31 января.
Штормит вовсю. Валяет как ваньку-встаньку. Особенно в машине. Вчера под крылом самолета сверкала благодать. А сегодня... Баллов, думаю за шесть с гаком. Всю ночь не спал. До 4-ех пытался изображать сон, затем плюнул и читал газеты, благо их набрал Олег предостаточно. В каюте кавардак. Чемодан слетел с дивана, ящики с бумагами разъехались. Я поселился пока в канцелярии судовой.
Итак, судно Янор норвежское и флаг норвежский. Гонялись мы за ним по Европе, вдобавок без виз, а судно теперь идет в Гетеборг, откуда мы прилетели. Какой был ли смысл?
В одной цистерне на палубе везем воск, греем его электричеством.
Идем 9.5 узлов. Ветер с кормы.
Судну 25 лет. Танки балластные в трещинах, вода затекает в трюм и его надо периодически осушать.
Однако хочется спать.
Позанимаюсь с бумагами.
2 февраля.
Пришли в Гетеборг. Стоим. Выгрузились. Забункеровались. Никак не сдадим льяльные воды, нету переходов под выходной рожок. Береговые ребята подогнали цистерну, ищут переходник.
Лёня готовится к отъезду, завтра утром вылетает. Написал письмо домой и передам с Лёней. Вечером позвоню.
Вникаю в дела спокойно, почти с прохладцей. Всё довольно просто. Посмотрим как пойдёт. На палубе – солнце. Снежок с неохотой летает над причалом. Кран молчит, погрузка завтра. Выкачиваем балласт.
Вчера обнюхались с капитаном. Он спросил у меня – знаю ли я немецкий и какой язык у меня лучше. Обьяснил ему, что мне трудно привыкнуть поначалу к определенному голосу, но постепенно попривыкну и будет легче общаться. Согласился со мной. «А как у вас с немецким?» - в свою очередь спросил я. «Также как и у тебя, - ответил он, - нет практики». Это было за ужином.
Капитан небольшого роста, щуплый, снизу лицо чуть побито оспинами. Голубые глаза, жидкие волосы. Но – спокоен и одновременно подвижен, не бука. Зато бука – старпом наш родной. В столовую заходит – ни здравствуй, ни прощай, молча. Нос картошкой, как у меня. Лупатые глаза. Широкий с залысинами лоб. В каюте бардак.
3 февраля.
Уехал утром Зоря. А вчера вечером позвонил домой. И даже получил зарплату за пять дней: 420 зеленых. Доложил 30 из своих карманных и передал с Лёней домой. Загорелось купить русско-англо-русский словарь, который показал мне Зоря, за 16 фунтов, а это как раз 30 долларов, но подождёт, не горит. В этом словаре даже маты есть!
Виталий всё еще в деревне, отец приболел, так он решил бабушке помочь.
Загрузились мы основательно и вот уже в море, идем в Гримсби, в Англию. Покачивает. Буду сегодня бдить и ночью, изучать и привыкать к машине.
Судно маленькое, уютное, домашнее. Привыкаю, но старпом доводит: в грязных перчатках по пароходу хожу, в туалете воду не смываю, дверью стучу. Достаёт, мудила. Но пока сдерживаю себя. Корчит из себя хозяина, как и положено на приличном судне. Но здесь у него работы мало, бумаг почти никаких, капитан за всё в ответе. Стой себе вахту, ковыряй у себя в носу, погрузка три часа, чем не жизнь. Ну да ладно. Пережили голодовку, переживем и изобилие, как говаривали когда-то наши более опытные товарищи по оружию.
Принимаю Ноотропил и Маринины шарики от простуды. Навернул ветчины с чесноком, хотя уже дело к ночи движется, пол-двенадцотого.
Вчера в Швеции прокатилось землятрясение силой до 4-ех баллов, а мы и не почувствовали на воде-то. В каюте нет ни голоса, ни музыки. Дрожит корпус, журчит вода, скрипят переборки, стучат неопознанные предметы