ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Где дохлятина? Быть или не быть? По нашему, по-омлетовски
Ощущение самого себя возвращается улиточно-медленно. Сейчас я в пропасти темноты. Мне хорошо после этой боли. Мрак для меня кажется райскими кущами. Но всё же, из бездны тьмы, всеми фибрами, стремлюсь к свету, подспудно панически боясь рецидива.
К свету, к свету, к свету! Я не червяк.
Вот уже что-то вижу. Но фокус сбит, и цвет не включён. Напрягаю зрение и определяю примитивно только абрис окна, Как сквозь пелену, узнаю излучающее мутный свет окно моей единственной комнатки. Это и гостиная, и спальня, и, вместе с тем, кабинет, заодно. Три в одном. Эргономическое изобретение Хрущёва. Переношу свой взгляд - всё ближе и ближе. И, что я вижу?
С большим увеличением, правда и с большой зернистостью, наблюдаю чудное переплетение ниток в чёрно-белом изображении. Вижу прямо под собой какие-то противные лапы.
Жуть пробирает меня. Спонтанно анализируя, познавая вновь самоё "Я", судорожно соображаю, что это мои лапы.
"И не такие уж они и страшные. Хорошенькие, даже очень. Обычные тараканьи лапки", - успокаиваю себя, и боязнь притупляется.
Значит, я теперь таракан и нахожусь в нашей, вместе со мной - человеком или со мной - тараканом, комнате.
Или я не я, а кто-то третий, который сидит на старинном железнодорожном диване, приобретенном по случаю у начальника вагонного депо. Стоп. Таракан ведь не может выжрать с железнодорожником литр водки и выторговать у него почти новый диван?
Нет, всё же значит, что я человек в обличье таракана. Только вот, зарождающееся беспокойство, панический страх, увидеть себя в облике человека, хозяина квартиры разрушает кажущуюся стройность выводов, ломает картину обычной тараканьей жизни.
Или я умер и превратился в таракана?
"Хорошую религию придумали индийцы". Мать их...
Я - таракан в возрасте, тапочкой битый, хлороформом травленный, с трепетом жду чудовища, патологически тупого, отвратительного и враждебного. В этом агрессоре я узнаю себя. И, надо отметить, противней, чем этот ужас-монстр, я ничего не видел.
Возникает беспросветное, подобное смертельному прессу, видение из недавнего прошлого.
"Вместе с детьми тараканчиками лежим в теплом, уютном укрытии. У них вся жизнь впереди: радость первого путешествия по кухне, чудо общения с тараканьим бароном:. И вдруг, взрыв света, вероломное вскрытие нашего убежища, оскал ненавистной морды. Все врассыпную, а он/я, гад, всех давит, детей в первую очередь (если слово "очередь" здесь уместно). Они плачут, им страшно, что больше не увидят эту кухню на этой прекрасной планете".
За что?
Ведь мы занимаем всего семьсот двадцать семь квинтиллионных частей жилища всех двуногих, а съедаем лишь то, что они не доели.
Мне жалко малюток с усами, мне страшно. Я боюсь и ненавижу его (т.е. самого себя).
Больно за преследование тараканьего братства.
Быть или не быть человеком? Вот в чём вопрос.
А кто меня спросит?
Быть или не быть?
"Просто так, по-нашему, по-омлeтовски!", - вспомнил я яйце-куринно-человеческую шутку.
Кто так чёрно пошутил?
Может это яйца, пискнули "Быть или не быть?", когда их нагло вскрыли, кинули в миску и вознесли над ними венчик из изогнутых стальных прутиков, для того чтобы добить их, уже беззащитных? Сколько ужаса было в их жёлтых, влажных глазах.
Или так сказала несушка, увидев, как убивают её будущих детей, куриными мозгами размышляя, по-своему трактуя шекспировскую трагедию?
А возможно, так пошутил монстр яйцеголовый, пожирая блюдо из самых крупных клеток живого организма, которым, по его злой воле, уже не суждено жить.
Быть или не быть?
По-омлeтовски.
Опять мне/ему муторно. Очень хочется узнать, что дальше и реально пи то, что здесь происходит или нет.
Но пока я таракан, и я начинаю двигаться, наблюдая за дверью, появится ли душитель или нет? Иду, перебирая все шесть лап, не путаюсь. Конечности работают, но одна лапа поранена и болит.
Это он, мерзавец, сегодня ночью нанёс травму когда запустил в меня вилкой. А потом, увидев, что не попал, бесстыдно заявил: "Вилка упала, значит, барышня придёт".
Но женщина не пришла. И это правильно. Кому нужен такой страхолюдина?
И всё-таки, хоть и с раненой лапкой, я убежал от него (т.е. от меня).
Какая у него (меня?) была рожа, когда он увидел меня на стене! На ней (не на стене) отвратительное сочетание высокомерия и брезгливости, гадливости и самоуверенности, остервенелости и радости убийцы, учуявшего жертву. Тупой азарт, стремление уничтожить соседа на Земле.
Потом, обладатель этой халупы (я, что ли?), скинул тапки, и, вооружившись одним из них, полез, используя табурет, на стену. Пополз, чтобы убить меня.
Но как у него (неужели это был я?) изменилось выражение этой самой морды лица, когда, неловко лавируя своей противной задницей, он (сомневаюсь, что это я) опрокинул бутылку со своим пойлом. Вино (это разве вино?) вылилось аккурат в тапок, оставшийся на полу.
И вот он (я?) на полу в необычном положении, согнулся, как "Мыслитель" Родена, перед правой частью своей домашней обуви до краёв наполненной алкоголем. Поза экспрессивно выражает предельную досаду. Будет пить или не будет?
Даже кот Кузя, которому обычно всегда всё по фиг, и его мать Муся, видавшая, на своём веку всякое в этом доме, прекратили вылизывать себя и уставились, с искренним любопытством, на хозяина.
Да, сейчас я просто таракан. Мне интересно жить, мысли чёткие, желания реальные. Сейчас сбегаю (нет, похромаю) на кухню, поем крошек, благо он/я хозяин - неряха. Главное, чтоб он/я не появился.
Передвигаюсь, озираясь, не пришёл бы человек или я сам в его обличье. Боюсь я людей. За что они нас так ненавидят?
За что? За что?
Мы ведь не приносим человеку никакого явного вреда, если не считать психологические травмы у неврастеников. Бывает, правда, случайно перенесём возбудителей инфекционных заболеваний. Очень редко. И не специально ведь.
А что, люди друг друга не заражают? Ещё как! Значит им (нам?) надо давить друг друга. Впрочем, это они и делают. Чёрными, каннибальскими идеями постоянно захватывается их разум. Раз за разом. Раз за разом. И мало кто мучает себя вопросом, как разомкнуть этот смертельный, чёртов круг.
Когда они нас всех уничтожат, что будет? Бог создавал нас вместе. Просто так он ничего не делал.
А пока: я влачусь и радуюсь, что не сделан ремонт. Как много тёплых щелей, как шикарны эти плинтуса. По коридору, мимо ванны, где можно с неисправного крана вдоволь напиться, вперед на кухню.
Я, незащищённый, раненый, пожилой таракан, вдруг усами ощущаю какое-то шевеление за дверью.
Мне боязно.
Даже не успев подумать, мигом очутился в прощелине. Не ахти какое, но укрытие.
В квартиру, сквозь стену, мешая друг другу, заходят двое.
Один странный, с улыбающимся круглым лицом и торчащими волосёнками-лучиками, как бы дополняющими детский образ "лицо-солнышко". Волос ровно столько, сколько героически смог бы нарисовать чёрточек вокруг круга, самый ленивый детсадовец, изображая ближнюю для нас звезду.
Второй - это просто обладатель крупного, породистого носа.
"С носом" в больших, мешковатых штанах из парусины и кургузого твидового пиджака на одной пуговице. Штаны, как и нос бледно-красного цвета. Пиджак, под цвет глаз, карий.
"Солнышко" обличён в свитер, несусветного размера, крупной вязки и болгарские джинсы. На ногах оригинальные китайские, плотно, как ботинки коньков, зашнурованные кеды.
Как только незнакомцы зашли, то собственник пиджачно-брючного безобразия сразу почесал свою гордость - нос и поскрёб тыльную сторону своих отвратительных брюк.
Солнышко не без труда извлёк из-под свитера расчёску, с её помощью расположил волоски параллельно друг другу, хрюкнул и сказал непонятно что.
Здесь я стушевался. На каком языке говорит? Не по-русски, не по-тараканьи, а непонятно что.
Они быстро обошли комнату, заглянули в шкаф, под стол, и внутрь спальной железнодорожной полки. Оглядели совмещенный санузел, кухню.
Потом тот, что с носом, достал из внутреннего кармана короткого, сморщенного пиджака непонятное существо. Очень большое для этого кармана. Создание с виноватыми глазами вечно неудовлетворенного жизнью интеллигента и телом медузы.
"Субъект с носом" легко тряхнул необычного обитателя внутреннего кармана и выругался.
Слышу знакомые мне слова. Это вопрос: "Где дохлятина?" - и, пардон, мат. Значит, они говорят по-русски. Почто бранятся - непонятно?
Это я должен ругаться! Если я умер, то где дохлятина, пардон, труп?
Затем, ругатель ласково погладил удивительную тварь, запихал её обратно в карман и обратился к своему, с шароподобной головой, приятелю по-тарабарски.
Я таракан-человек только что и понял: "Ленин, Гитлер... Сталин... тело мертвеца... элениум".
Потом, тот, который как солнышко, стал ладонью хлопать себя по груди и, высоким с хрипотцой голосом, что-то говорить, повторяя: "Тесла, Тесла"
"С носом" чуть рыкнул и легко, как бы шутя, дал кулаком под глаз "Солнышку".
На лице у приятеля вмиг появился синяк, насыщенный светом фонарь, "Солнышко" заскулил с мимикой клоуна. Под его вытьё, диковинным образом, увеличивалась "слива" под глазом. Вибрируя и мерцая, как светомузыка, она выросла до неимоверных размеров
- С Николой Тесла ты действительно отлично поработал. Не обижайся. Пойдём лучше водку пить, - чисто по-русски сказал "Субъект с носом", - здесь нет, ни тела, ни души. По инструкции мы в течение семи часов не должны предпринимать что-либо для поиска пропавшего. Есть время, смотаемся в Индию на золотой берег ласкового океана.
"Золотой" и "ласкового океана", - эти слова были сказаны нараспев в предвкушении блаженства.
Его глаза показали радость предстоящего общения с экзотической природой. Он расправил свои крепкие плечи, выпрямился, выказав свою осанку, резко рубанув воздух рукой, продолжил:
- Купаться хочу! А фингал твой, считай, меня развеселил.
- А твой кулак меня нет. А вот насчёт водки и купания, это мудро, - весомо сказал "Солнышко" и тут же лишился сливы под глазом. Правда, ухо у него приняло неприличную форму и цвет пропавшего синяка.
Когда они уходили, я понял, это ребята не наши. Земляне, даже тараканы, сквозь стены не проходят.