"Всё грущу о шинели,
Вижу дымные сны.
Нет, меня не сумели
Возвратить из Войны.
Дни летят, словно пули,
Как снаряды, года.
До сих пор не вернули –
Не вернут никогда… "
«Дорогая бабушка, возьми меня пожалуйста жить к себе. Я буду тебя всегда слушаться, буду мыть посуду, хату белить, картошку копать», - в этом месте на лист бумаги капнула капля воды, потом другая…
Писавшая эти строки девочка лет десяти, черненькая и худенькая, как галчонок,
поспешно вытерла слезы ладошкой
- А то опять разревусь и ничего не напишу, - шмыгнув носом, она продолжила, -
Дома мне плохо, папа с мамой ругаются. И в школе меня дразнят. А учителя, - тут девочка судорожно вздохнула,- Они кричат на меня, а я боюсь, когда на меня кричат. Я тогда вообще ничего ответить не могу, а я почти всегда знаю уроки. Мне так хочется, чтобы меня любили. Одна ты меня любишь. Забери меня, родненькая бабуленька, отсюда.-
Тут Таша внезапно улыбнулась, уж слишком её письмо напоминало письмо Ваньки Жукова из рассказа Чехова « Ванька». В школе его недавно изучали.
Только вот в отличие от Ваньки девочка знала точный адрес, но всё не решалось отправить его, боясь расстроить бабушку.
Вначале письмо вмещалось на пол-странички, потом на страничку, потом на две. Таша продолжала писать письмо время от времени. Когда её маленькое сердечко было готово разорваться от боли.
- Дорогая бабушка, пишу тебе снова. Сегодня папа опять уходил от нас. Он начал кричать и ругаться ещё в подъезде. А потом сказал: « Давайте мой чемодан»,- схватил его и выбежал из квартиры. Затем приходил и звонил много – много раз. То рубашку забыл, то майку. Кричал: «Где мои носки?», «Где мои трусы?». И с каждым разом приходил всё более и более пьяным. Пока не упал прямо в коридоре и заснул, одетый и в сапогах. Я с него сапоги стаскивала, еле стащила.
Тяжело вздохнув, Таша продолжила
- утром папа ползал на коленях перед мамой, обещал исправиться и просил три рубля. Мне надо было идти в школу, а маме на работу, а он стоял в дверях и божился, что выпьет в последний раз и больше пить не будет. Мама не выдержала, расплакалась и швырнула ему эти рубли. Папа их схватил и ушёл. Когда я пришла домой из школы, то папа был уже дома сильно пьяный и спал. Ему звонили с работы, а я говорила, что его нет.
Потом папа проснулся и начал «давать концерт». Я один раз сосчитала, из скольких номеров он состоит. Из одиннадцати.
№ 1. Кричит, что он вечно голодный, его никто не кормит, он трудится, как раб, а его не ценят.
№ 2. Начинает выяснять, кого я люблю больше: его или кота, маму или папу.
№ 3. Ругается нехорошими словами и ругает всех подряд.
№ 4. Смеётся, смеётся очень долго и мне всегда делается страшно.
№ 5. Танцует, чаще всего «Яблочко».
№ 6. Поёт песни. Самые любимые папины песни « Соловьи – соловьи» и «Враги сожгли родную хату».
Соседка, тетя Фатима, говорит, что у папы очень хороший голос, тенор. Мне нравится, когда он поёт. И мама очень красиво поет. Я люблю слушать песню «Утомленное солнце нежно с морем прощалось». Я была на море, мне оно очень понравилось. Море всё время разное. Черное оно только во время сильного шторма, а так оно разных – разных цветов. И ещё я видела дельфинов. Они плавали, выпрыгивали из воды и смеялись.
Я была совсем – совсем маленькой, тогда еще не было газа и зимой топили печку дровами. И телевизора тогда не было. Поэтому взрослые любили играть в лото, а по вечерам пели песни. Тогда мама с папой, когда к нам приходили в гости соседи, пели вместе с ними «Ревела буря, дождь шумел» и «Бродягу». Мне так жалко было бродягу, что я всегда плакала, а взрослые не могли понять, почему я плачу.
А папа плачет, когда поёт « Раскинулось море широко». Мне становится его ужасно жалко, потому что война, как говорит мама, исковеркала ему жизнь и превратила его в алкоголика. Ему было 20 лет, когда началась Великая Отечественная, он учился в институте. Его сразу же отправили на фронт и он стал моряком. Но так как он был образованным, то ему дали «офицерский чин». Это ты так говоришь, бабуленька. Мой папа на войне был капитаном, командовал батальоном морской пехоты.
Это после того, как сдали немцам Севастополь. Тогда советские войска топили корабли в Севастопольской бухте, чтобы они не достались фашистам. И у всех моряков на глазах были слёзы, когда они смотрели, как умирают их корабли. А потом началась эвакуация наших войск из Севастополя и папу ранили. Когда папа рассказывает об этом, у него делается страшное лицо. Моряков было много, а кораблей мало ( зачем только топили корабли в бухте?).
Раненого папу принесли на носилках моряки с его корабля, брать на катер не хотели. Катер и так был перегружен. Тогда лучший папин друг залез на палубу, нашел командира, достал пистолет и сказал, что убьёт его, если папу не возьмут. Они кричали друг на друга и все слышали, и папа слышал. Потом носилки с папой всё таки втиснули на верхнюю палубу, а папин друг спрыгнул на причал. Это был последний катер, отошедший от Севастополя. Все моряки, которые там остались, погибли. И папин друг тоже.
После выздоровления папа стал командовать отрядом морского десанта. Немцы очень боялись отчаянных людей в тельняшках, которые бросались с кораблей в море и бежали на автоматный и пулеметный огонь с криком «Полундра». Папа принимал участие во многих десантах. В Керченском, в Новороссийском…. Он вернулся с войны весь израненный, несколько осколков так и остались в его теле, врачи не смогли их извлечь. И каждый день десантникам давали спирт. Так что с войны, как говорит мама, он вернулся уже законченным алкоголиком. А ты, бабушка, мне говоришь, что у папы больная душа и чтобы её вылечить, надо ходить в церковь. А папа не может ходить в церковь, потому что он коммунист. А коммунисты в бога не верят.
Когда папа плачет, он обычно затихает и я стараюсь упросить его залесть в ванну. Иногда мне это удается, иногда нет. Сегодня, милая бабушка, мне удалось «загнать» его в ванну, он там успокаивается, а потом идёт спать.
- Добрый вечер, бабуленька. Сегодня мне не удалось уговорить папу лечь в ванну. И «концерт» после песен имел продолжение. Он начал танцевать «Яблочко» и
« Лезгинку», тут с работы пришла мама и они стали кричать друг на друга. А потом папа бросил в маму два ножа, но промахнулся. Мы с мамой убежали и бродили по улицам до темноты. И мама плакала и жаловалась мне, что папа погубил её жизнь. После войны осталось мало мужчин, маминых женихов всех поубивали на войне, и она вышла замуж за офицера, она же не знала, что он алкоголик. А сейчас с ним развестись не может, так как у нас двухкомнатная квартира. В случае развода большую комнату оставят нам, а маленькую отдадут папе и он будет водить туда собутыльников. Он и так их часто приводит, но мама их прогоняет на правах жены. А так она не будет иметь права их выгонять.
У нас в городе почти все мужчины пьют водку. Особенно когда горнякам дают зарплату. Идешь со школы и видишь, то тут, то там валяется пьяный. Иногда мальчишки обыскивают их и забирают деньги, но это бывает редко. Потому что в другой раз пошарят по карманам их отца да ещё и часы снимут.
Когда мы пришли домой, то папа спал одетый на полу, мы его трогать не стали.
Здравствуй, бабушка!
Мне сегодня было очень стыдно, я, наверно, очень нехорошая. Вчера папа привёл компанию пьяниц, прогнать её не удалось и они кричали всю ночь. Я пошла в школу не выучив уроки, учительница обозвала меня лентяйкой и сказала, что меня не примут в пионеры. А на большой перемене, когда я вышла из класса, кто – то вырезал на моей парте нехорошее слово и когда я вошла в класс, то мальчишки кричали это слово мне, а девчонки смеялись. Я не выдержала и убежала домой. Училка позвонила на работу маме и та меня отругала. Мне было очень обидно, а тут ещё отец вернулся домой полу - трезвый и сказал, что дети должны ходить в школу. А если я ещё раз удеру с занятий, то он меня выпорет, несмотря на то, что я девочка. Ведь девочек не порят, правда?
Их вообще нельзя бить, а то они вырастут злыми. Да и мальчиков нельзя пороть.
Вон отец Дениса Иванова порол – порол ремнем, Денис вообще перестал домой приходить. Потом стал воровать и его в колонию отправили. Но это я сейчас так поумнела, когда тебе это письмо пишу.
А когда мне папа пригрозил, я не знала, что делать. Пошла в другую комнату и стала гладить котёнка. Он уже довольно большой, я его недавно на улице подобрала.
Наверно, котик тогда не хотел, чтобы я его гладила или может, я ему случайно больно сделала, но он меня укусил за руку. И тогда на меня что – то нашло. Я встала, нашла верёвку и одним концом обвязала котёнка за шейку, другой конец веревки был у меня в руке. И я стала бить котёнка ремнем, а в голове у меня была одна пустота. Я не слышала, как котик плакал, мяукал; не видела, как он вырывался. Просто била и всё. Может и убила бы.
Но вдруг котёнок бросился к моим ногам и стал ласкаться. Это меня потрясло: я его бью, а он ищет у меня защиту. Я бросила ремень, обняла его, стала гладить, просить прощение и мы с ним долго вместе плакали. И я дала себе слово, что никогда в жизни не буду обижать тех, кто слабее меня и тех, кто мне доверился. И НИКОГДА НИКОГО не предам.
Добрый день, дорогая, милая бабушка.
Сегодня я поняла две важные вещи: что я не боюсь умирать, а боюсь жить и что я никогда – никогда не отправлю письмо тебе.
Это я поняла тогда, когда на горе смотрела с обрыва вниз. Меня в этот день ударил по лицу отец за то, что я из одной бутылки вылила водку, а в другую насыпала соли. Это ужасно, когда во всех местах, включая стиральную машину и духовку, можно наткнуться на бутылку с портвейном или водкой. Я нашла сразу две бутылки. Когда папа обнаружил пропажу, он позвал меня и ударил. У него тряслись руки, он был очень злой. Он тряс меня, но я как – то вырвалась, убежала и залезла на гору. Я сидела и смотрела вниз с обрыва. Было тепло, хорошо и тихо. И дул лёгкий ветерок, образуя на дне пропасти лёгкий маленький воздушный водоворот. Ветерок крутил сухие листики, легкие палочки, которые опускались то вниз, то поднимались вверх. Обрыв меня звал, притягивал к себе. Я подумала, что если я прыгну туда, то будет больно только одну секундочку, а потом мне будет хорошо и спокойно. Никто никогда не будет надо мной издеваться, дразниться, бить меня.
Я сидела и смотрела вниз долго – долго, пока не стало темнеть. Тут я подумала, что наверно мама пришла уже с работы и что она будет очень плакать, когда узнает, что я мертвая. И котята в подвале, кто их будет кормить, они же умрут от голода, а смерть от голода – это самая страшная смерть, так мне соседка говорила, она блокаду пережила. Да и папа наверно будет переживать.
И ты, моя любимая бабушка, тоже будешь плакать, у тебя сердечко вообще разорвется от горя. Я это знаю, я это чувствую. Поэтому я никогда не отправлю тебе это письмо. Да оно и в конверт уже не влезет, такое стало толстое. Я его порву и сожгу.
Помнишь, бабушка, ты говорила, что самоубийство – это большой грех и все самоубийцы будут в аду, кипеть в геенне огненной. Но мне кажется, что это не самое страшное, это я там, наверху поняла. Самое страшное то, что когда человек убивает сам себя, то он ворует жизнь у сотен людей, не рожденных по его вине, пусть даже и невольной. Эти люди могли бы родиться, если бы не родился ОН. Может, они были бы гораздо лучше и талантливее, чем он, гораздо красивее его. Но родился то именно он.
Значит, родившийся человек живет не только свою жизнь, но и все жизни не родившихся людей от его папы и мамы. И когда человек, погибает, пусть даже совсем маленький, не взрослый, то с ним погибают уже не сотни, а тысячи людей., которые могли бы жить много – много тысячелетий, а может быть, и миллионы лет.
А Земля так прекрасна. Бог создал её для нас, людей и люди должны на ней жить всегда, как бы им трудно не было. Правда, бабуленька?