«Всё ли сделала? Ничего не забыла? Шампанское на месте. Курица… запечённая в духовке. У-ух! Он её обожает, и я с удовольствием съем кусочек. Салатики. Все приготовлены… Ах! К шампанскому шоколад! Упустила! Немедленно исправить! – Света стремглав бросилась к кухонному шкафчику, извлекла припрятанную ранее плитку «Алёнки» и так же быстро вернулась к столу, чтобы положить сладкую вещицу рядом с бутылкой «Советского». – Надо же, чуть не забыла. Что ещё? – обеспокоено проводя глазами по накрытому столу, размышляла Светлана. – Нет, кажется, действительно всё. Осталось только привести себя в порядок».
На этот раз не спеша, с чувством выполненного долга, улыбаясь и потирая ладоши, она проследовала в ванную. Душа пела, ликовала. Несмотря на небольшое утомление, вызванное хлопотами по приготовлению блюд и сервировке стола, Света находила себя счастливым человеком… Женщиной!!!
И было отчего! Был повод! Нет, двойной… тройной повод!!!
Ещё бы, сегодня год, как муж Роман, единственный, горячо любимый и неповторимый Ромочка, не пьёт. То есть не совсем не пьёт, а не употребляет алкоголь! Это разве не повод?!
-Белая черёмуха… - весело, но тихо запела Света, снимая фартук, и, близко подойдя к зеркалу, вглядевшись в своё лицо. – Ох, милая, по-моему, ты сегодня выглядишь, может быть, и не совсем на сто, но очень даже… очень прилично. Год назад о таком лишь мечтать можно было. Белая черёмуха… Да-да, уголки глаз… Сеточка. Никак не заставлю себя делать массаж лица, чтобы разгладить эту дрянь. Старят… крайне старят морщины, - сетовала и укоряла вслух женщина, пристально изучая миловидную мордашечку с чрезвычайно красивыми, большими, ясными и карими глазами; впрочем, ямочки у щёчек тоже… весьма и весьма…
Светлана, немного поупражнявшись в мимике лица, остановилась на варианте: томный взгляд, приопустить веки, уголки рта немного вниз, губки – ах, самой бы расцеловать! – слегка вперёд… Хватит! Время идёт. Пора заняться собой.
…Да, год трезвости мужа – это повод.
Второй повод? Естественно, мирно и счастливо промчавшийся этот самый год! Были, конечно, накладочки, но всё чепуха.
А третий? Почти как приложение к первым двум – день рождения. Её тридцатый день рождения. Юбилей.
Вывернувшись из домашнего халата и сбросив бельё, по-прежнему напевая «Белая черёмуха», Света шагнула в ванную и открыла душ.
«Пытались навязаться на сегодняшний вечер две подружки,- думала она, настроив температуру и отдавшись всецело под тонюсенькие, освежающие, немного колкие и немного щекотавшие гладкую кожу струйки воды.- Нет, шут с ними, с подругами. Не надо мне подарок, о котором они отнюдь не прозрачно намекали, не нужны пустая трескотня и завистливые взгляды. Сегодня будет наш с Ромой вечер… только для нас двоих!.. Теперь-то, конечно, от подруг зависть так и прёт. Где, спрашивается, вы были, когда я мучилась с Романом?.. годами мучилась, терзалась, билась за него с треклятой водкой. Где шастали и укрывались, когда не с кем было словцом переброситься, совета спросить, по-бабьи поплакаться? Иной раз, правда, бросят сочувствующий взгляд, сморщив лобики, понимающе покивают головами; а насквозь видно, что в душе ехидничают и ликуют – мол, оступился твой красавец. Конечно, в былые года Роман казался завидным женихом: что личико, что фигура, в любой компании умел ввернуть нужное слово, родители его при деньгах, он сам с модным образованием (экономическим), работал в фирме с большими перспективами на будущее… А-ах!- мотнула мокрыми волосами Светлана и выключила воду.- И откуда только эта страсть к водке появилась; ведь первые года два, вплоть до рождения сына, такое прекрасное и безоблачное будущее ожидалось».
Света вымылась, побрила волоски на своих изящных ножках (сделала то, что раньше видела в фильме, но не решалась воплотить в явь); затем покинула ванну, вытерлась и влезла в кружевное и прозрачное. Манипулируя феном, мурлыча всё ту же"черёмуху",выдала стильную укладку и незамедлительно закрепила сие творение лаком... И,наконец,заключительный штрих: хитро улыбаясь, облачилась в новое платье… подарок мужа.
-Вот вам, завистницы-подружки,- показывая кукиш куда-то в сторону, произнесла она и, выйдя из ванной, направилась в комнату с праздничным столом, где в полном блаженстве и расслабленности растянулась на диване.
«Год полноценного счастья,- блуждала в мыслях Светлана.- Даже не верится, что раньше в это время я сидела в спальне, с бьющимся сердцем и одним желанием: хотя бы пришёл трезвым… Как быстро привыкаешь к хорошему… Подарок на тридцатилетие… платье, конечно, он не сам купил, а я; однако по его наставлению. Думаю, ему будет приятно видеть супругу в подаренном им наряде. За эти поводы, безусловно, можно немного выпить. Бокальчик шампанского не повредит… А вдруг Рома откажется, как отказался в прошлом году, с порога важно и радостно объявив, что закодировался и что это является его подарком. Наверное, было бы здорово».
Света взглянула на циферблат часов и покачала головой.
«Задерживается,- отметила она, вновь предавшись размышлениям.- А ведь кодироваться не я его надоумила – сам дошёл, дозрел, прозрел. За прошедший год я у него в долгу. Специально, чтобы он не знал, купила комплектик весьма эротичного вида белья. Что поделаешь! Он сегодня король, что захочет, то и сделаю. Не напрасно же сына к свекрови отправила!»
Прокрутив в мечтах, что и как должно складываться у них после праздничного ужина при свечах, Света лукаво хохотнула.
Попав в водоворот смелых грёз и шальных мыслей, она не заметила, как прошёл час, второй… как тихо-мирно уснула…
Тяжёлый удар в дверь заставил Свету мгновенно разлепить веки. Вначале она не поняла происшедшего, но повторная осада квартиры вкупе с последовавшей вознёй в замке заставили её сжаться, глаза, за год привыкшие смотреть свободно и широко, сузились до трусливых щёлочек. Кулачки напряглись, а в голове пронеслась страшная догадка.
«Неужели вновь?!»
Каждая секунда вороватого шебуршания под дверью отдавалась усиливающимся биением сердца. Оно уже не бешено стучало, а готово было вот-вот вырваться из груди.
Осторожно, словно боясь кого-то ненароком вспугнуть, Светлана поднялась с дивана и прошмыгнула в коридор. Судя по звукам, ключ был вставлен в замок, и теперь над ним кто-то корпел, тщетно пытаясь сделать оборот.
Ватными ногами юбилярша дотащилась к двери. Включила свет в прихожей и взволнованным, что и сама себя не узнала, голосом кротко спросила:
-Кто?
Борьба с замком временно прекратилась. Слышен был лишь глубокий сап.
-Я…- послышался такой непохожий и в то же время с болью в сердце узнаваемый ответ.
Даже несмотря на краткость слова, его было трудно понять.
Возня за дверью возобновилась. Света трясущимися руками взяла ключ и, немного помешкав, всунула в замочную скважину. Отворила дверь и отступила на несколько шагов назад.
Он!.. Роман!.. Год!.. День рождения!.. Юбилей!..
Тяжело преодолевая порог, в квартиру вваливался он. Тот, которого ждала, о ком думала, о ком мечтала и для которого, в сущности, и был накрыт стол и затеян праздник.
Держась за стенку, Роман пытался сбросить грязные до безобразия туфли, но усилий хватило только на одну. Крепко шатаясь, он медленно поднял голову и, бессмысленно шаря глазами то ли по потолку, то ли по сторонам, то ли на саму Светлану, промямлил:
-С днём…
Больше ему ничего не удалось сказать. Ибо, дёрнув головой назад, Роман упал вперёд, на колени, и громко заблевал, образовывая кашеобразную вонючую лужу прямо у ног юбилярши.
Всё, всё оборвалось в душе Светланы, всё внутри заполонило смердящей жижей.
-Бля!.. Блявотина!- невольно акцентируя на первом слоге, резанула она, прорычала, проскрипела всем своим существом.- Блевотина поганая! Ненавижу! Не-на-ви-жу!!!
Света кинулась в спальню, рыдая и снимая на ходу платье, чтобы затем изорвать его и бросить рядом с мужем… в зловонное месиво.