Вервольф

      
Когда включился свет, моему сознанию предстало следующее.      Самка гуманоида стояла спиной к моим зрительным рецепторам у отверстия в стене, закрытого от внешнего пространства прозрачной перегородкой.  Моим зрительным рецепторам в силу контраста между потоком света снаружи и освещенностью внутри помещения было трудно детализировать внешние характеристики ее телесного покрова. Был виден лишь силуэт ее тела на светлом, ослепительно светлом фоне окна,  ее темный силуэт. Она повернулась в профиль и из ее ротового отверстия, окрашенного красным красителем, вышел поток звуковых волн, который в моей памяти был идентифицирован как голос одной из самок гуманоида, с которыми в прошлой жизни, когда я был самцом гуманоида, была некоторая связь.
Какой же поток информации был зашифрован в этих звуковых волнах? Поскольку поток звуковых волн был трудноразличим, мое сознание не смогло определить смысловое содержание. Этот вопрос захватывал все большую часть моего сознания с нарастающей интенсивностью.  Я загрузил все файлы из самых глубоких архивов,  но ответа не нашел, поскольку архивы были зашифрованы серией неизвестных мне кодовых сигналов. Исходный код был мне неизвестен.
Самка гуманоида подошла к моему телу, ее верхняя конечность коснулась верхней части моего тела, на которой расположены зрительные и слуховые рецепторы и отверстие для приема топлива. Прикосновение было распознано тактильными рецепторами как положительное. Отверстия зрительных рецепторов самки гуманоида заполнились влагой, которая стекала каплями по ее лицу.
Она вставила носитель информации в разъем на моем затылке, и миллиарды терабайт информации полились в мое хранилище. Среди них был исходный код, благодаря которому я расшифровал остальные файлы и вспомнил, как это было.
Она сказала: «с возвращением, Вийон».


0

Она стояла у окна, и виден был лишь ее силуэт на светлом, ослепительно светлом фоне окна. Она повернулась в профиль и что-то сказала. Я видел ее губы, красиво очерченные красным. Мы были близки определенное количество времени, и она по-прежнему была притягательна для меня.
В этот теплый осенний вечер, когда, несмотря на пожелтевшие листья деревьев, стояло летнее тепло, я уезжал в командировку. Мэрия устроила салют на старой площади, где стоит ратуша, отмечая какой-то очередной праздник, кажется, день города. Праздные люди, одетые в летнее, ходили тут и там,  играл оркестр, словом, вечер был хоть куда.
Затем я оказался в вагоне отплывающего состава, я видел в окно, - она шла рядом по перрону, в красном платье, она улыбнулась мне, помахав рукой.
Поезд ушел в сгущающиеся сумерки.
Накануне я лег спать в пустом купе и мне приснился этот сон. Проснувшись, я подумал, что ее нет, и уже довольно длительный период времени.
Спустя некоторое время, когда я умылся, в дверь купе постучали.
Это была Беатрис. Я спросил, как здесь она оказалась. Она мне ответила, что долго объяснять, что я давно уже умер, и мне видятся посмертные видения, но она поможет мне найти нужное бардо.
Я странным образом ничему не удивился. Дверь купе закрылась и в зеркале я увидел свое отражение. Оно показалось мне не совсем естественным. Какое-то мертвенно бледное лицо и закатное солнце в окне за моей спиной, хотя за окном давно уже кромешная темнота, если посмотреть в него, непосредственно повернувшись взглядом.
- Ничего страшного, - сказала Беатрис, - ты теперь не совсем человек. Ты вервольф, волк-оборотень. Также как и я.
Теперь я увидел нечто странное в ее лице, спустя мгновение я понял, что это были внезапно выросшие клыки, вонзившиеся мне в шею.
Пройдя процесс инициации, который длился пару незабываемых минут, я, попытавшись, насколько это возможно, придти в себя, спросил:
- А как я умер?
- Ты не помнишь?
- Нет.
- Ты умер во сне. Поезд потерпел крушение, и ты погиб.
- А что это за поезд, в котором мы сейчас едем? – я обвел вокруг руками.
- Это виртуальный поезд, созданный твоим воображением. На самом деле ты лежишь в ящике морга. Попробуй открыть глаза.
Я с трудом разлепил один глаз.
Я действительно находился в каком-то очень холодном помещении, в длинном ящике, выдвинутом из стены, сплошь состоящей из таких же ящиков, совершенно обнаженный, рядом стояла Беатрис все в том же черном платье, которое было одето на ней в поезде. В моем теле стали происходить странные процессы, что-то очень щекотное.
- Пошли, - сказал мне она и подала мне руку, - процесс заживления займет несколько часов.
Спустя некоторое время я, одетый в одежду санитара, вышел из морга и сел в авто.

1

Насколько я помню, в тот день шел дождь. У меня не было зонта, и струйка воды то и дело стекала с моей бейсболки при наклоне головы.
Я проходил, держа под мышкой в пакете рукопись,  мимо департамента бракосочетаний, за витриной которого стояли одетые в белое невесты, гости и где-то совсем затерялись женихи. Они смотрели на улицу, очевидно ожидая прекращения осадков. На асфальте у входа были рассыпаны лепестки каких-то цветов, очевидно, роз, - белые, желтые, красные. Я прошел по ним и вспомнил кадры из фильма про гладиатора, это было похоже на то, как в древности рассыпали лепестки роз на арене перед боем.
Еще я подумал, что это похоже на повторяющееся видение, когда в фильме у режиссера не хватает символов для образа, и он включает один и тот же кадр с вариациями. Или он делает это нарочно, чтобы достичь определенной художественной цели.
В редакции все прошло не очень удачно. Рукопись взял у меня лысоватый тип в роговых очках, зам главного редактора, и сказал, что они ее рассмотрят и в течении двух недель позвонят. При этом он кинул рукопись куда-то в глубину своего стола, и я подумал, как бы он не забыл ее достать оттуда в конце двухнедельного срока.
Я выпил чашку горячего кофе в бистро напротив, глядя на дождь,  сгущающиеся сумерки, включенные огни автомобильных экипажей и снующих людей с зонтами и без. Зазвонил карманный телефон.
Полгода назад я зарезервировал номер на двоих в туристическом поезде. По моей задумке, я должен был провести недельный отпуск, путешествуя по континенту от океана до океана.
Тогда она еще была со мной.
С ней я познакомился, проходя мимо студии танцев. Почему-то я остановился и начал разглядывать танцующие фигуры, а потом зашел внутрь. Спустя некоторое время я был записан в группу для начинающих, и у меня появилась партнерша.
Мы учились танцевать, сначала классические танцы а потом просто импровизировали. Рост, вес, фигура – все идеально подходило и взаимно дополняло. Преподаватель танцев, к слову сказать, бывшая балерина, была довольна, и однажды мы даже выиграли конкурс.
Параллельно между нами развивались отношения, которые принято называть романтическими, и даже близкими. Все шло к тому, что люди называют устойчивыми брачными отношениями.
Но однажды она исчезла. Как будто ее и не было. Я тщетно искал ее, не осталось и полунамека на то, куда она могла уехать. Розыск полиции не дал результатов, она без вести пропала.
Поскольку у меня оставались билеты на поезд, я решил использовать их по назначению. Спустя несколько дней после звонка, сидя в вагоне-ресторане, я попивал кофе и читал газету, когда ко мне кто-то подсел.
Это была дама лет на вид где-то от тридцати до сорока, обладающая такой наружностью, которая невольно притягивает взгляды окружающих. На ней было одето небольшое черное платье с большим вырезом.
- Здравствуйте, Кин, - сказала она.
- Простите, - ответил я. – Я не совсем Кин. Возможно, в прошлых жизнях мы с вами встречались, но в этой я точно не Кин.  - У меня было такое настроение, что хотелось поерничать.
- Позвольте, я так буду вас называть. Мне так нравится. Я посмотрел на ее очерченные темно-красным губы, потом перевел взгляд ниже, и захотел сделать еще глоток кофе, чтобы слегка успокоить начинающее стучать сердце. От незнакомки исходили весьма сильные флюиды.
- Беатрис. Беатрис Кардиган, - сказал незнакомка и протянула руку. Я пожал ее, заметив про себя, что рука мягкая и очень приятная.
- И вы тоже определенно не Беатрис, - заметил я.
- Вы проницательны. Но ближе к делу. Я по поводу вашей знакомой Н. Забудьте о ней.
- Простите?
- Она просила вам передать, чтобы вы забыли о ней.
- Я определенно с этим не согласен. А чем вы это мотивируете, и откуда, простите, вы осведомлены о наших обстоятельствах?
- Она работает в Миссии и долгое время не сможет с вами увидеться. Очень долгое. Нет смысла ждать.
- Миссии купцов больше нет. Уже больше сорока лет, - возразил я.
- Нет, она существует.
- Вы тоже работаете в Миссии?
- Нет, я из сообщества оборотней. Я в некотором смысле самка волка.
Меня не особо интересовали вампирские саги, поэтому я захотел завершить разговор. И незнакомка почему-то мне разонравилась.
- Хорошо, мэм, я вас понял. У вас есть что-то передать мне, файл или какой–нибудь другой носитель информации?
- Да.
С этими словами фальшивая Беатрис вытащила из сумочки белый конверт.
- Прочтите его у себя в купе.
Во рту у нее блеснул зуб, странно напоминающий по форме волчий клык.
Или мне показалось?
В купе я принял душ и не спеша раскрыл конверт. В конверте лежал сложенный втрое листок белой бумаги.
Я раскрыл листок и прочитал следующее: «запей это водой».
Я заглянул в конверт и обнаружил в нем красную таблетку.
Я немного подумал и положив таблетку на язык, запил водой из бутылки.
Таблетка оказалась горьковатой на вкус. Спустя пару мгновений я потерял сознание.


2

- Вас зовут Аквариус Кин. Вам сорок один год, вы старший купец Миссии.
- Это не так, - возразил я. - Я не Аквариус, как вы говорите, Кин, и мне всего тридцать девять.
- Генетическая экспертиза говорит об обратном. – Мой собеседник повернулся ко мне в профиль. -  Вы родились на третьей планете двойной звезды N1245865243125 в созвездии Альтаира условно говоря 41 лет назад. С учетом относительного характера времени и ваших перемещений в пространстве вам сейчас около двух тысяч лет.
Далее между нами произошел следующий диалог.
- Даже если это так, в чем я сильно сомневаюсь, какое вы имеете право похищать добропорядочных граждан, и в чем, собственно, дело?
- Видите ли, это не совсем похищение. Таблетку вы могли и не употреблять, а поскольку употребили, вы тем самым заключили с нами соглашение.
- Допустим это так, тогда кто же вы?
- Мы, так сказать, санитары леса. Нам нужны купцы, все до одного. И вы найдете их для нас.
- Для чего вам нужны купцы?
- В этом наша миссия.
- Ваша – это чья?
- Волков-оборотней (во рту у него блеснул клык).
- О. И вы меня сделали вервольфом? Я не просил вас об этом. О купцах же мне ничего не известно, так что вы ошиблись адресом.
- Генетическая экспертиза говорит об обратном. Так или иначе, вы можете найти остальных. Мы хотим, чтобы вы помогли нам.
- Похоже, у меня нет выбора?
- Да.
- Да?
- В последнем караване осталось двенадцать купцов. Вот их имена:
Гринхайм.
Аквариус Кин.
Дебора Хансингтон.
Эмили Россенталь.
Григ Хайнекен.
Спрут.
Танг Квонг.
Истребитель.
Феодал.
Снеговик.
Змея.
Можжевельник.
Их нужно найти для их нейтрализации. Купцы нарушают мировой баланс. Они мешают прогрессу цивилизации и должны быть уничтожены.
- Чем же они вам мешают? Они же просто поддерживали сеть переходов, и немного торговали? Да и сегодня нет ни сети, ни купцов, уже сорок лет как нет.
- Сети нет, но купцы остались. Они могут нарушить баланс, и поэтому должны быть уничтожены.
- Почему же вы говорите мне это, если считаете, что я купец?
- Вы отрицаете это, не так ли?
- Как же я найду их?
- Они сами найдут вас.
Мой собеседник выглядел следующим образом. Это был одетый во все серое субъект с пепельными волосами и серыми зрачками глаз. Даже лицо его имело мертвенно-серый оттенок. Он сидел-полулежал в кожаном кресле за письменным столом, на котором ничего не было, кроме листка с каракулями. Очевидно, это был список купцов.
Я сидел на табурете напротив в наручниках.
- Как вас зовут? – спросил я.
- Зовите меня просто «Председатель».

3

Председатель отправил меня на орбиту планеты сидеть в спутнике, оснащенном системами жизнеобеспечения.
Спутник был довольно просторным, здесь можно было разместить роту солдат. Я развлекался тем, что занимался фитнесом, насколько мог, и смотрел сны из обширной библиотеки. Также на борту имелся бар с различными напитками.
Возможно, я слишком злоупотребил снами или напитками, поэтому мое дальнейшее повествование будет запутанным. Я еще сам не разобрался в том, что происходило по-настоящему, а что – во сне.
Иногда мне кажется, что председатель и Беатрис мне тоже приснились, а я всю жизнь только и лечу по небу в этой огромной небесной колеснице, похожей на гробницу, и пью самодельный коктейль со льдом.
Поскольку мне чем-то нравится виденная картинка с лепестками цветов, рассыпанными на асфальте, я обзову свои видения лепестками. Я и вправду как будто подбираю их по очереди с асфальта, разглядываю, а затем осторожно тру их в ладонях и дую. Они превращаются в звездную пыль и взлетают к небу.
Вот они, на черном фоне. Смотрят на меня, не мигая, уже целую вечность.


Лепесток 1.

Той осенью я подрабатывал почтальоном. Компания, где я работал, выдала мне велосипед, синий форменный костюм с фуражкой, черные туфли и черную сумку на ремне.
Развозить почту по окрестностям было довольно приятным занятием, учитывая, что платили довольно неплохо. Доставка писем и бандеролей из настоящей бумаги и картона настоящим живым почтальоном в доисторической одежде стала очень востребованной услугой.
Двухэтажный дом, заросший плющом, окрашенный бежевой краской, я заметил не сразу. Постучав в калитку, я не услышал ответа, но заметил, что дверь за москитной сеткой была открыта. Из дома раздавались звуки игры на фортепьяно. Поскольку корреспонденция была заказной, я спешился с велосипеда и вошел в дом.
- Простите, есть кто-нибудь? – громко сказал я.
За фортепьяно сидела девушка, которую я сразу не заметил из-за открытой крышки. Она закончила играть и подошла ко мне.
- Здравствуйте – сказала она мелодичным голосом. На ней было светлое платье, у нее были довольно стройные загорелые ноги, одетые в белые туфли.
- Здравствуйте. Я привез вам почту, - ответил я.
Она протянула руку и наши пальцы слегка соприкоснулись.
- Я Эмили, - сказал она.
- Вийон, - ответил я. Наши глаза встретились, и я отметил про себя, что вижу в них нечто знакомое.
Потом я сел на велосипед и уехал. Это был последний рабочий день, я сдал велосипед, форму и сумку и на следующий день отбыл в Звездную школу для прохождения очного обучения.
В Звездной школе я проучился около пяти лет, по окончании которой получил диплом звездоплавателя. Устроившись на работу в научно-экспедиционную компанию, в течении нескольких лет я осваивал работу перевозчика-исследователя. Затем исследовательское начало взяло верх, и я взял в лизинг простенький корабль и начал заниматься свободным поиском.
На одной перевалочной базе, восполняя запасы топлива и провианта, я встретил Эмили Россенталь. Так было написано у нее на бэйджике. Она работала администратором на складе.
- Эмили? – спросил я.
- Да. Вийон! – обрадовалось она, - не ожидала вас здесь увидеть. Сколько лет?
- Девять, - Скромно сказал я. - Девять лет и зим. Рад вас видеть.
Я посмотрел на нее, и как будто теплый пушистый комок зашевелился у меня внутри.
Она кажется уловила мой взгляд.
- Вийон, вы теперь пилот?
- Да, Эмили, и даже со стажем.
- А я работаю вот здесь. Вообще-то мой папа был против, чтобы я уезжала слишком далеко, но я люблю путешествия.
- Вы надолго здесь?
- Как раз сегодня заканчивается моя вахта и я лечу домой.
- Я могу вас подбросить до дома, - сказал я, хотя мне было совсем в другую сторону. Я подумал, что крюк в пару парсек будет не лишним, а топлива у меня полный бак. – Через пару часов я выхожу.
- О, Вийон, я вам так благодарна, - ответила Эмили, - я успею собрать вещи. Может быть по чашке кофе?
- Договорились. Буду ждать вас в кафе напротив.
Мы посидели в кафе, и я подбросил ее до дома, как и обещал.
Вообще-то после этого я довольно часто стал проводить с ней время, практически после каждого рейса.
Но я не знал, что она работает в миссии купцов.
Однажды, когда мы возлежали вдвоем, она спросила меня:
- Вийон?
- Да, милая?
- А ты представляешь, сколько мне лет?
- Двадцать семь или около того.
- Мне около ста семидесяти. Я уже сама запуталась.
- Ты шутишь. К чему бы это?
- Правда. Биологический возраст около сорока пяти, плюс эффект относительности.
- Ты была в авариях?
- Да. Я работала в Миссии купцов. Попадала в разные переделки, пару раз пришлось двигаться с субсветовой скоростью в анабиозе. Я не говорила тебе раньше об этом, прости.
Я был немного в шоке, но не показал виду. Пилоту звездного корабля не пристало удивляться таким вещам. Но Эмили? Я уже начал к ней привязываться.
- Ты не выглядишь ни на сто семьдесят, ни на сорок пять. Тебе двадцать семь, а мне двадцать девять.
- Спасибо, - улыбнулась она, - я знаю. Но знаешь ли ты сколько тебе лет на самом деле?
- Двадцать девять и ни годом больше.
- Возможно, тебе повезло.
- Да. Но как ты оказалась в Миссии?
- Мой папа был против, но я завербовалась в Миссию лет сто пятьдесят назад. Я люблю путешествовать.
Эмили замолчала.
- А где сейчас твой папа? – спросил я.
- Его уже нет с нами.
- Прости.
- Я уже привыкла.
- Значит, ты уже давно работала в Миссии, когда я работал почтальоном?
- Да. И ты привозил мне служебную почту.
- Значит, я тоже в некотором смысле поработал на Миссию.
- Да.
- Ну, я не против. Если ты в Миссии, я рад тебе помочь.
- Хочешь вступить в Миссию?
- Зачем?
- Будешь помогать мне.
- Это вербовка?
- Да.


4

Иногда я подозреваю, что председатель и все прочие есть плод моего больного воображение.
Такие подозрения у меня начинаются, когда я обнаруживаю себя сидящим в кресле космического корабля, передо мной мерцает весьма пыльный экран, а сзади в шкафу побрякивают какие-то склянки.
Иногда я обнаруживаю одну из них закатившейся под кресло или у себя в руке, они источают слабый запах.
В иллюминаторы ничего не видно, один лишь мрак, нет даже звезд. Я подозреваю, что застрял где-то очень далеко от дома, возможно, даже, в другом измерении или другой вселенной.
Приборы корабля показывают, что он движется с сумасшедшей скоростью, в сотни, тысячи раз быстрее скорости света, в каком-то очень длинном и узком туннеле. Похоже, это межвселенский туннель, связывающий разные вселенные. Кто создал этот туннель, либо это природное образование, мне неизвестно. Как я попал в него, я не помню.
Когда я это обнаруживаю, то после того, как привожу себя в порядок, начинаю бурную исследовательскую деятельность, работаю с приборами, записываю и анализирую результаты измерений, чтобы не сойти с ума окончательно.
Но рано или поздно наступает время сна. И я не знаю, где окажусь в очередной раз, когда проснусь…


Лепесток 2 (аниме)

Той зимой в городе Н. выпал черный снег. Зрительному восприятию он представлялся ослепительно белым, но каким-то внутренним зрением можно было увидеть, что он чернее ночи.
В городе Н. стояли черные дома, которые топились черным-пречерным углем черными-пречерными кочегарами. Они работали без праздников и выходных, и даже зубы и белки глаз у них были черными. Они приходили после работы в свои черные дома и дарили своим черным-пречерным детям черные-пречерные гостинцы, потом они разогревали скудный черный ужин, смотрели черный-пречерный телевизор и ложились спать в черную-пречерную постель.
Город Н. был одним из маленьких городков огромной черной-пречерной страны, над которой днем всходило черное-пречерное солнце, а ночью висела черная- пречерная луна.
В городе Н. жила моя невеста, которую я любил белой, ослепительно белой любовью. И мы были бы почти счастливы, если бы не этот черный снег.
Однажды мы прогуливались по улице и решили завернуть на рынок, чтобы купить фруктов, и там лежали они. Оранжевые апельсины.
Это было настоящее чудо, они лежали и сверкали нездешней красотой. Мы тут же купили их и начали есть. И когда мы их ели, мы стали становиться разноцветными. Моя невеста оказалась чудесной девушкой с голубыми глазами и золотистыми волосами в красной курточке и белой шапочке, я кажется тоже был вполне ничего себе субъект, рыжий и конопатый, и очень веселый.
Оранжевые корки упали в урны и постепенно утратили свой цвет, сначала посерев, а потом почернели, как весь остальной мир. Но мы не замечали этого, и в ту ночь у нас была оранжевая любовь на розовых простынях, в доме под звездным небом, вокруг которого завывала настоящая белая снежная вьюга.
Летом у нас родился чудесный малыш, и мы назвали его Вийон. Мы мечтали чтобы он стал пилотом звездного корабля, когда вырастет, но нашей мечте не суждено было исполниться в этой черной стране.
В стране, где мы жили, царили черные порядки, и мы не могли просто жить и воспитывать детей. Всех детей нужно было сдавать в черные приюты, чтобы, когда они вырастут, они стали черными солдатами, и завоевывали для нашего черного правителя все новые и новые галактики.
Мы решили, что не бывать этому, и пошли на отчаянный шаг.
Я, несмотря на смертельный риск, обратился в Миссию Купцов, чтобы они забрали Вийона, и научили ему всему тому, что бы помогло ему стать хорошим и честным человеком. Мы отдали Миссии все наши сбережения, и когда наш малыш уезжал в другую галактику, мы не могли сдержать слез.
Теперь, спустя много лет, наши волосы покрылись серебром, но мы все еще любим друг друга, и надеемся, что наш сын Вийон когда-нибудь найдет нас, и мы сможем обнять его, как тогда, когда он впервые появился на свет, совсем еще крошечный и беззащитный.
Время уходит, как вода сквозь пальцы, но мы знаем, что поступили правильно. Прости нас, Вийон, за то, что мы не смогли воспитать тебя как настоящие родители.
Я надеюсь, что мы когда-нибудь снова будем вместе…


Незакончено…