-Давненько я беременных не возил, - весело встретил женщину водитель скорой помощи,
Уже полгода, примерно, ни одной.
Врач молчала, поглядывая то в окно, то на роженицу. Подъехав к роддому, она молча кивнула и уехала на очередной вызов.
-Раздевайтесь, садитесь сюда, пожалуйста. Имя, фамилия, возраст?
Женщина присела, придерживая свой большой живот.
-У вас третьи роды?
-Да.
-А зачем вам третий, двоих не достаточно? Муж-то есть?
-Конечно, есть, он сейчас на работе. А почему вы спрашиваете?
-Теперь только молоденькие дуры рожают, да ещё неблагополучные всякие.
Медсестра заполняла журнал, не торопясь, как обычную, рутинную работу.
Старушечьи пальцы медленно перемещались, перелистывали, подчёркивали.
-Проходите в душевую. Всё домашнее снимайте, мойтесь и там рубашку найдёте с халатом.
Женщина разделась, сложила всё стопочкой в пакет, разделяющий теперь её с внешним, родным, тёплым миром. Чисто вымытый, пахнущий хлоркой ледяной пол, стены, унитаз, даже душ. Рваная рубашка, выцветший халат.
- Пойдёмте.
-А почему так тихо?
-Сегодня выписали мамашу, теперь на этаже вы одна. Теперь у нас за три дня не больше одной роженицы.
Кровать слишком высокая, нужно немного подпрыгнуть, чтобы сесть на неё. Тишина, мёртвая тишина и жуткая боль.
-Ну что ты орёшь? Можно же держать себя в руках?
-Мне так легче. Все орут, даже в кино.
-Нет, она ещё шутит тут. Просто дыши глубже, шутница.
Молодая врачиха нервничала, будто кто-то нарушил её покой без спроса. Забрал эту тишину.
-Тебе ещё рано, лежи.
-Нет, мне не рано, я знаю.
-А я говорю рано. Нет, невозможно с вами, как вы себя ведёте? Ладно, пошли, будем рожать.
Мир перестал существовать в земном измерении, он всё пытался поймать волну вселенной, которая руководит рождением ребёнка. Но холодная стена мешала пробиться, перемешивая все измерения, нарушая гармонию. Зачем вокруг такие чужие, безразличные лица? Но женщина ждёт. Сейчас пробьётся душа, которая всё вокруг согреет. Вот она, смотрит глазами сына!
«Привет, сынок! Видишь, уже никого нет. Все исчезли, ушли пить чай. Если бы не лёд на животе, можно было вообще не чувствовать присутствие тела. Сейчас они вернуться и тебя унесут. Семь дней заточения и я покажу тебе мир».
Каша без масла, кусок чёрного хлеба, безвкусный чай. Передачи от родных, тщательно проверенные и отсортированные. Рисунки детей, на них солнце и улыбки.
-Скажите, Оля, а почему у вас тут так тоскливо, как в тюрьме?
Дежурная медсестра принесла книгу, разрешила почитать, и даже присела на кровать.
-Понимаете, вы на них не обижайтесь. У нас платят мало, вот и работают самые нуждающиеся, которым уже пойти некуда. В детских отделениях всегда зарплаты меньше. Даже на моющие средства не хватает, хлоркой всё моем.
-А вы?
-Я детей люблю. Вижу рисунки у вас, моя дочка тоже рисовать любит.
-Оля, а возьмите у меня продукты. Мне так много принесли, я не съем. Может, чайку попьёте.
-А сахару у вас, случайно, нет?
-Сахару нет.
-Спасибо, я не откажусь. Раздам яблоки и конфеты. А врача вы не слушайте, будет у вас молоко. Вернётесь домой, и всё наладится.
-Три дня осталось.