ГЛАВА 5
Почему-то, как назло, сейчас, когда меня уже выписали, нога внезапно заболела. Мне никто не поставил обезболивающие, а Деймон куда-то внезапно пропал. Конечно, сейчас же Рождество! Все спят дома или уже начинают готовить всевозможные вкусности на рождественский стол. Все, кроме меня.
Я вздохнула и встала с кровати. Нога протестующее заныла, Я прихватила с собой свои немногочисленные вещи, и даже букет, который уже увядал, и засеменила к выходу из палаты.
В этой больнице, скитаясь по коридорам, я, казалось, провела целую вечность. Мне пришлось спросить дорогу трижды, прежде чем я наконец-то вышла на улицу.
Свет ослепил меня так, будто сам Иисус спустился с небес на землю и осветил грешных людей своей непорочностью. Я зажмурилась, пошатнулась. Голова закружилась.
Кто-то взял меня под руку и изъял все предметы из моих рук, но я не сопротивлялась.
- Привет, - красивый мужской голос приятно ласкал слух. Я встала на землю увереннее и открыла глаза.
- Привет.
- Давай сюда, - молодой человек улыбнулся, пытаясь забрать у меня плеер – единственную вещь, которую я так крепко сжимала в своем кулачке, не замечая, что Сэм хочет ее взять.
- Ох, конечно, - я, наконец, выпустила сломанный плеер из рук, смутившись и уставившись в пол, разглядывая свои туфли.
- Сейчас отнесу веши в машину, а потом вернусь. Стоять одна сможешь?
- Я всю больницу на каблуках исколесила, - я вздохнула, давя на жалость, сама того не хотя. – Да еще и с больной ногой. Конечно, я подожду.
Сэм оказался очень быстрым малым - покидал все вещи на заднее сидение машины и вернулся ко мне. Почему-то именно сейчас я вспомнила, что давно не курила, и почувствовала острую потребность в никотине.
Самуэль положил аккуратно положил руку мне на талию, а мою руку в свою очередь закинул себе на плечо. В голове всплыло слово: «Боевик». Там всегда раненных людей вытаскивали именно так прямо из горячей точки и несли до безопасного убежища, в то время как вокруг свистели пули и взрывались гранаты. Я улыбнулась своим мыслям и приятной близости с Сэмом, пусть и не той, которую я хотела даже больше, чем то, чтобы ушиб ноги скорей прошел. В таком положении было идти не очень удобно, но мы достаточно быстро дошли до машины. Самуэль усадил меня на переднее сидение своего авто и закрыл дверь. Я мельком оглядела салон: обтянутый кожей, роскошный, блестящий. Объемная передняя панель, солидная аудиосистема. На руле изображена голова барана – значит, это Dodge. Я выровнялась и посмотрела на улицу через лобовое стекло.
Сэм сел в машину и захлопнул дверцу. Оказывается, машина была заведена, чего я даже не заметила – так тихо она работала.
- Мишель не сообщила мне, куда тебя везти, - Сэм положил одну руку на руль, а другую – на коробку передач. Я впала в ступор. Мишель? Кто такая Мишель?
Видимо, по моему весьма озадаченному лицу, Сэм понял молчаливый вопрос.
- Мишель – это ваша главная.
«Мамочку зовут Мишель!» - удивленно подумала я. Вот уж никогда бы не догадалась!
- Думаю, домой.
- Адрес? – Самуэль посмотрел на меня, улыбнувшись, и мурашки покрыли мою кожу.
- Я покажу дорогу.
Мой «личный водитель на час» переключил коробку передач, и машина плавно тронулась с места. Мы медленно выехали на дорогу.
Музыка из колонок ласкала слух, хоть и была мне незнакома, и я расслабилась в кресле и закрыла глаза. Начав вспоминать первую встречу с Сэмом, я уловила в воспоминаниях, что его машина была другого цвета, да и ниже посадкой, чем эта. Похоже, он имеет не одну машину в своем гараже. Счастливчик. Мне бы хотя бы на новый плеер накопить…
Я указывала Самуэлю дорогу, лениво поднимая руку, чтобы показать, в какую сторону поворачивать. В итоге, через полчаса мы добрались до моего дома.
- Красивые цветы, - вдруг сказал Сэм, помогая мне выйти из машины, и я зарделась, словно сама вырастила этот букет. Заметив промелькнувшую в его глазах радость, меня осенило: а что, если это он послал букет? Нет, нет, быть не может. Конечно, это не он. Кому нужна проститутка со Стрипа?
- Спасибо, - сухо ответила я.
- Тебе помочь идти?
- Нет, если только вещи понести, - мне было неловко из-за его отзывчивости и желания помочь. Определенно, после этого я останусь должна ему. Еще попросит меня на ночь бесплатно. Наглец! Каков план! Но я и сама согласна на такие условия…
Я смущенно улыбнулась от уха до уха, естественно, смутившись от собственных мыслей. Сэм вышел из машины. Когда и я соизволила выйти, то Самуэль уже заходил в подъезд. Пришлось поспешить за ним.
- Какой этаж? – тихо спросил он у лифта, однако, несмотря на тихий голос, его бас эхом разнесся по подъезду, забился о стены.
- Последний, - шепнула я.
Мы вошли в лифт. Сэм закрыл решетку, а затем двери сами сомкнулись, и кабинка медленно поползла вверх. Я нервно постукивала ногой. И что со мной случилось? Я превращаюсь в невинную овечку рядом с этим почти незнакомым мне человеком. Да и не только с ним, а в принципе со всеми. Мне стала противна мысль о проституции, о моей прошлой жизни.
Я дышала намного чаще, чем обычно, горло сдавило. Что такое?
Мы добрались до квартиры. У двери топтался паренек в синей униформе и с сумкой, набитой бумагами. Наверное, почтальон.
- Здравствуйте, - поприветствовала я его, замерев примерно в двух метрах от входной двери, и переступила с больной ноги на здоровую. Правое колено ныло.
- Вы Тейлор Дакота Шэддикс? – без приветствия начал парень, и я нахмурилась. Отнюдь не интеллигент.
-Да.
- Ваша почта, - он протянул мне большой бумажный конверт песочного цвета, и я аккуратно взяла его за уголок, будто мне было противно.
- Спасибо, - сухо поблагодарила я. Почтальон кивнул и быстро зашагал прочь к лестнице.
Я посмотрела на письмо. В маленьком окошке в бумаге было написано:
Госпиталь Лас-Вегаса
Кому: Тэйлор Дакота Шэддикс
И мой адрес. А под адресом строка: «Результаты анализов». Я быстро спрятала конверт от глаз Сэма.
- Что там? – спросил он, пытаясь из-за моей спины заглянуть в окошко конверта. Я почему-то почувствовала себя замужней дамой, которой любовник прислал письмо. Я сильнее прижала конверт к себе.
- Счета, - соврала я. Лишь бы Сэм не спрашивал. В конце концов, какое ему дело до моей личной почты? Он мне никто. Никто.
Я кое-как нашарила ключи в кармане, все так же прижимая к себе письмо из госпиталя. Дрожащими руками я открыла дверь и вошла внутрь. Шагов за своей спиной я не слышала. Пришлось обернуться.
- Войдешь? – я была удивлена. Не думала, что он будет таким робким и интеллигентным, что останется ждать приглашения на лестничной клетке с моими вещами в руках.
- Меня никто не приглашал, - сказал он, улыбаясь, и пожал плечами. Цветы в букете дрогнули.
Ну конечно! Истинный джентльмен никогда не войдет без приглашения. Неужели он и вправду такой порядочный? Или он просто издевается?
- Входи, - буркнула я, согнувшись, чтобы снять эти ужасные туфли, которые заставляли колено гореть от боли, а затем сняла куртку и повесила ее на вешалку.
Дверь за моей спиной закрылась.
Шторы были плотно задернуты, и из-за этого в квартире царил мрак. Горел потолок – в нем располагалась куча маленьких лампочек, и создавала эффект звездного неба. Строилось ощущение, что сейчас ночь.
- Наверное, ты соскучилась по своей кровати, - вдруг раздался голос Сэма прямо над моим ухом. Из-за неожиданности я, вздрогнув, чуть не упала на пол.
- Да, - промямлила я, потянувшись к выключателю.
- Зачем жечь электроэнергию, когда можно просто открыть шторы? – Самуэль остановил мою руку на пути к выключателю. Я кивнула: действительно логично.
Я на ощупь пошла к окну, практически не боясь упасть – планировку квартиры я знала как свои пять пальцев.
Раскрыла шторы, и в лицо ударил солнечный свет, ослепил. Я зажмурилась, глаза протестующее заболели.
- Какая маленькая квартира, - хмыкнул Сэм, видимо, осматриваясь. Мне пришлось отвернуться от окна и открыть глаза. Самуэль осматривал каждый угол нашей с Ромми скромной лачужки, и мне почему-то стало стыдно, что он увидел эту крошечную комнатушку. Его квартира (или, может, дом?) в разы больше нашей – это я приметила, даже идя с завязанными глазами.
- Не то, что твоя, - попыталась пошутить я. Боль в ноге немного улеглась. Правду говорят, что дома стены лечат.
Я заковыляла на кухню и открыла холодильник. На каждой полке лежала куча еды, и я удивилась – откуда у Ромми деньги на такое количество еды?
- Хочешь позавтракать? – я посмотрела на Самуэля, и заметила в его глазах какую-то промелькнувшую эмоцию, которую, к сожалению, не смогла зафиксировать. Однако, она меня смутила, и я отвела глаза.
- Конечно. Есть хочу, словно месяц голодал! – он сел за барную стойку ко мне спиной, и я осмотрела его сзади. Широкие плечи, обтянутые тканью черного пальто, манили меня прижаться к ним, провести руками, коснуться губами. Я тряхнула головой, прогоняя эти мысли.
Видимо, почуяв что-то неладное, Сэм развернулся.
- А что будем есть? – он улыбался, закинув ногу на ногу, и пристально смотрел на меня. Так изучающе, словно ни разу меня не видел. В уголках его глаз разбежались мелкие морщинки-лучики. Я не смогла не улыбнуться в ответ – как устоять перед такой обворожительной улыбкой?
- У меня есть всё, что пожелаешь, - ответила я, повернувшись обратно к холодильнику. Только под этой фразой я имела в виду совсем не еду.
- Вряд ли у тебя есть мясо кролика в винном соусе, - он прыснул, встав со стула. Три шага – и он уже появился за мной и заглянул в холодильник через мое плечо, а я удивленно смотрела на него, даже не осознавая, что бесцеремонно пялюсь.
Сэм быстро достал из холодильника полпалки вареной колбасы, спагетти, банку зеленого горошка и четыре помидора. Я резко заморгала. Разного рода мысли заполняли мой мозг.
- Направление я тебе дал, дальше сама, - Самуэль улыбнулся и положил всю еду на тумбочку рядом со мной. Я посмотрела на всё то, что только что находилось в холодильнике, и вздохнула.
Самуэль вернулся на барный стул, но на этот раз не стал отворачиваться.
Я быстро начала готовить завтрак – спагетти, разложив по двум тарелкам, сунула в микроволновку; открыла банку с горошком, отрезала мягкий белый хлеб и розовые кружки колбасы, сделала бутерброды, а затем разрезала два помидора на четвертинки и посолила.
Микроволновка пропищала трижды, оповещая, что еда достаточно разогрелась. Я достала обе тарелки.
- Как у тебя это получилось? – Сэм удивленно округлил глаза, усмехнувшись. Я мельком посмотрела на него, улыбнувшись, не понимая, чему он удивился.
- Так просто быстрее, - я пожала плечами и положила в каждую тарелку горошка, четыре четвертинки помидора и полила спагетти кетчупом. Кое-как уместила на тарелке бутерброды.
Завтрак был готов. Я поставила тарелки на барную стойку, и налила сок, положила приборы.
- Выглядит аппетитно, - Сэм улыбнулся и начал снимать свое пальто. Почему-то он решил снять его именно сейчас, а не до и не после завтрака. Человек со странностями. Но его странности меня тянули к нему.
- Да и вкус неплохой, - улыбнулась я, отправляя первую вилку с намотанными на нее спагетти в рот. Вкус еды разморил рецепторы на языке, челюсти немного свело от этого – так частенько бывает, когда я ем что-то очень вкусное.
Мы с Самуэлем молча завтракали; иногда боковым зрением я замечала, что он украдкой посматривал на меня, отчего внутри все сжималось.
- С кем ты живешь? – вдруг спросил он, чем застал меня врасплох. Я перестала жевать. Со звоном от пододвинул свою пустую тарелку ко мне. Я посмотрела сначала на нее, а потом на Сэма, поджав губы и постаравшись как можно бесшумнее проглотить недожеванный кусок еды.
- Я живу с подругой.
- А родители? – этот вопрос был еще хуже. Я едва не подавилась зеленым горошком, услышав его.
Быстро собрав со стойки грязную посуду, я отнесла ее в раковину и включила воду.
- Думаешь, они одобрили бы мое занятие проституцией? – сказала я тихо, но так, чтоб он услышал, грустно усмехнувшись. – Я сирота.
Снова воцарилось молчание, я слышала только шум воды и собственное дыхание. Казалось, слово «сирота» резануло мой слух.
- Расскажешь? – за моей спиной Сэм снова подал голос спустя полминуты. Я начала раздражаться. Какое ему дело до моих родителей? С какой стати я должна ему рассказывать что-то?
Я вообще просто девочка по вызову, которая однажды спала с ним. Помог уехать из больницы? Спасибо. Но не более. Не надо вторгаться в мою жизнь и заставлять переживать все заново, если ты не собираешься остановиться.
Однако мой язык сработал быстрее мозга. Я взяла губку, брызнула на нее средством для мытья посуды и принялась отмывать тарелки и стаканы, дрожащим голосом вкратце повествуя свою трагическую историю. Я не видела Сэма, не знала его реакции, да и не хотела знать. Он хотел узнать о том, как я стала сиротой – я ему рассказала. В любом случае он не вклинивался в повествование, не подавал ни звука, что было признаком хорошего тона.
Боль засверлила в сердце, разъедая края старой раны, и я тяжело вздохнула. Зачем он попросил? Отказать ему я не в силах.
Я выключила воду и вытерла руки о полотенце. Кожа на пальцах съежилась и покрылась морщинками.
Я повернулась к Сэму.
Он сидел за барной стойкой, смотрел на меня. На его лицо была надета маска скорби и сочувствия. Его глаза блестели – не похотливо, не зажигательно, а как-то иначе. В них отражалась печаль.
Я пожала плечами, будто рассказывала эту историю сотни раз, будто шрамы на сердце уже не болят, хотя на самом деле к горлу подступил комок, который я пыталась яростно сглотнуть, чтобы не выдать своих чувств.
Сэм покачал головой.
- Прости.
- Тебе не за что извиняться, - я наигранно улыбнулась, пряча за улыбкой неприятный осадок. Теперь он знает мой самый главный секрет.
- Мне не стоило тебя спрашивать, - он закрыл глаза и снова покачал головой.
Меня всегда поражали такие люди, которые из любопытства спрашивают, выпытывают, а потом извиняются. Думают, что если ты извинился, то все в порядке? Нет, не все в порядке. Я не в порядке.
Меня накрыла волна злости, которая практически тут же схлынула.
- Не бери в голову, - сухо ответила я.
Внезапно на плечи навалила усталость, захотелось спать. Не сказав больше ни слова, я направилась к окну, открыла форточку и закрыла шторы. Слегка вздрогнула, когда почувствовала, как губы Самуэля коснулись моей шеи. Я не захотела его останавливать.
- Ты утром заплатил Мамочке? – спросила я тихо, закрыв глаза и чуть наклонив голову на левый бок. Губы Сэма двигались уверенно по моей коже.
- Нет, я считаю это неправильным.
При мысли о прошлой жизни, о проституции, о всех тех мужчинах – лысых, волосатых, с бородой, щетиной или гладко выбритых, с брюшком или прессом, - к горлу подступил комок. И ведь от этой работы не откажешься… А если откажешься – мало не покажется. Мамочка и Босс будут бороться за меня, пока я не умру. Да я и не удивлюсь, что даже после моей смерти они будут сдавать мое тело некрофилам.
Я была слегка возмущена. Кем Сэм меня считает? Ах, ну да, он считает меня тем, кто я есть.
Сэм, не отрываясь от моей шеи, скользнул руками под кофточку, сжал грудь. Я медленно развернулась и заглянула ему в глаза. Мягкая улыбка на его губах, в уголках глаз разбегаются морщинки. В моей груди разлилось тепло.
«Зачем?» - читалось в моих глазах. В глазах Сэма ответа не было. И я оставила это. Вот и наступил тот самый раз, «когда-нибудь повторим».
***
Я не знаю, сколько прошло времени. Полчаса, час, или два. Мне было легко и спокойно. Я лежала на правом боку, укрыв тело одеялом, но оставив руки и плечи снаружи, и смотрела в окно. Шел дождь, погода портилась. Я не знала, что делает Сэм, но, почувствовав его дыхание на своем плече, успокоилась. Я размышляла о том, что произошло, и имело ли оно вообще место быть. В голове кружились картины с «работы», лица неприятных мужчин, их лоснящиеся волосы, толстые животы. По телу пробежала дрожь.
- Замерзла? – на мои плечи опустилось одеяло, которое скрыло меня под собой по самую шею. Я блаженно закрыла глаза.
- Нет. Просто вспомнила о том, что нужно возвращаться на работу, - я пожала плечами.
- Почему бы тебе не найти новую работу? – рука Самуэля опустилась на мою талию, а сам он подвинулся ближе. Сердце забилось о грудную клетку, воздуха не хватало. Из его уст «найти новую работу» звучало так легко, словно это значило выкинуть засохшую розу и пойти купить новую.
- У них мой паспорт. А еще я боюсь расправы над собой после того, как покину их коллектив, - воображение услужливо подкинуло две картины: в первой хозяин заведения сжимает мое горло, мое лицо синеет, рот приоткрывается, глаза закатываются… А во второй он пускает пулю мне в затылок, когда я этого совсем не ожидаю.
Я зажмурилась, чтобы прогнать неприятные мысли.
- Паспорт можно восстановить, а расправы избежать, - и снова из его уст это звучало легко. И я начинала верить.
- А разве новый паспорт не будет с теми же данными, что и старый? – я повернулась на другой бок и подложила под щеку руку, смотря на Сэма. Чувствовала, что смотрю на него глазами ребенка, который ничего не знает в этом мире. Мне хотелось узнать больше от этого мужчины, черпать знания, которые я не получила, познать неизведанное, углубляться в изучение чего-то нового. Но я знала, что между нами непреодолимая пропасть, как между львом и муравьем, как между певцом и фанаткой, как между королем и нищенкой. Я сморгнула и почувствовала, что из глаз покатились слезинки. Затем последовал непроизвольный всхлип.
- Можешь не переживать. Я все улажу. Обещаю, - Сэм вытер с моей щеки слезинку большим пальцем и ласково улыбнулся, а затем поцеловал в лоб. вспомнила папу: он всегда так делал, когда я плакала. От воспоминаний слезы из глаз покатились сильнее.
- Почему ты мне помогаешь? – шепотом спросила я, вытерев глаза тыльной стороной ладони.
- Просто… - он медлил. Искал правильные слова? Или пытался лихорадочно придумать и осмыслить ту причину, по которой он мне помогает? – Я такой человек, который друзей в беде не бросает. Такой уж я уродился,- он улыбнулся, и меня словно током дернуло. Его улыбка зажгла во мне надежду. Надежду на то, что в моей жизни появился спасательный буек, за который я могу зацепиться и держаться во время шторма.
Я улыбнулась в ответ. Хотелось сказать «спасибо», но слово застряло, и у меня не получилось его произнести. Вместо этого я только кивнула.
- Не знаю, она не отвечает! – внезапный громкий женский голос заставил меня вздрогнуть. Я знала кто это. Конечно. Кто же кроме Ромми может с таким шумом вваливаться в квартиру?
Я приподнялась на одном локте. Подруга зажимала между плечом и ухом телефон, в руках держала коричневые бумажные пакеты, а на сгибе правого локтя висел еще один, пластиковый. Все они были заполнены едой. – Сейчас попробую дозвониться еще, а если не получится, то придется ехать за ней в больницу.
Ромми скинула ботильоны, поставила пакеты на барную стойку. Она все еще что-то говорила в трубку, раздеваясь, но я не могла понять что именно из-за шуршания одежды и ее сдавленного голоса. Подруга начала разбирать пакеты с продуктами.
- Хорошо, я еще раз наберу ей.
Телефон она опустила на кухонную тумбу и продолжила разбор покупок. Все это время мы с Сэмом, кажется, не дышали, в ожидании того, что Ромми нас заметит. Словно я – плохая дочь, которая только что переспала со своим парнем в кровати родителей, а Ромула – мать, которая только что внезапно вернулась с работы.
Наконец, Ромула нас засекла, но ее реакция ввела меня в ступор.
- А, вот вы где! А я уж испугалась! Думала,что вы заблудились. Я Ромми, - подруга, кажется, со скоростью света подлетела к кровати и протянула Сэму руку для рукопожатия. Самуэль смущенно ухмыльнулся, но руку протянул и пожал. Подруга уловила его смущение.
- Если я увижу что-то, чего не видела – плачу доллар! Так что бросьте, - она рассмеялась и направилась в ванную.
Я встала с кровати и начала одеваться, быстро надевая на себя предметы одежды. Не хотелось, чтобы Сэм увидел меня обнаженной в повседневной жизни, а не во время секса.
- Неожиданно, - усмехнулся он, надевая трусы и стоя спиной ко мне. Я не могла оторвать взгляда от его пятой точки. Я,кажется, так засмотрелась, что полминуты простояла с майкой в руках, и когда Самуэль повернулся, то я заморгала. Его улыбка привела меня в чувства.
- Прости, - я смущенно потупила глаза и быстро надела чистую белую майку. Сэм только хмыкнул.
Босиком, я прошлепала на кухню и включила чайник, а затем вернулась и заправила постель. Ромми наконец вышла из ванной: кажется, она будто специально дала нам время одеться и привести комнату в порядок. Подруга была одета в белый махровый халат, который она получила от меня в подарок на день рождения, и с полотенцем на голове. Полотенце было в пятнах от краски для волос. Я немного смутилась: если Сэм увидит это, то наверняка подумает, что мы неряхи.
- Когда на работу? – спросила подруга, подойдя к кровати. Она размотала провод фена, включила его в розетку, сняла полотенце с головы и, наклонившись вперед, начала сушить волосы.
- Никогда, - ответила я, будто так и должно быть.
- Что? – переспросила Ромми.
- Она сказала «никогда», - басом перекричал шум фена Сэм. Я со злобой посмотрела на него, и сразу же подобрела: он сидел за барной стойкой, расставив ноги и опершись одной рукой на тумбу. Другая рука покоилась на его правом колене. Я инстинктивно облизнула губы.
- Как это? – Ромула наклонила голову вправо, взъерошивая волосы рукой.
- Вот так, - за меня ответил Сэм.
Шум фена затих. Подруга резко поднялась, ее волосы взлетели вверх и упали на плечи.
- Серьезно? – она посмотрела на меня взглядом, полным удивления, и я почему-то внутри сжалась в комочек, видимо, предчувствуя что-то неладное. Я состроила недовольную мину.
- Я не хочу туда возвращаться, - я скрестила руки на груди и отвела взгляд. – Это все так… противно.
Ромула посмотрела на меня, потом на Сэма и снова на меня. Не догадаться мог только дурак.
- И как ты предлагаешь действовать? Они же не позволят, не пустят. Они слишком боятся, что их выдадут.
- Прорвемся, - я посмотрела на Самуэля, словно ища поддержки в его взгляде, в каком-нибудь действии. Он поддержал меня улыбкой, коротко кивнув, но даже это дало почувствовать себя спокойнее. Я в безопасности. Не знаю, почему я доверяю этому человеку, но будь что будет.