КРЫМ. АЛУПКА.
Второй мой Крымский отпуск я провёл в Алупке, и основной причиной был незабываемо красивый дворец графа Воронцова, который поразил меня своей изысканной архитектурой, когда в предыдущий свой летний отпуск, живя в Ялтинской гостинице «Ореанда» я приехал туда на морском трамвайчике.
В небольшой дворцовый двор то и дело въезжали экскурсионные автобусы. Одиноким посетителям (каким был я) было надо некоторое время провести в ожидании появления некоторого количества себе подобных, чтобы образовать группу, необходимую для коллективного посещения с экскурсоводом. В тот день я загадал провести свой очередной отпуск в этом сказочно красивом месте.
Великолепный дворец графа Воронцова с примыкающем к нему уютным живописным парком в немецком и английском парковых стилях был главенствующей достопримечательностью Алупки. Он находился в таком месте крымского рельефа, что был виден с моря ещё издалека.
К морю от дворца шли мраморные лестницы со львами в обрамлении искусно подстриженных газонов. Сам жилой посёлок Алупки с местным (новым, после 1945 года) населением располагался сразу за дворцовым парком выше по склону извилистыми террасами почти до самого основания горной гряды во главе с вершиной Ай-Петри.
И вот я уже в Алупке в поисках квартирного бюро, аналогичного Ялтинскому. Не найдя его, я вошёл в жилую часть посёлка. Медленно поднимаясь вверх по его крутой центральной улочке и подходя к калиткам, стал спрашивать через забор у находившихся там жителей, кто может пустить к себе приехавшего сюда отпускника.
Вскоре на мой уже усталый голос откликнулась молодая женщина и пригласила в свой небольшой дворик. Там находилась типичная татарская сакля с небольшой верандой впереди, глубоко вписанная в горный склон. В ней была небольшая комнатка с диваном, в задней части которой располагалась крохотная спальня за плотной шторой.
Хозяйка ещё на веранде с красиво вышитыми занавесками привычно предложила мне находившуюся там аккуратно застеленную кровать с тумбочкой.
В те заповедные годы цены на самое скромное жильё для курортников были почти одинаковы на всём Черноморском побережье: 1.0-1.20 рублей в сутки, в зависимости от близости к морю, что при средней зарплате большинства советских людей 100-150 рублей было вполне сносно.
Так что разногласий относительно цены у нас с хозяйкой не было, и, заплатив вперёд за весь свой срок пребывания у неё, я загрузил в тумбочку свои вещи первой необходимости, остальное запихнул под кровать, и сразу же отправился к долгожданному морю.
И теперь, чтобы не терять драгоценное отпускное время, каждый день я уходил из своего нового жилища ранним утром и приходил обратно уже после захода солнца, торжественно проводив его за морской горизонт восторженными глазами.
По вечерам к хозяйке приходил её близкий друг, местный парень, работавший грузчиком в поселковом продовольственном магазине, которого почему-то все звали Серёга-Вертолёт. Оба супруга были неравнодушны к спиртному, а когда выпивали много, то начинали ссориться, после чего он уходил куда-то. Вскоре они мирились, а через некоторое время всё повторялось снова.
Ещё в их небольшом дворике находилась внушительных размеров конура, в которой жила большая лохматая дворняга, исправно охранявшая их жилище в их отсутствие. Сама хозяйка работала медсестрой в местной санаторно-курортной лечебнице, откуда приносила немного еды себе, своему сожителю и собаке.
Ко мне все трое относились миролюбиво – не я первый у них квартирант, не я последний. Однажды разговорившись, хозяйка рассказала, что в Алупке она оказалась маленькой девочкой вместе с родителями после 1946 года.
Советская власть, выселив из этих мест крымских татар, позволила сюда приехать всем желающим здесь поселиться. Её родители приехали сюда из Молдавии и заняли одну из пустующих сакль, в которой после их смерти она стала единоличной хозяйкой.
Хотя всё своё отпускное время я старался проводить у моря, но никогда не забывал, в каком красивом месте я оказался, и за время моего тут проживания я находил время для небольших прогулок по дворцовому парку (верхняя его часть в английском стиле, нижняя в французском) что в основном бывало вечерами, когда я возвращался с моря на «свою» веранду.
Хорошего пляжа с песочком и лежаками в Алупке не было, и я ездил к ближайшим пляжам морским транспортом или ходил пешком (дряхлый местный автобус ходил редко и был всегда набит до предела) по старым серпантинам нижней автомобильной дороги.
Дальше курорта Симеиза, над которым возвышалась гора Кошка, находившегося на побережье западнее Алупки, я не бывал.
В Симеизе (по мнению советских врачей) был самый лечебный горно-морской воздух на всём Крыму, из-за чего там был устроен всесоюзный детский туберкулёзный диспансер, среди которых я видел даже мальчишек и девчонок с Кавказа.
Особой исторической достопримечательностью в Симеизе были развалины старой генуэзской крепости над 50-метровым скалистым обрывом Панеа, откуда на запад открывалась обширная панорама на совершенно иной, уже равнинный Крым с видневшимся вдали характерным куполом крымской астрономической обсерватории.
По пути к Симеизу мне всегда приходилось проходить мимо кирпичного фигурного забора (за которым кажется, находился санаторий Совмина Союза) с воротами, через которые при мне иногда въезжали (или выезжали) чёрные волги.
В тот раз, привычно проходя по дороге мимо его служебных ворот, над которыми висел знак «кирпич», они были открыты настежь, а в находившейся рядом будке охранника никого не было, и я медленно вошёл на его территорию.
Никто не встретился на моём пути к внушительному зданию с широкими гранитными ступенями и помпезными колоннами со стороны моря и большими (по высоте) открытыми настежь окнами, в которых комнатные длинные занавеси под воздействием сквозняка оказались снаружи и лениво колыхались на морском ветру.
Похоже, что накануне в этом доме была большой «приём», и потом его участники решили проветрить все помещения в нём, а сами, усевшись на чёрные волги, отправились развеяться в другое аналогичное этому место.
Немного постояв и не увидев никого ни в окнах, ни снаружи этого особняка (может быть внутри его кто и отсыпался после бурной вечеринки) я стал медленно спускаться по широким ступеням к обширному пляжу, на котором стояли несколько солнцезащитных грибков с деревянными лежаками под ними.
Сколько я не вглядывался, но и на нём тоже никого не было.
Благоразумно решив здесь не купаться, понимая, что этим самым могу привлечь к своей персоне ненужное мне внимание с неожиданной мне стороны (с возможно нежелательными для меня последствиями), я направился по краю пляжа направо вдоль моря в сторону видневшегося вдали Симеиза.
На моём пути вскоре оказался средней высоты забор из металлической сетки, и тут откуда-то со стороны водобойной стенки, вдруг появился человек в штатском и, подойдя, вежливо спросил у меня курортную книжку.
В ответ, мне ничего не пришло в голову, как просто ответить, что забыл взять её с собой. Внимательно посмотрев на меня и немного подумав, он позволил мне выйти за пределы этого пляжа по мокрому от набегавших небольших волн пляжному песку на его небольшую за заборную часть, где загорало и купалось несколько отдыхающих из Симеиза.
Однажды, когда я шёл своим обычным путём в Симеиз в своих выгоревших на солнце джинсовых шортах и клетчатой рубашке завязанной узлом на животе, произошла невероятная по своей необычайности встреча.
Выйдя на открытое место в районе небольшого посёлка, где справа от дороги была столовая, я неожиданно оторопел, когда прямо передо мной слева из придорожных кустов, покрытых густой серой пылью, вылезает мой институтский товарищ Валерка Ларин.
Я его до этого не видел много лет. Оказалось, он стоял в очереди в столовую с женой Зоей (тоже нашей однокурсница) и маленькой дочкой. Очередь была длиной и находилась на самом солнцепёке, поэтому они ходили по очереди в эти кусты, по другую сторону дороги, чтобы хоть на короткое время побыть в относительной тени.
А здесь они остановились пообедать в дорожной столовой, путешествуя по Крыму на «Волге», купленной после двух лет работы в качестве инженера-гидротехника в республике Сомали.
Мы оба были поражены такой встречей в таком самом неожиданном месте.
Обменявшись свежей институтской информацией, я пригласил его навестить меня в Алупке и мы дружески расстались.
После чего он продолжил свой путь в сторону столовой, где стояли в очереди Зоя с дочкой.
Встретились мы с ним позже, будучи уже оба в Москве, когда я ему позвонил в его новую двухкомнатную квартиру, которую он купил на заграничные деньги в которой, кроме них самих пребывала и австралийская зверушка «Коала».
НЕ закончено.