- Здравствуй, Годжун.
Милосердная подплыла к гостевому креслу. Годжун фальшиво кашлянул.
- Какое уж тут здоровье…
- В Нижнем мире начинается весна, - изрекла гостья, тщетно пытаясь поймать ускользающий взгляд хозяина.
Годжун шмыгнул носом.
- Знаю. Я вчера поскользнулся и в лужу упал.
- Лужи тут не причем!
Годжун поерзал на стуле.
- Ударился сильно.
- Зубы мне заговариваешь?
Годжун спросил с надеждой:
- А что, болят?
Милосердная пощелкала пальцами перед мутными красными глазками дракона.
- Сосредоточься. В Нижнем мире начинается весна. Появляются первые цветы…
- Природоведение. Начальная школа.
- Не перебивай старших.
- Я бы перебил, но ты бессмертна.
- Появляются первые цветы. Они пахнут талой водой…
Годжун пригорюнился.
- Помню запах талой воды...
- Да? - обрадовалась Милосердная.
- Лужа была из талой воды.
Милосердная хорошо держала удар.
- Лотосы чертовски надоели. Уважь даму, принеси из Нижнего мира весенние цветочки.
- Там бой все время. Некогда. Вот, вчера отвлекся и в лужу упал.
- В какую лужу?!
- Мокрую. И ударился. Больно.
- Годжун!
- А?
- Найди время. После боя, на привале.
- Я и после боя занят. Трупы считаю.
- Какие трупы?
- Врагов. Иногда свои. Тут уж обсчитаться никак нельзя.
- Я, конечно, богиня милосердная, но ты дождешься!
- Иногда, после боя в наличии имеется труп дракона. Симпатичный такой аккуратненький трупик. Одетый по уставу и причесанный.
- Хочешь, он прямо сейчас образуется?
- Нет.
Милосердная вздохнула:
- Когда же ты повзрослеешь?
- А зачем? – насторожился дракон.
- Если твои солдаты узнают, что ими командует непутевый мальчишка… - начала бодхисатва угрожающе.
- Но-но, для них я - упертый зануда из семьи солдат... тьфу... из боевой семьи... э... из военного рода.
- Весна – чудесная пора возрождения…
- Я тоже так думал, лежа вчера в луже.
Милосердная выбралась из кресла и сказала, гордо подняв голову:
- Годжун-сама, как вы мелки! Не глубже вашей лужи!
- Не такая уж она была мелкая, - крикнул дракон ей вслед.
День не задался.
Завтракая, Годжун опрокинул себе на колени чашку. Зеленый чай был несладким и уже остывшим, но он оставил такие недвусмысленные пятна, что пришлось немедленно снять штаны. Переодевшись, Годжун впал в ступор: отдать в прачечную ЭТО было невозможно. Помог адъютант. Он пообещал лично постирать пострадавшую одежду.
Из-за утренней суеты дракон не успел на построение. Он полчаса простоял в сторонке вместе с остальными опоздавшими раздолбаями.
Потом, перед самым спуском, его остановил военный советник. Советник был очень стареньким, с длиннющим шлейфом боевых заслуг. Годжун сто раз ему сказал «простите, срочный спуск» и сто раз услышал в ответ «понимаю, надолго не задержу». При этом старческие пальцы крепко сжимали драконий локоть. Вырываться было немыслимо. В момент, когда советник решил подкрепить свои слова жестами, Годжун позорно сбежал. Провожал его укоризненный взгляд.
Не менее укоризненный взгляд дракона встретил около Врат.
Внизу, злой и смущенный, Годжун дрался яростно, в полную мощь своей драконьей сущности. Он не слышал, как маршал командовал отход, и остановился только, когда его противником оказался огромный, неуязвимый для катаны монстр.
Годжун нащупал в кармане припасенную на черный день осколочную гранату. Подходящего укрытия по близости не было. «А, и хрен с ним!» - подумал несчастливый дракон, выдернул чеку и бросился на монстра.
Наверно, йокаи тоже способны удивляться.
По крайней мере, этот замер, увидев летящую навстречу козявку. Годжун головой вперед нырнул монстру под брюхо, оставив смерть за своей спиной. Он упал на землю и вжался в нее, прикрывая голову руками. Грохнул взрыв, потом в полной тишине с шелестом полетели с небес обрывки шерсти. Боли не было - туша приняла осколки на себя. Годжун распутал руки.
Сквозь вонь и смрад пробивался аромат влажной земли. В ушах звенело, но было слышно, как поют под ветром голые пока ветки деревьев. Годжун смахнул с лица прелые листья. Прямо перед его носом пробивался к солнцу темно-зеленый глянцевый колышек ещё нераспустившегося подснежника. Чуть дальше, на пригорке, гнездилась микроскопическая фиалка. Годжун поднялся, махнул подоспевшим бойцам рукой и по синему туману первых цветов ушел в весенний лес.