...И вскоре я узнал, что такое настоящее падение. Правда, падение без полета, без последующих переломов, но это был крайне полезный урок...
Не помню, почему в тот день Сергей дал мне Хазара. То, что этот мерин пугается куска шифера на дороге, я, конечно, знал. И, по большому счету, в тот момент не считал себя полностью готовым к такому коню. Тем не менее, ответил как всегда, коротким: «Хорошо». Во-первых, в чем-то доверял Сергею – раз дает Хазара, значит, считает, что смогу. Во-вторых, чтобы чему-то научиться, надо делать немного больше, чем уже умеешь.
Смену повела Полина. Частый гость и довольно опытный наездник.
Началось все как обычно. Вывели лошадей. Расселись по седлам. Тронулись. Я ехал последним. Понятное дело, сначала шли шагом. Когда вышли из леса к Волге, я чуть поотстал и попробовал Хазара на рыси. Все было нормально. Стремена отрегулированы удобно, конь слушался, всадник прочно сидел в седле. Смена была достаточно сильная, мы прошли вдоль Волги то шагом, то рысью. Я, конечно, помнил, что такое Хазар, но уже начинал думать, что и он мне «не страшен». Мы прошли чуть больше половины маршрута. Дорога здесь проходила, пересекая луг и по краю луга поворачивала вдоль склона через кустики и молоденькие сосны и березки. Неприятность случилась неожиданно. Въехав в этот участок молодой растительности, мы с рыси перешли в галоп. Хазар сделал буквально два прыжка и, вдруг, совершенно безо всякого предупреждения, резко шарахнулся в сторону. Я, подверженный приобретенной дурной привычке, моментально осел на холку. Это, естественно, не помогло. В следующее мгновение я уже висел сбоку лошади, отчаянно цепляясь руками за гриву, а ногами за седло. Хазар же продолжал свое движение в сторону от дороги. А я уже на земле. Руки инстинктивно вцепились в повод. Мелькают копыта. Одно чиркает мне по щиколотке (шрам до сих пор остался). Другое просвистело где-то рядом с ухом (или показалось). «Лошадь на человека не пойдет», - звучит в голове избитая фраза. Хазар тащит меня, но, наверное, бежать с гирей на голове неудобно. Наконец, конь останавливается. Я поднимаюсь на ноги. Теперь есть возможность оглядеться. Остановившиеся всадники наблюдают за происходящим. У Кати, вроде испуг в глазах. Хазар, вроде, еще нервничает, слегка успокаиваю его и, долго не раздумывая, снова, как ни в чем не бывало, сажусь в седло.
- Все в порядке? – спокойно спрашивает Полина.
- Да, все нормально.
- Давай, Хазар встанет между Баньяном и Заряной.
- Ладно.
Дальнейший путь продолжаем шагом. Как говорится, с почином.
Я, конечно, чувствую себя «не очень». На мой взгляд, падать смешно. Впрочем, периодически люди падают с лошадей. И не всегда так удачно.
Дома за чаем я смущенно завожу разговор, что вот, наверное, надо теперь покупать торт. Наталья отворачивается от компьютера:
- Что свалился?
- Да, с Хазара.
- Опять Хазар, - Наталья как бы строго качает головой.
Но мне становится легче. Я уже не чувствую себя идиотом. Факт падения становится рабочим моментом.
С Сергеем я потом немного поговорил об этом. В ответ на мой полувопрос о том, как вообще-то трудно удержаться в боковом прыжке, он ответил просто, что, да – действительно трудно.
Думаю, напрасно я ждал от него лекции на эту тему. Сергей многие вещи постигал сам, действовал по чутью, а не по теории, и я со временем научился каким-то вещам, которые сначала казались трудными, даже нереальными.
Как-то Сергей подошел ко мне и загадочно сказал:
- Я знаю, что ты знаменитый на весь мир шорник.
Шорник, человек, шьющий седла и прочую упряжь. Не знаю, почему Сергей сделал мне такой комплимент. Я действительно умел немного работать с кожей – на уровне «человека с руками». Наверное, это просто была одна из его добрых шуток. Я не нашел ничего лучшего, чем ответить:
- Откуда ты знаешь!?
- Я догадался.
Тут он попросил меня восстановить порванный повод Инди.
Инди – рыжая лошадь. Довольно нервная. Во всяком случае и Виолетта, и Анжелика ее как-то недолюбливали. Я ее просто не знал.
Сказано – сделано. Сергей дал мне нить, порванный повод, кусок кожи для накладки нашел сам. Вообще-то, такая работа казалась мне немного дурной, но отказать я, конечно, не мог. Работа подвигалась тяжело. Толстая кожа, не очень подходящая игла, тупое шило… Но вот, вроде работа была закончено. Настя (одна из гостей, я о ней уже упоминал), наблюдавшая за моей работой, спросила, поеду ли я теперь на Индии.
Я ответил как-то с нехорошим смешком, что повод, конечно, восстановлен, но новый был бы лучше. Почувствовал, как сразу сильно потерял в ее глазах и понял, что сегодня вечером мне точно ехать на Инди.
Поэтому, когда распределяли лошадей, я сразу сказал, что не прочь бы взять Инди.
Сергей не возражал. В тот день он поехал с нами. Тогда можно было уже сказать, что это везение. Народу было немного – я, Настя, Катя, возможно, еще кто-то из гостей редких, и потому не запомнившихся.
Мне, как всегда при посадке на новую лошадь, Сергей сделал маленькое напутствие.
- Она лошадь несколько нервная, но не своенравная, если что, осаживай сильно назад, запиливай.
Конечно, Инди была из тех редких лошадей, к которым я не успел привыкнуть. Запомнилось то, что она все время вскидывала голову, но в остальном вела себя предсказуемо. И еще седло. Возможно, я бы привык к нему за несколько поездок, но оно было настолько «деревянным», что даже я, человек некапризный и неприхотливый отметил для себя этот факт.
Правда, повод выдержал.
После поездки мы немного поговорили об Инди.
Сергей что-то говорил о том, что мне бы еще ятаган, и я бы смотрелся на этой вскидывающей голову лошади, как настоящий лихой воин. Да… Этот, человек который, казалось бы, должен быть суровым и грубоватым всегда умел сказать приятное.
С Инди, я, правда, однажды чуть не свалился. Это было не на прогулке, а когда я отводил ее в поле. Т.е. не отводил, а ехал без седла. Как обычно, запрыгнул в леваде ей на спину и направил мимо бани со двора. В это время там толкалось довольно много гостей. То, что Инди шарахнется, я успел почувствовать. Лошадь начинает поворачивать уши в сторону, двигается бочком, бочком, потом следует прыжок, и тут – только держись! Правда шарахнулась она не туда, куда начала пятиться, а почему-то в другую сторону. Я успел пожалеть о том, что сейчас окажусь на земле на глазах у всей этой изумленной публики, но… О чудо! Исполнить джигитовку без седла оказалось легче. Ухватившись рукой за гриву, а пяткой как-то зацепившись за спину, я сильным движением таза восстановил равновесие. Никто, наверное, ничего и не понял, люди были увлечены костром. До поля мы доехали уже без приключений.
И этот отпуск заканчивался. Правда, был разгар лета, но все как-то разъехались. Мы с Катей остались единственными гостями.
Такое состояние сохранялось около двух дней. В один из этих дней. Наверное, это и был день моего отъезда, приехала девушка с парнем и собакой. Собака – персидская борзая, девушка красивая… Парень… Ну ооочень городской. Девушка эта, Марина, сразу начала обнимать Анжелику, всячески выражая радость от встречи. Наверное, часто здесь бывает. Я даже как-то приревновал ее к Сенавиану.
Зато Сергей доверил мне возглавить смену. Собственно, я, Марина, Катя – три человека, все равно смена. Марина эта, судя по нашему короткому разговору ездила на лошади, как настоящий индеец. Родители ее сами были наездниками и дочь с детства приобщили к седлу.
- Ехали мы, - рассказывала она, - тут Хазар как в сторону прыгнет, и понес. А я повод узлом связала, руки раскинула, скачу и смеюсь.
Я только подумал: «Не ударить бы в грязь лицом». Сергей дал мне Корицу. Ну, уж с ней-то я чувствовал себя в полной безопасности. Смены я водил по привычному и простому маршруту – вдоль Волги. В поля не совался. Марине сразу сказал, что я не такой искушенный наездник, как она, но без галопа не оставлю. Марина поехала на Хазаре (это был ее любимчик), а для Кати стал привычным Баньян. А запомнилось мне то, как лихо Корица оторвалась от Хазара и Бяшки, когда пошли галопом. «Ух, хороша у меня лошадка», - не без гордости думал я про Корицу.
Правда потом следовало долгое и мучительное отшагивание. Что-то среднее между рысью и шагом. Нежелание Корицы идти чинно после пробежки известно всем. Даже Марина поинтересовалась: «Каким аллюром мы вообще идем?»
Вернулись.
Был чудесный тихий вечер. Безветренный, но не жаркий. Помню, тот парень взял гитару и вяло наигрывал что-то знакомое. Сергей подошел к нему с такой речью:
- Ну что, заканчивай наигрывать мелодии Битлз, пойдем немного поработаем.
Мне подумалось: «Вот также в мой первый приезд Серега привлек меня к переброске сена, а сегодня… Черт, ведь сегодня я уезжаю…»
Уезжал именно я, Катя оставалась. Каникулы, однако.
Я пошел на конюшню прощаться с лошадьми.
Бяшка... В это лето я изменил тебе. Баньян, к которому я подошел в плотную, терся своей здоровенной башкой о мою рубашку. Я всегда думал, а что лошади чувствуют в этот момент. Понимают ли они, что перед ними человек, который вовсю упирается, чтобы порадовать себя таким способом общения, или они думают: «Лучше бы это было бревно – бревно тверже!» Кто знает, что в этих головах!?
Сергей как-то обмолвился:
- Не надо доходить до фанатизма – не спрашивайте меня, что сказал конь, если он ржет!
Я попрощался со всеми.
И с Корицей, и с Хазаром, и даже с кусачей Матреной, подходить к которой надо было с опаской, и с Плюмбумом, который так и остался для меня загадкой.
Впрочем, рановато. Появился панически настроенный работник Юра, и изрек, что ему еще отводить в поле лошадей, и он не отказался бы от помощи. Честно говоря, было лень, но отказать я не мог. Взяли уздечки, и я совершил пару прогулок в поле и обратно.
Теперь точно все. Я потихоньку перетаскал вещи в машину, запустился, подъехал прямо к воротам. Я всегда старался прощаться со всеми. В том числе, с Юрой, если он в этот момент не был где-нибудь в поле (у него до поздней ночи не иссякали дела).
Ну, все. Сергей с Натальей часто провожали меня у ворот. Обнялись с Сергеем, с Натальей – кивок и улыбка. В путь. Ночная дорога. Скорости, не сравнимые с лошадиными. Возвращение в металлическую жизнь.
Через какое-то время моя жена Наталья отправилась в Сенавиан, точнее, в Старицу автобусом, чтобы присоединиться к Кате. Такие «перехлесты» стали для нас уже привычными. Каждый находил в этом месте что-то свое.
Я приехал за ними уже на машине где-то в конце июля, чтобы забрать уже «насовсем». Следующим пунктом нашего путешествия во времени должен был оказаться Новый год. Но и здесь жизнь внесла некоторую коррекцию.
Наталья отдавала одну из своих борзых, Тори, в добрые руки. Пятилетняя собака была ленива, обжориста, но имела исключительный экстерьер, примерно вела себя на выставках, и, по словам Натальи идеально подходила для содержания в городе. Перемещения животных и всяческие обмены были в Сенавиане не редкостью, поэтому, я особенно не вникал по каким причинам эту собаку решили отдать. То, что ее отдадут именно нам, я вообще как-то не думал. А вот моя Наташа и Катя вцепились в эту идею «зубами и когтями».
Лично я вообще всегда был противником содержания животных в городских квартирах. Плохо им там. Людям то живется неважнецки, а уж о борзых и говорить нечего.
Тем не менее, я на это решился. Написали письмо, что, все! Тори берем!
Начали понемногу готовиться, купили поводок-рулетку, собачьи миски.
В назначенный день поехали в Сенавиан за собакой.
Ничем выдающимся тот приезд не отличался. Зато борзую Тори уже можно было по-хозяйски гладить и даже тискать. К прочим борзым Наталья прикасаться запрещала. Единственным дозволенным действием был удар по носу – чтоб к чужим не шли. Правда, насколько я знаю, это особенно не помогало. Несколько раз собаки дружелюбные и общительные по натуре попадали в неприятные истории и даже гибли. Собственно, и приезжали то мы только за Тори. Днем приехали, вечером уже отправлялись домой. Анжелика напоследок пичкала Тори вареной картошкой. Несмотря на то, что ее просили этого не делать. Да... иногда Анжелика вела себя странно.
Тори еще сильнее связала нас с Сенавианом. Потом я написал Сергею письмо о том, какой неожиданно замечательной оказалась борзая. И лишнего тявка от нее не услышишь, и дома ничего не портит, и на улице ведет себя идеально.