ГЛАВА 2
С утра меня разбудил шум вечно неспящего Лас-Вегаса. Ромми была в душе – ее выдавал шум воды в ванной комнате.
Жили мы с Ромми в небольшой съемной квартире в спальном районе Вегаса, на верхнем (кстати, самом дешевом) этаже.
Наша съемная квартира была однокомнатной, в одной комнате находилось сразу все: и спальня, и кухня, и гостиная. Разве что ванная была за отдельной стеной. А вообще, справа от входа расположилась барная стойка, за которой разместилась, собственно, сама кухня; там же, за стенкой от кухни, была ванная комната. Прямо по курсу от входной двери была неогороженная гостиная, а в правом дальнем углу – такая же неогороженная спальня. С подругой мы снимали эту квартиру всего за 650$ в месяц и поэтому часто приходилось экономить, но если у нас был особенно «плодотворный» месяц, то мы платили сразу вперед на один, а то и два месяца, чтобы лишний раз не беспокоиться о квартплате.
Увидев на стене солнечного зайчика, источником которого был мой телефон, я улыбнулась. С утра мне и Ромми никуда не надо было идти, и только к восьми часам вечера следовало появиться на работе.
Ромула вышла из ванной, обернутая в полотенце. Я повернула голову в сторону ванной. Русые, вьющиеся от природы волосы подруги падали на плечи, с кончиков капала вода, скатывалась по коже и впитывалась в ткань махрового полотенца. Мой взгляд после оценивания подруги упал на фоторамку, стоящую на прикроватной тумбочке.
На фото я, мои мама, отец и младший брат. Мне 12, брату – всего 4. Это была наша последняя совместная фотография.
Я на этом фото довольно милая: каштановые, на солнце отливающие рыжим волосы собраны в боковой хвост, темно-карие глаза, курносый носик с небольшой горбинкой, пухлые губы. На мне бело-оранжевое платье до колена, балетки в тон. Все на этом фото выглядит запредельно счастливым. Сама фотография сделана за пару дней до трагедии, которая перевернула всю мою жизнь. Я вздохнула.
- Мамочка сказала, что завтра она устроит в клубе старый-добрый вечер стриптиза. Сказала, что раз в месяц будет устраивать такие вечера, чтобы собирать побольше денег и чтоб хоть как-то разнообразить нашу «скучную» работенку, - с этими словами Ромми подошла к шкафу с одеждой и открыла его – он зиял пустотой тут и там, обнажая полупустое нутро. Подруга выбрала какую-то одежду и кинула ее на кровать. То были джинсы и безразмерная белая футболка, которая со временем еще больше вытянулась и посерела. Подруга подошла к тумбочке – той самой, где стояла моя фотография с семьей – и нечаянно уронила рамку. Я вздохнула и отвела взгляд.
- Ты чего? – Ромми посмотрела на меня. Благодаря тому, что она придерживала рукой полотенце спереди, оно не соскользнуло на пол, а прикрывало грудь, промежность и живот, оголяя другие участки тела.
- Ничего, - я лежала на левом боку, подложив под голову руку, и щурилась от света, который наполнял всю комнату. Ромула пожала плечами и открыла тумбочку, а затем швырнула в меня полотенце так, что оно закрыло мне голову и перекрыло доступ к созерцанию влажного тела подруги.
Я, перебарывая вселенскую лень, сняла с головы полотенце, но Ромми уже была в белье и тщетно пыталась натянуть на бедра джинсы.
- Сегодня снова к Декстеру? – спросила я подругу, перекатываясь на спину, и потерла глаза.
- Не знаю. Если он захочет… - слова давались ей с трудом, так как она тратила немало усилий, чтобы натянуть злополучные джинсы на немного влажные ноги и бедра. Она была похожа на змею, которая, извиваясь, борется со своим обедом.
- Надеюсь, что захочет, - протянула я, вставая с кровати. Солнце, светящее сквозь окно, приятно грело кожу, и я потянулась, блаженно зажмурившись. А что? У меня нет причин не радоваться жизни, даже несмотря на то, что моя жизнь – не сахар.
- Я приготовлю яичницу, - заявила Ромула, закуривая прямо в квартире и глубоко затягиваясь. Джинсы она-таки натянула.
- А я в душ, - я, последовав примеру подруги, тоже закурила и мелкими шажками направилась в ванную комнату. По пути сняла с двери немного влажное, еще не до конца просохшее полотенце. Сплю я лишь в трусах, так что снимать с себя мне было практически нечего. Сделав затяжку, я залезла в ванную, задернула шторку и сняла нижнюю часть комплекта белья. Прохладная вода с утра была словно манна небесная, и я блаженно закрыла глаза, подставляя лицо прохладным струям. Только через пять минут после того, как душ был включен, я поняла, что стою с сигаретой во рту. Раскрошив ее в руках, я отпустила мокрые кусочки, которые тут же свалились в ванную и были немедленно унесены потоками воды в слив.
Смыв с себя ночной пот, вымыв волосы и продепилировав тело, я, довольная собой, вышла из ванной, как и Ромми с полчаса назад.
Подруга уже допивала свой кофе, а мой завтрак остывал на тарелке слева от подруги.
- Я даже своего бывшего бойфренда из поездки в Австралию на целый год так долго не ждала, - добро фыркнула Ромула, отхлебывая кофе из своей любимой кружки с розовым орнаментом и разноцветными воздушными шариками – кружка детства.
- Ты не можешь ждать кого-то больше получаса! – парировала я, вешая полотенце на дверь и оставаясь в чем мать родила. Тряся мокрыми волосами, которые уже отрасли до ключицы, я добежала до своей тумбочки и достала оттуда белье – оливковый лифчик и трусики в тон. Быстро надела их на себя: подруга даже не взглянула в мою сторону. Затем, порывшись в шкафу, я нашла там черные шорты, красную футболку, черные чулки с пояском и ботфорты. Другой, более приличной одежды, у меня не было.
Ромула сидела, уставившись в телевизор, и смотрела последние сводки новостей. Ничего интересного, все это я уже видела в предыдущем выпуске: снег в Африке, +20 в Гренландии, шторм на побережье Австралии. Бла-бла-бла, и ничего интересного.
Я села за барную стойку рядом с подругой после того, как оделась, и подвинула к себе тарелку с остывшим завтраком. Глазунья смотрела на меня своим потекшим единственным глазом, четвертинки помидора блестели от впитавшейся соли, а бекон успел немного подсохнуть.
- Готова к новому трудовому дню? – спросила Ромми, вставая из-за барной стойки. Она собиралась вымыть за собой посуду.
- Готова, - немного обреченно ответила я. – Ты же знаешь, наша главная задача – быть готовой везде и всегда.
***
Мы с Ромми снова были у Декстера. В новых кожаных платьях (чье декольте было чересчур откровенно, а подол едва прикрывал пятую точку), в чулках в сеточку, которые держались на лямках пояска, спрятанном под тканью платья, и туфлях на высоком каблуке и платформе, которые мы купили с подругой на распродаже с 70% скидкой. Мы шагали по давно знакомым коридорам в спальню Декстера. Сказать честно, он годился нам в отцы, а обращался с нами отнюдь не как с дочками. Каждый раз мы пробовали что-нибудь новенькое, и каждый раз Декстер был доволен и щедро оплачивал наши «труды», а зачастую и чаевые оставлял, причем совсем не маленькие.
Вот и сегодня мы расположились на огромной кровати хозяина дома, «разогревались» и ждали, собственно, самого хозяина. Через две минуты он пришел к нам в полной «боевой готовности», и мы погасили свет.
В тот момент, когда Декстер быстро входил в меня и выходил, а я увлекалась игрой с промежностью Ромми, в комнату вошли.
Широкая полоса света упала на пол, мебель, стены, и в дверях показался силуэт. Мы все прекратили какие-либо телодвижения.
- Сэм?.. – тихо сказал Декстер, и я почувствовала, как он выскользнул из меня, так что я могла спокойно лечь на кровать и расслабиться.
- Простите, я вам помешал, - этот незнакомец, названный Сэмом, был полон сарказма. Он еще пару секунд постоял в дверях, как бы рассматривая то, на что упал свет. Я морщилась и жмурилась, потому что полоска света выхватывала из темноты не только часть комнаты, но и мое лицо.
Затем «Сэм» закрыл дверь, и в тишине мы услышали тяжелые удаляющиеся шаги, будто человек весил около тонны.
- Одевайтесь, - бросил Декстер, слезая с кровати. Мы с Ромми были в недоумении и медленно встали с кровати на пол.
- Что произошло? – тихонько спросила Ромула. Мы все сощурились – Декстер включил свет.
- Кто это? – осторожно спросила я.
- Сын, - ответил «отец», натягивая трусы, на которых были изображены вампирские клыки. – Я не думал, не знаю… - дальше Декстер разговаривал сам с собой. Он бормотал себе под нос, разбавляя монолог отменными ругательствами. Мы все быстро оделись.
- Я заплачу вам половину, - бросил хозяин дома.
Мы с подругой вздохнули. Очень жаль.
Декс отправился нас провожать. В холле, у окна, стоял мужчина. Услышав стук наших каблуков по дубовому полу, он обернулся.
Признаться честно, он был красив. Даже слишком. Каштановые волосы, зелено-карие глаза (больше зеленые, чем карие), прямой нос без намеков на горбинку, пухлые губы. Брови аккуратные, совсем не разросшиеся, как у многих мужчин, легкая небритость. На молодом человеке красовался черный костюм, галстук отсутствовал, а ворот рубашки расстегнут, обнажая шею. На его лице не было ни единой эмоции – даже равнодушия или презрения не было. Это-то меня и насторожило.
Я лишь прошла мимо, ненадолго задержав взгляд на молодом человеке. Да-а, были бы у нас такие клиенты почаще… Я бы все делала бесплатно.
Я некрепко обняла себя за плечи, придерживая куртку, и прошла дальше, заметив, что мужчина (что-то мне подсказывало, что это был тот самый Сэм – до того с Декстером они были похожи) задержал на мне взгляд, совсем немного приоткрыв рот.
Мы втроем вышли на улицу – я, Ромула и Декстер.
- Вот, - сказал Декс, протянув нам 500$ пятью купюрами по 100$. Я вздохнула. Из этих пятиста баксов нам придется отстегнуть ровно половину Мамочке. И кто придумал это всё?..
Машина Джона стояла рядом с особняком Декстера. Хозяин дома вздохнул, сунув одну руку в карман джинсов.
- Простите, что так получилось. Мой сын… Я не знал, что он приедет, хотя должен был догадаться, - последние слова он буркнул себе под нос. – Поезжайте, девочки, вы свободны.
Тот, как он махнул рукой, ассоциировалось у меня с фразой «катитесь на все четыре стороны», а слова больше напоминали конец речи отпущения грехов. Я фыркнула.
- Поехали, - тихо сказала я подруге и демонстративно направилась к машине, чувствуя себя последним куском дерьма. Хотя, если бы нам не заплатили, то дела обстояли бы куда хуже, чем сейчас.
В клуб мы приехали где-то к полуночи.
- Выручка? – не поздоровавшись, сказала Мамочка, протянув вперед руку ладонью вверх.
Ромми положила 500$ ей на ладонь.
- Вы что, были не у Декстера? – Мамочка захлопала глазами.
- У него, - ответила я.
- А почему здесь так мало?
- Потому что случился форс-мажор, - с раздражением ответила я, скрестив руки на груди. Отсюда еще 250$ наши.
Мамочка недовольно хмыкнула и заглянула в свой бюстгальтер. Немного порывшись там своими наманикюренными пальчиками, она достала две сотки и один полтинник зеленых.
- Держите, - она протянула деньги Ромми, а потом цокнула, - Плохо, очень плохо.
Мамочка, окинув нас презрительным взглядом, направилась к одной из дверей, виляя задом, и скрылась.
- Поехали домой, - буркнула подруга, и я молча кивнула. Да, пора. И тем более, очень хочется спать.
Мы снова вышли на улицу, где, как мне показалось, стало еще холоднее, чем было пять минут назад. Повсюду были огни от вывесок, смех, музыка.
Злость во мне переросла в ярость. Я как можно крепче обняла себя за плечи, впившись пальцами в кожу. А затем пнула какую-то жестяную банку, стоявшую на тротуаре.
- Ненавижу этот мир, - вполголоса ругнулась я, подходя к машине Джона. Ромми семенила за мной.
- Ничего, когда-нибудь и на нашей улице будет праздник… - протянула она. Неуверенность так и сквозила в ее голосе. Попытка была чересчур жалкой.
Мы сели в машину.
- Куда на этот раз? – Джон как-то обреченно вздохнул, и я уж было хотела молча вылезти из машины, но передумала. Джон смотрел прямо мне в глаза через зеркало заднего вида. Ждал.
- Домой, - сказала я. – Вези нас домой.
***
Лежа в постели дома, я не могла не думать о сегодняшнем, так сказать, происшествии. Впервые на меня нахлынуло два чувства сразу – стыд за то, что нас застали в неподходящий момент, и какое-то необъяснимое возбуждение, которое моментально сковывало все внизу живота. Я закрыла глаза, вспоминая лицо мужчины. Сэма. Самуэля. Каштановые волосы, зелено-карие глаза (больше зеленые, чем карие), прямой нос без намеков на горбинку, пухлые губы. Брови аккуратные, совсем не разросшиеся, как у многих мужчин, легкая небритость.
Я вздохнула и прогнала мысли о молодом человеке прочь. НЕ хочу, чтобы он сегодня ночью явился мне во сне.