"Колхозник сегодня не в духе!" - пролетел по офису "Северного леса" слух едва Андрей появился на ресепшене. Он вообще не хотел идти на работу, но вечером позвонил финансовый и слабым голосом попросил:
- Выйди... Романыч на переговорах, я заболел. Присмотри за моло- дежью. Первый
рабочий день, начальства нет, устроят там попойку.
Знаем мы твою болезнь, хрен очкастый! Даже через трубку перега-ром несет. И переговоры Романыча знаем! Сидит, небось, в своем любимом Лондоне и пиво с Борюсей Березовским пьет, однокурсничком ненаглядным. Наверное, еще денег чуть хапнет и совсем там останется.Андрей среди "северолесовского" руководства самый молодой, и им вечно затыкают производственные "дыры". На машине Андрей ехать не рискнул, в метро спустился. Давно уже не бывал. Гадкое место! Народ, измученный десятидневными праздниками, злой, толкается; в переходах вонючие бомжи, попрошайки-инвалиды, менты каждого глазами до гола раздевают - террористов ищут и все равно ведь проворонят!
В приемной секретарша Олечка, увидев Андрея, бросила точить ноготочки:
- Здря-а-вствуйте, Андрей Валентинович!.. С прошедшими вас!
Андрей что-то промычал, вошел в кабинет. Глянул на него с портрета своими разведчитскими глазами-буравчиками Путин: "Как дела?..Печень не шалит?"
- Не шалит! - буркнул Андрей и подумал что неплохо было бы вместо него повесить
Сталина, как у Шишкина.
Нет! Лучше рядом. Пусть вместе будут. Мысль понравилась. Андрей позвал Олечку и приказал подобрать портрет Сталина. Олечка, шокированная первым послепраздничным распоряжением шефа, тут же позвонила в отдел маркетинга своей подружке Свете:
- Представляешь! Мой велел Сталина повесить!
Света не то что бы дура, но мышление у нее было заторможено, как у допотопного компьютера:
- Повесить Сталина?.. Так он же того... Умер... И давно вроде.
Остроумная офисная молодежь тотчас придумала своему коммерческому новое прозвище - "Вешатель".
Андрей бросил портфель в кресло, бесцельно побродил по кабинету и пошел в обход офиса. Сотрудники толпились в коридорах, обмениваясь впечалениями от минувших праздников. Заметив мрачно идущего коммерческого директора, торопливо разбегались по рабочим местам."То-то!" - злорадно подумал Андрей и даже улыбнулся улыбкой Урфина Джюса, захватившего Изумрудный город. Дверь производственного отдела резко распахнулась, едва не шлепнув Андрея по носу. Выскочивший оттуда рыженький клерк, увидел Андрея, тут же нырнул обратно, прокричав:
- Атас!.. Вешатель!
Андрей возник на пороге отдела. "Офисный планктон" уткнулся в мониторы. "Сколько вас тунеядцев!" - неприязненно подумал Андрей. И ведь не выгонишь никого. Вон тот белобрысый - протеже самого Петра Романыча, красотка-брюнетка у окна - главбухова родственница, а этого рыжего - Андрей устроил. Тесть очень просил. Аркадию Дмитриевичу не откажешь - ведь и сам Андрей появился в "Северном лесе" благодаря ему. Профессор Курбатов много лет подряд парится с Петром Романовичем. Правда вся компания тогда помещалась в подвальном помещении полуразрушенного здания на Охте. А эти пришли на все готовенькое."Хоть бы кризис какой шарахнул!" - сказал однажды финансовый, тоже не питавший любви к бестолковой молодежи. - "Ма-а-аленький такой! Половину бы с чистой совестью сократили!" И к Шишкину их всех! На лесосеку! Сучкорубами! Чокеровщиками! Чтоб поняли что такое физический труд, знали сколько стоит трудовая копейка. К дяде Коле их на поле! К деду Грише на крышу! К Валентину ж-жевать мякину! К Макару таскать стеклотару! "Сам туда иди!" - мысленно отбрыкивался "планктон".
"Напустив мороза" на офис, Андрей вернулся к себе. По пути догнала девица из бухгалтерии, бумагу какую-то подписать. Читать не хотелось, подмахнул не глядя. Чего подписал?.. А-а!.. Наплевать! Первый раз, что ли?! В кабинете Андрей плюхнулся в кресло, немного посидел, потом вспомнив спохватился: достал из портфеля, оправленную в простенький багет фотографию деда Степана. Дед Степан стоит на лыжах, в ушанке с кожанным верхом, своей любимой фуфайке с заплатой на полспины, на плече ружье. Фотографировал дядька Женя, зять дяди Коли, большой любитель фотографии, и до се из ванной не вылазит, печатает в свете красного фонаря свои простые любительские фото. На снимке дед Степан похож на партизана перед походом в фашистский тыл. Он всегда довольно улыбался, когда ему об этом говорили... Все!.. Отулыбался дед Степан. Осталась улыбка только на фото...
... Вещи загрузили в вездеход. Нимикин и Белугин допивали бутылку. Пашка потупившись шмыгал покрасневшим носиком. Валерка, обняв племяша за плечико, говорил ему что-то ободряющее, а у самого предательски блестит в глазах слеза - привык за две недели к пацану - хоть режь! Алла откровенно радовалась - надоела деревня, как старые туфли. Андрей нервничал и психовал:
- Ну где мама-то со своими пирогами?!.. С дедом надо еще попрощаться!
Анна Степановна появилась на крылечке раздетая, простоволосая,прислонилась к дверному косяку и тихо сообщила:
- Ребята!.. Дед умер.
Первым, как метеор, с места сорвался Валерка. Следом Андрей, потом все остальные. Толкаясь, гурьбой ввалились в комнатку деда Степана и замерли. Дед Степан, как обычно, лежал в постели на спине и казалось спал. Сейчас вот откроет глаза и удивленно спросит: "Чаво?"Но всем вдруг стало понятно, что старик не спит, не откроет глаза и ничего не спросит. Андрей подошел к деду и взял его за руку. Рука была еще чуть теплая, душа только-только покинула тело Степана Жука,она еще витала над ним и если б могла, обязательно сказала, как говорил ее хозяин: "Чаво?.. Живите-е-е! Все на одном колесе крутимси!"Пашка вскрикнул, зарыдал и уткнулся в колени Алле. Анна Степановна грубовато оттолкнула Андрея, погладила отца по голове, поцеловала в губы и сказала:
- Вот и отмучился, папа, - потом посмотрела на Андрея и спросила. - Взял Слово, поганец?.. Нет?.. Посмотри мне в глаза!.. Верю, не брал...
Ну и хорошо! Не надо оно нам! - смахнула со щеки слезу и собравшись стала распоряжаться. - Фоня! Гроб за тобой. Валера! Езжай в Жуду!
Звони нашим, кто может - пусть едут... А вы, Андрюша, поезжайте. Без вас похороним.
- Мы остаемся! - твердо сказал Андрей и пошел выгружать вещи.
Дальше все было, как в августовском тумане, непроглядном, как молоко, плотном, как простыня. Строгали доски, сколачивали гроб, пошли на кладбище, внутри невысокой ограды, где лежали Жуковы, возле могилы бабушки Веры раскидали снег, натаскали большую кучу валежника и разожгли огонь. По осени, до снега, в Заозерье стояли сильные морозы, земля глубоко промерзла. До утра тепляна прогорит, грунт чуть приоттает. В избе хлопотали Анна Степановна и Алла: готовили смертное, еду - кто никто да все равно доберется. Андрей с Белугиным выпили по стопочке и вышли курить на улицу. Смеркалось. Небесный фонарщик зажигал звезды. Они разгорались слабо, нехотя. Таял в темнеющей высоте, расползаясь в разные стороны, самолетный след.
- Кр-ра-а-а! - вдруг хрипло сказал кто-то.
Андрей вздрогнул и посмотрел вверх. На березовом суку сидел черный ворон. Огромный. Андрей никогда не видел такого. Ворон покосил на него поблескивающим изумрудным глазом, почистил о сук, похожий на багор, клюв, оттолкнулся от сука, что тот даже хрустнул и тяжело взмахивая крыльями, со свистом рассекая воздух, полетел через Чексу,прямо над Звонарьком и растаял в вечерней мгле.
- Вот и Вестник! - сказал Белугин. - А кто его знает откуда он берется?!
"Эх, деда, деда!" - горько подумал Андрей. - "Так и не сказал ты мне Слово!" Когда совсем стемнело и ушел Белугин, Андрей вспомнил,что с утра не видел Пашку. Прошел по избе и нашел сына в зимовке.Пашка стоял за этажеркой, прижавшись к стене, заведя руки за спину и потупив глаза в пол.
- Паш... Сынок... Ты чего? - Андрей присел перед мальчиком на корточки.
Пашка медленно поднял голову и посмотрел ему в глаза. Андрей отшатнулся. Он увидел перед собой глаза не ребенка, а взрослого человека, знавшего Жизнь и видевшего Смерть. Скрипнули половицы, сбоку мелькнула и пропала, растаяв прямо на ходу, тень...
Андрей вспомнил, что в секретере стоит коньяк. Закуски нет! Осторожно выглянул в приемную. Олечка куда-то умелась, забыв на столе пачку печенья "Юбилейное". Андрей на цыпочках подскочил к столу, свистнул печенюжку и ускочил назад в кабинет. Есть закуска! Ура! Коньяк немного оттянул. Стало легче...
... К обеду следующего дня пришел вездеход. Не представительский. Обычный, тентованный. За рычагами сидел сам Шишкин. Из вездехода вылезли вероборские: Иван Тимофеевич Шатов, Веня Жихарев, древняя, но на удивление крепкая, старушка Домна Степановна Тихова и еще трое - их Андрей не знал. Все по очереди выразили молчаливое соболезнование родным. Анна Степановна поднесла водки:
- Помяните, мужики, папу!
- Вот и еще на одного в Заозерье меньше стало! - перед тем, как выпить, тихо произнес Шишкин.
Всегда уверенный в себе, подвижный, неугомонный, он вдруг както ссутулился, поник, стал меньше ростом и даже постарел, словно,был ответственнен за смерть деда Степана и чувствовал великую вину за то, что похороны такие спешные, бестолковые, дескать, абы закопать и добро. Потом жалостным взглядом обвел стоящих у гроба стариков и глубоко вздохнул - ведь и этих ему провожать. А скольких уже проводил? Нелегкая была у Александра Ивановича Шишкина миссия!
Домна Степановна негромко завыла. Старики степенно выпили, не закусили, только посопели носами, понюхали рукава и столпились гурьбой вокруг лежащего в гробу деда Степана, обмытого и одетого. И тут бесцеремонно растолкав взрослых, к гробу пробился Пашка, положил ручонку на край его и громко сказал:
- До свидания, дедушка!
Так и сказал! "Не прощай", а " до свидания"! Словно даже не знал,а был уверен, что где-то и когда-то они обязательно встретятся, и им будет о чем говорить.
Шишкин собрался ехать в Залесье за Алехой Васькиным, по прозвищу Гуманоид, но тот сам вышел из леса на лыжах и пояснил:
- Вестник вечор каркал да каркал. Зинаида баит: "Иди утре в Демкино. Не иначе дядя Степа Жук помер"... Вот..
Следом приехали на снегоходе Паша Ульев и Александр Иванович Тетеркин. Тетеркину за сто, ровесник деда Степана, а может и старше.Но на германской в одном Землянском полку служили, и гражданскую в одном окопе вшей кормили. Заплакал Александр Иванович. Скупо. Тяжело. По-мужицки. Так плачут только в России, прощаясь с лучшими товарищами. Утром пришел второй вездеход с немногочисленными родственниками, которые смогли и захотели отправиться в заозерскую глушь и двумя жудинскими стариками: белугинским дружком Сясей Нюхиным и Федором Федоровичем Небогатовым, сорок с лишним лет провозившим по деревням хлеб, а потому знавшему всех заозерских "лешаков".Лег дед Степан в родную землю, закружился снег и прикрыл белым покрывалом свежую могилу на старом демкинском кладбище. Последнюю?
- Не-е, - хрипло проговорил Белугин. - Я еще...
... Первый рабочий день кончился на удивление быстро. Офис мгновенно опустел. Андрей заказал такси. Машину обещали прислать быстро. Он не стал ждать звонка, а сразу пошел вниз. В офисе, брякали ведрами невидимые уборщицы. Внизу, прямо на ресепшене стояла початая бутылка водки и нехитрая закуска. Это уже уборщица тетя Даша. Только она может позволить себе такую вольность. Тетя Даша из тех вечных и незаменимых работников, без которых просто не может существовать никакое уважающее себя предприятие. Она работала в этом здании еще в те времена, когда здесь располагалось какое-то советское учреждение. Было ей далеко за семьдесят, но судьба, как и многим людям ее поколения, за раздавленное войной детство, даровало крепкое здоровье, светлую голову и бесстрашие говорить вслух, что вздумается, невзирая на чины и ранги, потому что страх ее остался где-то под развалинами блокадного Ленинграда. Грозного Петра Романовича, при одном виде которого у сотрудников екало в груди, а "офисный планктон" вообще леденел от ужаса, тетя Даша звала просто "Петькой". Андрея, соответственно, "Андрюшкой".
- Андрюшка! - из-за ресепшена показалась голова тети Даши. - Выпить хочешь? - не дожидаясь ответа, она вылезла вся и налила
пол-пластикового стаканчика. - С Новым годом прошедшим! Давай-ка чокнемся! - и заметив, что Андрей косится на торчащего у дверей
охранника, заверила. - Не боись! Он не настучит! А нет - так в два счета у меня с работы вылетит!.. Ты чего такой смурной?
Настучит! И еще как! Начальник службы безопасности всегда говорит, что его служба все видит и слышит. "Сволочь!" - толкая по переносице очки, говорил финансовый. - "Компромат собирает!.. Ой, Валентиныч! Даст он нам когда-нибудь под дых"... На Андрея холодной балтийской волной накатило равнодушие: "Наплевать! Уеду в Заозерье!Валерий Сергеевич поросят на откорм привезет. Рыбу с Валеркой ловить буду! Охотиться!.. И там люди живут!" Водка оказалась теплой и противной. Сосиска на закуску резиновой и безвкусной.
Тетя Даша что-то рассказывала, но Андрей ничего не слышал.
- Пойду я домой, теть Даш, - перебил он старуху.
Та не обиделась, не расстроилась, а одобрила:
- Конечно, иди, касатик! От работы кони дохнут, от безделья мужики спиваются! Все в меру надоть!
Таксист попался опытный, довез быстро, объехав дворами непонятную вечернюю пробку. В прихожей Андрей нос к носу столкнулся с Райкой Быстровой. Встретились подружки. Целый день лясы точили. Хорошо,что Раечка уже облачилась в свою шиншилловую шубку и помогать ей не пришлось.
- Жуков! - строго сказала Раечка - она звала Андрея только по фамилии. - Жуков! Если ты в следующий раз не возьмешь меня в свои "джунгли" -
я с тобой больше не дружу!
"Да пошла ты!" - хотелось ответить Андрею, но не хотелось скандала, а потому не ответилось. Раечка умелась, Пашка уже спал. Андрей,не снимая пиджака, развалился на диване в гостинной. Алла присела рядом, покрутила носиком:
- Опять пил?.. Андрюша! Все! Праздники кончились! - она распустила галстук и стала расстегивать пуговки рубашки. - И успокойся, слышишь?!..
Это жизнь, Андрюша, что тут поделаешь?!..Жизнь!
- Колесо! - вдруг, как шилом кольнуло в сердце.
- Что? - не поняла Алла. - Какое еще колесо?
Перед глазами Андрея, будто в театре, упал занавес... Кружились желтые березовые листочки, падали в воду и плыли вниз по Чексе, как маленькие сказочные лодочки. Печально курлыкая, вытянулся в небе журавлинный клин, покидающий Родину.Они с дедом Степаном сидели за мостом, у обрывистого берега, в песчаной круче которого чернели дырки норок ласточек-береговушек.По заводи бесшумно скользили длинноногие водомерки, а в зарослях шелепуги осторожно плескали водой усатомордые ондатры. В этом месте по осени сорога хорошо клюет.
- Жись, Дрюня, - поплевав на червяка, говорил дед Степан. -Это как колесо! Одного наверх подымет, другого вниз опустит, а в конце-те и
первого, и второго поддавит. А там - глядь - уж другие уцепились. И опеть - вверх -вниз, вверх-вниз. И этак вечно! Ни спицы из этого
колеса не выломишь, ни ступицу не заклинишь!...
- Э-эй! Андрей Валентинови-ич! - Алла тихонько стучала пальчиком по его щеке. - Ты где-е?.. Успокойся, говорю! Все утрясется!
Все, действительно, утряслось. Первые дни, правда, снился Андрею один и тот же странный сон: загадочная снежная страна, похожие на пирамиды горы, покрытые коркой синеватой измороси. Невиданные ранее животные - какие-то лошадеверблюды - тащили груженные повозки,а за повозками угрюмо шли люди. Большинство молчало, некоторые разговаривали. Андрей слышал их голоса - бу-бу-бу - но как ни вслушивался слов разобрать не мог. Проснувшись уходил на кухню, сидел в темноте, курил и пытался вспомнить где слышал эти голоса. И вспомнил! Много лет назад он слышал их в камне "Болтуне". Потом несколько дней страшно болела голова, бабушка Вера натирала ему виски мазью жизнь-травы и ворчала: "Будешь знать, как к "Болтуну" шлындать!"..
Страна отряхнулась от праздников, впряглась в трудовую лямку, согнулась как бурлак на Волге, и, увертываясь от пинков недругов, вытирая плевки своих, по самому краю пропасти, шурша падающими в бездну камешками, побрела дальше, в туманное и пугающее неведомо, неся в себе,как и тысячи лет, веру, что все сладится, все будет хорошо...
Звонил несколько раз из Жуды Валерка, поддатый, а потому беспечно веселый. Зазывал на лето в гости, подолгу болтал с Пашкой, мечтая, как будут ходить на рыбалку, за грибами и ягодами. Алла сердилась: чего названивает, парня с панталыку сбивает? Для нее поездка в Заозерье уже была далеким-далеким прошлым, как прочитанная книга,как просмотренный фильм: хорошо, понравилось, но читать и смотреть второй раз не хотелось. Тем более, что она с Быстровой открыла бизнес - салон красоты "Роксана". "Назовите "Бабаян" - круче будет!" - шутил Андрей, но шутил напрасно. Попер у них бизнес, попер! С первой большой прибыли купила Алла путевки в Грецию, на древний остров Родос.
- А разве мы к бабушке Ане и дядя Валере не поедем? - искренне огорчился Пашка, и глазенками полными слез посмотрел на Андрея.
Андрей первый раз в жизни не выдержал взгляд сына. Пашка с таким нетерпением ждал лета, что бы провести его в Заозерье. Накупил в магазине всякой рыболовной дребедени, смотрел на медленно тающий снег, восклицал: "Ну тай же скорее!" и по-взрослому сказал Андрею:
- Пап, ну на фиг нам этот Родос сдался?
За остаток зимы Пашка вообще очень изменился: возмужал, повзрослел, забросил компьютерные "стрелялки", много читал, и навалившисть грудью на письменный стол, подолгу смотрел на фотографю деда,такую же, как и у Андрея в кабинете, словно мысленно разговаривал с ней. А однажды нарисовал рисунок: заснеженная страна, горы, задумчиво идущие сквозь пургу люди, а повозки тянут невиданные животные,похожие - у Андрея похолодело в груди! - на лошадеверблюдов. Откуда это?!.. Андрей никому не рассказывал о своем сне!..
Внимательно наблюдая за сыном, Андрей отметил, что Пашка стал еще больше похож на молодого деда Степана, в глазах его, не по детски серьезных застыла та самая дедова грусть и что-то еще, загадочное, еле уловимое, совершенно невозможное объяснить словами. "Слово!" - однажды жаром обдало Андрея. - "Ведь дед ему Слово передал!"Алла беспечно махнула рукой, мол, что ты привязался? Растет мальчик!"Слово" какое-то. Хватит байками-то жить?! Но у Андрея стучало в висках:"Передал! Передал!" Выбрав момент, он будто невзначай поинтересовался:
- Паш, а дед Степан что тебе говорил? - при чем с такой интонацией,будто был прекрасно обо всем осведомлен.
Они стояли на набережной, поджидая Аллу. Хмурился воскресный мартовский денек. Город был непривычно пуст. На льду Невы, громко каркая, две вороны делили добычу. Пашка медленно поднял голову и посмотрел на него. И снова Андрей увидел эти дедовы глаза, знающие то, чего не должен больше знать никто в этом мире. Сын тяжело, по-взрослому, вздохнул, отвернулся к реке и тихо произнес:
- Ничего, папа.
Но Андрей ему не поверил.
Прилетел с залива промозглый балтийский ветер. Пробежался волной по набережной, перевалил через парапет, поднял со льда два снежных смерчика и погнал их наперегонки к Петропавловской крепости. Они были похожи на те, что гоняет по белому покрывалу чексинского наволока сердитый дядька Ветродуй. Только намного меньше.
Крутится колесо - гигантский вечный двигатель - переговоры, договора, встречи, командировки и деньги, деньги, деньги. Куда ж без них?!.. Держат дела, не пускают. Но ведь себя-то не обманешь! Есть на свете нечто более важное! Стиснет грудь, накатит на душу теплая волна - ЗАОЗЕРЬЕ! На карте не найти, из космоса не увидеть! Как ласковое дуновение ветерка, пахнущего хвоей и лесными травами! Как нежное прикосновение маминых рук! Приснится ночью волшебный сон - августовский звездопад - словно раздуваемые ветром искры пылающего в неведомой дали костра, сыплют на землю из глуби неба сверкающие точки и с тихим шорохом гаснут в росной траве наволока. А на мосточках, выбежавших в Чексу, с которых бабы полощут белье, сидит белобрысый мальчишка, опустив босые ноги в еще теплую воду, и глядя на звездный ливень, желает счастья людям и добра Отчизне...
Было ль - не было?! Верить - не верить?!.. Милая добрая сказка!А сказка ли?.. От самого сердца протянулась сюда невидимая нить. Не порвать ее! Не перерезать! Потому что здесь начинается РОДИНА!
2002.