Сплав по реке Уда. 1969 год. Лето.
Уда сложнее Хамсары. Препятствия здесь сложнее и их гораздо больше. Наиболее сложные – порог «Три бандита» и «Миллионный».
Отважились пойти Бабушкина В.А., Бегунов И., Бушуев А., Лозовский А., Мирошин Г., Реутов А., Сухачев В., Серов Н., Сыромятникова Т., Смагин С. «Ильич», Ужегова Л., Филимонов В., Шевченко Е. Есть «старички», есть новички. Старички прошли Хамсару, их характеры и привычки известны, кто и на что способен, знаем. Приспосабливаться не надо.
На третьи сутки почтово-багажный экспресс со станции Свердловск прибыл в Нижнеудинск. Надо бы меньше времени тратить на дорогу, да студенческий кошелек не позволяет путешествовать не только скорым, но даже в плацкартном вагоне пассажирского поезда. В нашем «экспрессе» при посадке в поезд, благодаря энергично принятым мерам, захвачены два купе и заняты все спальные места, включая багажные полки. 28 июля вечером «экспресс» дополз до нужной станции. На берегу Уды, как и в прошлом году, поставили шатер и заняли очередь за билетами в своеобразную туристскую Мекку, поселок Алыгджер. Ждать всегда хуже, чем догонять. А ждать пришлось трое суток. Причина – нелетная погода. При хорошей погоде в горах АН-24 летают столько, сколько нужно, чтобы вывезти всех желающих. Вылетели только 31 июля. В Алыгджере отдохнули от лайнера «Аннушка» на 12 мест, позавтракали, распределили груз и продукты. Чтобы не таскать все продукты и кое-какое снаряжение, которое не понадобиться на пешей части, договорились с директором местной школы и оставили часть на хранение в школе. Все равно получилось на брата по 14 кг продуктов и еще сколько-то кг общественного снаряжения, да еще и личное, а оно не учитывалось при распределении общественного. Рюкзак получился в пределах 36–38 кг. Зато, как утверждает завхоз, голодать не будем. Надобно теперь переправляться на другой берег Уды, а цель – вершина горы Хонгорок. Уда здесь уже солидная река, вброд ее переходить опасно. Филимонов где-то раздобыл лодку, и переправились через нее, не замочив ног.
Коля Серов.
1 августа. Начало трудового дня. Первый день отпуска, первый день отдыха на природе. Капитаны помудрили над картой и доложили, что через какие-то сотни метров начнется крутой подъем на плато. Этот подъем очень образно кем-то когда-то был назван «Утюг». Вышли с готовностью на успешное восхождение на «Утюг». Прошли приличное расстояние, а «Утюга» все нет, как нет. Начальство снова помудрило над картой, куда-то сбегало и объявило, что идем не туда, куда надо. А идти надо не туда, куда шли, а туда, куда надо. Завернулись и пошли туда, откуда пришли, чтобы с того места, откуда пошли, пойти туда, куда надо.
Тропа на «Утюг» как, оказалось, начиналась рядом с тем местом, где мы стояли после переправы. Возвратились и пошли куда надо. Сказать, что пошли, значит, ничего не сказать. Идти в понимании «шагать» на «Утюг» невозможно. Возможно только ползти, ибо тропа от подножья настолько круто забирает по склону, что идти, как принято ходить на двух ногах по такой дороге невозможно. Я поднимался на «Утюг» только на энтузиазме и на страхе: не дай бог остаться в тайге без ножа и спичек. Чтобы облегчить для себя подъем, мысленно молил Бога о помощи и считал шаги. Высота «Утюга» всего 1778 м., но уж шибко круто все начинается. Вползли, однако, все – кто быстрее, кто тише. Теперь надо непременно отдохнуть. Идти дальше сразу после такой работы, значит, совершить преступление. Встали на обед. После отдыха и дозаправки можно продолжить. До самого вечера пришлось идти вершинками, спускаясь и поднимаясь на них и таким образом, оставили пять или шесть вершинок. На ночевку остановились около 9 вечера. Ужин со свежей дичью был настолько вкусен, что других слов, кроме восторга, не было. Еще бы! После такой работы и перерыва от обеда до вечерней трапезы прошло более 7 часов, и жареная собака с шерстью была бы жирной отбивной из свинины. Кормили ужином 4 мужика: Н. Серов, Е. Шевченко, А. Бушуев и С. И. Смагин, подпольная кличка – «просто Ильич».
2 и 3 августа. Спустились с вершинок в долину Хана. Хан – серьезная река и просто так его переходить не рискнули, перешли «таджикской стенкой». Вскоре – стрелка Хана и Кастармы. Через Кастарму наладили переправу, переходить ее вброд не решились – глубоко и сильное течение. Дальше тропа идет по ее болотистому берегу вверх. Шли долго и упорно, нудно и противно, чавкая болотной жижей в туристских ботинках. На ночевку сегодня встали км в 5–6 от Хонгорка, восхождение на которую и есть цель пешей части. Что-то стало нездоровиться Бабушкиной.
4 августа. Хонгорок Саянский. Сейчас, когда я пишу эти строки, уже поздний вечер. В ведрах кипит какое-то непотребное «варево», а я вспоминаю наше титаническое восхождение. Итак, все по порядку. Утро. Туман. Впереди гора. Ничего не видно. Гадаем, какая будет погода днем. Свинцовая туча наползает на ближайший распадок.
Завтрак. Туча сидит молча. Идем вверх. Болото. Свежая с утра вода в ботинках. Туча сидит, не двигается. Подъем. Лезем, прем напрямик. Вылезаем куда-то. Туча сидит там, где и сидела. Еще ничего не видно. Лес. Снова идем. Рядом журчит Кастарма, уже не та, что внизу, здесь ее можно перешагнуть. Тундра. Привал. Холодно. Рядом снежник. Снежная полянка среди зеленой травы. Ничего себе. И это в середине лета. Костер. Туча сидит, как сидела все там же и такая же синяя. Чай. Сахар. Сухари. Хорошо! Кастарму можно запрудить ладошкой. Неужели это та свирепая река, через которую пришлось полдня делать переправу? Идем дальше. Несем флаг. Почти вершина, но еще не вершина. Лезем дальше. Плато. И это еще не вершина. Камни. Холодно. Ветер. Тучи. Это другие тучи, та, что сидела в распадке так и сидит без движения. Снова адский подъем. Гребень. За гребнем – обрыв. Внизу цирк. Идем по гребню. Знаменосец впереди. Еще чуть-чуть. Все. Ура! Вершина есть!! 2821 м. над уровнем моря. Ровная площадка около 100 кв. м. Вид не впечатлил, тучи и густые облака ниже вершины, окружившие Хонгорок со всех сторон и ничего не видно. Ближайшая перспектива – цирки и пропасти, что со стороны, противоположной склону, по которому поднялись на Хонгорок. Здесь же геодезический знак. Под знаком в банке записки. Много. Нашли записку наших предшественников, студентов нашего института, они были здесь 3 года назад (1966). Водрузили флаг СГМИ. Закончилась фотопленка. Какое несчастье. Прощальный снимок на вершине. Спуск. Туча в распадке так и сидит, как сидела до подъема на гору. Наверное, примерзла.
А. Бушуев.
5 августа. Ночевка сегодня была полутеплая, печку в палатке грели только перед сном и утром. Нет, ночь была не совсем теплая, но ночное дежурство решили не делать по уважительной причине. Вечером был ужин в честь дня рождения Е. Шевченко. Праздничный стол украшала дичь, хариусы в изобилии, свежие булочки. Бабушкина больна уже вторые сутки. На полудневке Татьяна и Женя спустились вниз по Кастарме в поисках кастармушек. Кастармушки – это своеобразные природные изделия из белой глины, которые можно найти в русле этой реки. На других реках кастармушек нет. Народ вслед за пионерами устремился за ними и вскоре каждый набрал кастармушек великое множество на свой вкус и цвет. Рюкзак стал несколько тяжелее, но это не омрачило настроение. У меня все еще хранятся найденные на Кастарме глиняные сувениры как память о походе на Уду.
Г. Мирошин
6 августа. Все еще пешеходка. Сегодняшний день начался с привычной команды. Дежурит начальник. Его команда остается гласом вопиющего в пустыне. Он переходит к решительным действиям, поднимает края палатки. На спящие головы сыплются банки, склянки, все прочее снаряжение и личные вещи. Пришлось встать. Холодно. Оглянулся, красотища необыкновенная: солнце только поднялось из-за гор, в долинах туман, синее небо. Внизу бурлит Кастарма. За сутки с ней произошли необыкновенные перемены, ее можно перейти, не замочив ног. А вчера пришлось наводить переправу.
Бежать с горы гораздо легче, чем в гору. Уже сегодня перешли и Кастарму, и Хан. За трое суток вода в нем тоже сильно упала. Перешли Хан каждый так, как хотел, а 3 дня назад его с трудом преодолели в связке по четыре человека. На ночевку встали сегодня высоко в горах. Что-то около 1682 метров. Нам и пяти этажный дом кажется огромной высотой, а сегодняшняя ночевка в 119, 4 раза выше. Воздух необычайно прозрачен. С такой высоты открывается великолепная перспектива: горы, долины, тайга ковром прикрывающая склоны, облака, что плывут ниже нас. Отсюда хорошо просматриваются «Утюг» и долина Кастармы. Но это завтра, а сегодня на ужин дичь, какао, кедровые шишки и морошка. Морошку я вижу впервые. Она похожа на желтую малину, только растет не на кустах, а на болотных кочках. Её здесь – море. На вкус приятна, но надо привыкнуть. Хорошо идти уже надоело, хочу плохо плыть.
В. Сухачев
7–8 августа. Пришли в Алыгджер. Инна болеет. Отправили ее самолетом из Алыгджера вместе с Игорем. Проводить их и принести продукты с базового лагеря ушли Витя Филимонов, Леша, Сережа и Гриша. Оставшиеся начали строить плоты. Сначала с Саней Реутовым мы наладили переправу через протоку и полдня искали в лесу ель для греби, попутно объедаясь смородиной. К вечеру все собрались в лагерь. За день заготовили бревна для плота, начали тесать греби, принесли все продукты, проводили Инну и Игоря домой. Остались всего десять, по пять на каждый плот. Бабушкиной будет не хватать. Она давний завхоз и дело свое знает.
А. Лозовский
9 августа. Принято подводить итоги дня. Какой сегодня был прожитый день недели, я не знаю. Да и в походе это не имеет существенного значения. Строим плоты. Мы с Любой к строительству не имеем никакого отношения. Мы – кашевары. Как это получается, не нам судить. Варим то много, то мало, никак не угадываем, сколько надо еды, чтобы всем хватило. Вечером народ остался голодным, а утром прорезался аппетит у Лозовского, все ему мало. Работать начали только в 12 дня. Но как начали! Все идет с огнем и дымом. Уже сломали долото и стамеску. Очень понравилась обстановка после обеда, все такие услужливые, приятные в общении. В городе об этом можно было только мечтать, а здесь такое отношение реальность. Однако, как ни хорошо здесь, а домой тянет, к музыке, к огням, к городскому шуму, к теплой ванне.
Т. Сыромятникова.
10 августа. Воскресенье. Чудная погода, жарища, яркое солнце. Все загорают. Мы танцуем у костра с ведрами и кастрюлями, мужики работают топорами и пилами, требуют пищи и зрелищ, просят домашнего уюта. Приходиться стараться. Где ты, милая моя Инка? Тяжело без тебя. Господи! Какой из меня завхоз. Они то голодные, то половину того, что сготовлено, не съедают. Мальчишки, как мне хочется, чтобы все было хорошо, чтобы вы были сыты и довольны. Ребята у нас работящие. Только встанут и за работу. Правда, кушать никогда не забывают. Плоты уже почти готовы, все дело за гребями, да за Женей Шевченко, он все делает очень основательно и капитально. За ним, как говорить Леша, как за каменной стеной. Сходили с Саней Лозовским в Алыгджер за хлебом, и я не удержалась, купила себе куклу. Санька предложил назвать куклу Дунькой, чем нанес мне кровную обиду.
Обычный день похода, но как хорошо в лесу, чисто и свежо. И нет мусора. Вроде идешь с рюкзаком, все проклянешь, а потом хочется идти снова. Скоро поплывем, а куда. Знают один бог и начальники. Один плот уже на воде. Это постарались Витя и Леша. Сгорели на работе, кожа слазит. А вот ходит Коля Серов с раненым пальчиком и тоскующим взором. Первые слова, которые он говорит, когда утром открывает глаза: «А что мы сегодня будем кушать?». Всегда хочется ответить: «Блинчики с творогом и свежие ананасы». Приближается ужин. А это значит, что все соберутся вместе, поделятся впечатлениями. Будут песни, ожидание удивительного. Звезды над головой ночами так близки и так ярки.
Л. Ужегова.
11 августа. Весь день дождь. Сыро. Спать хочется. Дежурные подавали и завтрак, и обед в постель. Холодно. Натопили печку. В палатке жарко. Вода в Кара-Бурени поднялась на 0,5 м.. Заканчиваем строительство плотов. Завтра поплывем по хорошей воде. Плоты у нас комбинированные, елово-камерные. На моем плоту подгребицы мои любимые, П-образные, у Шевченки – саянские.
В. Филимонов
12 августа. Сегодня плоты спущены на воду. Плот № 47 и плот № 48 заняли свое место в летописи плотов туристской секции СГМИ. Состоялся парад участников, посвященный завершению строительства и началу сплава. Салют несколькими ружейными залпами из одного ружья. Плывем. Алыгджер. Остановились, забрали из школы оставшиеся на хранение продукты, закупили еще часть, загрузились и плывем дальше. На ближайшем удобном для ночевки месте остановились. На сегодня хватит.
Е. Шевченко
13 августа. Сегодня начался собственно сплав. Вода в Уде большая, препятствия скрыты водой. Прошли 4 шиверы. Для начала все благополучно. По словам аборигенов в малую воду первую шиверу идти на плотах невозможно, она называется на местном языке «Кулумгай». В третьей оба плота стукнулись об один и тот же камень. На плоту Шевченко сломали заднюю гребь. Наш плот совершил маневр Филимонова (поворот на 360 градусов) и прошел ее удачно. После ее прохождения встали на обед, а начальники ушли на разведку. Говорят, что 4 шивера самая сложная из четырех, а за ней идет порог «Красный камень».
Ничего особенного. Прошли оба препятствия удачно, правда, шли разгруженными плотами, а груз обнесли по берегу. Вскоре после «Красного камня» встали на ночлег. На выходе из 4 шиверы на камнях «сидел» плот москвичей. Плот у них бревенчатый. Похоже, москвичи не сумели сманеврировать при прохождении, и вода посадила плот на камни. Все же бревенчатый плот тяжел и маневренность его хуже, чем комбинированного из бревен и автомобильных камер. Самостоятельно москвичи сняться не смогли, и пришлось налаживать спасательные работы. Часа через три они были на берегу и ночевали с нами. Самое интересное, что никто не появился из команды москвичей, что ушли вперед, чтобы узнать, а что там с теми, кто не пришел на ночевку. Как-то это все странно выглядит….
А. Лозовский
14 августа. Плотик москвичей заклинило стрелой между камнями. Пришлось снимать с него груз и греби. Плот стал легче, поднялся и благополучно сошел с камня. После обеда прошли порог «Три бандита». Порог – 3 огромные скалы в русле Уды, между которыми стремительно идет вода, создавая высокий водяной вал. Проход в большую воду не чистый. Идти надо под правым берегом. Основная опасность – высокий вал. Плот Шевченко прошел первым номером, наш – за ним. У нас валом выбило переднюю гребь из паза подгребицы, но удалось оперативно поставить ее на место и все обошлось благополучно. Пройден 1 в моей жизни настоящий порог. На ночевку встали недалеко от порога «Джуглымский». На ужин был суп с грибами, рис с тушенкой. И какао на сгущенке. Вот бы поменять местами обед и ужин.
Г. Мирошин
16 августа. Дневка. А вчера прошли «Джуглым» и «Джуктыр». Оба – разгруженными плотами. Груз обнесли по левому берегу. Сегодня отдых, рыбалка, охота, поход за грибами и ягодами. Н-да! Рыбы нет, дичи нет, грибы не выросли, ягоды рябчики склевали и следов не оставили. Зато есть блины. Много. Пекли их с обеда до вечера. Один печет, 6–7 ждут с протянутыми мисками. Готовый блин делится на много-много частей. Уже темно, ночь. Сейчас топится печка. Тепло. У костра все еще раздается: «Раз, два, три, четыре». Это все еще пекут и делят блины.
А. Реутов
17 августа. Опять проспали. Утром сквозь сон услышал разговор о пирогах. Когда я вылез из палатки, от пирога остался маленький кусочек, которым Витя Сухачов со мной поделился. Женя и Таня делали булочки. Булочки явно удались. Хороший завтрак не самоцель, а средство дотянуть до хорошего обеда. А пока готовится завтрак. С того берега доносятся голоса аборигенов и трели пастушьей свирели. Идиллическая картинка прямо с полотна Ватто. Вот и завтрак. Плывем дальше. Суровый голос Шевченки приказывает своим коллегам надеть спасательные жилеты. Нехотя надеваем. Сразу шивера. Ряд блестящих маневров и догоняем москвичей. Это те, которых спасали. Пороги. Первый из них, который называется «Z-образный». Порог длинный, хоть и не так сложен. Плывем дальше. Препятствия идем их с ходу. После обеда даже Женя забыл заставить натянуть опостылевшие «паникерки». В районе поселка Нерха Люба и Витя ушли в поселок за хлебом. А я сегодня дежурю. Когда это закончится. Ночевали в избе недалеко от порога «Нерха».
Н. Серов
18 августа. Это был отличный день. Солнечно и жарко. Прошли три последних больших порога на Уде, это «Нерха», «Черный остров» и «Миллионный». Первые два простые в большую воду оба порога – чистый слив и большой вал. «Миллионный» - красивейший не только на Уде, но и вообще. Река на повороте около 500 м. зажата в могучих красновато–серых скалах. С правого берега спускается в воду огромная плита, и на нее идет основная струя. Удалось хорошо войти и пройти «Миллионный» без особых трудностей. С берега он смотрится очень мило. Говорят, в давние-предавние времена, когда были еще купцы и богатые люди, один из них спускался на плотах по Уде с богатым товаром и большой казной и плот в этом пороге разбился, ударившись о плиту. Все товары и деньги ушли на дно. Порог назвали «Миллионный». Встали на ночевку после порога на правом берегу Уды в красивом месте. Отметили прохождения сложной части Уды. В этот вечер много и долго пели у костра. Был вечер воспоминаний.
С. Смагин
19 – 22 августа. Обычные рабочие дни. До Нижнеудинска около 200 км. Препятствий, заслуживающих внимания, нет. Есть мели, препятствия, но это так, мелочи. На каждом плоту своя жизнь. Кто песни поет под гитару и без гитары, кто в карты играет, кто стоит за гребями и «бдит», кто просто сидит и смотрит на берега, на воду, на небо. Ждем, когда будут пещеры «Черского». Не проплыть бы мимо. Ночи уже длинные и холодные, дни короче и уже нет того тепла, что было в начале маршрута. По берегам, если верить карте, должны быть деревни, но в жизни в лучшем случае на их месте 1–2 пустых дома без окон и дверей, в худшем – печные трубы. А что здесь делать? Чем жить? Только на лето можно приезжать на рыбалку и на отдых.
Плывем одни. Всякие другие плоты отстали безнадежно. Завхоз расходует муку, печет булочки почти ежедневно. Помогают ему Женя и Коля Серов. Получается вкусно. Как пекутся булочки в походе? Очень просто. Ставится тесто на дрожжах. После чего делается большой костер из хороших дров, так, чтобы было много углей. Когда тесто подойдет, оно разделывается на небольшие шарики, выкладывается на противень. Тесто должно какое-то время постоять, чтобы полуфабрикат булки увеличился в объеме, после чего закрывается вторым противнем. Костер разгребается, противни ставятся на горячую землю, на все это сооружение нагребаются угли. Через некоторое время (его надо точно угадать, иначе булки сгорят) угли сгребаются и булочки готовы. Когда месяц живешь на сухарях, то эти походные булочки слаще меда. Из продуктов осталась соль. Остальное почти все съели. Это настораживало, так как, зная Инну, ее запасливость, этого не должно было быть. Объяснение было только одно. Кто-то из хранителей в школе посчитал, что продуктов у нас много и пока мы ходили на Хонгорок, немного отбавил из каждого мешочка себе на бедность. Люба вся в расстройстве. Винит себя, что не проверила на дневке, сколько осталось продуктов. Можно было бы экономить, чтобы теперь не сидеть на жестокой диете.
Уже на стоянке Витя по тропе, она обозначилась рядом, сбегал и нашел, что она ведет к пещерам «Черского». После ужина, когда стемнело, пошли в эти знаменитые пещеры. Пошли, это слабо сказано. Идти до них оказалось не так далеко, как опасно. Ночь, темень, тропа идет по крутому берегу все вверх и вверх. Идешь, буквально выверяя каждый шаг, иначе можно свалиться с тропы неизвестно куда. Дошли! Здесь 2 пещеры; сухая и ледяная. Как они образовались – загадка, как они сосуществуют – тоже загадка. Ползали в пещерах 4 часа. Свечек хватило на это время. Могли ползать и дольше. Красота необыкновенная. Народу здесь бывает мало, и обе пещеры сохранились почти в первозданном виде. Пусть они дольше сохранят себя. Пусть люди будут бережливы к красоте. В сухой пещере есть книга отзывов. Мы нашли эту книгу и с удовольствием прочитали слова восторгов наших коллег-туристов, что побывали здесь в 1966 году. Руководители – Юра Дружинин и Женя Клюшкин. Это когда они шли по Уде с баяном. Возвратились к палатке поздней ночью. Костер еще тлел. Раздули его, приготовили чай и спать. Я не помню, как уснул и спал без снов и кошмаров.
Г. Мирошин
23 августа. Последний день. Еще на плаву стали разбирать плоты: сняли леера, выбросили запасную гребь, ставшее ненужным кое-какое оборудование, собрали кое-какие веревки. Деревня Порог, конечный пункт. Плыли сегодня долго. Устали. Плоты раскидали за полчаса. Долго ждали ужин. Дров здесь мало. Холодно. Моросит дождь. В палатке нелетная погода. Не до песен.
Л. Ужегова
24 августа. Добрались до парома. Ночью шел приличный дождь. Вода в Уде поднялась. После переправы от парома до автобуса пришлось топать по грязи. Автобус пришел в Нижнеудинск около 5 вечера. Сегодня же поездом Благовещенск–Москва выехали в Свердловск. Проводницы в вагоне – студенты нашего железнодорожного института. Все!
Написаны последние строки в дневнике, спеты последние песни. Вспомнились еще раз дни и ночи, дожди и туманы, красоты сибирского края. Привет, Урал! До свидания, Саяны. Надеемся, что еще встретимся с Вами.
Н. Серов
В Свердловске был как всегда «гусятник». Народу было немного, только свои. Еще каникулы и ребята не приехали в институт. Прочитали дневник, вспоминали, смотрели фотографии и слайды. На следующий день я улетел в Арти к месту своей службы.
Я работаю все там же и в тех же должностях. Что-то получается лучше, что-то хуже. В Артях мне дали благоустроенное жилье, комнату в 2 комнатной квартире в новом доме. Теперь все приходится делать самому, и стирать, и варить, и убирать свой дом. Есть у меня свой стол, два стула, кровать. Это выделила больница из своих запасов. Есть полка с книгами. Жить в Артях всю жизнь я не собираюсь, обзаводиться хозяйством не стал. Довольствуюсь тем, что есть. Самодеятельность в заводском клубе им. П.Ф. Королева как-то завяла, а, может быть, у меня к ней пропал интерес. Драматический коллектив, он когда-то был народным, приказал долго жить, а петь и плясать у меня талантов нет. Чтобы занять себя чем-то полезным стал бегуном спортивное общество «Урожай» и несколько раз ездил с командой колхозников на соревнования.
Работа моя связана с организацией медицинской помощи детям в своем районе. Смертность детей в районе высокая, приходится много работать с фельдшерами в деревнях, так как дети чаще умирают именно там. С трудом, но кое-что удалось сделать, младенческая смертность уменьшилась.
Летом 1970 г. у меня был в планах сплав по Ципе. Приглашение на Ципу я получил от В. Филимонова еще осенью прошлого года и готовился морально и физически к этому походу.
Однако как-то раздался неожиданный телефонный звонок. Я сидел на приеме в детской консультации. Юрий Николаевич Кузьмин, завуч одной из школ поселка, мы с ним были знакомы, но друзьями не были. Работа разная и пути не пересекались. Но он вдруг позвал пойти с ним сплавиться по реке Ай на лодках. Это Башкирия. Всего трое. Без собаки. На весь сплав не больше недели. Материальная база готова – лодка, весла, палатка, доски, кухонная посуда и все мелочи, нужные для жизни в полевых условиях. Машина для доставки до начала сплава тоже есть, эта же машина и встретит после завершения. С меня требуется только согласие, мизерная сумма на питание и все. А собственно, почему бы и нет. До Ципы еще целый месяц.
Отпуск на неделю мне дали, и я с удовольствием поехал в это незапланированное путешествие. Что из этого получилось, написал организатор и руководитель похода Ю.Н. Кузьмин.