Посвящается Козлову Юрию Андреевичу,
заведующему отделением реанимации и хирургии
Ивано - Матрёнинской детской клинической больницы
г. Иркутска
Оцепенение
- Мамаша, вы на дальнейшее обследование согласны? – с этих слов врача – узиста из детской поликлиники началась история знакомства с матрёнинской детской больницей, медицинским персоналом, талантливыми врачами и спасёнными жизнями маленьких пациентов.
Но в тот момент я слышала только эту фразу, хотя её смысл не мог дойти до моего сознания, ведь в поликлинику пришла на обычный плановый осмотр со здоровым месячным ребёнком.
- С этим направлением Вам необходимо проехать в Матрёнинскую больницу для проведения обследования и возможно, операции по удалению кисты печени – это уже слова врача, проводившего обследование в Ангарской детской больнице, - правда неизвестно, возьмутся ли там, случай нетипичный, а операции на печени не каждый хирург отважится делать.
С тех пор как поставили первичный диагноз, до момента получения направления прошёл месяц, в небольшом городке нет необходимой лаборатории, пробирки на исследование возят в областной центр. Но месяц это только календарный, для меня это был длительный период неизвестности, страха и невероятной нежности к моей крохотной дочурке.
И всё же в больницу мы поехали с надеждой, надеждой на непрофессионализм местных врачей, больше всего на свете было желание услышать, что диагноз ошибочный, и у нас всё в порядке.
Иркутск нас встретил хмурым, прохладным, весенним утром. На дорогах не так много машин, час пик ещё был впереди. Нашли детскую больницу достаточно быстро, оказалось, что во дворе находится деревянная церквушка, что вселило какую-то надежду. Позже узнала, что это Церковь Ксении Петербургской и Иоанна Кронштадтского.
Направление было выписано в хирургическое отделение, находящееся на третьем этаже здания, но как, оказалось, попасть туда невозможно по случаю карантина. Тем не менее, сдаваться и возвращаться ни с чем мы не могли себе позволить и терпеливо ждали, когда к нам спустится дежурный врач. Решимости на тот момент наверно даже хватило бы на штурм отделения.
- Да, всё верно, наш пациент, но для постановки окончательного диагноза необходимо провести ряд исследований – эти слова дежурного хирурга, разрушили надежды на ошибочный диагноз – Ждите вызова, как только закончится карантин, мы Вам позвоним.
На удивление, ждать пришлось не долго, через три дня нас уже вызвали, правда, карантин ещё к тому времени не был закончен, поэтому временно положили в терапевтическое отделение, но самое главное, что не забыли, не отложили в долгий ящик.
В течение трёх недель мы находились между небом и землёй. С одной стороны, нам провели ряд анализов, обследований, консультаций, с другой - не ставили в планы операцию, никто не брался её провести. За это время карантин был благополучно окончен, и нас перевели в нужное отделение.
Надежда
Я верю в то, что мысли материальны. В отделении реанимации и хирургии новорожденных мы жили и надеялись на профессионализм врачей, я молилась о том, что бы нашёлся тот, кто в состоянии справиться с нашей ситуацией. И мои мольбы были услышаны – из очередной командировки, кажется из Америки, вернулся заведующий отделением. Ещё до его приезда сведения о его таланте, об удачно проведённых операциях, о порядочности и внимательности к маленьким пациентам достигли моих ушей. Не скрою, что даже после этого я продолжала наводить справки, и вся полученная в результате информация внушала надежду и уверенность, что не отправят нас в Москву или куда подальше.
Каждое утро буднего дня начиналось с обхода. В Матрёненской больнице палата детей не предусматривает места для матерей. Комната отдыха для мамочек расположена отдельно. Во время проведения обхода наши дети находились под присмотром палатных сестёр, и мамочки не могли присутствовать в момент обсуждения врачами историй болезни малышей.
В эти моменты, какие только мысли не посещали мою голову, и пресловутый человеческий фактор занимал не последнее место. Медицина шагнула вперёд и её возможности порой кажутся почти безграничными, но это только в средствах массовой информации, а встречаться приходится с халатностью, равнодушием, непрофессионализмом, коммерцизацизацией. Одно дело, когда дело касается тебя самого, и совсем другое – это твой ребёнок. Это даже не смысл жизни – это сама жизнь. Вот приблизительно в таком настроении я пребывала, когда состоялась наша первая встреча с заведующим отделением Юрием Андреевичем Козловым.
Если бы в ординаторской находилось два человека, и один из них имел бы субтильную фигуру, маленький рост, и руки с тонкими длинными пальцами, скорее всего, я именно его приняла за талантливого хирурга. Но в кабинете присутствовал один человек, ни субтильным, ни маленьким его не назовёшь, а руки, это вообще отдельная история, я до сих пор в недоумении, как можно творить чудеса, в области хирургии, имея пациентов от килограмма, настоящими мужскими большими руками.
Но это лишь мои субъективные ощущения, ведь главное не это, а, то, что с первой встречи у нас появились надежда и вера в хороший исход. Врач сразу заверил меня в том, что моя девочка будет прооперирована в ближайшее время. И это, не смотря на то, что подобная операция не является стандартной, привычной, а так же на большое количество пациентов, дожидающихся именно этого доктора, но с диагнозами, с которыми справится другой хирург.
Не покривил душой, предупредив о том, что операция на печени, как кроветворящем органе не уступает по сложности операции на сердце и может повлечь за собой ряд осложнений. С этого самого момента я стала ему благодарна, что не отказал нам в помощи, ведь для статистики, выполнить рядовую операцию, на которую рука набита, гораздо проще и безопаснее. Ведь на репутацию хирурга в большей степени влияют количество удачно оконченных операций, и проще мастерски научиться делать, что-то одно, не рисковать, и не затрагивать другие области.
На следующей неделе был вывешен план операций, в который была включена и моя малышка, нам оставалось только ждать, вера, надежда, доверие к конкретному человеку были неотрывно при нас.
Вторая встреча состоялась непосредственно перед хирургическим вмешательством. На ней врач разъяснил необходимость именно полостной операции, такая операция и снижает риски, и по длительности более выигрышна, и для проведения лапароскопии мой ребёнок слишком мал. Но на этом этапе я уже полностью положилась на профессионализм доктора, и мысленно зажала кулаки – один за дочку, второй за человека, в чьих руках в настоящее время находится её и моя жизни.
Четыре с половиной часа ожидания, пока длилась операция, я помню обрывками. Заранее для себя, решила не находиться в отделении, что бы моё волнение не передалось моей крошке, в этом возрасте связь между мамой и ребёнком слишком сильная. Какое-то время я молилась в церкви. Какое-то гуляла по городу, он не казался мне уже холодным и равнодушным, Иркутск в то время был деловым, сосредоточенным, и как будто бы помогал мне ждать. Оставшиеся часа полтора я находилась вблизи больницы, ноги сами меня туда вернули.
За полчаса до окончания операции я находилась уже в отделении, держа в поле зрения операционный блок, туда попасть, конечно, не возможно – это святая святых. Даже не помню, что бы у меня билось сердце в тот период времени, когда вышел хирург. Понимала, что в этот момент он не мог не устать, но, тем не менее, я получила знак пройти за ним в ординаторскую. ОПЕРАЦИЯ ПРОШЛА УСПЕШНО – это всё что я была способна услышать, хотя на листе бумаги он, что-то рисовал, объяснял, что и как пришлось сделать, но я это помню смутно, я даже не помню, смогла ли тогда сказать спасибо, или просто разучилась говорить на какое-то время.
Возвращение к жизни
Послеоперационный период тоже имеет свои нюансы, и хотя моего ребёнка достаточно быстро перевели в общую палату, организм не смог сразу восстановиться. Были и очень высокая температура, которую почти невозможно было сбить, и высокое давление, и сильные отёки. Конечно, всё воспринимается матерью болезненно. Можно считать, что своё дело хирург сделал, теперь врач-реаниматолог может только помочь, но даже на этом этапе, на выручку пришёл Юрий Андреевич, как заведующий, распорядился перевести обратно в реанимацию ребёнка, не смотря на возражения о нехватке мест. И для меня нашёл слова утешения, что всё идёт в пределах нормы, и реакция маленького организма вполне закономерна и предсказуема.
Вспоминая этот период времени, проведённый в больнице, не могу пропустить тот факт, который касается всего персонала хирургического отделения. Мне не сразу удалось заметить и понять, насколько отлажена и продумана работа всей команды, особенно при таком потоке пациентов, не только из самого Иркутска, но и со всей области. Ежедневно контактируя с дежурными медсёстрами, дневной медсестрой, которая вначале вызывала во мне бурю эмоций, беря анализы из крохотной ручки кричащего ребёнка, только потом я поняла, насколько профессионально она это делала.
Анестезиолог, объяснивший, что и как будет применено во время хирургического вмешательства моей дочке, и после операции подошёл лишь за тем, чтобы подбодрить, успокоить, что всё прошло хорошо. Осталось чувство, что весь это период нас окружал внимательный, неравнодушный, добрый, светлый персонал, и что в этом отделении случайные люди не задерживаются. Именно в это время, я опять вспомнила о человеческом факторе, насколько много от него зависит, независимо от того где и когда мы живём. Только вначале это словосочетание имело негативную окраску, а теперь поменяло её на позитивную.
В плохом тоже есть хорошие стороны, оно когда-нибудь заканчивается. Так получилось, что знакомство с Матрёнинской больницей, её талантливым хирургом, профессиональным персоналом произошло не в самый лучший момент жизни, и, тем не менее, их мне никогда не забыть, даже если и возникнет такое желание.
В день выписки Иркутск нас приветствовал молодой листвой на деревьях и кустарниках, пушистыми жёлтыми, как солнышко, одуванчиками, и тёплым чистым ветерком. Жизнь возрождалась.
P.S.
Позже, после операции, спустя шесть месяцев, мы опять посещали нашего врача, он сам назначил этот срок, ещё перед выпиской. В отделении, нас не только узнали, но и встретили как родных. Юрий Андреевич сам провёл УЗИ, чтобы убедиться, что всё в норме.
Сейчас моей малышке уже три года, зовут её Анечка Агеева, она ходит с удовольствием в детский садик, любит «и маму, и папу», рассказывает стишки про сороку, мишку и мойдодыра, а на день рождения недавно получила обещанный трёхколёсный велосипед, мастерски научилась на нём кататься, маневрирует, паркуется, как настоящий профессионал.