Глава двадцать седьмая
В восемь утра я позвонила бабушке на работу. Знала, что разговор выйдет непростым, но не думала, что настолько. Мои объяснения, что мне нужно кое в чем разобраться, ее не убедили.
- Вот и разбирайся, но зачем жениха обижать? Он о тебе заботится, охраняет, а ты сбежала. Нехорошо это.
Я знала, что поступаю нехорошо. Если Андрей ни в чем не виноват, то нет мне прощенья, а если виноват, то придется ему подождать, когда я буду в силах с ним объясняться.
- Андрей ведь любит тебя, - продолжала бабушка. – Или ты в этом сомневаешься?
В этом я не сомневалась и заверила ее, что тоже его люблю, но бабушка ничего не понимала и навалилась на меня всей мощью своего темперамента и жизненного опыта. Пришлось сказать больше, чем собиралась. Да, ко мне он хорошо относится, признала я, но вот в отношении других это далеко не так, и мне нужно во всем разобраться. Бабушка ненадолго задумалась, после чего на свет появилась новая поучительная история из жизни ее знакомых.
- У нас на заводе работал мастер, - начала бабушка. Я попыталась отвлечься, не желая загружаться чужими проблемами, своих хватало, но ее громкий убедительный голос помимо воли впивался в мозг. – Так вот, - продолжала она, - он был очень интересным мужчиной, работал, не жалея себя, хорошо относился к подчиненным, а его участок всегда был на первом месте.
Бабуля описала еще ряд достоинств героя своего рассказа, за эти заслуги его собирались назначить начальником цеха (!), но тут оказалось, что он так хорош не со всех сторон. Выяснилось, что он смертным боем бьет жену, причем, регулярно. Однажды она с тяжелыми травмами угодила в больницу, и врачи уговорили ее написать заявление в милицию. На завод поступил сигнал и разразился скандал. До суда дело так и не дошло, так как жена забрала заявление, но звезда мастера закатилась. Он уволился с завода, и его дальнейшие следы затерялись. Закончив рассказ, бабушка вздохнула:
- Вот ведь как бывает, думаешь о человеке хорошо, а он оказывается подлец подлецом.
- Вот я и говорю, что надо во всем разобраться, - тут же откликнулась я.
Бабушка потребовала сообщить, где я нахожусь. Увернуться не удавалось, она закусила удила и сказала, что если сегодня меня не увидит, то обратится в милицию. Пришлось пообещать, что встречусь с ней у Алевтины в четыре часа. Дав такое обещание, я получала некоторую передышку. К этому времени, может, удастся найти Алину, тогда многое прояснится. Далее я проинструктировала ее, кому, когда и что ей следует говорить. После беседы с бабушкой я чувствовала себя так, будто одолела марафон. Предстояло еще послать сообщение Андрею. Взглянув на часы и прикинув разницу во времени, решила сделать это позднее. Для меня по-прежнему было важно, чтобы он хорошо выспался и чтобы его дела шли успешно. Немного перекусив, я принялась за уборку. В девять часов позвонил Егор и сообщил, что они уже в Гдове, где собираются навести справки, обзавестись помощниками, после чего отправиться на поиски.
Квартира потихоньку преображалась. Все вещи уже были на своих местах, в том числе и брошь, а в ванной работала стиральная машина. Роль Золушки всегда мне хорошо удавалась. Решив немного передохнуть, я присела на диван и взяла в руки телефон. Пора отправлять эсэмэску Андрею, потом отключу его, Егор будет звонить мне на стационарный. Несмотря на решительность, с которой разговаривала с бабушкой, у меня не было полной уверенности, что поступила правильно, сбежав из дома. Еще не поздно повернуть всё вспять… Но руки действовали сами по себе, набирая сообщение:
- Андрей, мне нужно кое в чем разобраться. Обо мне не беспокойся, я в безопасности.
Как только всё выясню, объявлюсь. – Я представила, как он читает мое послание, а на его лице, таком любимом и родном, попеременно отражаются разные чувства: удивление, страх, обида и от любви к нему у меня защемило сердце. – Я люблю тебя, - приписала я в конце и, чтобы не передумать, тут же отправила сообщение, после чего сразу выключила мобильник.
Я продолжила уборку, потом сходила в магазин – купила шампанского и кучу деликатесов. Если есть бог на небе, то сегодня всё это пригодится для того, чтобы отметить возвращение Алины. Егор регулярно звонил. С помощью самбистов-милиционеров удалось установить взаимодействие кое с кем из местных сотрудников, неофициально, так что поиски идут полным ходом. Пока не удалось найти ни одного заведения под названием «Ласточка», так что выясняют, где есть заброшенные оздоровительные комплексы. С помощью опросов и спутниковых фотографий, которые Егор распечатал с моего компьютера, нашли пять подходящих объектов, так что вскоре начнется их объезд, но дороги там просто ужасные, и времени уйдет немало.
Кое-какой порядок в квартире появился, ванная была завешена выстиранным бельем, в холодильнике ждали праздничные закуски. В общем, на нервной почве я действовала очень быстро. Больше заняться было нечем. Конечно, можно было сделать более тщательную уборку, но руки ни к чему не лежали, да и сил осталось немного, вот-вот накатит слабость. Сообщив Егору, что ненадолго отлучусь, я отправилась на встречу с бабушкой, чтобы скоротать время и узнать последние новости.
Алевтина жила на Васильевском острове, на улице Репина. Даже не все местные жители подозревали о ее существовании, такой узенькой и незаметной она была. Например, со стороны Большого проспекта она представляла собой небольшой проход между домами. До недавнего времени она казалась заповедником прошлого - узкая мостовая, по бокам маленькие двух- и трехэтажные оштукатуренные домишки. В последние годы строительный бум добрался и до нее. Появились современные здания, отгородившиеся от старины высокими оградами и парковками. Дом Алевтины был совсем крошечным и выглядел очень трогательно по сравнению с современными монстрами. Алевтине принадлежали две комнаты в коммунальной квартире, в одной из которых уже ждали меня. Бабушка быстро продиагностировала меня взглядом, заметила мою бледность и, выяснив, что я не обедала, усадила за стол. Под давлением двух радушных хозяек я заглотила лошадиную дозу всякой вкусной пищи, и бабушка удовлетворенно заметила, что я порозовела.
Когда Алевтина удалилась мыть посуду, она приступила к рассказу. В двенадцать часов ей позвонил один из охранников и попросил пригласить меня к телефону, так как мой мобильник не отвечает. Бабушка сказала, что меня нет дома, охранника чуть удар не хватил. Через минуту оба стража уже были в квартире и под бабушкиным бдительным оком осмотрели все помещения, будто надеясь найти меня за унитазом. Ничего и никого не обнаружив, они набросились на бабушку с вопросами, и она рассказала, что я позвонила ей утром и сообщила, что на пару дней уехала из города, а куда именно и зачем, ей неизвестно. Стражи ушли, но вскоре ей позвонил Андрей. Ему она ответила то же самое, но он ей не поверил и сказал, что нехорошо врать будущему родственнику.
- У него был такой убитый голос, - огорчалась бабуля. – Туся, может, ты зря с ним так? - Зря или не зря, должно выясниться сегодня, во всяком случае, я на это надеялась.
Как обычно, подзарядившись от бабушки моральными и физическими силами, я вышла на улицу. Погода была просто удручающей – дождь сменился мокрым снегом, рановато для середины октября, потом пошел вперемежку с дождем. Укрывшись под зонтом, я вышла на Большой проспект, по нему дошла до 7-й линии и, смешавшись с толпой, по ней дошла до метро. Черт дернул меня взглянуть на газетный киоск. Увидев яркую обложку журнала, я остановилась. Никакой ошибки быть не могло. Мне следовало бы пройти мимо, сделать вид, что не заметила, но я подошла к киоску и купила журнал. Будто в бреду добралась до нужной станции и, выйдя на поверхность, села в маршрутку.
Я смотрела сквозь грязное стекло на улицу и ничего хорошего там не видела. Смесь дождя и снега, сеющаяся из низко нависших туч, окутывала всё серым покрывалом. Даже яркие рекламы выглядели уныло, а женщина в красной куртке (спасибо ей за это), застывшая у перекрестка, казалась окруженной серым ореолом. Но я продолжала смотреть в окно, всё лучше, чем видеть этот журнал у себя в руках. Он не поместился в сумочке и, хотя уже полчаса держу его в руках, так ни разу и не открыла.
В маршрутке было многолюдно и душно. Я сидела возле двери и на остановках старалась вдохнуть полной грудью, чтобы продержаться до следующей. Сделав очередной глубокий вдох, я заметила, как за мной наблюдает сидящий напротив и немного наискосок парень. Мне показалось, что где-то я его видела, и мурашки поползли по телу. Неужели меня уже выследили? Времени на размышления не оставалось. Резво оттолкнув входившего в маршрутку мужчину, я выскочила на улицу, захлопнув за собой дверь. Никто за мной в погоню не бросился, маршрутка отъехала, а я присела на скамейку, чтобы перевести дух. Может, у меня началась паранойя? И не мудрено, учитывая случившееся в последнее время. А ведь совсем недавно моя жизнь была такой простой и ясной! В ней не было каких-то ярких событий, но она мне нравилась. Это была моя жизнь! А сейчас я будто угодила в чужую, где постоянно приходится быть в напряжении – подозревать, изворачиваться и страдать. Сколько еще я выдержу? Хотя, неправда, я была счастлива, но теперь всё изменилось. У меня просто в голове не укладывается, как такое возможно. Впрочем, пожалеть себя и оплакать свою горькую судьбу еще успею. Сейчас по-настоящему важно только одно – спасти Алину. Если это удастся, то остальное как-нибудь переживу. Или не переживу? Ладно, жизнь покажет.
Я поднялась со скамьи, решив не дожидаться следующей маршрутки, так как до дома оставалась всего одна остановка. Какой-то неосознанный страх согнал меня с улицы во двор, и тут же со всех сторон обступили огромные здания. Хотя между ними было достаточно большое расстояние, казалось, они вот-вот раздавят меня. На Васильевском острове и улицы уже, и дома плотнее стоят, но мне там вольготно. Каждый дом имеет свое лицо и свой характер. Один мне нравится больше, другой меньше, а в некоторые я просто влюблена. Здесь же все на одно лицо. Я старалась думать о чем угодно, лишь бы не замечать журнал, по-прежнему зажатый в моей руке. Может быть, выбросить его? Но я знала, что не сделаю этого, а соберусь с силами и прочитаю. Скорей бы добраться до дома! Однако, войдя в квартиру, я сразу прошла на кухню и сунула злополучный журнал в ящик кухонного стола, с глаз долой. Сейчас и без него проблем хватает.
В это время позвонил Егор. Они уже осмотрели два комплекта руин, но ничего похожего на то, о чем говорила Алина, не нашли. Уже темнеет, Егор опасался, что сегодня всё осмотреть не удастся, тогда придется заночевать в Гдове. Впрочем, появились обнадеживающие сведения. Они остановились в небольшой деревушке возле шоссе, железная дорога тоже рядом проходит, стали расспрашивать местных жителей и натолкнулись на старушку, которая когда-то работала в расположенном неподалеку пионерском лагере «Рассвет», там корпуса имели птичьи названия - «Орел», «Ласточка», «Жаворонок». Сейчас они все обсудят и тронутся в путь. Судя по голосу, Егор пребывал в состоянии радостного возбуждения, и чувствовалось, что ему нравится это неожиданное приключение в компании самбистов и милиционеров. Господи, Алинка, только бы ты оказалась там! Они тебя освободят. Неожиданно я подумала, что эта экспедиция стала возможна благодаря деньгам Андрея и, может быть, его же деньги его и уничтожат.
Сердце замерло, затем забилось прерывисто, будто скачками. Пришлось принять убойную таблетку и прилечь на диван. Мне вдруг стало очень жаль себя: какая я все-таки несчастливая, все время болею, создаю проблемы своим близким. Если и доживу до операции, то не факт, что она пройдет успешно. Вспомнила папу и подумала, что было бы хорошо, если бы у него появился еще ребенок, тогда ему будет легче пережить, если со мной что-то случится. Я восхитилась своим благородством, что натолкнула их с Таей на эту мысль, и слезы, будто вырвавшись на волю, хлынули из глаз. А как же бабушка? Тут же я и ей придумала достойное занятие – она будет помогать Тае с малышом. Они вернутся в Питер и будут жить в моей комнате, а мой маленький братишка (почему-то мне казалось, что у меня родится брат) станет гулять в Румянцевском саду, а когда подрастет – кататься с друзьями на велосипеде и знакомиться с девчонками. По счастью, вскоре мне полегчало, и этот слезливо-сопливый бред прекратился.
Я прошлась по квартире, не зная, чем себя занять в ожидании новостей. Обычно в таких случаях меня выручает рукоделье, но я не догадалась его с собой прихватить и достала из сумочки Алинину фотографию, на которой она, счастливая и прекрасная, улыбалась солнечному дню. А когда начался мой путь в сегодняшний сумрачный день – со звонка Валентины в конце июля или двумя неделями ранее, когда мы с Алиной виделись в последний раз, или десять лет назад, когда с ней познакомились? А, может быть, всё было предопределено еще до моего рождения? Я задумалась и будто перенеслась в солнечное июльское утро, когда я спокойно спала и не подозревала о том, что ждет меня впереди. Перед глазами, будто в калейдоскопе, промелькнули важные и неважные события, которыми были наполнены последние месяцы.
От горьких и сладостных воспоминаний меня отвлек звонок, и я подскочила к телефону. В трубке переливался всеми оттенками радости и ликовал голос Егора. Они освободили Алину! Их было семеро – пятеро питерцев и двое местных милиционеров, так что они плотным кольцом окружили домишко, в котором светилось одно окошко. Как впоследствии выяснилось, горела свеча. Электричества и прочих благ цивилизации на территории бывшего лагеря уже давно не было. Все семеро затаились и стали выжидать. Вскоре на крыльце появился мужчина, вышедший покурить, навес над крыльцом имелся. Лил дождь, огромные ели под порывами ветра поскрипывали и шелестели, так что двум самбистам удалось незаметно подкрасться к крыльцу, и с двух сторон они молниеносно набросились на курильщика, тот и пикнуть не успел, как оказался с кляпом во рту и в наручниках. Самбисты вернулись на прежнюю позицию, их страховали еще двое. Минут через пятнадцать появился второй мужчина и окликнул напарника, но тут же его постигла та же участь. Проводить допрос они не стали, так как опасались, что задержанные могут дать знак третьему бандиту, а устраивать стрельбу никому не хотелось. Они ждали полчаса, промокнув до нитки, но так никто и не появился. В дело вступили местные милиционеры и осторожно проникли в дом. Всё было тихо, тогда и остальные подтянулись. Алину нашли лежащей на топчане и смотрящей в потолок в той комнате, где горела свеча. Руслан еще из города не вернулся, так что больше воевать было не с кем. Увидев их, Алина испуганно вскочила, но тут вперед вышел Егор и сказал, что они прибыли освободить ее по просьбе Наташи Нарышкиной. Алина бросилась ему на шею. Они не знали, что делать с задержанными, и Алина попросила их отпустить. Поскольку никакого официального уголовного дела не было, то они так и сделали, предварительно их обыскав, и те в мгновение ока скрылись во мраке ночи.
Меня трясло, как припадочную.
- Где Алина? – запинаясь, спросила я.
- Рядом со мной, в автомобиле, - гордо ответил Егор.
Он передал ей трубку, и началось неизвестно что. Мы объяснялись друг другу в любви, сообщали какие-то обрывки всяких подробностей, потом опять объяснялись в любви, причем, делали это очень громко. Имя Андрея в нашем буйном диалоге ни разу не прозвучало. Она только спросила, где я раздобыла такого отличного парня, намекая на Егора, и я велела у него спросить. Он чуть ли ни силой отнял мобильник у Алины.
- Мужики устали, спать хотят, а она орет, как помешанная.
Я рассыпалась в пылких благодарностях ему за то, что сумел всё так хорошо организовать, и попросила передать мою признательность всем участникам. Егор по-взрослому усмехнулся и сказал, что ему было приятно это сделать по многим причинам. Пообещав позвонить, когда будут подъезжать к Питеру, он отключился.
Когда эйфория от радостного известия немного улеглась, мои мысли вернулись к Андрею, а вслед за тем и к фотографии в журнале. Наверное, я непроходимая тупица и не умею отличать ложь от правды, а дурное от хорошего. До сегодняшнего дня, что бы ни происходило, в чем бы я его ни подозревала, одно знала наверняка – он меня любит! Но всё оказалось ложью, даже каким-то нелепым фарсом. В это невозможно поверить, но факт остается фактом. Самое ужасное, что я продолжаю его любить! Видимо, я как бабушка, однолюб. Нужно как-то избавиться от его безграничной власти надо мной. Но как это сделать? Может быть, какие-то мелкие подробности вызовут во мне отвращение? Помнится, такое чуть не случилось при просмотре диска. Я решительным шагом прошла на кухню и, выдвинув ящик стола, достала журнал. На обложке красовалась роскошная пара – Андрей и Инна. На нем светлый костюм, белая рубашка и галстук в тон костюму, на Инне белое платье с открытыми плечами. Оба радостно улыбались и выглядели счастливыми, такое не подстроишь. Еще и фотограф постарался, польстив им и сделав на несколько лет моложе. Под фотографией крупными буквами было написано: «Финал красивой сказки стр.22», чуть ниже и помельче: «Состоялась долгожданная помолвка». Почему свадьбу считают финалом? Это ведь начало новой жизни. Я открыла журнал, пытаясь найти нужную страницу, но тут же его захлопнула. Нет, не сейчас. Прочитаю потом, когда станет не так больно. Лучше буду радоваться предстоящей встрече с Алиной. Отметим это с Егором, потом он уйдет, а мы будем всю ночь болтать, как прежде, и никто не будет стоять между нами. Мы обе пострадали от одного и того же человека, наверное, в его коллекции таких дур полно.
Я еще долго истязала себя подобными мыслями, не зная, чем заняться и к чему приложить руки, а время текло так медленно, что казалось, еще чуть-чуть, и оно остановится. В одиннадцать часов я начала сервировать на кухне стол на троих. Достала шампанское, чтобы оно было не таким холодным, а то могу схлопотать ангину, (с каждой минутой страхов прибавлялось), высокие хрустальные бокалы, тарелки, приборы, потом разыскала салфетки. Пройдя в ванную, сняла высохшее белье и убрала его в шкаф. За работой время ускорило свой бег, и вскоре раздался звонок Егора: «Мы подъезжаем к городу!». Я возбужденно заметалась по квартире, наводя последние штрихи. В это время раздался звонок в дверь. Они не могли так быстро доехать до дома! На цыпочках подойдя к двери, я посмотрела в глазок и – увидела Андрея! Зачем он явился?
- Наташа, сейчас же открой! – властно сказал он. – Я стояла ни жива, ни мертва, не издавая ни звука. – Я знаю, что ты там, так что скрываться бесполезно. Если ты не откроешь дверь, я позову охранников, и мы ее высадим!
- Я милицию вызову, - впервые подала я голос.
Наверное, он не был до конца уверен, что я в квартире, так как вздохнул с облегчением.
- Наташа, - почти нежно произнес он, - нам нужно поговорить. Я ничего не понимаю. – Я молчала. – Мне очень плохо, - продолжал он, - я еле держусь на ногах.
- Тебе правда плохо? – спросила я.
- Да, могу упасть.
Я открыла дверь и посторонилась, пропуская его.
- Можешь прилечь на диван, я сейчас воды принесу.
Он прислонился к стене и, усмехаясь, смотрел на меня – красивый, элегантный: в длинном темном пальто и светлом шелковом шарфе, прямо из Европы. Даже синяки под глазами и легкая щетина его не портили.
- Пожалуй, я еще немного продержусь на ногах.
Я вспыхнула:
- Ты меня обманул!
- Конечно, иначе ты бы меня не пустила, уж не знаю почему, но хотелось бы это узнать. – Мы стояли в тесной прихожей и смотрели друг на друга. – Я в половине восьмого приземлился в Пулково, - продолжал он, - а в половине двенадцатого уже нашел тебя. Разве я не молодец?
- Ты большой молодец, - отозвалась я, - на ходу подметки рвешь.
Он удивленно вскинул брови:
- И что сие высказывание означает?
Меня возмущало, что он ведет себя с такой непринужденной наглостью. В голове промелькнуло: «Но пасаран!», «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» и тому подобное, и я ехидно спросила:
- Когда у тебя свадьба?
Похоже, мне удалось его ошарашить, во всяком случае, выглядел он именно так.
- Что значит, моя? Я же не сам на себе собрался жениться. Наша с тобой свадьба, - отчетливо произнес он, - состоится семнадцатого ноября.
- Это я помню, - небрежно отозвалась я. – Когда состоится твоя другая свадьба - раньше или позднее?
Он потряс головой и, пройдя в комнату, не раздеваясь, сел в кресло. Знаешь, пробормотал он, я так устал. Ночью почти не спал, потом переговоры, перелеты, поиски, всё на нервах, в общем, я тебя не догоняю. Какая другая свадьба? Я не султан. К тому же, у нас в стране запрещено многоженство, а если бы и было разрешено, то с меня тебя одной хватит, совсем с ног сбился. Я восхищенно смотрела на него. Он врал так убедительно, что не будь той фотографии, я бы ему поверила.
- Похоже, придется освежить твою память, - сказала я и сходила в кухню за журналом и, еще раз взглянув на обложку, протянула ему.
Он встрепенулся и уставился на фотографию. Потом сказал, что она была сделана в самом начале их знакомства с Инной, и когда-то уже появлялась в журналах. Он якобы не понимал, с какой стати напечатали ее сейчас.
- А ты подпись прочитай, - подсказала я.
- Финал красивой сказки, - выразительно прочитал он и поднял на меня глаза. – Финал! Понятно, решили сообщить о нашем разрыве, будто это кому-то интересно.
Я посоветовала прочитать еще ниже, а сама насторожилась. Почему он упирается до последнего, когда разоблачение неминуемо? Вторую подпись он прочитал менее выразительно:
- Состоялась долгожданная помолвка стр.38. – Потом открыл журнал на указанной странице и продолжил чтение. – Известный футболист и популярная телеведущая наконец-то решили сочетаться законным браком. – Он перевел взгляд на меня: не понимаю, каким боком это касается нас.
Разумеется, это никаким боком нас не касалось. Я выхватила журнал и уставилась на обложку. Возле второй надписи помимо ссылки на стр.38 была помещена небольшая фотография будущих молодоженов в яркой оптимистичной рамке. Что же получается? Я уцепилась за один очевидный факт, в данном случае фотографию Инны и Андрея, сразу сделала выводы, а всё остальное подогнала под них, не замечая никаких нестыковок. То же самое происходит и с моими версиями. Могу взять любого и в один момент обложить его доказательствами всевозможных преступлений. Андрей выглядел озадаченным.
- Детка, неужели ты не прочитала статью на двадцать второй странице? – Я отрицательно покачала головой. – Почему?
- Не захотела.
Андрей неожиданно развеселился и предложил вместе ее прочитать. Он читал нарочито заунывным тоном, сопровождая едкими комментариями. С каждой произнесенной фразой я становилась всё пунцовее. Заметка начиналась с экскурса в историю. Два года назад красавец, ловелас и миллионер Андрей Рокотов встретил роскошную Инну Лапину, почему-то все ждали быстрой свадьбы, но этого не произошло. Далее следовали слухи об их совместной жизни, совсем не безоблачной, после чего в трагических тонах сообщалось о разрыве. И в самом конце упоминалось о коротком интервью, которое Андрей дал в аэропорту. Я удивленно посмотрела на него, и он пояснил, что, по сути, никакого интервью не давал. Просто журналистка узнала его и подлетела с вопросами о личной жизни, не надеясь на ответы. А он взял и сказал: скоро женюсь, мою невесту зовут Наташа, и она родом из Питера. Я же говорил, что у меня крышу снесло, пояснил он свое необычное поведение. Потом протянул журнал мне: посмотри еще одну фотографию. В яркой оптимистичной рамке были изображены мы с Андреем. Он помогал мне сесть в лимузин после того, как мы подали заявление. Волосы закрывали мне лицо, но Андрея было отлично видно.
- Ну, что теперь скажешь? - спросил Андрей.- Андрей…, - только и смогла я сказать в ответ.
- Ох, детка, ну и устроила ты мне развлечение!
Моих охранников он уже уволил. Зачем держать охрану, если нельзя на нее положиться? – возмущался он. В виду важности задания он платил им двойной тариф, а они меня проспали. Их двое, говорил он, смена по двенадцать часов, восемь – на сон, еще четыре остается на прогулки по городу и личные дела. Они поступили непрофессионально, а ему такие дилетанты не нужны. Он не высказывал мне упреков, переложив всю ответственность на них. После этого рассказал, как провел сегодняшний день. Получив мою эсэмэску, он жутко перепугался, решив, что меня похитили, как Алину. Он так и сяк вертел мое сообщение, пытаясь обнаружить что-нибудь типа «не докучай», но ничего не обнаружил и позвонил бабушке. Та ему ничего нового не сказала, но, судя по отсутствию паники у нее, он решил, что она чего-то не договаривает. Он не понимал, чем вызвано мое исчезновение и ужасно нервничал, решив, что мне просто удалось провести бабушку, а на самом деле меня похитили. В половине восьмого он приземлился в Пулково, оттуда – к бабушке. Она почти сразу раскололась и сказала, что никуда из города я не уезжала, так как в четыре часа мы встречались у Алевтины. Они предположили, что я скрываюсь у кого-нибудь из подруг, но бабушка знала только адрес Веры, живущей в соседнем доме. Андрей нанес ей визит, но она сказала, что уже давно меня не видела и выглядела такой удивленной, что он ей поверил. Андрей подумал об Егоре, но он не знал его фамилию. Позвонил Коромыслову, но рабочий день уже закончился, так что ушло довольно много времени на то, чтобы установить фамилию Егора и его адрес. Мать Егора сообщила, что сын прошлой ночью уехал за город с друзьями, а куда именно, она не знает. Андрей сидел в автомобиле и непрерывно курил, когда его осенило, где я могу находиться.
- Детка, неужели из-за этой дурацкой фотографии ты устроила мне весь этот ужас?
- Андрей…, - простонала я.
Ему казалось, что всё уже встало на свои места, и он с решительным видом заявил, что пора возвращаться домой. Я нервно посмотрела на часы, вот-вот должны были появиться Алина с Егором. Как их предупредить? Мой мобильник лежал на столе, стационарный телефон располагался в прихожей. Квартирка крохотная, я не смогу незаметно позвонить.
- Неужели ты еще что-то припасла? – мрачно поинтересовался Андрей.
Вместо ответа я предложила встретиться завтра и всё обсудить.
- Ты в своем уме? – вскричал он. – Ты меня в могилу сведешь! Объясни, в чем дело.
Но я ничего не могла ему объяснить до тех пор, пока не поговорю с Алиной. Он вплотную подошел ко мне, взял за плечи и попеременно то уговаривал, то приказывал все объяснить. Пришлось признаться, что врать не хочу, а сказать правду не могу. Он уверял, что если я и обещала никому ничего не говорить, то на него это не распространяется, так как муж и жена одна сатана. Он давно знает эту поговорку, но только сейчас по-настоящему понял ее значение.
- Но я обещала ничего не говорить именно тебе, - тихо сказала я.
Он метнул на меня удивленно-возмущенный взгляд и направился в прихожую снять пальто, заявив, что без меня никуда не уйдет. Дверь в кухню была приоткрыта, и он заметил накрытый стол. От гнева у него потемнели глаза, он прошел туда, но, увидев три прибора, немного смягчился.
- Если у тебя и свидание, то деловое, ведь так?
В это время раздался сигнал домофона. Я бросилась к двери, но Андрей опередил меня, не задавая вопросов, нажав на рычажок.
Мы опять, как и сорок минут назад, стояли друг напротив друга в тесной прихожей, он так и не успел снять пальто.
- Кто это? – спросил он, глядя мне в глаза.
- Сейчас увидишь.
Едва раздался звонок, Андрей распахнул дверь. На пороге стояла Алина, почти такая же, как всегда, только волосы отросли. Сияющая улыбка на ее лице сменилась гримасой ужаса. Она метнулась назад, но позади нее топтался Егор, да и Андрей быстро отреагировал, втянув ее за руку в прихожую.
- Мы так долго тебя искали, что не хочется столь быстро расставаться, - запирая дверь на засов, сказал он. Егор удивленно пялился на них.
Тем временем ужас на лице Алины сменился ненавистью и презрением, она испепелила взглядом Андрея, затем, не меняя выражения, перевела его на меня.
- Предательница! Ты же обещала, что ничего ему не скажешь!
Я открыла было рот, чтобы оправдаться, но Андрей опередил меня:
- Постыдись! Если бы не Наташа, тебя бы здесь сейчас не было! И ничего она мне не говорила, молчала, как партизан. Из дома сбежала, я еле ее нашел и сейчас, открывая дверь, понятия не имел, кого увижу.
Андрей говорил отрывисто, будто кидая каждое слово ей в лицо, и я поняла, что так будет с каждым, кто посмеет меня обидеть словом или делом. Это было немножко жутковато, но в то же время прекрасно. И еще я поняла, что если даже он окажется преступником, все равно его не разлюблю. Пусть даже его посадят в тюрьму, я буду его ждать. На этот раз во мне проснулась не мудрая старушка, а романтичная барышня из девятнадцатого века. Я уже видела, как, преодолевая решетчатые двери, иду на свидание к любимому в тюрьму.
- Наташа, очнись! – Андрей улыбался и тряс меня за руку.
- Опять размечталась! – совсем не зло усмехнулась Алина.
Я очнулась и предложила всем пройти к праздничному столу, затем вдруг бросилась к Алине и заключила ее в объятья.
- Алинка! Ты нашлась! Остальное неважно, потом разберемся.
Она в ответ улыбнулась и расцеловала меня в обе щеки. Я поставила еще один прибор, затем достала из холодильника припасенные закуски. Шампанское и фрукты были уже на столе. Андрей, наконец, снял пальто и, поочередно вымыв руки, все сели за стол. Обстановку за столом нельзя было назвать дружественной, напряжение чувствовалось, но все же откровенной враждебности, как в самом начале, не наблюдалось. Андрей поинтересовался у меня, почему он был лишен чести поучаствовать в финальной стадии поисков и в освобождении Алины.
- Ты поучаствовал, - пробормотала я. - Егор нанял команду самбистов на твои деньги.
Алину от моих слов перекосило, она повернулась к Андрею и вызывающим тоном спросила:
- Значит, я и тебе должна сказать спасибо?
- Не торопись с благодарностями, - ответил он. – Я денег на операцию по твоему освобождению не давал.
Я объяснила, что сняла их с его карточки, на что он ответил, что с того момента, как он передал ее мне, эти деньги мои. Тут Егор захотел отчитаться о расходах. Я не выдержала, вскочила из-за стола и чуть ли ни закричала: «Хватит говорить ерунду! Нужно ответить на главный вопрос: кто похитил Алину?» Теперь она недобрым взглядом окинула меня:
- Я тебе уже все сказала!
- Не верю! Обоснуй, приведи доказательства!
Опять начались препирательства, и пришлось начинать все сначала, у меня сил почти не осталось. Повернувшись к Андрею, я взяла его за руку и сказала, что Алина утверждает, что ее похитили по его приказу. Андрей выглядел обескураженным, но быстро оправился и взял инициативу на себя. Он проводил допрос не хуже профессионального следователя, разбивая большие вопросы на более мелкие, на которые легко ответить однозначно, ничего не придумывая и не поясняя. Впрочем, к этому он пришел постепенно.
- С чего ты решила, - обратился он к Алине, - что именно я приказал тебя похитить?
- А кто же еще? – буркнула Алина.
- Это не ответ, - сказал Андрей. – Попробуем по-другому: Кто тебе позвонил и сказал, чтобы ты изменила маршрут?
- Твоя тень по твоему приказу!
- Румянцев?
- Нет, твой оруженосец Леша.
Андрей чуть не подпрыгнул от этих слов, и мы переглянулись. У нас ведь возникало подозрение относительно него в связи с Картузовым, но потом вроде все объяснилось.
- С чего ты решила, что он это сделал по моему приказу?
- Он сам так сказал, да я и без него знаю, что он без твоего указания шагу не ступит, - уверенно заявила Алина.
Андрей попросил ее не делать выводов, а придерживаться только фактов, иначе мы до истины не доберемся. Прислушиваясь к разговору-допросу, я смотрела на Алину и не узнавала. Вроде бы внешне она почти не изменилась – цвет лица свежий, кожа хорошая, но лицо будто стало грубее и старше. Конечно, три месяца плена не могли пройти бесследно. Но дело не только во внешности, она стала жестче и внутренне, в ее ответах постоянно чувствуется необоснованная грубость и неприязнь. Впрочем, трудно ее за это осуждать. Я еще не все знаю, а вернее ничего не знаю о том, как ей там жилось. Андрей тем временем, как заправский юрист, подвел итог: Алина по звонку Леши села в машину к трем кавказцам.
После этого Алина рассказала о своих мытарствах. Едва она села в машину, как ей сделали укол. Очнулась она в заброшенном доме без элементарных удобств. Долгое время кроме троих своих стражей она никого не видела. Мне стало понятно, откуда в ней эти изменения, но со временем всё должно пройти. Главный среди охранников Руслан с самого начала поглядывал на нее с интересом, и Алина обратилась к нему за разъяснениями, пытаясь выяснить, зачем ее держат в плену. Сначала он сказал, что с ней хочет поговорить какой-то человек, тогда она и решила, что ее хотят допросить насчет пропавших у Андрея документов. Но время шло, а никто не появлялся. За полтора месяца ей приказали сделать несколько звонков отцу и дважды связаться со мной. Она послала мне сигнал бедствия, и я его правильно истолковала. Десятого августа, она это запомнила, так как в тот день держала в руках мобильник, Руслану позвонили, после чего все трое долго совещались. Потом Руслан сказал ей, что им приказали ее убить, но они не хотят этого делать и, вообще, он любит ее и хочет спасти.
- Тогда отпусти меня! – воскликнула она.
- Э, дорогая, всё не так просто, - ответил он. – Если я тебя отпущу, то кое-кто узнает, что я не выполнил приказ, а ты, чего доброго, еще в милицию нажалуешься. Тогда, меня либо милиция найдет, либо твои недруги убьют, да и тебя тоже. Я многим рискую, но уж и ты будь ласкова со мной. - И она была ласкова.
- Думаешь, Наташка не поступила бы так же на моем месте? – агрессивно спросила она Андрея.
Он изучающе посмотрел на нее:
- Думаю, не поступила бы.
Алина усмехнулась:
- Честно говоря, я думаю так же. Она бы грохнулась в обморок, и влюбленный джигит таскал бы ей охапки цветов и целовал следы ее ног на песке. - Прозвучало это враждебно, но я промолчала. Пусть выскажется до конца.
В ночь с десятого на одиннадцатое августа они переехали в какую-то глухую деревеньку. Там жизнь была довольно вольготной, она даже ходила на речку купаться. Руслан говорил, что вскоре они смогут вполне легально вернуться в город, а пока опасно, особенно для нее. Никаких имен ее врагов он ни разу не называл. Она решила не дергаться. Даже когда испортилась погода, она много времени проводила, гуляя по лесу. Неделю назад неожиданно появился какой-то подозрительный сосед, и они переехали в заброшенный пионерский лагерь. Там было просто ужасно, и она решила сбежать, но ее быстро поймали и жестоко избили, правда, Руслана при этом не было. Когда он вернулся, она ему нажаловалась, и между этой троицей произошла жуткая ссора, чуть до поножовщины не дошло. Похоже, всех сводила с ума жизнь отшельников. Два дня назад Руслан в очередной раз уехал в город по своим делам. Обычно он по несколько раз в день звонил своим сообщникам, а потом подзывал к телефону ее, но не на этот раз. Это показалось ей подозрительным, да и оставшиеся двое поглядывали на нее недобро, явно что-то замышляя, тогда, воспользовавшись удобным случаем, она позвонила мне.
От рассказа Алины у меня кровь стыла в жилах, и все же что-то меня не устраивало. Она долго жила в деревне, купалась, гуляла по лесу… . Почему она не сбежала тогда? И еще: она сказала, что несколько дней назад ее жестоко избили, но вот она сидит передо мной в футболке без рукавов и с глубоким вырезом и – никаких синяков! Мне стало муторно. Теперь я подозревала подругу, к тому же, неизвестно в чем. У меня точно паранойя. Андрей тем временем задал ей вопрос:
- Значит, других версий, кроме той, что я приказал тебя похитить, чтобы выяснить насчет пропавших бумаг, у тебя нет?
- Нет, - отрезала Алина.
Андрей повернулся ко мне:
- На третий или четвертый день после возвращения из Хорватии я действительно обнаружил пропажу очень важных документов. Я давно не проверял их наличие, возможно, их похитили во время моего отсутствия или еще раньше. Однажды я видел, как Алина входила в кабинет, когда никого там не было, но решил, что она просто хочет получше ознакомиться с домом. Обнаружив пропажу, я взбесился и вспомнил о ее экскурсии и с пристрастием допросил. Потом, придя в себя, одумался. Она никак не могла открыть сейф, не зная шифра, шифр нигде не записан, он хранится вот здесь! – Андрей довольно сильно постучал себя по лбу и перевел взгляд на Алину. – Пораскинь своими куриными мозгами. Ты была у меня в руках, я мог сделать с тобой, что угодно! Зачем мне тебя похищать, платить охранникам и прочее? И зачем ты мне позвонила и наплела о своей первой любви? – Алина молчала, но явно оставалась при своем мнении. Андрей махнул рукой. – С тобой все ясно, хотя не совсем. Зачем ты попросила отпустить бандитов?
- А что, надо было их сюда притащить? – вызывающе спросила она.
- Их надо было допросить для того, чтобы узнать, на кого они работают, - раздраженно сказал Андрей.
В это время Егор выскочил из-за стола и вскоре вернулся с двумя мобильниками.
- У них не было при себе документов, мы отобрали мобильники. Может, по ним можно будет что-то установить?
Андрей похвалил Егора, а я смотрела на Алину и думала о том, что с ней происходит. Несколько часов назад мы разговаривали с ней по телефону, через слово объясняясь в любви. На пороге своей квартиры она появилась с радостной улыбкой, а потом как подменили. Неужели…? Неужели она до сих пор любит Андрея и не может смириться с тем, что мы вместе? Когда я ей сказала, что люблю его, она, видимо, решила, что я его очередная жертва, а потом увидела, что это не так. Может быть, она упорствует в своей весьма неубедительной версии для того, чтобы очернить Андрея в моих глазах? Андрей тем временем стал расспрашивать Егора о том, как прошла операция. Я имела об этом представление, Алина тем более, поэтому поднялась и предложила ей выйти. Она вслед за мной нехотя прошла в комнату.
- Алинка! – Я тряхнула ее за плечи. – Ты же дома! После трех месяцев плена! Почему ты не радуешься?
- Я радуюсь и спасибо тебе за заботу, - сквозь зубы процедила она. – Только я никогда не думала, что ты уведешь у меня мужика! – Я хотела возразить, но она не дала, слова лились из нее непрерывным потоком. – Этакая чистенькая девочка-ромашка, на мелочи не разменивалась, оказывается, только для того, чтобы потом раз – и крупную дичь наповал! Противно смотреть, как он перед тобой пресмыкается!
Она говорила грубо и вульгарно. Неужели она и прежде так разговаривала, а я не замечала? Выплеснув злобу, Алина замолчала.
- Я его у тебя не уводила, - сказала я. – Когда мы познакомились, он был с Инной. –
И я рассказала, как искала ее, как сопротивлялась своим чувствам к Андрею, и как из этого ничего не получилось.
- Мы очень любим друг друга, и с этим уже ничего нельзя поделать, - заключила я.
Она не стала комментировать мой рассказ, а спросила:
- Ты моей истории не поверила?
- Не совсем, - призналась я.
Алина сжала кулаки и сказала, что никому всей правды не расскажет, и мы обменялись взглядами, в которых не было ни капли теплоты. Возможно, мы еще не раз встретимся, но прежней дружбы не будет. Алина затаила на меня обиду, а я никогда не смогу забыть, что она была любовницей Андрея, в этом вопросе я уж точно не современная. Жизнь не справедлива. Почему, что-то обретая, мы обязательно должны что-то потерять? Кто там, на небесах, следит за балансом счастья? Неужели его может быть слишком много?
Мы вернулись в кухню. Андрей тряс руку Егора и уверял, что он его вечный должник, уже во второй раз. Егор что-то смущенно бормотал в ответ. Я смотрела невидящим взглядом, боясь разреветься. Дружба с Алиной была самой важной в моей жизни, теперь ей конец. Вряд ли когда-нибудь еще у меня будет такая близкая подруга. Андрей посмотрел на меня, потом на Алину.
- Знаешь, Алина, я конечно понимаю, что у тебя стресс и все такое, но я никому не позволю обижать и расстраивать мою жену.
- Наташка тебе не жена, - буркнула она.
- Мне лучше знать. - Господи, думала я, опять распри. Зачем он к ней цепляется, неужели не видит, как ей тошно?
Мы собрались уходить, Егор тоже поднялся из-за стола, но Алина обратилась к нему:
- Может, останешься, а то мне одной страшно? – Егор метнул на меня испуганный взгляд. – Неужели тебе нужно Наташкино разрешение? – поддела она.
Не знаю, что ему было нужно, но на его лице читались весьма противоречивые чувства.
- Он взрослый человек, сам решит, что делать, - резко сказала я.
Егор недолго боролся с собой. Алина победно посмотрела на меня, и этот взгляд сделал пропасть между нами еще глубже. Неужели таким образом она хотела мне отомстить? Наверное, Егор рассказал ей, когда и как мы познакомились, и она решила увести моего поклонника в отместку за Андрея. Хорошо, если это ей поможет, но не хотелось бы, чтобы Егор стал разменной монетой. С другой стороны, он ведь ее спас! Спаситель и спасенная – возникновение романтических отношений просто неизбежно! И я тут же придумала красивую историю со счастливым финалом.
Глава двадцать восьмая
Сегодня произошло то, чего я очень хотела и чего добивалась последние месяцы, но счастливой себя не чувствовала. Все не так. Да и объяснения случившемуся мы пока не нашли, правда, появилась новая зацепка – Леша. Я понимала, что могу довольно проворно сварганить новую версию, но решила пока этого не делать, уж слишком часто ошибаюсь. Ведь я была уверена на сто процентов, что роковой звонок сделал Румянцев! К тому же, в Алинином рассказе много лжи, может быть, и кандидатура Леши – ее часть, а тогда будет совсем другая версия.
Мы сидели на заднем сидении автомобиля, перед нами возвышались мощные фигуры водителя и охранника. Андрей одной рукой обнимал меня, а вторую положил мне на бедро. Я и не заметила, как сделала то же самое. Он глубоко вздохнул, сдерживая стон, и мы стали целоваться, чем и занимались до самого моего дома, в лифте тоже времени даром не теряли, даже на лестничной площадке немного задержались. В квартиру мы вошли около трех часов ночи. Бабушка чутко спит, так что вскоре появилась в дверях в махровом халате, заспанная и разрумянившаяся.
- Слава богу! – воскликнула она. – Нашлась! Туся, ты уж не сердись, что я Андрею все рассказала, но не дело ты задумала. Говоришь, люблю его, а сама спряталась, негоже это.
Я успокоила ее, что не сержусь, и для убедительности чмокнула в щеку. Андрей вслед за мной сделал то же самое.
- Екатерина Ивановна, после Наташи вы у меня самая любимая женщина.
- Ох, хитрец, - рассмеялась она, - знаешь, как к старухе подъехать.
Андрей стал шутливо озираться по сторонам в поисках старухи. В подобных реверансах мы провели еще несколько минут, после чего бабушка опомнилась и из нее непрерывным потоком посыпались замечания и указания, причем, точек в ее речи не было вообще, а запятые встречались нечасто: винегрет в холодильнике, Туся бледная, хлеба почти не осталось, ложитесь спать… . Я особо не вслушивалась, глаза сами собой закрывались, а Андрей из ее словоизвержения выделил самое главное и сказал:
- Есть мы не хотим, а спать нам некогда, мы сейчас уезжаем.
Тут я проснулась:
- Куда?
- В Москву. Завтра в двенадцать часов похороны Петра, я обязательно должен на них присутствовать.
Бабушка попыталась нас вразумить, что мне лучше никуда не ехать «Туся бледная», но Андрей стоял на своем: «Не могу оставить ее без присмотра, соскучился и нет сил туда-сюда мотаться». Мне, конечно, очень хотелось спать, но не до такой степени, чтобы расставаться с Андреем. Бабушка дала мне красивый черный шарф, который купила несколько лет назад специально для похорон. К сожалению, в ее окружении подобные события происходили все чаще.
В восемь часов утра мы въехали в уютный московский дворик, обихоженный и вылизанный до блеска. Помню, еще в прошлый приезд меня удивило, что московские дворы кажутся просторнее и будто выше питерских, хотя над всеми одно и то же небо. Квартира Андрея располагалась в большом красивом здании, по фасаду которого висело несколько мемориальных табличек. В прежние времена в этом доме жили известные военоначальники. Я машинально отмечала всякие мелочи – резные двери, дубовые перила, мраморный пол, думая про себя: если так выглядит подъезд, то какова же квартира? А квартира оказалась огромной и как-то слишком шикарной, будто напоказ. Андрей провел небольшую экскурсию и поинтересовался, как мне здесь понравилось.
- Всё просто отлично! – бодро воскликнула я.
- Наташа, никогда не лги мужу, - серьезно сказал он.
- Уж слишком шикарная и кажется, что в ней никто не живет, - сказала я.
Он воспринял мой ответ с удовольствием, так как был о квартире такого же мнения. Он купил ее, как только переехал в Москву. Деньги текли рекой, голова кружилась от успехов, и он посчитал, что квартира должна быть именно шикарной. Теперь это кажется безвкусицей, и если мы надумаем в ней жить, то придется кое-что переделать. И я правильно подметила, что квартира кажется нежилой, потому что в ней давно никто не живет, а он появляется здесь от случая к случаю. Правда, уборщица раз в неделю приходит убираться и пополнять запасы продуктов, на всякий случай.
- А сколько в ней комнат?
- Шесть.
Во мне взыграла бабушкина пролетарская закваска.
- Зачем столько?
- Детка, не рассуждай, как Швондер. Сама посчитай: спальня, гостиная, кабинет, две детских (для мальчиков и девочек отдельно), гостевая - итого: шесть!
Знакомство с квартирой заняло много времени, еще мы чаю попили, так что я предложила спать вообще не ложиться, а то потом будет не встать. Андрей не согласился, считая, что даже час-полтора сослужат хорошую службу. Мы разбрелись по разным ванным, и я не услышала, когда Андрей лег и когда встал. В половине одиннадцатого он еле меня добудился и, улыбаясь, спросил:
- Может, рискнуть и оставить тебя досыпать?
- Как скажешь, - потягиваясь, ответила я.
Признаться, идти на похороны мне не хотелось. Однажды мне уже довелось на них побывать, когда пару лет назад умер муж Варвары. Тогда Варвара и бабушка падали с ног от горя и усталости, и я им помогала не только морально, но и обслуживая гостей на поминках. Вся эта процедура произвела на меня очень тягостное впечатление.
Андрей сказал, что мне решать идти или нет, но ему бы хотелось, чтобы мы пошли туда вместе. С трудом поднявшись, я стала собираться, а без пятнадцати двенадцать мы уже остановились у ворот сельского кладбища, расположенного в нескольких километрах от особняка Андрея. Я почему-то ожидала увидеть полузаброшенный погост с покосившимися крестами, но ничего подобного. Большое ухоженное кладбище было огорожено высоким забором из металлических прутьев, тут и там возвышались памятники из камня, а за оградой, у самого входа, расположилась небольшая церквушка, казавшаяся слишком нарядной для кладбища. Мы подошли к ней в сопровождении охранника, которого я прежде не видела. По его мощной фигуре и приплюснутому носу можно было догадаться о его недавнем прошлом боксера-тяжеловеса, звали его Иван. Отпевание должно было начаться через пятнадцать минут, но церковь уже была битком набита народом, а не поместившиеся в ней сбились в группки возле нее. Мы подошли к одной из них. Андрей представил меня в качестве своей невесты, после чего за руку поздоровался с мужчинами и поклоном поприветствовал женщин. Тот же маневр мы повторили и с оставшимися тремя или четырьмя группами.
Я не ожидала, что на похоронах Вавилова будет столько народа. Сюда явились не только друзья и близкие знакомые Андрея, считавшие Петра членом его семьи, но и шахматный клуб почти в полном составе, а, возможно, и личные знакомые усопшего. Андрей взял меня за руку, и мы вошли в церковь, Иван своей широкой грудью прокладывал нам путь в толпе, и вскоре мы оказались у гроба. Едва взглянув на бледное лицо с заострившимися чертами, я ощутила головокружение. Еще и смесь запахов – ладана, воска, хризантем, которыми был усыпан гроб, и испарений от влажной одежды! Я почувствовала, что задыхаюсь, и сжала руку Андрея: «Мне плохо». Тут же начался путь в обратную сторону – на улицу, на свежий воздух. Возле церковных дверей толпились местные кумушки, заинтересовавшиеся пышными похоронами.
- Вишь, девушке плохо стало, - громко сказала одна, - наверное, беременная.
Это предположение наверняка донеслось и до знакомых Андрея, стоявших неподалеку, но мне было все равно. Мы отошли к центральной аллее, Андрей держал меня под руку и спрашивал, не нужно ли вызвать врача, Иван смотрел по сторонам. Но головокружение уже прошло и, сделав несколько глубоких вдохов, я улыбнулась:
- Со мной все в порядке, возвращайся в церковь. Ты пришел сюда не для того, чтобы нянчиться со мной. Я тебя здесь подожду.
- Детка, а вдруг ты и правда беременная? – испуганно спросил Андрей. – Я себе этого не прощу, бабушка и твой отец меня предупреждали.
Я кое-как его успокоила, заверив, что всегда плохо переношу духоту. Он еще несколько минут постоял рядом, потом поцеловал меня в щеку и ушел. Я чувствовала, как за мной наблюдают множество любопытных глаз. Вскоре началось отпевание. Двери были распахнуты настежь, слышался заунывный голос священника, затем подключились певчие. Время тянулось очень медленно и, когда зазвонил телефон, я обрадовалась и развернулась спиной к Ивану.
- Наташа, привет! – раздался бодрый голос Егора.
- Привет!
- Ты на меня не сердишься?
- За что? Я тебе благодарна, просто слов нет.
Егор немного замялся:
- Ну, я имею в виду, что вчера остался у Алины.
Я опять повторила, что он взрослый человек и способен сам решать, что ему делать, потом выразила надежду на то, что у них с Алиной все сложится хорошо. Егор пробурчал что-то невразумительное и не слишком одобрительное. Мне вдруг стало безумно жаль Алину, зачем она все время дергается и идет вразнос? А Егор! Можно подумать, что ему каждый день красивые девушки предлагают себя. Ведь остался, а теперь нос воротит! Знаешь, сказала я, зря ты о ней плохо думаешь. Вчера она вела себя отвратительно, но на то была причина, вернее, множество причин. На самом деле она душевный и хороший человек, просто ей не везет. Он перебил меня, спросил, когда вернуть оставшиеся пятьдесят тысяч, ему было бы удобно сделать это прямо сейчас.
- Я же в Москве! – воскликнула я, потом, понизив голос, добавила: на похоронах у Вавилова.
Егор заинтересовался, и я пообещала потом все рассказать. Положив телефон в сумочку, я обернулась и увидела внимательный взгляд Андрея:
- Подругу сватаешь?
- Нет, просто… Ты подслушивал?
- Мне можно. А если вы с Егором опять что-то замышляете, то я прикую тебя к кровати.
- Не возражаю, - отозвалась я, - ужасно спать хочется.
Он пообещал, что сегодня мы непременно этим займемся, от всей души, и нежно сжал мою руку. В это время из дверей церкви показалась процессия. Шестеро мужчин несли гроб, прямо за ним шли Инна с Борисом. Я едва узнала Инну. Глаза опухли и покраснели, никакого макияжа и небрежность в одежде. Обычно прямая спина сгорбилась, а на лице вместо надменности и скуки застыла бесконечная мука. Она выглядела некрасивой и угловатой, но, похоже, ее это не беспокоило. Мы с Андреем переглянулись.
- Зачем было прятаться и интриговать? – сквозь зубы процедил он. – Я бы отпустил их с миром, еще бы и приданое дал.
Борис внешне выглядел как обычно – стильным и элегантным, но, когда он посмотрел на меня, в его взгляде была такая тоска, что мне стало его жаль. Мы пристроились в середине процессии и по центральной аллее дошли до выкопанной могилы. Вокруг было довольно много знакомых лиц, одних я видела на семинаре, других - на дне рождения Андрея. Алексей Рыбин тоже присутствовал, но без жены. К Андрею то и дело кто-то подходил, он нас знакомил, но я воспринимала происходящее, как сквозь туман. Подошли и Краснов с Костюком, мрачные и задумчивые. Вскоре появился опоздавший и запыхавшийся Леша. Он пожал руку Андрею и приветливо поздоровался со мной. И тут я очнулась. Мозг стал работать живее, и даже зрение будто обострилось. Возможно, кто-то из присутствующих здесь заварил кашу, которая погребла под собой Румянцева, Вавилова, Картузова и чуть не погубила Алину. Я стала с большим интересом наблюдать за происходящим. Андрей тихо произнес:
- Не смей!
- Ты слишком умный, - недовольно пробурчала я.
Мое наблюдение продолжилось, но ничего существенного заметить не удалось. У всех на лицах подобающие случаю маски, что за ними – неизвестно. Только Инна не сдерживала слез, пока произносились речи, и происходило прощание. Положив на могилу цветы, мы двинулись в обратный путь. Впереди нас шел Рыбин, потом к нему присоединился Леша. Я насторожилась, и тут же опять последовало: «Не смей. Я сам со всем разберусь». Все расселись по своим автомобилям. Инна с Борисом уехали на такси, шахматисты сказали, что у них накрыты столы в клубе, остальные направились к особняку Андрея.
В столовой накрыли два длинных стола, за которыми все и разместились. Я сидела на непривычном месте рядом с Андреем и чувствовала на себе многочисленные взгляды, которые меня рассматривали, изучали и осуждали. Мне было неуютно, и кусок не лез в горло, хотя я уже проголодалась. Я бы предпочла сидеть где-нибудь в уголке и наблюдать за другими, вдруг замечу что-нибудь подозрительное. Подумав об этом, я внутренне напряглась, ожидая услышать «Не смей!», но его не последовало. Андрей был занят беседой с соседом – старым приятелем Вавилова, приехавшим на похороны из Риги. Краснов расстарался, перешерстив записную книжку Петра. Теперь эта книжка была у Андрея, уж не знаю, что он собирался с ней делать. Тосты следовали один за другим, за столами стало шумно. Леша сидел за другим столом с незнакомыми мне людьми, хотя, кажется, Андрей их мне представлял. Я выпила глоток вина, немного поела, после чего была уже не в силах бороться со сном.
- Может, ненадолго приляжешь? – предложил Андрей.
Я охотно согласилась, думая, куда же он меня поведет. Мы поднялись на второй этаж, он провел меня в свой кабинет, а оттуда в небольшую спальню, где ночевал в последнее время. В апартаментах нужно сделать косметический ремонт, пояснил он, потом переедем туда. Я понимала, он хочет избавиться от следов и запахов их прежней хозяйки. Над кроватью висела моя картина. Андрей сказал, что собственноручно вбил гвоздь для нее, а повесил ее сюда, а не в кабинет потому, что он жадина и не хочет, чтобы кто-то еще ей любовался. Я прилегла, а он сел рядом.
- Когда отдохнешь, спускайся вниз или позвони мне, я за тобой приду. – Он замолчал, но чувствовалось, что хочет что-то еще сказать. – Понимаешь, тут много всяких людей, - каким-то тусклым голосом начал он, - и некоторые могут улучить момент и наболтать лишнего.
Я приподняла голову:
- Лишнее – это что и о чем?
- Обо мне, о том, как я себя вел прежде.
Я впилась в него прокурорским взглядом:
- А как ты себя вел?
- Разнузданно и неразборчиво.
Я опустила голову и отвернулась. Он взял меня за руку.
- Детка, это все в прошлом! Неужели ты такая ревнивая?
- Не только ревнивая, но и брезгливая.
Он опустил мою руку и вскочил.
- Но я уже очистился от прежних грехов долгим воздержанием! А новые грехи заводить не собираюсь!
В общем, дело кончилось миром. Он поцеловал меня, а я сразу уснула и проспала около трех часов. Проснулась в бодром настроении и решила, что не буду звонить Андрею, а сама спущусь в столовую, ни к чему, чтобы он все время водил меня за руку. Приведя себя в порядок, я с удовольствием взглянула в зеркало – бледность, сопутствующая мне в последние дни, исчезла. По пути я задержалась в зимнем саду, засмотревшись на цветущее дерево, потом подошла к окну и увидела перед собой знакомый парк. Я познакомилась с ним в разгар лета, а сейчас он будто нахохлился и съежился под дождем и ветром. Деревья почти полностью освободились от листьев, лишь кое-где в опускающихся сумерках угадывались красные и желтые пятна. Услышав шаги, я обернулась. Передо мной оказалась женщина лет тридцати пяти, не то, чтобы красивая, но ухоженная и очень элегантная.
- Вас ведь Наташей зовут? – улыбаясь, спросила она.
Я в ответ тоже улыбнулась, не желая выглядеть букой, и призналась, что меня действительно так зовут. – А меня Лиза, - приветливо сказала она. - Вы такая милая и юная, я не могу молчать, просто обязана с вами поговорить.
Почувствовав недоброе, я перестала улыбаться и сухо сказала:
- Я вас слушаю.
И тут начался диалог, за который мне не стыдно.
- Это касается Андрея, - печально произнесла она.
- С ним что-то случилось?
- С ним всегда что-то случается, у него такая репутация…
Я ее перебила:
- Если вы о том, что он вел себя разнузданно и неразборчиво, то мне об этом известно.
- И вы не хотите знать подробностей?
- Разумеется, нет, я не извращенка. Неужели вам нравится обсуждать всякие мерзости, да еще с незнакомым человеком?
Она вспыхнула:
- Есть еще кое-что…
Что такое «кое-что» мне не удалось услышать, так как подошел Андрей. Игнорируя присутствие Лизы, он обнял и поцеловал меня в волосы:
- Детка, ты проснулась! Я как раз шел тебя проведать. – Потом перевел взгляд на Лизу. – Вижу, вы уже успели познакомиться.
Я невинным тоном сообщила, что Лиза собиралась рассказать мне о его подвигах, но он нам помешал. У него на скулах заходили желваки. Он смерил Лизу пренебрежительным взглядом и с издевкой произнес:
- Да, она известная сказительница, просто Шахирезада.
От его слов Лизу перекосило, она развернулась и ушла. После этой сцены мне стало очень грустно. Еще в самом начале знакомства c Андреем, когда не предполагала, во что оно выльется, я поняла, что мне не нравится жизнь «олигархов». В этом смысле ничего не изменилось – я ее по-прежнему не понимала и не принимала. Андрей не зря предупредил меня, значит, знал, что за люди здесь собрались. Но зачем их приглашать в свой дом? К чему эти подковерные игры? Неужели и потом, когда мы поженимся, мне придется терпеть их присутствие? Или в большом бизнесе иначе нельзя? Мне очень нравились его приезды ко мне. Он так мило общался с бабушкой, шутил, заботился обо всем. Мне хотелось бы встречать его с работы, готовить для него еду, обустраивать наше жилье… В общем, я впервые поняла, что совершенно не гожусь ему в жены и в памяти всплыло предупреждение: «Руби дерево по себе». Вот Инна по всем параметрам ему подходила, она в этой лживо-гламурной жизни, как рыба в воде. Впрочем, не сейчас. Я так задумалась, что не заметила, как мы спустились на первый этаж и остановились у подножия лестницы.
- Я сейчас вышвырну ее за дверь! – гневно воскликнул Андрей. – Что она тебе сказала?
- Ничего определенного она не успела сказать, дело не в этом.
- А в чем?
- Мне такая жизнь не нравится.
Он стал уверять, что мы все исправим и подкорректируем, когда к нам подошел собравшийся уходить Левченко. Видимо, он подъехал, когда я спала, так как сегодня его еще не видела.
- Ну, бывай, Андрей! Что-то в последнее время в твоем доме много несчастий. Держись!
Андрей прижал меня к себе:
- За все мои несчастья Небо наградило меня Наташей.
Левченко понимающе кивнул. Мои мысли неожиданно приняли другое направление. Чего я выделываюсь? Ему сейчас и так плохо, а еще я со своими капризами. Как только Левченко удалился, я положила голову ему на грудь и застыла, а он гладил меня по волосам. Никаких слов не было нужно. Вскоре мы прошли в гостиную, куда перебрались оставшиеся гости. К нам присоединился Краснов, и Андрей, оставив меня с ним, отошел к небольшой группе мужчин, что-то бурно обсуждавших.
- Когда свадьба? – поинтересовался Краснов.
- Через месяц.
Он усмехнулся и сказал, что никогда не считал себя болваном, но проглядел две любовные линии – нашу с Андреем и Инны с Петром, хотя обе развивались у него под носом. Для писателя такое отсутствие наблюдательности недопустимо, впрочем, он решил покончить с писательством.
- Я тоже скоро женюсь, - сообщил он. – Для меня посещение «Карелии», как и для вас, оказалось судьбоносным, там я познакомился со своей будущей женой.
Мы обменялись поздравлениями, потом поговорили о круговороте людей в природе, ведь он уезжал жить в Питер, а я собиралась перебраться в Москву. Не знаю, кто меня за язык дернул, когда я спросила:
- Володя, как вы думаете, Вавилов случайно под машину попал или его намеренно задавили?
Краснов вполне натурально вытаращился на меня:
- Петя был очень интеллигентным и милым человеком, никому зла не делал. Разве что… история с Инной. Но ведь Андрею это по барабану, он с вас глаз не сводит!
Потом в его голове что-то закопошилось, и я испугалась, что сделала Андрея мишенью для подозрений. Или же ушедший в отставку писатель решил приплести к преступлению инопланетный разум? Чтобы сбить его с опасных мыслей, я поинтересовалась, сообщил ли он Андрею о своих планах. Оказалось, он собирался сделать это завтра вместе с Костюком, который надумал вернуться на родину на следующей неделе. Так называемая «семья» Андрея, которую он строил последние два года, окончательно распалась. Нам предстояло создать новую, настоящую. Я сказала, что после поминок мы собираемся вернуться в московскую квартиру, и Краснов поднялся. Тут же подошел Олег. Меня, как эстафетную палочку, передавали из рук в руки. Теперь Олег занимал должность Румянцева, но продолжал жить в своей квартире. Сложившимися обстоятельствами он был доволен, его недоброжелатели, Кирилл и Борис, исчезли с горизонта, путь к вершинам свободен. Он сел рядом и смущенно сказал:
- Слышал. Поздравляю. Помнишь, я тебе всякой ерунды наговорил, но я ведь не знал…
- Тогда я этого тоже не знала. За поздравление спасибо и ни о чем не беспокойся.
Я еле дождалась, когда меня передадут финальному участнику эстафеты, то есть Андрею. Он прихватил кое-что из своих вещей, и мы сели в машину. Я так устал, говорил он, но ведь и сегодня не удастся выспаться.
- Почему? – испуганно спросила я, опасаясь, что его опять ждут какие-то дела.
- И ты еще спрашиваешь!
В эту ночь мы и правда не выспались, но был еще день и следующая ночь. Мы не выходили на улицу, ни с кем не общались по телефону, наслаждаясь друг другом. Мы всегда общались урывками, а тут дружно забыли обо всем, кроме самих себя.
В понедельник Андрей ушел на работу, пообещав вернуться не поздно, а я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять. Не догадалась прихватить с собой рукоделье, сидеть перед телевизором было скучно, а подходящих книг не нашлось. В квартире появились уборщица и кухарка, но они вели себя так незаметно, что казалось, все делается само собой. Когда Андрей позвонил, я сказала, что хочу прогуляться. Погода не радовала, но сидеть дома надоело. Я люблю ходить по незнакомому городу и постепенно узнавать его, забредать в тихие переулки и уютные дворики. Москва большая, тут есть чем заняться. К моему удивлению, Андрей довольно настойчиво попросил меня не выходить из дома до его возвращения.
- Но я хорошо себя чувствую! – воспротивилась я.
- Не в этом дело. Я тебе все объясню. Обещай, что сделаешь, как я прошу.
Я пообещала, но была раздражена. Почему он не выпускает меня из дома? Сколько можно всего бояться? Неужели он собирается держать меня в золотой клетке? Подобные вопросы все время крутились в голове, мне даже захотелось ослушаться его, но все-таки я сдержала обещание.
Глава двадцать девятая
Андрей вернулся с работы около пяти часов. В это время я смотрела телевизор в гостиной, поэтому увидела его только, когда он появился в дверях. Я радостно вскочила и замерла. В таких случаях говорят «на нем нет лица». Так вот, на нем не было лица, таким мне еще не доводилось его видеть. Он будто машинально поцеловал меня и попросил распорядиться, чтобы подали чай в гостиную. Я уже отпустила и кухарку, и горничную, так что сказала, что сама это сделаю. Мы вместе отправились на кухню, Андрей не выпускал из рук ноутбук. На душе было тревожно, и я ждала, когда он все объяснит. Неожиданно он привлек меня к себе и усадил на колени, потом стал исступленно целовать, шепча:
- Детка, ты у меня одна на всем белом свете, больше никому верить нельзя.
Я поняла, что случилось что-то очень плохое и страшное, но поскольку это не касалось наших отношений, мне полегчало. Понемногу ему удалось успокоиться, и он начал свой рассказ.
Оказывается, когда Леша впервые попал под наше подозрение в связи с Картузовым, Андрей попросил не только установить связь между ними, но и круглосуточное наблюдение за Лешей, чтобы выявить все его контакты. Отчеты об этом должны были поступать на адрес специально созданного для этого почтового ящика, о котором он даже мне ничего не сказал, к бывшему охраннику у него было особое отношение. Когда Леша вроде бы был реабилитирован в наших глазах, он собирался отменить слежку, но забыл, так как был полностью поглощен переговорами и своей влюбленностью. За его отсутствие накопилось много различных документов, требующих его подписи. Просматривая сегодня корреспонденцию, он натолкнулся на счет из детективного агентства и все вспомнил. Если бы не заявление Алины, что роковой звонок сделал Леша, вряд ли он стал бы смотреть отчеты сыщиков, во всяком случае, не сегодня, так как было очень много срочных дел. Рассказывая, Андрей включил ноутбук. Отчеты были очень подробными, но больше всего его заинтересовала суббота – день похорон Вавилова. После поминок Леша направился в ресторан – тот самый, в котором состоялось наше первое свидание с Андреем в первый день моего первого приезда в Москву. Леша оценил его удобное расположение – по дороге из особняка в Москву, но все-таки немного в стороне. Следуя по стопам бывшего босса, он назначил там свидание. Сыщик разместился за соседним столом, и ему удалось не только подслушать, но и записать разговор Леши с мужчиной лет пятидесяти, с небольшой седой бородкой и аккуратными усиками. Позднее, по номеру автомобиля, установили имя этого мужчины – Вадим Сергеевич Левченко.
Андрей вывел на экран компьютера расшифровку этого разговора:
Левченко: Зачем понадобилась встреча? Почему нельзя было поговорить по
телефону?
Леша: Кое-что случилось. – Пауза. – Алина сбежала.
Левченко: Как?! Ты же говорил, что ее нет в живых!
Леша: Я так думал. Но два часа назад мне позвонили.
Левченко: Ее нашла милиция?
Леша: Нет, какие-то парни. Они отпустили двоих, которые ее охраняли.
Левченко: Ничего не понимаю! Где она сейчас?
Леша: Ее ищут.
Левченко: Что ей известно обо мне?
Леша: Ничего.
Левченко: А о тебе?
Леша: Что я ей звонил.
Пауза.
Левченко: Скажешь, что твой голос подделали, и она обозналась. В конце концов, ее слово против твоего, ничего не докажут. А репутация у тебя безупречная. Рокотов первым за тебя заступится.
Пауза.
Леша: Я жалею, что в это ввязался.
Левченко: Поздно жалеть! Надо было лучше соображать, тогда бы не было столько трупов! Следовало сразу от этой девчонки избавиться, она воду мутит.
Леша: Наташа хорошая девушка.
Левченко: Значит, на Наташу у тебя рука не поднялась. А на Алину?
Леша: Алина обыкновенная шлюха, я в Хорватии на нее насмотрелся.
Левченко: Выпутывайся, как знаешь. Я тебе за работу заплатил, а ты с ней не справился. Вздумаешь меня заложить, и дня не проживешь. Кажется, у тебя есть сынишка? И о нем не забудем. – Пауза. – Не вздумай мне звонить и появляться на глаза. Номер моего телефона удали из мобильника. Мы лично не знакомы. Да, я знаю, что ты был охранником Рокотова, а ты – что я его близкий знакомый. На этом всё! Прощай!
Прочитав расшифровку разговора, я в ужасе вскочила:
- Алина! Ее могут убить!
Андрей опять усадил меня к себе на колени и немного успокоил. Он уже обо всем позаботился. Дозвониться Алине ему не удалось, и он позвонил Егору. Оказывается, она была с ним на прогулке, после чего они собирались отправиться к ней в квартиру. Андрей велел этого не делать, а куда-нибудь уехать на неделю и разрешил потратить на это оставшиеся у Егора пятьдесят тысяч, которые жгли ему карман. Проблемы с его работой он уладил, позвонив Коромыслову. Егору обещали оформить командировку на неделю, которую на самом деле они проведут у бабушки Егора под Выборгом. В нашем подъезде рядом с консьержем уже дежурят два охранника. Они беспрепятственно пропускают жильцов, а гостей и посетителей сопровождают до нужной двери и передают с рук на руки хозяевам квартиры. Когда он уйдет, со мной останется охранник. Я сразу забеспокоилась:
- Куда ты собрался?
- На свидание к Леше.
Я повисла у него на шее, умоляя не делать этого, теперь пусть милиция разбирается. Понимаешь, говорил он, еще в субботу я им обоим жал руки, а они… . И до милиции дело дойдет, но чуть позже. А за него беспокоиться не стоит. Он отправится в сопровождении двух охранников, и по его настоянию свидание состоится в квартире Леши, где будут находиться его жена и сын. Андрей ничего не рассказал о своих планах, заявив, что ему нужно как следует отдохнуть перед решительным разговором.
- Конечно, приляг, - сказала я.
- Обязательно прилягу, - улыбнулся он, - но не один.
Когда он ушел, я места себе не находила от беспокойства. Чтобы скоротать время, позвонила бабушке и папе, но даже это не принесло мне облегчения. Новости по телевизору вообще вогнали в тоску. Я опять заскучала по своей мозаике, за рукодельем время быстро бежит и хорошо думается. Наконец в половине двенадцатого Андрей позвонил и сказал, что уже едет домой.
Он выглядел мрачным и слегка пьяным, но начал разговор с того, что нужно выпить, достал бутылку коньяка и плеснул в бокалы. Мы разместились в креслах друг напротив друга, а не рядышком на диване, как обычно, и Андрей, то и дело прикладываясь к бокалу, рассказал мне историю, участниками которой мы были в течение нескольких месяцев. Не знаю, как ему удалось вызвать Лешу на откровенный разговор, он об этом не упомянул, но, судя по всему, Леша ничего от него не скрыл. Леша не знал всей подоплеки событий, это Андрей додумал сам.
По его версии, всё началось не несколько месяцев, а несколько лет назад, когда он практически за бесценок купил умирающее предприятие в Сибири, в первую очередь, заинтересовавшись не им самим, а огромным участком земли, на котором оно размещалось. Неожиданно конъюнктура изменилась, Андрей сделал в предприятие большие вложения, и оно стало приносить небывалый доход. Тут же появилось множество потенциальных покупателей, но Андрей не захотел продавать прибыльное предприятие. И тогда на него начали оказывать давление – нападки, травля, угрозы. Ему удалось установить, что за этим стоит хорошо знакомый ему человек. Андрей не назвал его имени, но сказал, что он стоит очень высоко. Они вместе начинали карьеру, но потом их пути разошлись – Андрей остался в бизнесе, а тот ударился в политику. Перед этим они повздорили, так что потом почти не общались. Тут я узнала о своем будущем муже нечто не очень приятное. Против бывшего соратника у Андрея был хороший аргумент – некий документ о незаконной сделке, которую они провернули вместе, и с которой начался их путь в Большой Мир. С помощью этого документа вряд ли можно было довести дело до обвинительного приговора, Андрей как-нибудь да отбился бы, но честное имя Борца за Справедливость оказалось бы навечно запятнано. Андрей намекнул ему на это, и давление прекратилось. Тот наверняка не для себя старался, а по чьей-то просьбе, не бесплатно, разумеется.
Это была предыстория, а нынешняя история началась примерно полгода назад, когда появился анонимный покупатель на сибирское предприятие, действующий через посредника. Теперь Андрей считает, что и сейчас и несколько лет назад это был Левченко. Он прекрасно понимал истинную цену сибирской жемчужины и не останавливался ни перед чем, чтобы ей завладеть. Рассказывая, Андрей не только то и дело прикладывался к бокалу, но и курил одну сигарету за другой.
- Ты же бросил курить! – возмутилась я.
- Бросил, но пока тебя разыскивал в пятницу, две пачки высадил. Теперь по новой придется бросать.
После этого он приступил к тому, что узнал от Леши, которому в последнее время стало известно больше того, в чем он сам принимал участие. Общие беды сплотили их с Вавиловым, и тот кое-что ему рассказал. Однажды во время вечеринки в особняке Андрея Левченко случайно застукал Вавилова с Инной в весьма недвусмысленной ситуации. Неизвестно, вынашивал ли Левченко преступный замысел заранее или он созрел у него моментально, но он подцепил Петра на крючок, не забыв заинтересовать и материально. Он сказал, что хочет, чтобы Инна после того, как выйдет замуж за Андрея, уговорила его продать сибирское предприятие, а если этот номер не пройдет, попыталась найти некий документ, с помощью которого можно было бы на него надавить. На самом деле расчет был совсем другим, Левченко понимал, что никто не сможет уговорить Андрея на эту продажу. Андрей не раз упоминал, что не составлял завещания, близких родственников у него нет, так что в случае его кончины всё отойдет любимому государству. Но если бы у него появилась законная жена, она стала бы его единственной наследницей. Впрочем, Вавилов не дурак, видимо сразу обо всем догадался и решил воспользоваться ситуацией, чтобы потянуть деньги из Левченко. Мол, конечно же, когда Инна выйдет замуж за Андрея, она обязательно посодействует, поможет… . Но происходит неожиданная ссора, и предполагаемые супруги расстаются. Вавилов предвидел и такую ситуацию. Услышав об опасных документах, он сразу догадался, что Андрей держит их в потайном сейфе, оборудованном в кабинете. Сейф на сигнализации, шифр знает только хозяин. Как выйти из такой ситуации? Вавилов устанавливает камеру, которая в один прекрасный момент снимает Андрея, достающего из сейфа деньги. Теперь Петру известен тайный шифр, но он не спешит вступать в рискованную игру, решив, что воспользуется им только в крайнем случае. Когда Андрей позвонил из Хорватии и велел всем убираться из дома, Петр возмутился, обиделся и документы все-таки украл, но Левченко об этом не сказал, решив выждать время, хотя тот уже рвал и метал из-за того, что дело не сдвигалось с места. Вавилов никогда не придерживался особо высоких моральных принципов, но до откровенных преступлений, таких как кража, не доходило.
Андрей поднял на меня замутненный взгляд:
- Детка, иди ко мне, а то я устал сидеть один.
- Нет уж, сначала расскажи все до конца.
Повествование продолжилось, хотя его речь становилась все медленнее и невнятнее. Пришлось отвести его в спальню. Он погладил меня по лицу:
- Детка… ты… такая… нежная… ты… такая…
Больше он ничего не сказал, уснул. Наутро после душа и двух чашек кофе он пришел в себя:
- Как только сделают ремонт, сразу переедем в дом, - заявил он.
- А чем тебе здесь не нравится? – спросила я, так как уже потихоньку привыкала к квартире.
- Там бассейн и тренажеры, а у меня, знаешь ли, молодая жена, я должен быть в форме.
Я рассмеялась:
- У тебя отличная форма, когда ты не пьян.
- Учту.
Я не отпустила его на работу, пока он не рассказал оставшуюся часть истории. Он торопился, старался говорить кратко, без подробностей, но все равно быстро не получилось. Когда он вернулся из Хорватии, но не один, а с Алиной, Вавилову сразу стало об этом известно. Тут я собой немного загордилась, так как о многом правильно догадалась. Вавилов умел ладить с людьми и заводить хорошие, даже приятельские отношения. Кто-то из слуг обо всем, происходящем в доме, ему докладывал. Видимо, и о броши ему тоже стало известно. План с замужеством Инны рухнул, казалось бы, самое время передать документы Левченко, но Петр медлил. Допустим, ему неплохо заплатят, но он знал свои привычки и слабости и понимал, что скоро эти деньги закончатся. Нет, ему нужен постоянный доход. Он по-своему любил Инну и знал, что она любит его, но был совершенно не готов брать заботу о ней на себя и придумал, как избежать скорой свадьбы Андрея, после чего позвонил Левченко, и тот его план одобрил и дал деньги на его осуществление. Теперь нужно было обзавестись помощником в стане врага, и Петр выбрал Лешу, так как хорошо знал все его слабости. Вавилов встретился с ним и поинтересовался, что из себя представляет Алина. Она Леше не нравилась, о чем он и сказал. А ведь Иннка-дура сохнет по Андрею, сказал Петр, готова на все, чтобы его вернуть. Леша тогда думал, что у них просто дружеские отношения, и Петр хочет помочь подруге.
- А я-то что могу сделать? - удивился Леша.
И Вавилов все ему объяснил. Вряд ли у Андрея есть какие-то иллюзии относительно своей избранницы, так что никакой компромат из прошлого не поможет, нужно сделать так, чтобы она сама себя скомпрометировала. Для этого ее придется похитить. Леша стал сопротивляться, но Вавилов был хорошим психологом. Ни о каких убийствах тогда речи не шло. Собирались просто подержать Алину где-нибудь месяцок, чтобы она сделала звоночек, а когда Андрей успокоится, все вернется на круги своя. Потом он сам не захочет с ней разговаривать, так как скор на расправу.
- А ты ведь домик хотел купить, - напомнил Вавилов. – Как у тебя с этим?
Леша признался, что прогорел вчистую. Цены на недвижимость в Подмосковье все росли, было никак за ними не угнаться, решил заработать, играя на бирже, и нанял брокера, но все получилось крайне неудачно.
- Почему ты с Андреем не посоветовался?
- Да говорил я ему, а он: не лезь туда, где ничего не понимаешь. И ведь прав оказался. Да и не могу я против него идти, он мне как брат.
- Брат, говоришь? – коварно подхватывал Петр. – Но ты его на вы и по имени-отчеству, а он тебе тыкает. Он в особняке живет, а ты себе скромный домишко не можешь купить. Да и ничего плохого ты ему не сделаешь, избавив от этой шалавы, и сам в накладе не останешься, сбудется твоя мечта об избушке на берегу озера.
Леша все сомневался, да откуда деньги возьмутся на домик, но Вавилов продолжал искушать: Для такого дела Инна где-нибудь да раздобудет. В конце концов, Лешу завербовали. Узнав, что Андрей с Алиной едут в Питер только в сопровождении секретаря и одного охранника, то есть его самого, Леша позвонил Вавилову, тот Левченко, и они разработали план. Леше пришлось вспомнить о давних связях. Он ведь, как и Андрей, родом из Питера, работал в милиции, выезжал в командировки в горячие точки. Один его прежний сослуживец водил знакомство с авторитетами, ему он и позвонил, а тот дал координаты Руслана. В Питере весь день Леша был как на иголках, подслушивал разговоры, чего прежде никогда не делал, мучился и сомневался, но уж больно домик хотелось, да и Алина ему не нравилась… . Наконец настал подходящий момент. Он позвонил Руслану, потом Алине. Он понятия не имеет, как Румянцеву удалось подслушать его разговор. Но тот вначале не придал ему значения, правда, удивился, что этот звонок был сделан не через него. Даже когда Алина исчезла, Кирилл не насторожился, решив, что они просто поссорились и наверняка подумал, что она дура, так как сбежала от красивого и богатого мужика.
Все шло по плану, Руслан с подручными отвез ее на квартиру, весьма благоустроенную, где она жила примерно месяц, время от времени звоня своим близким или посылая сообщения. Из квартиры Алины изъяли все, что могло указать на ее связь с Андреем, мало ли как дела сложатся. Впоследствии некоторые фотографии очень пригодились. Инна вернулась к Андрею, Леша получил гонорар, но тут появилась я и все испортила. Кирилл всегда держался очень незаметно, поэтому ему удалось услышать наш разговор с Андреем во время танца. Узнав, что Алина исчезла, он сразу вспомнил Лешин звонок и обратился к нему за разъяснениями, и тот назначил ему встречу на тропинке, ведущей к пляжу, когда все лягут спать. Леша не собирался убивать Кирилла, хотел уговорить или запугать, даже Вавилову ничего не сказал. Но до угроз дело не дошло, так как после того, как Леша предложил Румянцеву деньги за молчание, тот набросился на него с кулаками. Леша мог бы одолеть его одной левой, но нож будто сам прыгнул в руку. Он всегда носил его с собой, так же, как и пистолет. Через полчаса он позвонил Вавилову. Молчаливым собеседником Петра во время разговора, который я подслушала из кустов, скорее всего, был Левченко.
Леша повсюду сопровождал Андрея, так что знал о наших встречах и догадывался, о чем мы говорим, и обо всем докладывал Вавилову. По его заданию он позвонил Руслану и предупредил, чтобы подготовились к тому, что от Алины придется избавиться. К тому времени Руслан, похоже, в нее влюбился или еще что, но они перебрались в заброшенный дом, который мы с Егором обнаружили. По мнению Леши, она провела там не больше двух дней. Я с ним была согласна, так как в том доме даже унитазов не было. После того, как она отправила мне сообщение, поступила команда: пора! К тому времени Руслан раздобыл адрес в какой-то глухой деревеньке, а заказчику сообщил, что с Алиной покончено. По моей просьбе Андрей попросил Лешу нанять сыщика для поисков Алины. Леша обратился к Картузову, зная его репутацию, и сразу сказал, что никого искать не надо, требуется просто имитировать бурную деятельность, а если пристанут с ножом к горлу, то сказать, что она в Турции и показать фотографию. Леша сделал ошибку, упомянув Турцию. Алина и мне, и отцу сообщила, что находится во Франции. Он просто забыл, а меня это насторожило.
Не зря говорят, преступление рождает преступление. Когда мы с Егором вышли на след Картузова, Леша стал действовать судорожно, не всегда советуясь с Вавиловым. По его указанию, Картузов нанял двух амбалов, чтобы припугнуть меня, а когда это не удалось, Леша сам приехал в Питер, но вместо меня расправился с Картузовым. К тому времени он уже ушел от Андрея, так как не мог смотреть ему в глаза, а деньги, полученные за измену, потратил на собственное дело, лишь для вида взяв небольшой кредит. Но кольцо вокруг преступников постепенно сжималось. Лешу непрерывно мучили угрызения совести, однако ни в чем сознаваться он не собирался, так как не хотел, чтобы его сын когда-нибудь узнал правду об отце. Когда позвонил Вавилов и сказал, что и за ним следят, Леша посоветовал, как ему уйти от слежки и куда приехать для разговора. В том тихом переулке в одном из обветшалых домов находилась квартира, в которую Вавилов иногда наведывался, чтобы по-крупному поиграть в карты. Леша там его и настиг.
- Не думал, что ты такой изобретательный, - сказал ему Андрей. – Алину похитил, Кирилла зарезал, Картузова стукнул по голове и в воду, Петра задавил. Как ты собирался расправиться со мной?
- Никак.
Андрей ему не поверил и предупредил, что у него достаточно доказательств против Леши, чтобы упечь его в тюрьму, но не против Левченко и посоветовал явиться с повинной, и Левченко не щадить, а то тот выкрутится. Он дал Леше три дня на решение семейных проблем, а если тот сам с повинной не явится, он передаст доказательства в милицию.
- У него такой сынишка хороший, смышленый, в этом году в первый класс пошел, - с сожалением сказал Андрей.
Я никаким свидетелем для суда не была, так как ничего не видела собственными глазами, но Андрей считал, что пока Леша и Левченко на свободе, мне угрожает опасность, так что я выходила на прогулку в сопровождении двух богатырей. Просто ходить по улицам и заглядывать в дворики в такой компании мне не хотелось. Попробовала посетить выставку, но там благодаря своим сопровождающим, у которых на лбу крупными буквами был написан род их занятий, сразу стала главным экспонатом. Посетители таращились на меня, пытаясь угадать, кто я такая или же что-то вспомнить. Дни тянулись медленно, мы оба были в напряжении в ожидании развязки. Вечера проводили, сидя на диване перед телевизором.
- Сегодня третий день, - задумчиво произнес Андрей.
Дальше можно было ничего не говорить, и так все было ясно. Начались местные новости, и мы навострили уши.
- Сегодня в семнадцать часов тридцать минут у подъезда собственного дома был застрелен известный предприниматель, один из богатейших людей столицы, Вадим Левченко. – Мы одновременно вскочили. – Его убийцу не пришлось разыскивать, он застрелился на месте. Это владелец частного охранного агентства Алексей Бубнов. Мотивы преступления выясняются. Подробности смотрите в наших следующих выпусках.
Показали картинку с места преступления, но я сразу отвернулась. Андрей взволнованно расхаживал по комнате: «Ну дурак! Ну дурак! Вот как решил все проблемы разом!» Я тоже была потрясена и не находила слов, чтобы как-то утешить Андрея. А он все время ходил и бормотал: «Без суда и следствия выписал приговор и заказчику, и исполнителю! И все же, какой изобретательный – пятого застрелил!» В этот вечер он опять перебрал со спиртным, а на следующий день не пошел на работу. Мы были вместе, нам было хорошо, но совсем не радостно, казалось, усталость и печаль последних месяцев разом обрушились на наши плечи. Андрей не отпускал меня ни на шаг, будто боясь потерять последнюю опору. Мы разместились в гостиной, я с журналом, он с ноутбуком, когда в дверь постучала горничная и сообщила, что принесли заказное письмо. Андрей вышел и вскоре вернулся с письмом. Я поинтересовалась, от кого оно.
- Сейчас узнаем, - ответил Андрей и вскрыл конверт, достал какие-то бумаги, и я увидела, как из его глаз покатились слезы.
Он сел за стол, опустил голову на руки, и его плечи содрогнулись от беззвучных рыданий. Я в ужасе подскочила к нему и стала целовать и шептать ласковые слова. Он обнял меня и отрывисто сказал:
- Это от Леши. Бумаги, которые у меня украли. Он как-то вытряс их у Инны. Мне это не удалось. Теперь ей нечем меня шантажировать.
В этот день Андрей любил меня с какой-то неистовой страстью, мне было даже немножко страшно. Лишь потом он опомнился и пришел в себя. На следующий день он вышел на работу, и все стало понемногу налаживаться. День Лешиных похорон еще не был назначен, и Андрей не знал, пойдет на них или нет, слишком противоречивыми были его чувства, но ради Лешиного сынишки решил ничего не сообщать следствию о мотивах преступления и дать бывшему охраннику самые лестные характеристики. На похороны Левченко он не пошел. Ему приходилось нелегко. Люди, которые окружали его в последние годы, исчезли, и трое из них – навсегда, а ему всегда хотелось большой семьи.
Он был единственным ребенком у родителей и ужасно завидовал своему другу, у которого было двое братьев, сестра, бабушка и, конечно, мама с папой. У них всегда было весело и интересно, и Андрей, иногда засидевшись допоздна, оставался у них ночевать на раскладушке. Его родители были милыми и интеллигентными людьми и, наверное, любили друг друга, но вели довольно замкнутую жизнь. Когда Андрею было пятнадцать лет, его отец погиб в автокатастрофе, мать еще больше ушла в себя. Ему было грустно и неуютно с ней, хотя он ей и сочувствовал, но не умел этого выразить. Через несколько лет после гибели мужа она шла по улице, когда сильным порывом ветра повалило дерево, и оно упало на нее. Андрей остался совсем один. Впрочем, у него всегда было много друзей и жажды деятельности. Разбогатев, он решил воплотить в жизнь свою мечту о семье и построил большой дом. Но найти жену так и не удавалось, хотя влюблялся он неоднократно, но слишком быстро остывал. Почему-то я была уверена, что у нас все будет по-другому.
Глава тридцатая
В субботу мы довольно долго нежились в постели, прежде чем подняться. Было хорошо, спокойно, не нужно было никуда торопиться и вычислять преступников. Всё самое страшное осталось позади. Мы решили пока не вспоминать о неприятных событиях, пусть всё отстоится, тогда, может быть, обсудим какие-то нюансы, которые так и остались не ясны. Обнимая и легонько целуя друг друга, мы обсуждали план на сегодняшний день. Андрей хотел показать мне Царицыно, потом мы собирались проехаться по магазинам, чтобы сделать покупки к свадьбе, затем пообедать в ресторане, а потом – потом будет видно. Покончив с планом, мы отправились завтракать в гостиную, которую использовали и как столовую. Стол быстро накрыли, поставили творожный пудинг с яблочной подливкой, паштет, Андрей попросил еще принести бутерброд с мясом. Он сразу приступил к делу, а мне совершенно есть не хотелось. Все же я отломила кусочек пудинга и с трудом протолкнула в себя, и тут же он полез обратно. Я вскочила и побежала в туалет, где меня сразу вырвало. Склонившись над унитазом, я в панике думала о том, чем вызвана моя рвота.
- Стукнув в дверь, вошел Андрей. У него глаза стали квадратными от ужаса:
- Детка… ты…
- Принеси воды, - быстро сказала я, чтобы он ушел и не видел моих страданий.
Он вернулся очень быстро, но я уже успела спустить воду и поднять голову. Я прополоскала рот, а он продолжал смотреть на меня, и его глаза еще больше расширились. Когда мне стало лучше, он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Я лежала на спине, а он стоял передо мной – красивый и любимый, и со страхом смотрел на меня.
- Детка… ты не…, - он никак не мог решиться задать вопрос.
- Не знаю. Задержка два дня.
- Почему ты мне ничего не сказала?
- Не было поводов для паники. Столько стрессов! У меня бывали задержки и дольше, но тогда это меня не волновало.
Андрей рухнул на колени перед кроватью и положил голову мне на живот, после чего началось самобичевание. Мне нет прощения! Меня твой отец и бабушка предупреждали! Я не должен был прикасаться к тебе до операции! Но ведь я был осторожен! Я гладила его по голове и успокаивала. Может, еще все обойдется.
- Ты правда так думаешь? – с надеждой спросил он.
- Нет. Тогда меня не тошнило.
Он вскочил и заметался по комнате, произнося страшные вещи: «Для меня твоя жизнь дороже тысячи не рожденных детей! Если с тобой что-то случится, я в этот же день застрелюсь!» Он часто очень бурно выражает свои чувства. Обычно мне это нравится, но не сейчас.
- Не надо меня заживо хоронить, - резко сказала я. – Ты ведь считаешь себя моим мужем?
Он притих, подошел ко мне и сел на кровать.
- Конечно.
- Мне кажется, что муж должен иначе реагировать, когда узнает такую новость, даже если все еще не наверняка.
Он стал объяснять, что, конечно же, очень хочет ребенка, но боится за меня, поэтому нужно сделать аборт. Аборт?! – в ужасе подумала я и в ушах тут же зазвучали зловещие бабушкины истории о несчастных женщинах, прервавших первую беременность и навсегда оставшихся бесплодными. Нет, ни в коем случае! Но ведь я и умирать не хочу! Что же делать? Андрей продолжал проклинать себя, когда я вдруг кое-что поняла и улыбнулась:
- Не казни себя. Иначе просто быть не могло. Я знаю, когда был зачат наш ребенок! Помнишь тот день и две ночи, которые нам подарила бабушка, и когда все было так РАДОСТНО? – Конечно, он помнил. – Именно тогда это и случилось! Неужели мы можем допустить, чтобы этот ребенок не появился на свет?
Я еще ни в чем не была уверена, но уже любила будущего малыша. Древняя мудрость гласит: «Чем сильнее страсть родителей, тем красивее рождаются дети, и чья страсть сильнее – того они пола». Если это правда, то у нас должен родиться очень красивый ребенок, а какого пола – жизнь покажет.
Наши планы на субботу изменились, так как первым делом мы отправились в аптеку и купили тесты на беременность. Я использовала все, и все оказались положительными. Нам пришлось смириться. С этого дня началась новая жизнь, наполненная любовью и опасениями, нежностью и заботой. Через неделю Андрей целый день водил меня по врачам, и все в один голос заявляли, что нужно делать аборт, причем, на раннем сроке и говорили Андрею, что он должен меня убедить. Ему это не удавалось, и он позвонил моему отцу. В результате они, ни разу не видевшись, чуть не разругались насмерть. Вернее, Андрей больше помалкивал, а папа обвинял его во всех смертных грехах. Мое вмешательство лишь немного разрядило обстановку. Я сообщила новость бабушке, и через два дня оба уже были в Москве. Наконец-то лично познакомились два Андрея – мой папа и мой будущий муж. В принципе они друг другу понравились, но моя беременность стояла между ними. Они надолго уединились в кабинете, после чего папа несколько смягчился и состоялся консилиум. Результат: трое против одного, вернее, одной. Но не всегда побеждает большинство.
Папа гостил у нас всего пару дней, после чего вернулся в Норвегию, а я уговорила Андрея отпустить меня с бабушкой в Питер, а потом он приедет в выходные, и мы вместе вернемся в Москву. У меня была своя цель – я загадала, что обязательно должна закончить мозаику до свадьбы, а там оставалось еще много работы.
- Ты как девушка из сказки, - говорил Андрей, - той нужно было связать рубашки для братьев и обязательно успеть до свадьбы, но она немного не рассчитала, и у младшего брата вместо руки осталось крыло.
Я в ответ лишь улыбалась, так как примерно так себя и чувствовала – девушкой из сказки. Я любила, меня любили, и у нас должен был родиться ребенок – плод нашей любви. У Андерсена не было об этом ни слова, но лишь потому, что он не дожил до наших дней. И все же в тот приезд мне не удалось закончить мозаику, я собиралась взять ее с собой, положила в отдельный пакет, но забыла убрать его в сумку. Неужели у одного из братьев вместо руки останется крыло?
Я потихоньку обживалась в Москве, изучила окрестные улицы и переулки и понемногу привыкла к охране. Враги истребили друг друга, мне ничто не угрожало, но Андрей настаивал, чтобы один охранник всегда сопровождал меня, ему так спокойнее. Я чувствовала себя не просто прилично, а хорошо, только по утрам меня иногда тошнило, и в такие моменты Андрей смотрел на меня испуганными и виноватыми глазами. Папа с бабушкой так его запугали, что он боялся ко мне прикоснуться. Пару раз мне даже пришлось его соблазнять.
День свадьбы приближался. Мой свадебный наряд был уже давно куплен, а костюм Андрею мы выбрали вместе. Нагруженные чемоданами, четырнадцатого ноября мы приехали в Питер, папа с Таей появились на следующий день. Мы сказали бабушке, что остановимся в гостинице, чтобы папа с Таей могли занять мою комнату. Но моя мудрая и любимая бабушка хотела всех собрать под одной крышей и заявила, что эти дни будет ночевать у Алевтины, у той все равно одна комната пустует. Но с самого утра она появлялась дома и начинала хлопотать. Андрей занимался организацией праздничных мероприятий. Мы решили отметить свадьбу в узком кругу – только родственники и самые близкие друзья. Чувствовалось, что все боятся за меня. Андрей обещал, что после того, как мне сделают операцию, закатит пир на весь мир. Папа с Таей ходили в гости к друзьям, а я каждую свободную минуту проводила за рукодельем.
- Туся, ну где это видано! – возмущалась бабушка. – Вместо того чтобы готовиться к свадьбе, портишь глаза с этой дурацкой картинкой!
Только Андрей понимал меня и старался не отвлекать. Я сидела над рукодельем и думала обо всем сразу. Еще в детстве было решено, что мы с Алиной будем друг у друга на свадьбе свидетелями, и теперь я не знала, что делать. Когда Егор позвонил, чтобы узнать, как дела, я пригласила его вместе с Алиной в гости. Дома были только мы с Андреем, так что вчетвером сели за стол на кухне. Они принесли с собой торт, я выложила хлеб и всякие нарезки для бутербродов, и мы сели пить чай. Все, кроме Андрея, испытывали неловкость. Алина не могла мне простить, что я выхожу замуж за Андрея и что Егор все еще немного влюблен в меня, я не могла забыть, что Алина с Андреем были близки, а Егор немного стеснялся своего романа с Алиной, уж не знаю почему, только Андрею все было нипочем. Он рассказывал о событиях, произошедших в Москве, подробности которых наши гости еще не слышали. У Егора возбужденно горели глаза, Алина же держалась безучастно и ничего не комментировала. Я перехватила ее взгляд – изучающий и недобрый, а она неожиданно спросила:
- Кто будет твоей свидетельницей?
- Вера, - тихо ответила я, только в эту минуту приняв окончательное решение.
- Понятно…
В общем, встреча прошла нормально, и я вручила им официальное приглашение на свадьбу. Егор обещал прийти, Алина промолчала. Тут Егор хлопнул себя по лбу и все-таки вручил мне злосчастные пятьдесят тысяч. Хороший парень. Я надеялась, что Алина это понимает.
Этим вечером я закончила свою картину. Фрагменты были точно подогнаны друг к другу и, в целом, работа меня удовлетворила, но опытным глазом я видела мелкие огрехи и попросила Андрея повесить ее повыше.
- Может, возьмем ее с собой? – предложил он.
- Нет, для нового дома будут новые картины.
Перед сном мы с Таей столкнулись в коридоре. Она пригласила меня на кухню, где без всякой подготовки выпалила:
- Знаешь, Наташа, я ведь тоже скоро стану мамой!
Мы рассмеялись и обнялись.
- Дядя и племянник будут одного возраста, - сказала я, и мы удивленно уставились друг на друга.
- Я тоже почему-то думаю, что будут мальчики, - призналась Тая.
В общем, жизнь продолжалась, и я смотрела в будущее с оптимизмом. Моя мама перенесла беременность и роды, значит, и я перенесу, а потом мне, в отличие от мамы, сделают операцию, и я буду жить долго и счастливо. Неожиданно мне на глаза навернулись слезы, я впервые по-настоящему задумалась о маминой судьбе. Ей было двадцать два года, у нее был любимый и любящий муж, и маленькая дочка. Наверняка она чувствовала себя счастливой. Но однажды легла спать и не проснулась, а утром папа обнаружил… . Я представила, как Андрей, проснувшись, дотрагивается до моей ледяной руки, и слезы полились непрерывным потоком. Лучше всех поняла бы меня бабушка, но она уже ушла к Алевтине. Папа тоже все отлично понял бы, он двадцать лет носит эту боль в себе, но с ним Тая. Я побежала к Андрею, и часть ночи перед свадьбой провела в рыданиях.
Утром началась суета. Сначала прибыла парикмахерша, потом Тая помогла мне облачиться в свадебный наряд, затем мы еще полчаса прихорашивались, а когда предстали перед бабушкой и нашими мужчинами, то они просто застыли от восторга. Все было бы хорошо, если бы меня постоянно не подташнивало. Тае тоже немного нездоровилось, но мы были полны решимости преодолеть свадебный марафон. По дороге во Дворец заехали на Смоленское кладбище и положили огромный букет ярко-красных роз на мамину могилу. Мы с бабушкой смахнули слезу, папа тоже еле держался, а Андрей изучал мамин портрет на памятнике.
- Ты немного похожа на нее, - сказал он.
- Да, внешностью и характером, но надеюсь, что не судьбой. – И я заметила ужас в глазах Андрея после моего высказывания.
Торжественное мероприятие далось мне тяжело, все-таки невеста не должна быть беременной. Кружилась голова, подташнивало и ноги подкашивались. Андрей знакомил меня со своими друзьями, которых я прежде не видела. Наибольшее впечатление произвел Федор, наш свидетель – огромный лохматый и бородатый мужик, ученый и путешественник. Именно он привез те буроватые фигурки из Непала.
- Мог бы по случаю моей свадьбы и причесаться, - недовольно заметил Андрей.
- Неблагодарный! – загромыхал Федор. – Да я по случаю твоей свадьбы облачился в костюм и галстук, так тебе еще и проборчик подавай!
Они отошли в сторону, и я слышала, как Федор сказал:
- Старый развратник! Она же совсем молоденькая, но хороша, конечно!
Андрей ему ответил:
- Я теперь не развратник, а примерный семьянин и любящий муж. Правда, Федька, я с ума схожу!
- Да иди ты! – ткнул его в бок Федор.
Ко мне подлетели Вера, Таня и Лера, поздравляя и делясь впечатлениями:
- Наташка, Андрей – просто супер! Где ты его отхватила и почему ничего не рассказывала?
Алина все-таки пришла, но ко мне не подходила, держась в стороне. Егор выглядел немного грустным, но после регистрации вручил мне цветы и поцеловал в щеку. Из Дворца мы отправились прямо в ресторан без всяких фотосессий на фоне достопримечательностей. Для ведения торжества был нанят профессионал, который оказался на удивление интеллигентным и никого не раздражал. Произносили тосты, нам кричали «Горько!», и мы целовались под громкий счет. Я едва не падала от усталости.
- Детка, как ты? – спросил Андрей.
- Еле держусь.
Тогда он поднялся и провозгласил тост за гостей.
- Нам уже пора уходить? – поинтересовался Федор.
- Нет, вы остаетесь, а мы уходим. Я похищаю свою жену, нам предстоит небольшое свадебное путешествие.
Опять тосты, пожелания, поздравления. Папа с Таей тоже хотели уйти, но я попросила их остаться и занять наши места, если, конечно, Тая в состоянии. Она сказала, что справится. Бабушку удержать на месте не удалось. По пути в дамскую комнату мне встретилась Алина. Мы остановились друг напротив друга.
- Ты беременная? – в лоб спросила она.
- Да.
- Теперь понятно…
Я схватила ее за плечи и затрясла:
- Алинка, перестань! Все не так, как ты думаешь! Забудь о нем! Ты молодая и красивая, у тебя все будет хорошо!
Она неожиданно обняла меня:
- Ладно, проехали! Спасибо за спасение и поздравляю тебя с ребенком!
Она развернулась и ушла и, возможно, навсегда ушла из моей жизни.
Бабушка вместе с нами на лимузине доехала до дома, помогла мне снять свадебный наряд и аккуратно его упаковала.
- Здесь оставишь или заберешь с собой?
- Заберу.
Немного передохнув, мы отправились на вокзал, где к нам присоединились папа с Таей, решившие тоже нас проводить.
- И что теперь мне прикажете делать? - спрашивала бабушка. – Как мне разорваться между двумя внуками? Один будет в Москве, а другой и вовсе за границей.
Милая, добрая, замечательная бабушка, она наконец-то приняла Таю в нашу семью. Папу она давно считала своим сыном.
- Будете кочевать между двумя домами, - почти в один голос заявили оба Андрея.
Наше путешествие было недолгим – начиналось в Питере и заканчивалось в подмосковном особняке Андрея. Все в нем было готово к приезду новой хозяйки – чисто убрано и где надо подремонтировано. В апартаментах Андрея мне понравилось, я понемногу привыкала к роскоши. Впрочем, он сказал, что я могу все переделать по своему вкусу, но у меня пока такого желания не возникало. Огромный дом и куча слуг были к нашим услугам. Мы обедали в столовой вдвоем за длинным столом. Этот дом был предназначен для большой семьи, нам не удавалось заполнить собой все пространство, и я поняла Андрея, который в свое время поселил здесь своих друзей-прихлебателей и радушно встречал гостей. А так – особняк напоминал декорации к фильму, в котором по какому-то недоразумению молодую неопытную актрису утвердили на главную роль. Я опасалась, что Андрею быстро надоест такая уединенная размеренная жизнь и предлагала приглашать гостей к ужину, но он делал это нечасто. Только Федор, на время осевший в Москве, чтобы поработать над очередной книгой, регулярно нас навещал, и всякий раз с новой подругой. Когда Андрей сделал ему по этому поводу какое-то замечание, Федор взорвался:
- Да ты совсем спятил! Нет ханжей хуже, чем раскаявшиеся грешники!
Однако в следующий раз явился один и пробурчал, что свою «детку» еще не нашел.
Иногда мы ходили на светские тусовки, к которым я тщательно готовилась, подбирая наряды и макияж. Встречали прежних знакомых, иногда появлялись новые, но подруг я пока не завела. Однажды разговорилась с милой и очень приятной девушкой, даже подумала, что она со временем может стать моей подругой, но Андрей как-то слишком поспешно увел меня от нее, и я подумала, что между ними что-то было. Похоже, мне будет трудно отыскать себе подругу в его кругу. Своих девчонок я в гости не приглашала, никогда не чувствовала с ними особой близости, вот если бы Алина… . Но я знала, что и ее никогда не приглашу в свой новый дом, и самое ужасное в том, что она ни в чем передо мной не виновата.
Бабушка лишь однажды навестила нас, но еле выдержала три дня, так как не нашла здесь применения своей кипучей энергии. Возможно, когда появится малыш, всё будет иначе. Я скучала по Питеру, по Васильевскому острову и по бабушке, но теперь мой дом там, где Андрей, мой муж.
Моя беременность стала уже заметна, и несколько раз я слышала злобный шепот:
- Ушлая девица! Нашла способ его заарканить! Только вряд ли он долго продержится.
Сидя за рукодельем, я размышляла о своей жизни. В ней было главное – любовь, а остальное не так важно. Жизнь «олигархов» мне по-прежнему не нравилась, слишком много внешней мишуры и так мало искренности. Но я не сдавалась. Ничего, злобный шепоток и косые взгляды бывших любовниц Андрея я переживу, это в прошлом. Как-нибудь приспособлюсь и создам вокруг себя тот мир, в котором мне будет уютно. Наверняка здесь есть и хорошие люди, просто они не лезут на глаза, и их не так заметно. Может, я у них тоже пока доверия не вызываю. Андрей богат, я беременна, как тут не заподозрить расчет? Хотя те, у кого есть глаза, скоро все поймут.
Андрей стал возвращаться с работы все раньше.
- Детка, я стал маньяком, - говорил он, - не могу без тебя ни минуты, а поработать можно и дома.
Он устраивался в кабинете за письменным столом, а я сидела на диване и вышивала. Недавно мне на глаза попался очень красивый орнамент, и я решила преобразовать его в сказочную картину для детской комнаты, используя различные техники вышивки. Андрей иногда отрывался от работы и улыбался мне.
- Наташа, - вдруг обратился он ко мне по имени. Я заинтересованно посмотрела на него. – Помнишь, ты говорила о старинных фотографиях, на которых у людей такие лица…
- Будто впереди у них вечность? – подсказала я.
- Да. У тебя сейчас как раз такое лицо.
Мне и впрямь казалось, что впереди у меня вечность, и всё в этой вечности будет хорошо. Интуиция меня не обманывает, разве что иногда.
Уважаемые читатели! Прошу Вас оставлять свои отзывы. Спасибо.