Человек постепенно осознает различие между собственным «Я» и другими. Начинается развитие с выяснения в младенчестве, что его мать и другие объекты - это нечто отдельное от него, что ее цели не всегда совпадают с его желаниями: в воспитательные моменты мать ощущается им враждебной, довлеющей и опасной силой. Воспитанием форсируется процесс индивидуализации. Возникающий антагонизм обостряет осознание различия между "я" и "ты". Знания углубляются – он постепенно строит собственную картину мира. По прошествии нескольких лет он перестанет смешивать себя с миром, начнет воспринимать других людей как других, а до этих пор он представляет мир частью себя самого.
Психическое отражение картины мира, представленное индивидом, не зеркально и не пассивно – это активный внутренний процесс, связанный с поиском и выбором способов действий, адекватных складывающимся условиям. Мир всегда объективен, но психического отражения его субъективно: опосредованно прошлым опытом человека и его индивидуальностью. В разные периоды «опытности» человека объективный мир представляется различным, изменяется глубина понимания. Не удивительно, что объективный мир предстаёт для каждого из нас по-разному и только благодаря правильному отражению возможно познание человеком окружающего мира. Правильность отражения мира неоднозначна и занимает приоритетное место в исследованиях ученых различных специальностей. Попробуем разобраться в основных положениях сказанного.
Что значат для вас утверждения: "я чувствую", "я думаю", "я хочу", - в чем их смысл? Вроде бы, когда мы говорим, «я думаю», то это выглядит вполне однозначным утверждением. Единственный возникающий при этом вопрос можно обратить к правильности мышления: верно я думаю или ошибаюсь. Но думаю я, или думаю не я - такой вопрос вообще не приходит в голову. Между тем вопрос далеко не так странен, как кажется и имеет под собой достаточно оснований. Мышление и познание окружающего мира человеком не столь независимо как человек его идентифицирует: оно зависит не только от опыта и знаний человека, но и от внешнего влияния на него. Человек может не только составить ошибочную картину объективного мира, но и под внешним влиянием неверно «прочесть» составленную ранее им психологическую картину мира. Из этого следует, что внешнее влияние на психику человека может достаточно активно вмешиваться в процесс отображения человеком объективного мира. Разобраться в этом вопросе нам поможет простейший гипнотический эксперимент.
Гипнотизер может внушить субъекту (испытуемому человеку), и пусть внушит, что сырая картофелина - это превосходный, сочный ананас. Субъект в состоянии внушения ест картофелину и ощущает вкус ананаса. Он словно не видит поедаемый продукт, удерживаемый в своих руках, хотя точно слепым не был. Он перестал различать вкус, запах и внешний вид картофелины. Более того, в послегипнотическом состоянии он будет изощренно доказывать оппонентам, что ел не картофелину, а ананас, будет находить убедительные, на его взгляд, доводы и отрицать все доводы оппонентов. Объективный картофель им идентифицируется ананасом.
Что доказывает гипнотический эксперимент, а особенно послегипнотическое
поведение? Он доказывает прошлое утверждение, что «внутренняя картина мира» у человека может быть подменена, искажена извне. Подводит к выводу, что у нас могут быть мысли, чувства, желания и даже ощущения, которые мы субъективно воспринимаем как наши собственные, хотя на самом деле это не так. Ведь испытуемый всеми органами чувств ощущал поедаемый предмет (картофель) и оценил его как ананас.
Гипнотический эксперимент показывает, что все три психических акта - его волевой импульс, мысль и чувство - не являлись его собственными, не являлись результатом его собственной психической деятельности. Создается впечатление, что он не осмысливает их сам, своим – «Я». Но предположение: нет внутреннего осознания – подвергается сомнению: он высказывает и целый ряд мыслей, которые не были ему внушены под гипнозом. Но рационализации, которыми он "объясняет" свою
уверенность являются его собственными мыслями лишь формально. Рационализирующие мысли изобретены лишь для того, чтобы оправдать уже существующее чувство «ананаса».
Гипнотический эксперимент неопровержимым образом проявляет следующее: человек может быть убежден в спонтанности (личном внутреннем осознании на основе инстинктивности, только) своих психических актов, в то время как они подменяются: возникают под влиянием другого лица в некоторых специальных условиях. Но явление подмены отнюдь не ограничивается особой ситуацией - гипноз. Содержание наших мыслей, чувств и желаний бывает индуцировано извне чаще, чем мы можем себе представить, и не является своим собственным настолько часто, что псевдоакты и подмены, пожалуй, являются правилом(!), а исключение составляют подлинно самобытные мысли и чувства!
Спросите рядового читателя газеты, что он думает о такой-то политической проблеме, и он вам выдаст как "собственное" мнение более или менее точный пересказ прочитанного; но при этом - что для нас единственно важно - он верит, будто все, сказанное им, является результатом его собственных размышлений. У другого читателя мнение может быть продуктом минутного замешательства, страха показаться неосведомленным - так что "мысль" его оказывается лишь видимостью, а не результатом естественного сочетания опыта, знаний и политических убеждений.
Действительно, у многих людей любое происшествие, в котором они принимали участие: концерт, спектакль или политический митинг, на котором они присутствовали, - становится реальным лишь после того, как они прочтут критический материал об этом в газете. Для них собственная субъективная картина мира – это копия общепринятого или распиаренного отображения другого человека, в данном случае журналиста СМИ. Это простейший вид псевдомышления.
В проверке мышления на подлинность следует тщательно проанализировать, является ли мысль результатом собственного мышления, то есть собственной психической деятельности, вопрос же содержания мысли никакой роли не играет. Хочется предостеречь, что псевдомышление может быть вполне логичным и рациональным. Его псевдохарактер не обязательно должен проявляться в каких-либо алогичных элементах. Это можно заметить, изучая рационализации, которые имеют целью объяснить некое действие или чувство разумными и объективными основаниями, хотя на самом деле оно определяется иррациональными и субъективными факторами. Рационализация может и противоречить фактам или законам логики, но часто она вполне разумна и логична. В этом случае ее иррациональность заключается только в том, что она не является подлинным мотивом действия, а лишь выдает себя за такой мотив.
Таким образом, логичность некоего высказывания сама по себе не решает, рационализация это или нет. Необходимо принять во внимание внутреннюю
мотивировку этого высказывания. Решающим моментом здесь является не то, что
человек думает, а то, как его мысль возникла. Если мысль возникает в результате собственного активного мышления, она всегда нова и оригинальна. Оригинальна не обязательно в том смысле, что никому не приходила в голову раньше, но в том смысле, что человек критически использовал собственное мышление (осознал информацию). Рационализации в принципе не могут, иметь характера открытий - они лишь подкрепляют эмоциональное предубеждение, уже существующее в человеке. Рационализация - это не инструмент для проникновения в суть явлений. Ближе всего, рационализация - попытка задним числом увязать свои собственные желания с уже существующими явлениями.
То же, что мы отнесли к мыслям и чувствам, справедливо и в отношении желаний. Большинство людей убеждено, что если их не принуждают (открыто) какой-либо внешней силой, то решения - это их собственные решения. Считают, в этом случае, если они чего-то хотят, то это их собственные желания. Такое представление о себе - одна из величайших наших иллюзий. На самом деле значительная часть наших желаний фактически навязана нам со стороны. Нам удается убедить себя, что это мы приняли решение, в то время как на самом деле мы подстраиваемся под желания окружающих, гонимые страхом изоляции или даже более серьезными опасностями, угрожающими нашей жизни.
Замещение, подмена подлинных актов мышления, чувства и желания, в конечном счете, ведет к подмене подлинной личности псевдоличностью. Подлинное "Я" является создателем своих психических проявлений. Псевдо-"Я" лишь исполняет роль, предписанную ему со стороны, но делает это от своего имени. Человек может играть множество ролей и быть субъективно уверенным, что каждая из них - это он. На самом же деле человек разыгрывает каждую роль в соответствии со своими представлениями о том, чего от него ждут окружающие. У многих людей, если не у большинства, подлинная личность полностью задушена псевдоличностью. Иногда во сне, в фантазиях или в состоянии опьянения может проявиться какая-то часть подлинного "я": чувства и мысли, не возникавшие уже много лет. Иногда это дурные мысли, которые человек подавляет потому, что боится или стыдится их. Иногда же это лучшее, что в
нем есть, но оно тоже подавлено из-за боязни подвергнуться насмешкам или
нападкам за эти чувства и мысли.
Утрата собственной личности и ее замещение псевдоличностью ставят индивида в крайне неустойчивое положение. Превратившись в отражение чужих ожиданий, он в значительной степени теряет самого себя, а вместе с тем и уверенность в себе. Чтобы преодолеть панику, к которой приводит эта потеря собственного "Я", он вынужден приспосабливаться дальше, добывать себе "Я" из непрерывного признания и одобрения других людей. Пусть он сам не знает, кто он, но хотя бы другие будут знать, если он будет вести себя так, как им нужно; а если будут знать они, узнает и он, стоит только поверить им.
Здесь мы подходим к одной из труднейших проблем психологии – к проблеме спонтанности. Спонтанная активность – это не вынужденная активность, навязанная индивиду его изоляцией и бессилием. Не активность рОбота, обусловленная некритическим восприятием шаблонов, внушаемых извне. Спонтанная активность – это свободная деятельность личности. В ее определение входит буквальное значение латинского слова sponte – сам собой, по собственному побуждению, например творческая активность.
Например, в сущности, художника можно определить человеком способным к спонтанному самовыражению, но есть и другие индивиды, наделенные той же спонтанностью. Ведь спонтанность важно уметь не только чувствовать, но и выразить объективными средствами, как это делает художник. Поймут ли окружающие такое выражение – это вопрос вопросов, который доставляет много неприятностей креативным людям. Положение художника непрочно. Если же он не может продать свое искусство, то остается для своих современников чудаком и «невротиком», ведет аскетический образ жизни. В этом смысле художник занимает в истории такое же положение, как революционер: преуспевший революционер – это государственный деятель, а неудачливый – преступник. Быть понятым, принятым и оцененным – гений не всякому удается при жизни.
Может поэтому в нашем обществе спонтанность – довольно редкий феномен. Большинство людей живут либо по предложенным или скопированным у соседей шаблонам. Шаблоны общеприняты, проверены и не вызывают проблем понимания. Жизнь по шаблону(ам) – стала распространенной разновидностью выращивания в себе «псевдоличности». Люди выбирают шаблоны с легкими и безопасными путями, например все хотят получить высшее образование или водить личную машину. Копирование шаблонов все больше похоже на рОботизацию а жизнь их жизнь сводится к потреблению, безграничному накапливанию, подражанию эталонам успешности. Он с легкостью подчиняется новым шаблонам, обещающим ему свободу, уверенность, избавление от сомнений и удовлетворение его нужд, с легкостью подчиняется новой власти, будучи некритичным к предложенному ей. Роботизация индивида в современном обществе участилась и стала повальным явлением в рекламе, политике, в общественных организациях. Обществу предлагаются шаблоны ухода от беспомощности и неуверенности. В основном они обращены к среднему классу.
07.04.12
Никузькин