КУТХ

27 марта 2011 г.

В голове звучали слова: мы собираем знание веками и лишь по горстке.

Эти звуки мыслей, словно симфония хрусталя, убаюкала меня, и мои веки сомкнулись.
Я тут же провалилась в какую-то глубокую воронку, которая затягивала с силой водоворота. Открыв глаза, я увидела, что сижу на склоне горы, который был усыпан миллионами "китайских фонариков" – это были необычайной красоты цветы со сладковато-томным запахом. Весь склон походил на одну большую лиловую волну, накатывающуюся на берег внизу. Я, словно серфингист, балансировала на небольшой кочке, которая то и дело норовила меня сбросить в эту пучину аромата.

Вдалеке дымились горы: их белые шапки будто кто-то поджег; может это старый индеец курит трубку?
Внизу шумел океан. Его волны бились о берег беспощадно, желая, как некий завоеватель, разбить стену мнимого оборонительного сооружения.
Где я?

Взглянув на небо, я заметила среди глубокой синевы, что отчаянно пыталась повторить краски океана, черную точку, стремительно приближающуюся ко мне. Точка увеличивалась, и вскоре можно было рассмотреть черного, как смоль, ворона, который  будто торопился встретить меня. А может быть растерзать? В недоумении я шагнула назад, но упала, споткнувшись об эту несносную кочку-серф. ))
Ворон благополучно приземлился рядом со мной и стал тут же расхаживать вокруг. Мне показалось, что этот птах, наверное, сторож этих мест или хозяин, который сам решает, кого пускать в эти края дымящихся гор, а кого нет. Ворон пристально разглядывал меня, пытаясь заглянуть чуть ли не в самую душу. В какой-то момент наши зрачки сцепились друг с другом. Ворон что-то прокричал хрипло, и в туже секунду я стала ощущать снова тот водоворот, который стал беспощадно тащить меня куда-то, словно черная дыра засасывала все мое существо в свое ненасытное горло. Я потеряла ориентацию. Голова закружилась и все поплыло в глазах.

Очнулась от того, что меня слегка подташнивало. Открыв глаза, я заметила, что лежу на оленьей шкуре в какой-то юрте, которая была построена из деревянных жердей с конической формы верхом, видимо, для того, чтобы дым от приготовления пищи уходил вверх. В юрте лежали еще какие-то шкуры, похожие на лисьи или песцовые, и всякая утварь из бересты. Ужасно пахло рыбой. В юрте никого не было.
Как я сюда попала? Где я?
Оленья шкура распахнулась ровно там, где по идее должен был быть вход, и в юрту вошел старик северной наружности: с узкими и добрыми глазами, выгоревшим от мороза и солнца лицом, одетый в тонкие одежды (видимо, летние) из поношенной тонкой шкуры какого-то животного, ранее имевшего весьма густой подшерсток.
Старик подошел ко мне и помог приподняться. Когда я его спросила, где я, он что-то стал бормотать на непонятном языке, скорее всего какого-то из северных наречий. Потом старик пристально посмотрел мне в глаза и в голове зазвучал голос: Мы – ительмены, мы живем здесь, на земле ворона Кутха уже много-много лун. Я – старейшина. Я принес тебя в свой летний дом. Я увидел твой тусклый свет здесь недалеко возле протоки, когда ставил ловушки на кижуча…
«Кто такой кижуч?» - вырвалось у меня. Старик улыбнулся хитро, но не ответил. Потом сказал: «Береги силы. Они нужны тебе. Кутх привел тебя сюда, значит тебе нужны мои знания. Поэтому не нужно тратить силы ради бесполезных разговоров». Я ничего не понимала, но сил и вправду не было даже на то, чтобы встать с оленьего ложа.
Когда я, наконец, пришла в себя, то тут же отправилась знакомиться с этим неизвестным местом дымящихся гор и горячих источников и его народом, который называл себя «ительмены».
Аборигены жили здесь веками. Вели весьма скромную и примитивную жизнь. Старейшина рассказал мне, как ворон по имени Кутх пролетал над океаном, как своего сына сделал землей. Когда он сам пошел по земле, то там, где он ходил, образовались горы и впадины, ущелья и долины.  А чтобы не замерзло все живое здесь – места-то суровые, на самом краешке Тихого океана, - вдохнул ворон Кутх свой горячий дух в горы высокие. А небо украсил зорями невиданной красоты. В реках и протоках развел кижуча да чавычу. Тундру украсил ягодами дивными: брусникой, шикшой и ароматной морошкой. И людей ворон сотворил, с добрым и веселым нравом, чтобы не грустно им было. Научил ремеслам да охоте с рыбалкой. И когда увидел, что все хорошо, окутал край дымкой таинственности, и улетел далеко на север к Ледовитому океану.

Когда старый ительмен рассказывал мне эту легенду, я как бы вскользь обмолвилась, как на склоне с розовыми колокольчиками появился ворон и втянул меня в какую-то воронку, после чего я очутилась здесь в их селении…. Старик снова пристально посмотрел на меня и ответил: «Это Кутх. Он привел тебя сюда. Он мудр. Ты должна уважать его». Я спросила, зачем он это сделал, а старейшина сказал то же, что и в юрте: «Кутх привел тебя сюда, значит тебе нужны мои знания».  Помолчав немного и заметив мое смятение, старик продолжил: «Ты многие сотни лун ходишь по земле, меняя лишь лик. Но ходишь не просто так – ты собираешь горсти знания. Но у тебя осталось мало сил. Кутх привел тебя ко мне, чтобы я дал тебе силы. Так я и поступлю. А ты слушай и выполняй все, что скажу!». Я молчала, глядя в добрые и глубокие глаза старика, что излучали мудрость. Что-то внутри шевелилось во мне, и я понимала, что старый ительмен знает мою душу, поэтому мне нужно его слушаться, чтобы взять то, зачем я пришла сюда.
Началось мое учение.
Люди этого селения учили меня своим ремеслам. Я собирала ягоды и травы вместе с женщинами ительменов. Мы готовили пищу из пойманной мужчинами рыбы, делали заготовки на зиму: квасили, коптили, вялили. Шили одежды из шкур соболя и лисицы. Для зимы ительмены  строили прямоугольные или овальные полуземлянки с деревянным сводом, поддерживаемым столбами. Дым очага выходил через боковое отверстие. В юрту спускались по бревну с перекладинами через верхнее отверстие. В такой юрте жило несколько семей, но тесноты не ощущалось. Было очень тепло и уютно.
Сами ительмены были очень дружелюбны, поэтому чувство тоски никогда не посещало меня. Меня даже посвятили в таинства некоторых религиозных обрядов и научили обрядовым танцам.
Я ощущала себя счастливой рядом с этими добрыми людьми. Их простота заражала. Их дух был крепок. Они всегда улыбались. И казалось, что их совсем ничто не беспокоит.
Меня же беспокоило то, что, живя рядом с ительменами, я научилась многому из их быта, но чему же научился мой дух? Ведь старейшина говорил, что обучит меня силе….
Я спросила об этом старика. Он рассмеялся, увидев мое обеспокоенное лицо. Он сказал, что я трачу впустую свои силы, когда даю волю глупым размышлениям. Я не очень поняла его. Тогда он пристально взглянул мне в глаза и сказал: «Пока ты выполняешь повседневную работу, твой дух обучается ремеслу куда более тонкому – он учится спокойствию и смирению, он освобождается от ненужных мыслей и глупых забот о своей важности и наполняет твою чашу силой и энергией».
После его слов я как бы очнулась. Я вспомнила, что уже давно в моей душе появились ощущения некой легкости. Свобода гуляла по моему телу и разуму. Внутренние диалоги, обычно не дававшие мне покоя ни днем, ни ночью, исчезли. Разум стал легким и светлым. Легкие походили на воздушные шары - дышали так свободно, что вот-вот – и я взлечу.
Я поделилась этим озарением со старейшиной, а он пояснил: Прежде чем налить свежей воды в чашу, ее нужно освободить.
И я вспомнила одну притчу, которую когда-то где-то прочла. В этой притче рассказывалось о профессоре, что пришел к монаху, дабы тот объяснил ему суть Дзэн. Монах сказал: «Хорошо, я поведаю тебе суть Дзэн, но сначала давай выпьем чаю. Монах стал разливать по чашкам чай. Он наливал и наливал чай профессору, пока чашка не переполнилась, и чай стал проливаться наружу. «Стой, остановись!» - закричал профессор.  - «Моя чаша полна!». И монах сказал: «Вот видишь, как же я могу объяснить тебе суть Дзэн, когда твоя чаша полна?».
Ительмены жили в гармонии с самими собой и той богатой, но суровой природой, что окружала их. Я стала чувствовать, что, наверное, именно этого мне всегда и не хватало – гармонии в простоте! Внутренняя легкость, появившаяся здесь, окрыляла. Я чувствовала такой прилив личной силы, что мне порой казалось, будто я сама могу трясти эти горы.
Мы так много тратим внутренней энергии на глупые и бесполезные мысленные диалоги, как с самими собой, так и другими людьми…. Мы так любим заполнять голову хламом несуществующих проблем…, а также, чувством собственной важности, что это приводит нас к опустошению!! А ведь не будь всего этого мусора в голове – мы приобрели бы Свободу!
Век живи – век учись! – прогремели слова в голове.

Старейшина увидел, что я все осознала. Он увидел, что сила вошла теперь не только в мое тело, но и в мой разум.
Мои глаза горели ясностью. Душа махала крыльями свободы. Сердце билось с грохотом ритуального бубна.

Пришло время освобождения…, но с ним - и время прощания с этим великим краем дымящихся гор и его чудесным народом – ительменами, счастливей и добрей которых я не видела никогда ранее.
Мне было грустно. Душа моя рвалась на клочья.

Слезы навернулись на глаза. Но ительмены улыбались и махали мне рукой, искренне желая всего доброго.

В небе снова появилась черная точка, которая тут же превратилась в черного ворона. Ворон пристально взглянул мне в глаза – и я проснулась.

Глаза были мокрые.
В душе свистел ветер свободы.
А в сердце засела ностальгия.

Прощай, земля ворона Кутха – земля дымящихся гор.

____________________
Кутх – мифический ворон, прародитель камчатской земли.
Ительмены – коренное население Камчатки.

Автор: //-\\II-IIII-II//-\\