- Бал у сатаны был веселее.
- Определенно, ведь тринадцатое число обычный рабочий день. Все это знают, даже мясные големы и столетние ведьмы.
- Думаю, что в следующий раз в качестве органиста стоит позвать Бетховена. И пусть поют темнокожие. Курта я уважаю, но он не так уж давно умер, чтобы быть приглашенным на такие важные вечера.
Я прохожу мимо и направился к маленькому столику с пуншем. Пунш был апельсиновым, и поскольку никто из мертвяков не умел готовить его, он целиком состоял из апельсинового сока.
- Знаете, - обратился ко мне Калигула. – Мало кто знает, что пятница тринадцатое важный день для всех нас. Мы пытаемся донести дух праздника до всех. Хотите вы этого или нет.
- У вас своеобразное понятие праздника, - замечаю я, несколько, стесняясь.
- В наше время многое было иначе. Не было наркотиков, бессмысленных вещей. Была только работа. Ну и маленькие радости. По большему счету усовершенствованные методы пыток.
Я киваю, и отхожу от изощренного любителя своей работы. Он почетный гость, а я всего лишь корреспондент.
Эй, - мой друг Алексей махает мне рукой. – Иди-ка сюда.
Я подхожу к нему ближе. Он сидит в обнимку с красивой длинноволосой блондинкой со стройными ногами. У меня закрадывается странное подозрение.
- Ты проводишь этот вечер с Жанной Д’Арк? – спрашиваю я, мигая очками, нацепленными для солидности. Искушенный сразу же заметит, что это очки Пьера Безухова, который давно уехал общаться с дубом. У них уже назначена дата помолвки.
- Да, - подтверждает Алексей. – Эта девушка вдохновила на победу целую армию. Что уж говорить, горячая девушка.
- Это уж точно, - я смеюсь и соглашаюсь. – Здесь становится скучно. Увы.
- Еще пришли не все гости.
Я киваю и действительно надеюсь на это. Я уже пропустил шоу веселых эпилептиков, выступление ирландских чечеточников и хор императоров. Выступление Кота-Бегемота пропустить нельзя.
- Кстати, - ко мне только что обратилась приятная девушка, блондинка, с мускулистыми, но приятными ногами, светлыми открытыми глазами и прелестно сверкающими губами.
- Да? – я стараюсь вести себя галантно. Девушка мне нравится, хотя я знаю, что она вполне своенравна.
- Ты можешь присоединиться к беседе Станислава Лема и Роберта Шекли.
О, я в шоке. Два моих любимых фантаста сидят за одним столом и пьют кофе.
- Здравствуйте, - говорю я. – Я ваш большой фанат. Вы писали чудесные произведения. Я хочу, хоть сколько-нибудь приблизится к вашему совершенству.
- I heard rumors. You write in the genre of fantastic. I hope you get something. Remember, in your works should be living. Suppose you have lives all. Even that should not live, - сказал Шекли.
- Спасибо... – благодарю я. Мне очень приятно, хотя я ничего не понял.
- Rzeczywicie. Syszaem rwnie o tym od znajomych. Wszyscy powinni pracowa. Docz maksymalnego wysiku, gwn ide i myle. I kupi moj ksik;, - со смехом произнес Лем.
- Эмм, thank you. I am very like your books. Really, - говорю я, стараюсь что-то сказать понятно.
- Ok. I like it.
Я благодарно киваю и решаю уйти. Несмотря на то, что мне жутко интересно, почему Лем не мог со мной разговаривать на английском.
В это время на сцену выходит Ринго.
- Все гости в сборе. Час с начала полночи. Увы, хозяина торжества не будет. По просьбам трудящихся 9 кругов ада, заменит хозяина Фуст. Он прибудет вместе с Байроном и Булгаковым через 13 минут. А пока мы приглашаем вас к большому столу.
Я иду вместе со всеми к столу. Рядом со мной идет Джонни Леннон. Он чувствует себя прекрасно, поскольку пятничный фестиваль проходит у него на родине. Чтож.
Увы, он молчит. Я стеснителен, стал, не могу слова сказать своему кумиру. Не думайте, здесь много стоящих знаменитостей, пригласили всех, и даже к утру прибудет делегация ангелов на чаепитие. Многие спорят. Все пересказать я не могу. Пишу я прямо по ходу мероприятия.
Вот мы садимся за стол. Музыканты поют что-то про таксиста. Я не вполне понимаю что именно. Значит это не важно.
- Так я ей и говорю – у вас платье испачкано, надо бы его снять и застирать.
Звучит противный пошлый хохот. Молодой латинский юноша рассказывает о своих похождениях. Кто же это? Секундочку!
Это сам легендарный Дон Жуан.
- Бонжорно, Дон, - с тактом говорю я.
- Мы с вами можем общаться на родном языке, уверяю. Среди моих... знакомых. Да. Были прекрасные русские девушки.
- Тогда обратите внимание туда, - показываю я в сторону своей подруги.
- Да, она прелестна, - заверяет меня Дон. – Если она обернется, то я на ней женюсь.
Я вижу, как напрягается каждая мышца тела Жуана. Его лоб блестит под светом факелов, торчащих из черепов, замурованных в стене. Моя подруга проходит мимо пунша, наливает себе его и уходит в маленькую пыточную комнатку с математиками.
- Уф, - Дон Жуан вскакивает и кидает бутылку вина в стену. – Я чуть не умер. Снова.
- Жуан!
- Вы не поверите. Я молился. Чтобы она ушла. Скорее.
Я улыбаюсь и накалываю на вилку бифштекс. Мне остается, наедятся, что он говяжий. Или хотя-бы из мяса.
По залу прошел гул.
- Есенин
- Есе..
- Е?
- Серге...
- Сережа!
Он высоко вскидывает руки и кланяется толпе. В одной его руке у него том с сочинениями, в другой бутылка водки. Я, как и все, в восхищении. Этот человек умеет появляться эффектно.
- Охтыжбожежмой! – кричит он в толпу. – Меня цитируют наши Правители!
Есенин собирается почитать стихи. Одну руку ему придется освободить. Конечно, чтобы читать стихи, сборник ему не нужен, поэтому он дарит его Маяковскому, а сам распечатывает бутылку. Сейчас, разбавленные этанолом, польются стихи.
Маяковский морщится и подзывает меня к себе.
- Марли, - говорит он мне.
- Какой я вам к черту Марли? – возмущаюсь я.
- Хорошо, - невозмутимо продолжает он. Вот вам сборник и письмо. Прошу вас передайте их Аристотелю.
Я думаю отказаться, но киваю.
Компанию к Аристотелю соглашаются разделить Алексей и моя светловолосая подруга, которая чуть было, не испортила загробную жизнь Дон Жуану.
В непринужденной компании с шутками и флиртом мы доходим до Аристотеля.
- Grata ad nos! – заявляет философ.
- Он пожелал нам добро пожаловать, - сказала светловолосая подруга.
- Sum libenter te! – восклицает старец.
- Он рад нас видеть.
Аристоель кивает и жестами простит пройти в мастерскую.
- Nos Leonardo da Vinci aedificavit mirabile. Memoriam hospitii, affectus ... te sunt praestatur. Hoc gun est egregie!
- А что теперь он говорит? – спрашивает Алексей.
- Что-то про Леонардо да Винчи и развлечение. И он зовет тебя.
- Меня? - я в шоке.
- Он торопится.
Я вздыхаю. Ужас-то, какой. Ну что мне остается. Я жму руку Алексею и обнимаю такую потрясающую в этот момент подругу. Они мне желают удачи.
Я прохожу в комнату к Аристотелю, но он, как и все вокруг растворяются.
- Доброе утро. С вами Русское Радио.
Я просыпаюсь и понимаю, что это был сон. Ах, ну, что это такое у меня в руках. Сборник Есенина?..