плохо мне было. И мне хотелось, чтобы и ему плохо было. Теперь мне уж все равно, товарищ судья.
И снова зал судебного заседания огласился горькими рыданиями Васильевой. Пришлось опять делать перерыв и успокаивать ее с помощью новой порцией валерьянки. На беспутного муженька показания жены произвели неизгладимое впечатление. Он сидел, красный как рак, опустив голову и закрыв ее руками.
Исследовав все обстоятельства этого уголовного дела, судья Малюкина, приступая к прениям сторон, предоставила, как и положено, последнее слово подсудимой.
Зареванная Васильева, крепясь изо всех сил, дрожащими губами произнесла:
- Я виновата, товарищ судья. Одна во всем виновата. Надо было сразу к маме уехать с детьми. Ничего этого бы и не было… Я знаю, теперь меня посадят. Только бы сыночков моих… в детский дом не отдали.
И, обращаясь к мужу, надрывно заголосила:
- Женя, Христом Богом тебя прошу, не отдавай детей в детдом, отвези их к маме!
Адвокат Васильевой еле успокоил подсудимую. Зато наш потерпевший, когда судья предоставила ему право высказаться по мере наказания подсудимой, с судорогами сильного душевного волнения на его совершенно круглом и сытеньком лице, произнес речь, полную глубокого и совершенно искреннего раскаяния в содеянном:
- Товарищ судья! Она ни в чем не виновата. Это я, кобель проклятый, один во всем виноват! Судите меня, товарищ судья! Я же не знал, что подсудимая, меня так сильно любит. Я думал, им, бабам, от нас - мужиков, только деньги нужны. Я и не знал, что она даже мои рубашки…с любовью гладила….
Он замолчал. Потом поднял глаза и посмотрел на жену:
- Прости меня, Аня, если сможешь! Я перед тобой виноват! Ты ничего ТАКОГО даже и не думай! Я тебя и мальчишек никогда не брошу. Товарищ судья! Не надо мою жену наказывать. Мне же… никакого вреда не было. Это Поливанову от меня досталось. Вон каких я ему фингалов наставил! А он мне ничего и не сделал. Никакого то есть вреда. И денег у меня не взял. Простите нас, товарищ судья. Такого больше не повторится. И не надо никого сажать. Это я один во всем и виноват. Если бы с продавщицей своей Валькой не спутался, ничего этого и не было бы.
Мы, все трое: судья, адвокат Васильевой и я, не знали, плакать или смеяться. Взрослый мужик талдычит, как дите, в суде: простите, тетенька, мы больше не будем. Ох, уж эти мужчины!
Следующей выступать в прениях предстояло мне, государственному обвинителю. А что тут говорить-то? Потерпевший уже и за прокурора и за адвоката все сказал! Мне только пришлось переложить просьбу потерпевшего с человеческого языка на наш, юридический.
В своем обвинительном заключении я печально констатировала, что оно конечно, подсудимая совершила это... нехорошее преступление. Но она полностью признала свою вину и очень раскаивалась в содеянном. Ею совершено преступление, предусмотренное ч.2 ст.161 УК РФ, а именно грабеж, совершенный группой лиц, по предварительному сговору, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Вина обвиняемой, к сожалению, полностью доказана. Учитывая смягчающие ее вину обстоятельства, совершение преступления впервые, наличие малолетних детей и аморальность поведения потерпевшего, в котором он в ходе судебного следствия ДЕЯТЕЛЬНО раскаялся, и отсутствие у потерпевшего реального ущерба от преступления, я просила назначить ей наказание в виде двух лет лишения свободы, считать наказание условным с испытательным сроком три года.
Адвокат Васильевой после моего обвинительного заключения впал в задумчивость. И долго не знал, что сказать. Потом встал и сказал, обращаясь к судье:
- Я впервые в моей адвокатской практике полностью согласен с мнением государственного обвинителя. И полностью солидарен с ним по части меры наказания моей подзащитной. Кроме того, хочу обратить внимание суда на первый случай в моей практике …ДЕЯТЕЛЬНОГО раскаяния потерпевшего в своем аморальном поведении.
Когда судья Малюкина закончила читать приговор Васильевой, все в зале улыбались. Добрая судья скостила Васильевой условный срок наказания вообще до года. И такое в зале облегчение было у всех участников процесса… Оно просто витало в воздухе вместе с принципами справедливости и гуманизма. Сейчас так мало этой справедливости осталось у нашего правосудия.Совсем забывают наши судьи, что слово ЮСТИЦИЯ переводится с латыни как - СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
Васильевы слушали приговор суда стоя. Когда судья закончила читать приговор, радость и облегчение, которая так и лучилась из этих двух кругленьких физиономий, невозможно описать. Васильев подошел к жене и обнял ее. Она уткнулась ему в грудь и тихо заплакала. Но уже не горестно, как раньше. А он гладил ее рукой по волосам и что-то тихо ласково приговаривал. Потом он наклонился, взял одной рукой ее тяжелый баул с вещами для колонии, и другой рукой обнял … необъятную талию кругленькой, как колобочек, жены. Так они и вышли из зала суда в обнимочку. Потом, уже в дверях, Васильев обернулся и сказал:
- Спасибо вам, товарищ судья! И вам… товарищ прокурор!
До сих пор стоит у меня перед глазами пара этих... обнимающихся голубков. Подсудимой и потерпевшего. Со стороны эта сцена выглядела очень трогательной и комичной одновременно. Не забываемая парочка! После этого судебного заседания коллеги долго еще подкалывали меня за эту фразу: деятельное раскаяние ПОТЕРПЕВШЕГО. Не было такого термина в правоприменительной практике. Есть - деятельное раскаяние ОБВИНЯЕМОГО. Но никак уж не потерпевшего. Я отбивалась от этих шуток со словами, что когда-то же надо... начинать?
Прошло уже с тех пор много лет. Недавно я случайно увидела эту… сладкую парочку вместе на Большом проспекте Петроградской стороны. С ними рядом шел тоже совершенно кругленький молодой человек лет двадцати пяти, как две капли воды похожий на отца. Ну, и кто мне скажет, что голливудских хэппи эндов в жизни не бывает? Главное, было бы их в жизни - побольше!