ИВАН ЛУКАШЕВ
Разведка,
Арабский Восток, Секс и ROCK-N-RОLL,
и еще про нацистов и
террористов
Необычайные приключения военного переводчика на Ближнем Востоке, написанные им самим, которые есть художественная выдумка автора и лишь отдаленно по чистой случайности напоминающая действия, происходившие в то время в некоторых странах Ближнего Востока и известных только очень ограниченному числу лиц. Факты и документы, представленные в романе, всесторонне проверены.
Посвящается военным переводчикам, которые в мирное время участвовали в больших и малых международных конфликтах на всех континентах, отдавая свое здоровье, а иногда и жизни, до седых волос выполняя свою благородную миссию в странах, куда их забрасывала опасная профессия и неугомонный характер.
ФОРТУНА – ДАМА КАПРИЗНАЯ
Иван Лукашев
Разведка, Арабский Восток и ROCK-N-ROLL, и еще про нацистов и террористов
ПРЕДИСЛОВИЕ
Человек пишет о том, что лучше всего знает, что пережил сам и много пропустил через себя, через свое сердце в эпоху, когда люди верили в светлое будущее. На самом деле, будущее оказалось сложнее и страшнее.
Эта эпоха стала легендой, и мы, люди из того времени, сознаем, что та жизнь была лучше и, к большому сожалению, не повторится никогда, как не повторимся и мы, которых становится все меньше. Остается только память.
Эта книга - художественное произведение, основанное на реальных фактах и событиях на Ближнем Востоке: в Йемене, Сирии, Ливане, Ираке. О многих из них у нас в стране никто не знал и даже не представлял, что они могли происходить в мире одновременно с размеренно текущей жизнью в стране развитого социализма. Но, тем не менее, эти события происходили в мире и не давали спокойно жить искателям приключений, какими являются все настоящие мужчины. Некоторые фамилии в книге изменены из соображений безопасности этих людей. Это произведение в большой степени можно отнести к жанру приключенческого шпионского романа.
______________________________________________________
Южный Йемен, куда мы прибыли, – это наибеднейшая арабская тропическая страна, где условия проживания и климат - хуже некуда: камни, пустыня и почти горячее море, в котором обитали в большом количестве разнообразные опасные существа, в том числе и акулы. Воздух нагревается до 40-45 градусов при более, чем 90% влажности. Это мы тут же почувствовали, когда вышли из самолета, и нам показалось, что попали в финскую парную. Зато мы прилетели за границу, - для нас это было главным, и неизвестность нас не пугала. Мы - это десять слушателей ВИИЯ, окончивших второй курс, хорошо учившихся, но не имевших поддержку со стороны сильных мира сего, и потому оказавшихся в такой стране.
Аден сам по себе - один из древнейших городов мира. Когда Суэцкого канала еще не было, корабли из Индии разгружались в удобной гавани, где и возник город Аден. Здесь их ждали многочисленные караваны верблюдов, и отсюда начинались караванные пути через Аравийскую пустыню и далее в Европу. «Корабли пустыни» доставляли пряности, шелк, кофе, сладости и другие восточные ценности, без которых Европа уже не могла жить. После открытия канала в 1869 году значение Адена и его богатство еще больше возросли.
Центр Адена представляет собой огромный кратер. Он так и называется - Кратер. По нему можно ходить часами и просто смотреть. Тысячу лет тому назад здесь возник огромный торговый рынок, где снаряжались караванные поезда из верблюдов, перевозившие товары в Европу (сук по-арабски, прим автора), а на его основе возник город Аден. На этом рынке было обилие самых различных товаров, и стоял приторно-сладкий, неповторимый даже для арабских стран, запах. Устроен этот рынок так же, как и во всех арабских странах: на первом этаже лавка, а на втором этаже дом торговца со всеми его родственниками, где они спят, едят, готовят пищу. На маленьком дворике за лавкой моются, стирают белье, содержат кур, баранов или овец, и там же их режут и готовят на огне, дым от которого распространяется по всему рынку. Кроме арабов здесь проживают выходцы из Индии и Пакистана и даже Китая. Они добавляют к традиционно арабским запахам свои запахи еды, благовоний, специй и материй. Кратер не продувается ветрами с океана, и этот запах накапливался там столетиями, потому что жара прижимает этот аромат и не дает выйти ему наружу. В результате мало кто выдерживал долгие прогулки по Кратеру - сорокаградусная жара и невыносимая духота были несовместимы с европейским организмом.
В 1967 году английские войска вынуждены были уйти из Адена. Новые власти объявили, что будут строить социализм, Советский Союз тут же предложил свою помощь и в начале семидесятых годов в Южный Йемен прибыли специалисты многих отраслей, и, прежде всего, военные, которые стали жить там же, где и английские военные. Благодаря англичанам, мы получили довольно комфортабельное жилье. Нас расселили в военном городке, под названием «Тарик», где в прежние времена жили холостые английские унтер-офицеры. Теперь этот городок предназначался для холостых советских офицеров: два жилых корпуса – один деревянный для переводчиков и каменный, более комфортабельный - для специалистов, или, как мы их называли, хабиров.
В деревянном корпусе все комнаты были для двоих, и хорошо, если с исправным кондиционером. Хорошо работающих уже не было, поэтому все они отличались друг от друга тем, что один ломался чаще, а другой реже. Минимум мебели, холодильник, кровати деревянные и удобные, а еще в каждой комнате был умывальник. Души и туалеты – общие посередине здания. Условия, не ахти какие, но лучше, чем в исторических Екатерининских казармах нашего Военного института. Кроме того, в Тарике была столовая. Там шеф-поваром был толстый араб Насер, который работал там еще при англичанах. В этой столовой нас кормили три раза в день, работал бар, где продавались спиртные и прохладительные напитки, рядом находилась бильярдная, а еще на территории городка были спортивные площадки для волейбола, тенниса, настольного тенниса и сквоша. В общем, вполне цивилизованно. За питание в столовой и за пользование баром мы рассчитывались в день зарплаты, и от нее оставалось совсем немного.
Меня поселили в комнату, где уже жил Володя Расев. Он был выпускником самого престижного МГИМО, но у него не было высокопоставленных родственников, и, вместо того, чтобы поехать работать дипломатом в Туманный Альбион, Володя вынужден был в качестве лейтенанта париться в Адене, да еще в армии, в то время, как его однокашники ходили во фраках на дипломатические приемы и ездили на красивых машинах с дипломатическими номерами. Но он относился к этому философски спокойно.
- в жизни справедливость - дама редкая, - закончил начатый мною про пиво и джинсы разговор Володя, - давай лучше выпьем виски, тогда ненужные мысли не будут так часто лезть в голову. Поскольку мыслей было много по разным вопросам существования, то виски стал нашим постоянным спутником и другом, без которого жизнь была бы скучной и однообразной.
СЛОВАРЬ ПЕРЕВОДЧИКА: ЧТО ТАКОЕ ХАБИР?
Хабир (по-арабски означает «специалист» – прим. автора) - это прозвище, которое переводчики дали военным специалистам в арабских странах, но оно прижилось и стало нарицательным во всех других странах, куда командировали военных специалистов. Слово хабир само по себе вроде бы не обидное. Но переводчики вкладывали в это слово всю свою ненависть к тем ползущим, в соответствии с контрактами по арабской земле военным специалистам. Они, как правило, служили с отдаленных гарнизонах, и чем больше они там служили, тем больше тупели и превращались в быдло, даже дослужившись до высоких генеральских званий, и командиры, видя их глупость и бесперспективность, старались избавиться от них, посылая по разнарядке в заграничную командировку. Можно сказать, что хабиры – это отбросы благородного офицерского корпуса, которым по праву гордится Россия, и можно только удивляться, как эти умственно недоразвитые и пропитанные алкоголем офицеры и генералы могли бы командовать на войне. У них полностью израсходовался запас серого вещества в голове, и вырабатывать человеческие мысли уже было нечем, зато появилась способность тупого выполнения приказов начальников и шлифования своего языка, вылизывая их зады и выпрашивая командировку за границу.
Офицерское достоинство, честь, бескорыстие и отвага – все это не про них. Хабиры жалки и убоги. Приезжая в Йемен, в Ирак, в Ливию, в Сирию, в Анголу или Эфиопию, хабиром завладевала мечта, и он видел себя, возвращающимся в свой маленький город или гарнизон на черном автомобиле «Волга», а чтобы рядом сидела жена в дубленке из валютного магазина «Березка». Таким образом, он считал, что, несмотря на презрение к нему со стороны коллег офицеров, его социальный статус мог подняться и дать ему путевку в «высший свет». Соблюдать при этом человеческий облик и вести человеческий образ жизни в задачу не входили.
Эта мечта заставляла хабиров голодать, не покупать детям мороженное, конфеты и игрушки, не пить в немыслимую жару холодную газированную воду, ходить в убогой казенной одежде. И почти все уезжали с ветвистыми рогами, которые наставляли им любимые жены, которые крутили любовь с переводчиками. Это в том случае, если жена не была похожа на крокодила.
Других женщин, кроме жен хабиров, нет или очень мало. Хабирская жена скрашивает пребывание переводчика за границей, особенно, если ее муж на три недели уезжает в пустыню или, как минимум, уходит на дежурство. Хабирские жены, видя жадность и убогость своих мужей, одновременно любили и ненавидели переводчиков. Первая жизненная мудрость – чем некрасивее жена, тем она вернее. Красивая женщина по сути своей не может быть верной женой, потому что женская красота понятие социально-общественное и должна быть достоянием общества, а не быть собственностью одного человека.
В тропиках постоянное употребление крепких спиртных напитков - виски или джина – непременный атрибут жизни, где не пить нельзя, не только из-за трудностей жизни и постоянных стрессов, но и потому что в воде и еде - огромное количество микробов, и, если не пить крепкие спиртные напитки, то в организме заводятся какие-то паразиты. Это еще англичане обнаружили, и поэтому они весь день пили со льдом неразбавленный виски или джин с тоником. Где-то там есть хинин, то ли в тонике, то ли в джине, но все это вместе - первое средство против лихорадки и желудочных отравлений. Кроме того, алкоголь выводит из организма солнечную радиацию, - уровень солнечной активности здесь очень высок, и солнце торчит в зените почти весь световой день, не давая днем ни сантиметра тени. Вечером солнце как будто падает вниз, и почти мгновенно наступает тропическая ночь, и на абсолютно черном небе появляются близкие и потому особенно красивые и яркие звезды, а посередине выделяется магический Южный Крест. По лианам начинают бегать сотни крыс, выползают огромные тараканы, скорпионы и пауки, а иногда и змеи, и вся эта живность тропическая, а потому очень ядовитая, и лучше с ними не встречаться, хотя эти встречи происходили все равно. Пауки могли сесть на ручку двери, а змеи выбрать для отдыха чью-нибудь кровать. Крысы ночью бегали по комнате в поисках съестного и даже съедали мыло, если его не закрыть в мыльницу. Скорпионы залезали в обувь и жалили злобно тех, кто пробовал утром надеть обувь, предварительно не вытряхнув ее. Поэтому все действия должны были совершаться с учетом того, что тропики не прощают беспечность и неуважение к себе и своей богатой фауне.
Для нас самым нужным аборигеном в Тарике был Абдурахман. Если надо что-то постирать, – это Абдурахман. Если надо купить бутылку виски в любое время дня и ночи в гостинице “Sea View” напротив - это ближайшая к нам гостиница с баром на первом этаже, где с небольшой наценкой продавалась выпивка, - это Абдурахман. Если кто-то накануне много выпил и испачкал постель – это тоже Абдурахман., если в кровати обнаружили змею – это тоже Абдурахман, который привычно брал ее за хвост и выкидывал из окна. Он всегда был где-то рядом, прибегал по первому зову и был готов для выполнения любого задания: принести еще бутылку или даже привести девочек, но на это мы не решались. Надо полагать, что англичане этим не пренебрегали.
Каждый вечер мы собирались у кого-нибудь в комнате, чаще в нашей. Абдурахман то и дело бегал в гостиницу “Sea View” за выпивкой. Закусывали в основном бананами и португальскими сардинами в оливковом масле, которые только и были в баре, хлеб брали в столовой за ужином. Утром вставали без всяких синдромов – вот что значит молодость, молодая печень и хорошие напитки. В столовой нас ждал английский завтрак: апельсиновый сок, яичница, овсяная каша, булочка с маслом, повидло, чай или кофе с молоком. И ничего другого. Хоть ты тресни и требуй чего-то еще. Насер сказал, что белые люди утром ничего другого не едят. Вот это английская муштра.
ПЛЯЖИ В АДЕНЕ И АКУЛЫ В МОРЕ. 1973 ГОД
Пляж для нас был самым желанным местом: до этого мы никогда ничего подобного не видели. Ведь верхом цивилизации во время отдыха на море для нас были «полудикие» пляжи на Черном море, где за рубль выдавали топчаны, а тетки в грязных передниках торговали растаявшим мороженым и холодными пирожками с подозрительной начинкой. У большого бидона на четырех колесах, на котором было написано «Пиво», всегда толпились десятки людей, чтобы получить в кружке сомнительного цвета и вкуса жидкость. Само Черное Море было холодным и неласковым. Заходить в него было трудно и неудобно из-за больших камней, и каждый раз была опасность наткнуться на острый камень, а то и подвернуть ногу.
Аденский залив – это самая большая местная достопримечательность в Адене. В нем обманчиво не чувствуется страшной мощи самого опасного в мире Индийского океана. Залив из нежнейшего песка, поэтому вода у берега и на мелководье нежно-голубая, дальше с увеличением глубины, она становится синей, а еще дальше она становится темнее, почти черной, и как бы говорит о том, что внизу опасная бездна. Именно там довольно часто появляются торчащие из воды и быстро плывущие остроконечные плавники акул. Район Красного моря и Аденский залив считаются одним из самых «акульих» мест в Мировом океане, поэтому океан в районе оборудованных пляжей на расстоянии ста метров от берега отгораживается металлической сеткой для защиты от этих хищников. И, надо сказать, изящные остроконечные плавники почти ежедневно появлялись поверх океанской глади, возвещая о визите акул под аккомпанемент истеричных женских криков. Женщины почему-то раньше всех замечали эти плавники и начинали истошно кричать и выбегать из воды. Но акулы надолго не задерживались в районе пляжей и уплывали быстро прочь. Наверно, даже они боятся женских криков.
Местные рыбаки ловили акул и продавали на рынке акулье мясо и плавники сырые, вяленые или засоленные. Эти плавники местные арабы брали с собой в длительные переходы на верблюдах через пустыню: продукт долго не портился на почти пятидесятиградусной жаре.
Акулы тоже охотились на рыбаков, и, если не утаскивали их в море целиком, чтобы поделиться с голодными товарищами, то оставляли без ноги или без руки, и эти рыбаки, представлявшие собой жалкое зрелище, потом сидели в Кратере, курили кальян или жевали старый кат и просили подаяние. Для нас лучше было пройти мимо них, не обращая внимания, потому, что дать всем невозможно, а дать по монетке нескольким – это могло вызвать драку между всеми.
Море в Аденском заливе относительно спокойное и теплое, почти горячее, потому что жара стоит круглый год. Иногда море штормило немного, и потом в большом количестве появлялись медузы, и море в это время напоминало огромную поляну с белыми одуванчиками. Купаться в таком море было неприятно и опасно, потому, что у этих одуванчиков были очень длинные и обжигающие стебельки. На этот случай на каждом оборудованном пляже, которых в Адене было несколько, всегда был один или два бассейна, и многие посетители, даже при хорошей погоде, предпочитали купаться в бассейне, потому, что это давало полную гарантию от возможной встречи с опасными морскими обитателями.
Советские военные люди, как и везде, среди своих советских коллег из других организаций, считались людьми низшего сорта. Нам было разрешено посещать до шести часов вечера пляж под названием Аруст иль-Бахр, которое дословно означало «невеста моря» (красиво, не правда ли – прим. автора), т.е. «Русалка». Так же назывался весь район Адена, в котором располагалось большинство военных учреждений, включая Министерство обороны, Генеральный штаб, военный госпиталь и штаб Главного военного советника. Сам же Главный военный советник, его заместители и его переводчик жили в доме, стоявшем рядом с пляжем: прямо «у самого синего моря». После шести часов «их величества» отдыхали уже по-русски: жарили шашлыки, много пили и смотрели любимые фильмы, купаясь в бассейне и потягивая пиво из бокала прямо в воде. Вот почему в шесть часов всех посторонних выгоняли. Это для того, чтобы никто не видел «такой напряженной работы по выполнению интернационального долга». Для них же это был рай. Никакой работы, ни за что не отвечаешь, всеобщий почет и уважение, машина с кондиционером и с шофером, да еще большая зарплата в валюте, при которой автомобиль «Волга» можно было купить, не напрягаясь, за один год. Дипломатическая выписка через «Внешпосылторг», позволяла им заказывать по низкой цене любую выпивку: виски, джин, водку, пиво, - а, кроме того, сухую колбасу, консервированные деликатесы и американские сигареты. Джинсы и модную одежду выписывали по каталогу “Quelle”. Имея все эти привилегии, они держались за этот рай всеми правдами, а больше неправдами, докладными записками Министру обороны и в Правительство. Они не хотели уезжать оттуда и добивались продления командировки, обосновывая это военно-политической обстановкой и личным авторитетом у руководства страны. Мол, без них страна развалится, и ее опять захватят англичане.
В любом случае, пляж «Русалка» был очень комфортабельным: на нем были ресторан, бар, два бассейна, один из них – с несколькими вышками для прыжков в воду. По периметру бассейнов стояли столики вместе с креслами под навесами из пучков бамбуковых стволов, связанных между собой джутовыми жгутами для защиты от палящего солнца, а между ними быстрым шагом бегали официанты, одетые в белые смокинги, негры.
На следующий же день по прибытию в Аден после получения дополнительного инструктажа о том, что здесь можно, а что нельзя, и, самое главное, после получения аванса, мы, вновь прибывшие и самые отважные, решившие не сильно экономить валюту, а таких было немного, решили поехать на пляж. Нам очень хотелось увидеть океан. Мне же хотелось баночного пива.
- Ребята, – сказал я, – больше всего хочу попробовать баночного пива, а то столько слышал, а ни разу не пробовал. Это была чистая правда потому, что в Союзе баночного пива еще не было.
- Будет тебе баночное пиво, – сказал Расев, у которого уже был опыт.
- Бери сразу две банки Heineken. Это самое лучшее пиво здесь.
Как только мы обосновались за столиком, разделись и положили одежду на стулья, к нам подошел черный стюард в белом смокинге и встал, ожидая распоряжений.
- Мне две банки пива Heineken, – быстро выпалили я. Он посмотрел на других. Они заказали то же по две банки пива и еще фисташки.
- А почему две сразу? – спросил я.
- Потому что первую ты пьешь стразу, а вторую смакуешь, – ответил Расев.
Через минуту стюард вернулся и принес всем пиво в банках, красивые высокие пивные бокалы с названием пива Heineken, положил на стол зеленые картонные кружочки, а уже на них поставил бокалы и тихо удалился. Такое обслуживание я видел впервые. Володя Расев открыл одну банку и по стенке вылил содержимое в бокал и протянул мне. Оно было таким холодным, что бокал запотел, и по нему сползали вниз крупные капли, как слезы от того, что его до сих пор не выпили.
Я выпил разом весь бокал, почти не отрываясь, и вполне ощутил божественный вкус пива. С тех пор Heineken стало моим любимым светлым пивом. Я потянулся за второй банкой, и даже не знал, как ее открыть. Расев мне показал, и я с удовольствием вылил пиво в бокал по стенке. Мне объяснили, что пиво надо пить именно из бокала, а не из банки, как это делают многие. Так не ощутишь вкус напитка. Кстати, и пепси-колу, и кока-колу и другие напитки в барах и ресторанах подавали только в бокалах со льдом. И действительно вкус напитка становился другим по сравнению с тем, как если бы его пить прямо из бутылки.
Море в тот день было 30 градусов, но воздух казался раскаленным, а по горячему песку ходить просто так невозможно, поэтому были сделаны асбестовые дорожки, и вхождение даже в такую теплую воду все равно давало ощущение прохлады и удовольствия. Купание в море было просто восторгом. Живности было много, и некоторые виды ее могли быть опасны, но мы радовались жизни и смывали с себя цивилизацию и весь прежний образ жизни, готовясь к новому, еще неизведанному, что ожидало каждого из нас впереди. Мы предполагали, что за такое удовольствие, как купаться в Индийском океане в возрасте 20 лет за три тысячи километров от Москвы и от московских ненастий, надо платить, но мы не представляли пока размер этой платы.
Через два-три посещения пляжа мы освоились вполне, да и обслуживающий персонал стал нас узнавать. Накануне отъезда в бригаду, я на пляже заказал стюарду пиво и сэндвич с курицей. Заказал и пошел в море, будучи уверенным, что, когда вернусь, то буду пить пиво и заедать его вкусным подогретым сэндвичем. Но не тут-то было. Через пять минут нашего купания я увидел, что этот негр в белом фраке идет к нам с подносом, входит во фраке в воду, напрвляется ко мне и, когда вода дошла ему до колен, он остановился и произнес: «Ваше пиво и сэндвич, сэр». Я тогда чуть не утонул от удивления, однако понял, что вот это и есть настоящий сервис. Я попросил его поставить все на мой столик. Не буду же я один посредине океана стоять и есть сэндвич с курицей. Остальные сидели в Тарике и считали свои сертификаты и мечтали, что они смогут на них купить. Мы же жили нормальной жизнью. Пили виски в баре, покупали пластинки и магнитофоны, ну, и, конечно, посещали пляж, ходили в запрещенный кинотеатр «Шиназ», где показывали американские боевики.
Англичане и здесь позаботились о нас, поскольку в кинозале был бельэтаж, отгороженный от всего остального зала, и там был небольшой бар с официантом. Во время кино можно было курить и подозвать официанта заказать у него кока-колу, виски или мороженное. После кино мы иногда шли в ресторан на первом этаже, чтобы поесть настоящий шашлык и посмотреть на красиво загнивающий капитализм. Иностранная группа играла смесь американского рока с латиноамериканской музыкой и доводила всех посетителей до нужной для веселья кондиции. Именно в этом заведении мы впервые увидели «танец живота» в исполнении какой-то восточной звезды. Она танцевала босиком, что еще больше демонстрировало ее очень красивое упругое тело, все в движении, а на сосках кисточки крутились как бы сами по себе - то в одну, то в другую сторону. Через официанта можно было заказать себе девочку. Некоторые, самые отчаянные, уходили с девочками в их апартаменты, откуда через полчаса возвращались вполне счастливые. Но так жили только очень немногие. Хабиры и большинство переводчиков копили свои сертификаты, и, просматривая рекламные проспекты «Внешпосылторга», уже приценивались к тому, что они там купят. Мы же жили без оглядки на валютные магазины, зато жили по-настоящему, все дальше отдаляясь от социалистических ценностей и коммунистической морали.
«Итальянский» – это был в Адене самый большой и веселый пляж, и предназначался он для всех иностранцев, работавших в стране в ту пору – французов, итальянцев в большом количестве, немцев и даже американцев. Советским людям посещать это место категорически запрещалось. Но ведь не для переводчиков опять-таки, но не для всех. Например, наш товарищ Саша Гоголев подружился с одним из старших переводчиков, и они почти только туда и ходили. С ними были несколько гражданских, а, главное, там были одинокие иностранные женщины, работавшие в Адене по различным контрактам врачей, ихтиологов и других. Они были самостоятельны и отважны. Жаркое солнце, тропический климат и теплое море так действовали на них, что уговаривать долго их не приходилось. Отважные переводчики использовали свое здоровье и молодость на полную мощность иногда прямо на территории пляжа, где было много укромных мест. Саша Гоголев купил у меня даже мои плавки, которые мне мама привезла из Лондона, и ему они очень понравились. Здесь таких в продаже не было, и потом он с гордостью демонстрировал их на своем стройном теле, и иностранные женщины падали наповал от такого красивого мужчины в модных плавках. Иногда этот пляж посещали Расев и я, но под большим секретом.
В ресторане официанты, в основном ливанцы, разодетые под итальянских гондольеров в соломенных шляпах с красной ленточкой, только успевали разносить почти бегом спиртные напитки разных марок и крепости между десятками посетителей из разных стран. Тон всему задавали итальянцы и французы. Они были самыми шумными, заводными и непосредственными – много пили, переговаривались громко, как в лесу, через весь пляж. На танцплощадке в обычные дни играла музыка, и, те, кто хотел, танцевали под нее, наслаждаясь теплым вечером и шумом морского прибоя.
Но в выходные дни, в субботу и в воскресенье, вечером часов в восемь выходил на сцену очень хороший оркестр и начинал играть в хорошем исполнении в основном шлягеры и латиноамериканскую музыку, начиная заводить публику до нужной кондиции. Часов в десять, когда народ расслаблялся и созревал для активного отдыха, выходила солистка, и начиналось настоящее веселье с исполнения международного и вечного хита «Besame Muiho». Полураздетые женщины в объятиях загорелых мужчин, опьяненные вином и морским воздухом, начинали томно танцевать, страстно обнимая друг друга. Укромных мест уже не хватало. «Besame Muiho» плавно переходила в «Mambo Italiano», и даже, самые выдержанные из присутствующих, постепенно заводились, когда певица своими жестами заставляла их хором кричать “Hey, Mambo”, а сама отвечала: “Mambo Italiano”, и так много раз, пока она не видела, что все уже дошли до уровня веселого безумия. Тогда на сцену, продолжая музыкальную истерию, как бы выкатывался толстый солист, одетый в узенькие черные брюки и белую рубашку в стиле 60-х годов. Ударник оркестра начинал тихо отстукивать ритм, а солист в хорошем подражании гениальному Чаби Чекеру громко выкрикивал в микрофон на английском языке начальные слова его песни в виде разговора с публикой:
“Come on everybody!
Clap your hands!
Are you looking good? – Громче, я не слышу, все вместе, - Еще раз:
Are you looking good? – И все вместе кричали: - Yeh!- Тогда он продолжал:
- Вы уверены? Давай повторим: Are you looking good? – Yeh! уже более мощным хором кричали заведенные зрители,
- Вот это уже лучше, тогда поехали дальше:
I gonna sing my song,
It won’t be long
We’re gonna do the twist
And it goes like this, -
и он начинал петь самый знаменитый твист в мире “Let’s Twist Again”. Все соскакивали со своих мест, подпевали всем известные слова и неистово начинали танцевать твист. Женские попки вертелись, как аппетитные мячики, и сами женщины в веселом азарте раздевались по пояс и размахивали своими лифчиками, добавляя всем еще больше веселья и удовольствия. Это была целая программа из старых и очень знаменитых хитов, и все танцевали, несмотря на жару, что называется, до упаду. Тут же рядом был бассейн, и те, кому было очень жарко, прыгали в него, и, охладившись, опять продолжали танцы. Веселье иногда продолжалось далеко за полночь.
Пляж для сотрудников иностранных посольств и представительств, соответственно, назывался «дипломатическим», и вход туда был разрешен только по специальной дипломатической карточке. Там чинно и спокойно отдыхали дипломаты, они же – шпионы, наши и не наши, старались выудить или же, наоборот, донести ложную информацию до нужных лиц. В то же время их дипломатические жены, упиваясь важностью своего привилегированного положения, обсуждали, какие наряды они закажут по дипломатической выписке через каталоги и как одеться на очередной дипломатический прием. Там было не до веселья. Но иногда, чтобы развлечься, они отдыхали на «Итальянском» пляже и веселились, как простые люди.
В Адене был книжный магазин, где продавались современные бестселлеры и иностранные журналы. Я, Толя Багуев и еще некоторые переводчики, конечно, сразу, купили книги, которые мечтали прочитать, - это “Godfather” и “Love Story”, а из журналов “Newsweek” и “Playboy”, убедившись, что в этом журнале больше политики и литературы, чем, как у нас говорили, порнографии, хотя красивые женщины там тоже присутствовали в достаточном количестве. Главная фотография самой красивой женщины в обнаженном виде и в красивой позе была на развороте журнала, и стены наших комнат постепенно зарастали этими разворотами по мере проживания. Оценивая происходящее и читая запрещенные у нас книги и западную прессу, у меня как бы раскрылись глаза, и я стал смотреть на мир объективно как мыслящий человек. Убежденного марксиста-ленинца из меня уже воспитать было невозможно. А до перестройки еще было очень долго, и подобное прозрение принесло много неприятностей...
ЗМЕЯ НА УЖИН.
Обычно мы добирались до Адена на машине, который нам давали в бригаде. В тот раз нам дали совсем старый «лэндровер». В дороге по пустыне эта машина, как можно это было предположить, сломалась. Наш шофер ничего в машинах не понимал, и мы отправили его пешком за помощью в Аден, а сами остались ночевать в машине. Оружие у нас было много, а еды никакой. Было бы озеро, взорвали бы пару гранат, и ели уху на ужин. А тут вода только во фляжках на вес золото. В дорогу из бригады в Аден мы, обычно, из еды ничего с собой не брали и на такой вариант не рассчитывали. Думали, может, перетерпим, но вечером очень захотелось есть. Полковник Щеглов, человек опытный, предложил подстрелить зайца из автомата или поймать змею. Для начала зажгли костер из шаров сушняка перекати-поле, которых было много в пустыне, вокруг гладкого камня, что-то вроде жаровни, Собирая сушняк, советник-артиллерист поймал змею размером метра полтора. Он их совсем не боялся, потому, что долгое время служил в Туркестане.
- Вот и ужин, - сказал он, радостно потирая руки.
- А этим мы не отравимся? - спросил я.
- Да нет, конечно, это даже вкусно - то же самое, что угорь. Это деликатес. В Китае и Вьетнаме, чтобы змею поесть, в лучший ресторан идут, а мы сейчас здесь свой ресторан устроим не хуже. Жаль, что соевого соуса нет, но, я думаю, с голодухи и так пойдет.
- А что такое соевый соус? – спросил я.
- Вот тебе и раз. А говорят, что переводчики все знают. Соевый соус в Юго-Восточных странах идет вместо соли. Саму пищу, они не солят, а поливают соевым соусом. Кстати, говорят, в Адене есть китайский ресторан, но ведь нам нельзя, - ответил полковник, а я сразу взял на заметку, что надо найти этот китайский ресторан, хотя китайская кухня меня не интересовала, да и не интересует до сих пор.
Из инструментов у нас была саперная лопатка и приспособление для стрижки ногтей с пилкой и маленьким ножом. Полковник из Туркестана сначала отрубил у змеи голову саперной лопаткой, а потом довольно ловко сделал разрез внизу, снял с нее шкуру и разделал тушку, вынув из нее все внутренности. Потом он разрезал уже готовое белого цвета мясо на несколько частей, которые мы зажарили на камнях с углями и съели без соли. Было вкусно, или мы были очень голодные. У полковника была фляжка, и мы запили такой ужин теплой, но такой желанной и потому вкусной водой.
Спали в машине, обложившись всем, что в ней было, но и то, полковники по очереди, не спали – это пустыня, мало ли что. Мне же дали выспаться. Утром приехал наш шофер. Он остался с механиками ремонтировать сломанную машину, а мы благополучно уехали в Аден на их машине. Полковник Щеглов сам сел за руль. На недельку в Аден. Отдохнуть и встретиться по-настоящему со своими собратьями из бригад, пойти в наш бар к Шарафу, он всем давал выпивку или пепси в долг и записывал этот долг на счет каждого. Иногда в своей глупой бесшабашности мы брали у него в долг ежедневно и неоднократно по стакану whisky on the rocks – неразбавленный виски на крупных кусках льда. В результате этого, иногда, когда получали зарплату, то после расчетов за столовую и с Шарафом, денег почти не оставалось.
Но долго прохлаждаться в Адене и вкушать все прелести столичной жизни, нам в тот раз не пришлось. Меня и советника срочно вызвали в бригаду потому, что туда через три дня должен был приехать Министр обороны, он же премьер-министр страны Али Насер Мухаммед и с ним наш Главный военный советник. Рота из бригады, должна была показать ротные учения с боевой стрельбой.
МАРИХУАНА, ВОДКА И BLACK MAGIC WOMAN ВЕЧЕРОМ,
БОЕВАЯ СТРЕЛЬБА УТРОМ.
Когда мы приехали в гостиницу, то узнали, что в соседней с нами комнате поселилась секретарша мамуна (губернатора провинции). Ей было чуть больше 20 лет, и она была красива до невозможности, с чисто европейскими чертами, но абсолютно черная. Как она благоухала. От этого аромата – смеси хороших духов и ее собственным запахом - это же с ума сойти можно. Я в нее влюбился сразу пылко и страстно и назвал ее Black Magic Woman - по названию очень модной песни группы Сантана. Могу с уверенностью сказать, что я ей тоже приглянулся, и мы даже перекинулись несколькими фразами. Я узнал, что ее зовут Радыйа Султан.
В Йемене было официально разрешено выращивание слабонаркотического растения под названием кат – это трава, похожая на щавель. Арабы могли жевать его часами, а потом с трудом находили дорогу домой. В тот же день, когда мы приехали для проведения учений, неожиданно приехали хиппи из Америки, человек десять - пополам девушки и парни, специально, чтобы попробовать этот новый для них наркотик, который выращивали как раз в этой местности. Их всех поселили в одну комнату у лестницы, где на пол постелили циновки, а сверху дали много простых военных одеял серого цвета. Но это их вполне устраивало.
Накануне прибытия высоких гостей, ближе уже к вечеру на «Тойоте» с кондиционером для организации и анализа учений прибыли четыре наших полковника из Аппарата Главного советника. Таким образом, вечером того дня в холле встретились все вместе: четверо полковников Генштаба, двое советников бригады, один переводчик, секретарша Мамуна и десять смешных американских хиппи в разноцветных одеждах, с длинными волосами, одинаково похожих друг на друга. Они курили марихуану и всем предлагали попробовать.
Наши полковники сначала очень скованно себя чувствовали, особенно когда узнали, что хиппи приехали из Америки, потом освоились, попробовали сделать пару затяжек, – понравилось, но показалось мало. Пошли к себе, принесли две литровых бутылки экспортной водки. Разлили всем поровну. Хиппи еще марихуаны принесли, и полковники, выпив водки, сделали по несколько глубоких затяжек. Американки были хороши собой и беззастенчиво льнули к нашим военным, ощущая в них настоящих мужчин. Полковники уже полностью освоились с обстановкой. Я принес свой приемник, поставил хорошую музыку. Начались танцы, и бравые полковники стали галантно приглашать своих подруг на танец. Полковники тоже оценили американских девушек, и, когда поняли, что никто их не ревнует и не собирается скандалить, откровенно ушли с ними заниматься любовью кто куда. Потом стали меняться подругами и уводить новых партнерш в свою комнату или на крышу дома, где теплая ночь и близкие звезды очень располагали к быстротечной любви.
Молодые люди занялись этим же друг с другом в своей комнате. Им, похоже, было все равно, как и с кем. Радыя, после того как попробовала кат, водку и марихуану, тоже захотела любви, чем я не преминул воспользоваться и умыкнул ее в ее же комнату. Закрыв дверь на ключ, я повернулся к ней. Моя восточная красавица уже вся стояла голая и ждала меня.
- My black magic woman from Arabian Tales “Thousand Nights and One Night”, - она все поняла и крепко меня обняла. Я так быстро еще никогда не раздевался, даже в армии. Потом она подошла ко мне и крепко меня обняла. Руки у нее были мягкие и ласковые, и обнимала она меня ими очень нежно и в то же время страстно, притягивая к себе все сильнее, а ее необыкновенный запах опьянял. Радыйа была похоже на меленькую обезьянку и опытную дьяволицу одновременно. Как-то незаметно мы оказались в ее кровати. Она продолжала обнимать меня всем своим телом. Ее острые соски двигались по моему телу, опускаясь до живота и поднимаясь до моего лица, лаская ими мои губы. Арабские девушки по-другому относятся к мужчине, не так, как наши. Прежде всего, они любят мужчину и готовы доставить ему удовольствие. Они мягче и более приспособлены к сексу. Радыйа своими нижними губами обняла мою плоть и втянула внутрь себя, как бы даже без моего участия, продолжая обжимать изнутри. Неповторимое ощущение. Тело ее в это время мелко дрожало, потом эта дрожь усилилась, стала похожа на судороги, и она стала открывать рот, чтобы вдохнуть воздух, и, казалось, ей не хватало воздуха. В одно мгновенье все прекратилось, и она упала обессиленная рядом со мной, не прекращая обнимать меня. Меня самого как будто выжали так, что даже было трудно руку поднять.
Мы лежали без движения, приходя в себя, рука ее, обнимавшая меня, стала постепенно оживать, медленно лаская, двигаться по телу, и я вновь почувствовал желание. На этот раз это продолжалось дольше и нежнее. Она гладила меня, как будто бы прощаясь. Мы старались насладиться друг другом, понимая, что другой встречи, почти наверняка, больше не будет. Когда все закончилось, мне захотелось выпить, и я вышел в холл первым, где уже почти все началось по второму кругу. Про учения, которые должны были начаться на следующий день, никто не вспоминал. Восточная дива из комнаты не вышла, и больше я ее не видел. Black Magic Woman осталась только в моей памяти, а песня Сантаны до сих пор будит во мне самые теплые воспоминания. Потом я слышал, что Радыя Султан стала известной дикторшей на Аденском ТВ.
На следующее утро прилетел вертолет с Министром обороны, нашим главным военным советником и его референтом майором Новиковым - самым большим начальником над переводчиками. Очень приличный человек, который защищал нас перед лицом генерала в критических ситуациях, возникающих между хабирами и переводчиками, и всегда был на стороне последних, стараясь объяснить генералу правильное решение проблемы.
Было еще несколько начальников и переводчиков. Вокруг Премьера крутились его слуги, у которых было несколько переносных холодильников с водой и баночным пивом, чем наши полковники, ссылаясь на жару, и спасались. Генерал понял, что они позволили себе чуть больше выпить накануне, но к пьянству в армии относились с пониманием и на его последствия смотрели с сочувствием. Расскажи ему, как было все на самом деле
и как наши полковники накануне курили марихуану и занимались любовью с американскими хиппи, он не только не поверил бы тому, кто это ему решился бы рассказать, но и счел бы его сумасшедшим. А если бы вдруг поверил, то наверняка расстрелял всех на месте.
Разведки всех стран, в том числе и наши, не дремали и расширяли свою агентурную сеть. Сладкая жизнь требовала денег, а они, как известно, есть не у всех, хотя всем их хочется. Играя на этой слабости, советские «рыцари плаща и кинжала» различными способами заставляли работать на страну развитого социализма даже жен высоких чинов о своем муже министре, а то и выше. Таким образом, все слои иракского населения были охвачены трудовым энтузиазмом для получения разведывательной информации в пользу той или иной советской разведки...
Полностью роман можно прочитать на cайте www.wexler.ru