- Батюшко, а почему тот священный напиток, который вы пьете называется Б-9?
- Понимаешь ли, внученька, вначале он назывался Б-12, по числу пьющих со мной апостолов, но после восьмого ящика трое из них преставились... посмотрим, что будет к завтрему, внученька, как бы на тройку перейти не пришлось... Ты бы сходила, милая, в сельпо к Клавдии, принесла бы еще пару бутылочек водочки, а я тебе денюшек дам. Идет?
- Идет, батюшко. Идет... Ох, отдохнуть бы вам, отец Емельян, все ведь в трудах праведных. Все о народе думаете, о святых наших... А что, батюшко, может мне взять брата моего Козленушку... тьфу, Иванушку! и сразу ящик единички? Чего уж два раза ходить-то?
- Дело говоришь, внученька, взрослеешь ты у меня не по годам... Ну, вот тебе - тут должно на все хватить, на оставшееся себе с братиком кагорчику святого возьми, да не балуй! Больше трех бутылок чтоб ни-ни, организьм у вас еще не окрепший... вам на следующий год все-таки в школу идти... да не какую-нибудь, а нашу... байкитскую... православную... Эй, Фома, а ну не спать! Где твой стакан??? Я те дам не буду! За православных на брудершафт!
Тихо скрипнула закрывшаяся косая дверь, лучи заходящего солнца через щель в косяке так и пронзили комнату своими красными нитями и только черные от грязи пятки мелькали вдали - то внучка спешила исполнить просьбу батюшки... Замызганная сатиновая юбчонка так и путалась под ногами, внучка несколько раз спотыкалась, пока наконец не упала в лужу... Ни единой мыщцы не дрогнуло на ее кривоватом, но по-русски милом лице, и только губы невинно прошептали, едва заметно изгибаясь: Сука, бля.ь... Но никто не услышал именно это, зато на весь поселок пронзительно разнеслось: Ванька!!! А ну быстро за мной - дело есть!
Ванька обычно никогда не спорил с Аленушкой. После случая с водицей из лужицы - слушался Аленушку беспрекословно. Он быстро вскочил с заваленки, напялил рваные носки и практически в чем мать родила выбежал на крыльцо. Дело не ждет. Аленушка на бегу махнула ему рукой и он быстро побежал вслед за ней... туда, где серой каменной глыбой маячил сельский продуктовый. Тетя Клава тоже мало чем отличалась от каменной глыбы, ну, разве что размером была слегка поменьше продуктового. Но по части обшарпанности спорила с ним на равных. Сначала она не хотела давать детям водку и пиво, но узнав, что все это нужно не им, а святому отцу - тут же подобрела, посмотревшись в зеркало, прилизала волосы и не только выдала все необходимое, но и от души своей гастрономической отрезала большой кусок колбасы, напоминавшую Краковскую только по былинным сказаниям.
- Приветик ему от меня, - игриво поправляя лифчик, сказала Клавдия, - передайте: вечером наверное к нему загляну...
- Не до вас ему, теть Клав... - ловким движением снимая ящик пива с прилавка угрюмо ответил Иванушка.
- То есть как это не до меня?
- Бухает он... по-черному... теть Клав. Спасать их надо.
- Чиво??? Опять? - Клавдия сильно стиснула зубы, отчего застежка на лифчике отвалилась и пятый размер со звоном упал на еще не закрытую кассу.
- Да нет, все не так как вы думаете, - пискляво вмешалась Аленушка, - там все по-серьезному, апостолы там у него...
- Я вот те щас как дам! Апостолы... Так это ж что ж выходит, гад... Меня на каких-то апостолов променял?
- Теть Клав, да они тихие, мирные... Трое уже совсем усмирели...
- Ладно, - предвкушая неотвратимость скорого свидания произнесла Клавдия, - передайте... мол пусть мне позвонит, когда они там все улягутся.
- Так эт... теть Клав, у него ж хоть и Vertu с брильянтами, но баланс отрицательный, вы ж знаете... - мимоходом бросил Иванушка, открывая ногой дверь на выход.
- Да знаю, знаю... ладно, я сама уж... Смотри не разбей!
И тетя Клава тяжко вздохнула. С новой силой опустился пятый размер на лоток для денег, отчего он при закрытии стал отчаянно сопротивляться.
Меж тем, Ванька и не думал ничего разбивать. Шутка ли - на руках ящик пива, два флакона водки и три кагора! Ну уж нет... Сдохну, а не разобью! Аленушку тоже мучила мысль - как бы не разбить! А силы у Иванушки таяли с каждым шагом. Не ровен час - уронит. Вот и до небольшой рощицы дошли. Присели.
- Умаялся ли ты Иванушка, умаялся ли ты родненький?
- Слышь, Ленок, хорош уже, а? Дай-ка лучше водочки отхлебну чуток, да кагорчиком заполирую, отец все равно не заметит.
- Ну уж дудки! - сначала я! Знаю я как ты отхлебываешь - после тебя и семи капель не выжать! - с этими словами она открыла бутылку и смачно затянулась из горла. Ровно на середине бутылки Аленушка поперхнулась, закашлялась и только пара глотков кагора быстро привели ее в норму.
- Не жадничай - и Иванушка выхватил бутылку из ослабевшей руки Аленушки. В следующее мгновенье содержимое провалилось в бездонный колодец ваниного пищевода.
- Вань, а у нас еще и колбаса есть! - радостно проблеяла уже заплетающимся языком Аленушка, только сейчас поняв, что все это время она на ней сидела.
- Живем! - воскликнул Ванька, открывая зубами пиво.
- Погоди, Вань, а как же святой отец? - тихо промямлила Аленушка, уже на излете фразы осознав всю ее никчемность.
- А... Да пошел он... а мы это... апостолов спасаем! Да! Точно! Наливай. Без нас они точно бы все умерли.
- Ну, какой же ты все-таки сметливый, Иванушка! Одного не пойму - как же ты тогда водицы-то?
- Так вот с тех пор воду и не пью! - гордо заявил Иванушка, прожевывая шмат откусанной колбасы.
Долго ли коротко ли, однако выпили брат с сестрой все подчистую. Напрасно святой отец вглядывался вдаль, выискивая глазами в темных сумерках глыбу продуктового и две маленькие точки, которые по идее должны были двигаться по пути к его 600-метровой келье. Апостолы поначалу стучали кулаками, требовали еще выпивки и женщин, но как-то довольно быстро угомонились и засопели, оперевшись на усмиревших навсегда братьев своих... Клавдия, как и полагается, прибежала, запыхавшись, в оговоренное время и прильнула всей своей глыбистой массой к тщедушному тельцу Емельяна. Но неспокойно ему было что-то на душе... и титьки не ложились в руки, и губы как-то не находили губы Клавдии, влажно раскрытые в ожидании томной неги. Что-то не то - подумал про себя отец Емельян... Но что конкретно было не так - так и не вспомнил. Грубо схватил Клавдию за необъятную жопу, повалил на пол среди апостолов и...
Это уже потом, через две недели найдут два абсолютно нетленных тела слегка перебравших по байкитским меркам Аленушки и Иванушки. Это потом их тела раздробят на кусочки и мощи разошлют по всем главным соборам великой России, это потом их признают святыми за спасение апостолов и построят храм в Байките...
А сейчас среди апостолов есть только слившиеся в безумном порыве роковой страсти тела Емельяна и Клавдии...