ОБОРОТНАЯ СТОРОНА.
Похороны друга и соратника, который умер, как установила медицина, от «зеленого змия», подействовали на Юрку ошеломляюще. Уж чего-чего, но, чтоб от водки умер очень близкий ему человек, Юрка не ожидал. Он вдруг, хорошо понял, что в этой могиле, после такого недавнего их совместного запоя, мог бы оказаться и он сам.
Сидя за поминальным столом, глядя на траурные выражения лиц родных и близких покойного, держа уже изрядно вялой от выпитой водки рукой очередную стограммовую порцию поминального напитка, помутневшими от неподдельного горя глазами, Юрка решил твёрдо и бесповоротно бросить пить спиртное и всё то, что приводит к длительным запоям.
- Слышь, ты, друг! Вот этааа стопка…! Ты меня пони…иии…маешь?- Он сильно икнул при этом. Обращаясь к соседу за столом и обнимая его за шею, пытаясь как можно ближе к себе прижать его голову, обдавая сильным перегаром спиртного, Юрка водил перед его носом влево и вправо не полным стаканом с магической жидкостью. Тыча стаканом прямо в «лоснящееся» сытое лицо соседа по застолью, он горячо и страстно продолжал:
- Вот этаааа,- показывая ему свою стопку,- будет посссс…ледней в моей жизни! Понял?! Ты мне веришь? Нет!?- И глядя, как сосед, медленно, отрицательно, тоже икая, замотал из стороны в сторону уже изрядно полысевшей головой, залпом выпил поминальную жидкость.
Не спеша, закусил. «Тяжело» поднялся из-за стола. Раскачиваясь из стороны в сторону, попрощался со всеми, кого знал и кого не знал. Нашёл в углу, на видавшем виды на своём веку всякое, ящике, в общей свалке одежды свой старенький замусоленный полушубок. Накинул его на сильно осунувшиеся плечи, предварительно вытащив из рукава сшитую, он не помнил когда, из собачьей шкуры, шапку. Небрежно нахлобучил её себе на голову и медленно побрёл домой.
Шаркая по снегу, с подшитыми заново подошвами старыми валенками с уже снова, появившимися сзади на пятках дырками, он что-то тихо бурчал себе под нос.
Дома, не раздеваясь и никому не говоря ни слова, Юрка «бухнулся» на старенький скрипучий деревянный диван и мгновенно заснул на удивление всей своей семьи.
Утром он отказался от предложенной женой «похмельной» стопки самогона и даже от огуречного рассола, чем вверг в паническое замешательство свою супругу, на всё утро потерявшую дар речи. Подобного с ней еще никогда не случалось за их бурную и буйную многолетнюю супружескую жизнь.
- Всё! Баста! Не могу больше…! Не могу больше так жить! Пропади всё оно пропадом, это зельё! В Город! Кодироваться едем! Жить хочу! Как человек жить хочу!- вдруг ни с того ни с сего решительно налетел Юрка на ещё более растерявшуюся и ничего не понимающую жену.
Прошло пять лет. Окружающий его мир приобрёл свои краски и оттенки. Твердой походкой, шагая по улице с высоко поднятой головой, он стал замечать не только соседей, с которыми постоянно ранее ссорился, но и не мог уже равнодушно проходить мимо играющих на улице, ребятишек.
Сам удивлялся:
- Как же это так? Сейчас нам с женой стало хватать денег на всё! И на платное обучение детей в школе искусств начали натягивать деньги помаленьку! И одёжку новую всем справили! И кое - какое хозяйство развели!
Его душу радовали мысли о том, что сегодня семья уже живёт в своём собственном, пока не большом, доме. Вдобавок ко всему стали выезжать семьёй отдыхать на природу на своём, пусть не новом, но, автомобиле. Это куда же молодость – то пять лет назад уходила!?
Голова кругом идёт от сознания того, что все это приобретено всего лишь за каких-то пять лет, работая на том же самом производстве. Ноги сами на работу идут. Авторитет в гору пошёл! Бригадиром назначили.
Люди стали замечать, что с получки домой с подарками Юрка чуть ли не бегом идёт. Дома, к немалому удивлению жены, быстро освоил, не стесняясь, многие женские профессии.
Теперь с гордостью кормит своих домочадцев собственными блинами и горячим хлебом. Быстро познал секреты огородничества и птицеводства.
Юрка ужаснулся тому, что на многие проблемы дома он смотрел сквозь пальцы, а вернее всего, совсем не замечал. Считал, что всё так и должно было быть.
За эти пять лет он увидел, что «медаль жизни» имеет и оборотную сторону, где есть труд, любимая работа и счастливая семья.
Неловко и даже как-то стыдно вспоминать, что с той стороны этой самой «жизненной медали», где он сам ещё недавно был, слёзы многих жён и детей. Судьбы многих замерзающих от холода и умирающих от голода, людей. Постоянное пьянство в семьях, распущенность и лень. Разврат и разбой. Подчас неизлечимые болезни.
Только через два года, словно очнувшись, Юрка со стороны собственными глазами увидел бредущих со свалки с мешками за плечами, своих старых знакомых. И … грязных детей, их бесцельное бродяжничество по городу.
От увиденного у него холодные мурашки начинали бегать по спине. Особенно если представить хоть на миг, что ты снова среди этих опустившихся людей, потерявших контроль и человеческую волю над собой. Людей, поддавшихся грязному течению постоянного пьянства и плывущих неизвестно куда, в обнимку с «белой головкой», магически ядовитого смертельного «змия».
- Боже мой!- Ужаснулся однажды Юрка, приехав на кладбище с семьёй в день годовщины смерти своей матери.
- Сколько могил-то! Словно грибы растут, не по годам, а по месяцам!- И, глядя в сторону безродных могил, сняв шапку, долго стоял со слезами горечи в душе и в глазах.
Глядя на эти могилы, он снова с болью в сердце подумал:
- А ведь какая-то из них могла быть и моей.-
Его внимание привлек трактор с прицепленной сзади тележкой, въезжающий через кладбищенские ворота на территорию кладбища. Трактор подъехал к вырытым летом экскаватором, принадлежавшим коммунальному хозяйству города, могильным ямам и остановился возле одной из них.
Из кабины трактора быстро выпрыгнули двое мужчин, открыли боковой борт напротив вычищенной от снега могилы, быстро сняли с платформы кузова телеги грубо сколоченный не обтянутый материалом закрытый крышкой гроб. Быстро опустили его на верёвках в яму. Так же спешно выдернули их из-под гроба. Отцепили тележку от трактора. Трактор, развернувшись, начал навесным ножом засыпать мерзлым грунтом могилу.
Оставшийся возле телеги мужчина достал из кузова деревянный крест с биркой на нем и воткнул его между мёрзлыми глыбами, прижав крест более мелкими комьями, чтобы тот не упал. Затем тракторист и рабочий зацепили за трактор телегу и трактор, бойко подпрыгивая по ухабам, быстро покатил к выходу.
Глядя на всю эту процедуру похорон, Юрка медленно садился у изголовья могилы матери, хватая ртом воздух и держась рукой за грудь в области сердца.
Посмотрев вслед быстро удаляющемуся трактору, он тихо, ни к кому не обращаясь, проговорил:
- Вот как, оказывается, ничейных людей хоронят! Эх, люди, люди! Да что же это мы сами с собой делаем-то?!
Н. Меркулов.