С тыльной стороны гостиницы, она одна такая в городе, есть теплотрасса. На ней время от времени появляются бичеватого вида мужички. И не так просто они там околачиваются. «Биржа труда» это место называется. Если кому из горожан вдруг потребуется недорогая рабсила, для не очень квалифицированного труда, то этот горожанин идёт на «биржу» и нанимает работников.
Случилось это в начале мая, сразу после праздников. Не далеко затеялась стройка. Пригнали кран, вагончики, всё огородили забором. Жизнь за оградой закипела. Всё бы хорошо, да вот беда строителям справить нужду негде. Вот и гадили кому, где приспичит. Ни кому это не нравилось, а выкопать яму и поставить домик – типа – «сортир» никому не охота и всем не выгодно. Строители народ хоть и несознательный, но квалифицированный и тратить свои духовные и физические силы не имели желания. И обратился прораб на «биржу».
«Эй, мужички, - крикнул прораб, не выходя из машины двум болтающимся на трубах соискателям вакантного места, – работа есть!» «Что за работа, - отозвался один. Он был в чём-то коричневом, в резиновых сапогах и новенькой, свежекраденой бейсболке». – «Яму под туалет надо выкопать». - «А что платишь?» - «Пять штук». – «Пять штук это конечно клёво, но копать что-то в ломы. Гриш, как думаешь, пойти что ли, -обратился он к своему приятелю в камуфляже и пилотке из газеты». – «А, что пять тысяч на дороге не валяются». Гриша ловко спрыгнул с трубы: «Где копать то?» - «Пошли, покажу».
Вот здесь и копать, - указал уже на размеченное место прораб, - лопаты вот, - он подал им две новенькие, - с****ите, найду, голову оторву. За пару дней справитесь?» - «Авансик бы, начальник, - сканючил Гришин напарник». – «Это чтобы вы тут перепились! Расчёт по факту. Удачи». Прораб скрылся в вагончике с пластиковыми стеклопакетами, с белоснежными занавесками и надписью над входом «Контора. Участок № 11».
«Вот жмот, буржуй недорезанный. Сам-то во, где живёт, водяру глушит, секретаршу подёргивает. А рабочему человеку хрен на блюде?! Дерьмократы!» - «Не гунди, бери лопату, пошли робить. Быстрее сделаем, быстрее получим». Напарник в новенькой бейсболке покрутил в руках одну лопату, потом другую. Подержал их на весу, какая легче. Поморщился и отдал обе Грише:
- Гриш, тут дело такое… Дела у меня. С пацаками стрелу забили, надо порешать вопрос. Я по-бырому. Ты даже начать не успеешь.
– Ну ладно, иди.
- А ну, давай. И смылся.
Со стороны строившегося объекта, пело радио, погода хорошая, обстановка кругом деловая. Всё что могло двигаться и издавать звуки делало это без лишней суеты. Бригадиры бегали с конторы на стройку, со стройки в контору, прораб владея общей обстановкой давал ценные указания, строители клали кирпичи. Дом потихоньку рос.
Гриша начал работать. Аккуратно снял верхний слой земли. Слой сопротивлялся, хватался за изжитое место всеми корнями своей растительности. Потом стало легче. Песок копать одно удовольствие. Гриша снимал слой за слоем песчаного грунта, не забывая выравнивать стенки. К трём часам полдела было сделано. Лопата уткнулась в глину: «Эх, сто ежей тебе в сраку, - выругался покрасневший, лоснившийся от пота, с голым торсом Гришаня. – Перекур! Пожрать бы, что или хоть водички,- сам себе сказал землекоп и выполз наверх». Наверху в отличие от могильной прохлады пекло. Гриша расположился в тени беседки под вывеской «Место для курения». Вытянул ноги, закрыл глаза, стал отдыхать. Истома пробежала по всему телу. Картинки-сновидения запрыгали перед глазами. Сон начал было брать своё, как громом среди ясного неба прозвучал прораб:
- Отдыхаешь, - Гриша открыл глаза, соскочил с места, - отдыхай, отдыхай.
- Я пять минут, и всё, снова начну. До вечера управлюсь, - торопливо заоправдывался «соня».
- Молодца! Есть хочешь? – Гриша кивнул. – Иди в столовку, там оставили.
- Ага, спасибо. Это, покурить бы, - прораб протянул пачку сигарет. Гриша взял две, и захотел было вернуть остальные.
- Оставь себе.
- Благодарствую.
После воистину царского обеда: первого, второго, третьего и компота, да ещё сладкой затяжки работать стало веселее.
Сначала остриём лопаты выдолбит глинистый грунт, потом соберёт его в кучку и выбросит наверх. И так пока снова не дойдёт до песка.
«Бог помощь, - Гриша поднял голову, наверху стоял напарничек. Ни фига, ты прям комсомолец. Во, что жадность с людями делат, - попытался сострить сосед по трубе. – Есть покурить?» Гриша хотел дать сигарету, но напарник не поленился и спустился в яму сам. Выгреб себе половину курева:
- Ты бы помог что ли.
- Дат ты уж почти закончил.
- Выкидывать землю одному неудобственно.
- А-а-а.
Напарничек выскочил наверх и куда-то пошёл: «Ты куда крикнул ему в след Гриша». – «Я за водой. Счас приду».
«Да, экскаватор не человек, - удивлялись работяги. – Сколько земли выворочено. Машины две, не меньше». Гриша скромно сидел в беседке. Подвезли «сортир», автокраном установили на место. Встал как родной. Право обновить богоугодное место предоставили прорабу.
Прораб вышел из туалета с нескрываемой улыбкой, и, застегнув ширинку торжественно заявил: «Комиссия приняла объект!». Собравшиеся товарищи-строители дружно поаплодировав, выстроились в очередь. А прораб направился в свой вагончик: «Пшли, - махнул рукой Грише, приглашая его с собой».
В прохладе кабинетной тишине Грише было не совсем уютно. Всё стаяло на своих местах. Каждому предмету было назначено своё место. На подоконнике стаяли цветы, на столе графин с не бултыхающейся внутри водкой, а с налитой водой. Всё в кабинете выдавало любовь к порядку и выказывало призрение к обратному:
- Вот, на, держи. Ты их честно заработал, - и подал новенькую пятитысячную купюру.
– Спасибо, конечно, но помельче денежки не найдётся?» - «А какая разница?
- В лавке не поверят, что мои деньги, мусоров вызовут не отбрехаюсь.
Прораб пожал плечами: «Как знаешь, - и отслюнявил десять пятисоток».
В это время в контору вошёл один из бригадиров. Сел за соседний стол, закурил: « Тарас, мне человек нужен на бетономешалку, - стряхнул пепел и оценивающе уставился на Гришу». – « Я тебе его рожу, что ли спокойно видимо давно привычной фразой ответил прораб». – «Роди, - повысил голос бригадир, - ты прораб или я! Сейчас с Квашненым чуть не разодрался. Я, говорит, плотник шестого разряда, а не пацан зелёный сам, говорит, меси это дерьмо. Пришлось пообещать, что оплата будет по повышенному тарифу». Прораб ударил по столу так, что с него всё полетело на пол: «Во-ще оборзели! Надо было узбеков каких-нибудь набрать, горя бы не знали». – «Это как сказать». – Мужики, - встрял в разговор Гриша, - может, я на что сгожусь». Начальники переглянулись: «А ты вообще, кроме как ямы рыть, что делать умеешь?» - «Немного слесарить, немного по электрике понимаю… На гармошке играть умею». Бригадир и прораб как давай хохотать: «Ну, вот тебе и человек на бетономешалку, - сквозь смех констатировал Тарас бригадиру». – «А если забухает, - так же сквозь смех спросил бригадир у Тараса». – «Ну нет у меня больше людей, нет больше. Вон леваков брать приходится, что бы яму выкопать». – «Ладно, пусть приходит, - согласился бригадир, - поживем, увидим».
«Давай в понедельник к восьми, без опозданий, уже серьёзно сказал Тарас Грише». – «Мужики, блин, да вас мне бог видать послал». – «Иди давай, гармонист».
Как только за Гришей закрылась дверь, Тарас задумчиво произнёс: «Ну, надо же, бог послал. Обычно с хрена на хрен, если, что не по ним. Или бычатся, когда премию получают. Ни спасибо тебе, ни здрасте с до свиданием. А тут…». – «Ещё не вечер, - ответил ему бригадир». Тарасу только и оставалось вздохнуть, махнуть рукой и уткнутся в бумаги.
На улице ливануло. Гроза, гром. Шторм. Жуть! А в бендюжке топилась буржуйка. Дрова весело щёлкали. Нехитрый быт наполнялся тем теплом, который любую лачугу делает родным домом. Из приёмника весёлый, молодой голос желал слушателям доброго вечера. На электроплитке жарилась картошка. Пузатый заварник копил в себе ароматы свежего чая. Гриша сидел на топчане, штопал носки и бубнил незатейливый мотивчик. Дверь распахнулась и вместе с ветром, дождём и свежим воздухом в бывший ГСКашный бокс ворвался старый знакомый.
- Здорово, Гриша!
- Блин, дверь закрой, выстудишь всё!
- Ну и погода. Угости чайком что ли.
- Наливай да пей.
Напарничек так и сделал, наполнив кружку заваркой на половину, и плюхнулся на стул. Стул под ним затрещал, но выстоял. Пару раз глотнул кипяточку, закурил. И после третей или четвёртой затяжки заговорил: «Гриша, я чё… Денег дай». Гриша из подлобья взглянул на товарища, хмыкнул и продолжил штопку:
- Гриха, ты меня слышишь, нет.
- Да слышу я тебя.
- Так что, дашь бабла, тыщёнки полторы-две? В долг. Базару ноль.
- Нет, ты на ходу борзеешь, - Гриша отложил своё рукоделие в сторону, - тебе кто не велел помогать. Всё было бы по-чесноку, фифти-фифти, как говорится.
- Ну, ты трудный, Гриш, я ведь говорил у меня дела. Меня серьёзные люди ждали.
- И что, пуская теперь тебе серьёзные люди деньги и дают, я то причём.
- Во, козёл, - стал заводиться напарничек, - а у меня может болезнь, а мне может лекарства нужны, я подыхаю может!
- Да ты здоров, как телеграфный столб.
Гриша снова принялся за свои носки:
- А ты, что рентген, ты почём знаш здоров я или нет, бабосы зажопел! Ты мудила знаш, что за такие вещи быват, что с таким ка ты на зоне делают!
- Да, пошёл ты, - ответил ему Гриша.
Гость недолго думая схватил совок, каким выгребают золу из печки и замахнулся на Гришу, что бы ударить его по голове. Гриша ловким движением сбил гостенька с ног. Напарничек быстро смекнул, что фарт не на его стороне: «Ладно, не хош делиться не надо, Земля круглая. Дай руку подняться». Гриша подал руку и через мгновение почувствовал боль: «Ты что сука делаешь!» Гриша схватился за живот, инстинктивно пытаясь закрыть рану, а напарничек ещё глубже засаживал заточку: «Тихо, тихо, - успокаивал он Гришу, - чё орать то. Орать не надо. Услышат, не дай бог.
Напарничек встал с пола. Отряхнулся. Осмотрел комнату. Задрал матрац на топчане и взял деньги. Пересчитал, четыре с половиной тысячи: «Гриша, где ещё пятихаточка, - обратился он к скрюченному, валяющемся на полу хозяину дома». Гриша только стонал.
Окинув взглядом ещё раз бывший гараж, напарничек увидел новый, ещё в коробке электрочайник. Взял коробку и вышел из бендюжки.
Дождь кончился. На небе ни тучки, и воздух, как парное молоко.
Шадринск.
10 сентября 2011 год.