Мы сидим в курилке. Курим, естественно. На душе ужасно хорошо. Во-первых, радует относительно тёплый весенний день, воскресенье. Во-вторых, за спиной осталась первая зима моей службы. В-третьих, Сашка Медведев травит байки. А чего не травить и не потягиваться со смаком время от времени, когда ему до «дембеля» осталось, самое большое, — два месяца. А нам — чего не послушать, если байки насквозь пограничные и познавательно-поучительные. Остаётся только сидеть с открытыми ртами и гадать: было или не было? Сочиняет Медведь или правду говорит?
Если хотите, можете тоже послушать. Сашка занятно излагает, я бы сказал, высокохудожественно.
— Короче, сорвало у китайцев бакен. А вы же знаете, у Амура течение сильное, быстрое. А у нас на участке остров. И так получается, что если чё у китайцев унесёт, то на наш островной берег и выбрасывает. Ну вот. Мы как раз на вышку топали, глядь — на берегу что-то здоровое лежит, ну бакен-то, значит. Снизу ржавый такой, а сверху по красной краске — иероглифы китайские белые. Тоже пооблупились, конечно, но видно, что не наше художество. Ну чё, мы доложили, как положено, на заставу. И вот, короче, через несколько дней вызывает меня и ещё там одного парня, — щас-то он дембельнулся уже, — начальник заставы и говорит: «Завтра на наш участок прибывают китайцы, чтобы забрать свой бакен. Будут также наши офицеры из отряда. Знаете небольшой такой заливчик на коренном берегу справа от острова? Ну вот. Там, сразу за песчаной отмелью в кустах у нас стол оборудован со скамьями…»
— Это тот, что ли, за которым обычно на 28 мая для шефов банкет делают? — встревает кто-то из благодарных слушателей.
— Ну! Так вот, значит, говорит начальник: «Надо в кустах оборудовать боевую позицию. Ты, Медведев, из ПК отлично стреляешь, а ты, Иванов, из «агээса», но и свои автоматы тоже возьмёте…» А вы, щеглы, хоть знаете, что такое АГС-17?
— Станковый автоматический гранатомёт «Пламя», — немедленно постоял за честь младшего призыва Витька Синичкин.
— Именно, — солидно кивнул Медведь и глубоко, до треска, затянулся сигаретой. — Ну вот, значит, начальник-то… «Будете обеспечивать передачу бакена. Чтобы, если что, то — сами понимаете. Отношения с китайцами напряжённые, всего от них можно ждать в любой момент. Командовать вами будет старшина, если, не дай бог, что… Короче, сейчас берёте лопаты и все, что надо, и идёте оборудовать позиции. Главное, чтобы вас ни при каком раскладе не было видно. Маскировка — прежде всего. Китайцы придут на катере. Чтобы с любой точки берега, или от стола, или с реки они не могли вас обнаружить. Всё, вперёд. Старшина ждёт вас возле склада АТВ».
Ну и, короче, окопались мы, как положено. Замаскировались — в упор хрен разглядишь! И вот, значит, приплывают китайцы на своём фээргэшном катере… (Малые катера у китайцев тогда были западногерманского производства — прим. авт.). Стол на берегу накрыт честь по чести. А ничего специального готовить не стали. Что на заставе было в тот день, то и на столе — ну, борщ там, котлеты с рисом, компот, сало ещё, капуста квашеная, хлеб чёрный и белый… И, короче, китайцев трое сидят — один из них переводчик, ну и наши тоже с переводчиком. Все друг другу улыбаются, разговаривают, обсуждают. Посмотришь — лучшие кореши собрались! Ну, а мы катер в основном пасём, потому что там пара матросиков маячит. И вот то, сё, пообедали, наконец, и договорились. Китайцы своим матросам знак делают, и те шустро так бакен укатывают и цепляют его к корме. Вот все распрощались, честь друг другу отдали… Китайцы идут к катеру и чего-то переговариваются, мы бдим, офицеры наши на берегу грамотно стоят, чтобы в случае чего, не перекрывать нам сектор обстрела. Ну и, значит, катер отвалил.
Наши постояли ещё немного, а потом пошли к заставе. Когда мимо нас проходили, начальник заставы, не поворачивая головы, приказ отдаёт: «Через час аккуратно снимайтесь. И чтобы вас не видно было!» А потом переводчик вдруг сказал: «А знаете, что китайцы говорили, когда к катеру шли? Мол, совсем у советских ревизионистов* дело плохо! Для нас-то белый хлеб нашли, а сами всё с чёрным ели!» Ну, тут все заржали, конечно: во-первых, белого хлеба у нас завались, а, во-вторых, кто ж борщ и сало с белым ест?! Вот разве что с компотом его хорошо…
Так закончил Медведь первую свою байку и полез в карман за следующей сигаретой, поглядывая на нас прищуренными бесстрастными глазами. Вроде того, что: поверили или нет? Кто как — не знаю, а мне кажется, что вполне могло такое быть. Ну а что, ничего же такого особенного и не произошло ведь! И смешно опять же, но животики не надорвёшь. Вполне себе жизненно. А, ладно… Сашка вон следующую историю завёл:
— Щас не про нашу заставу. На "Городской" дело было. Году в 74-ом или 75-ом… Да ладно, не суть. Короче, сначала специально для вас, щеглов, объясню кое-что. Китайцы, сами видите, живут просто нищенски. И службу зимой почти не тащат. А почему? Да не в чем им её тащить по-нормальному! Круглый год ходят в кедах. А по снегу да на морозе в кедах не больно-то повыписываешь. И верхняя одёжка у них тоже хреновая. И вот, значит, три орла с "Городской" решили эту ситуацию в корыстных, как говорится, целях использовать. Пошли они, значит, вдоль берега Амура дозором. А Амур зимой весь в торосах, сами видели. Но тропку между ними наметить вполне можно, если снег не сильно глубокий. А он в тот год был как раз не сильно глубокий — ветрюганами сдувало чуть ли не до льда.
Идут, короче, орлы в белых маскхалатах и не просто бдят в шесть шаров, а высматривают всё прямо до кочки последней. Ищут, в общем, где на нашем берегу можно спрятаться так, чтобы китайцы не увидели. Нашли подходящее место. Только решили, что залечь там придётся ещё затемно, да чтобы метель следы подзамела. Ну и как раз по китайскому берегу мужик опять прошёл, который там каждый день ходил. Как на работу. А, может, как раз и на работу, кто его знает…
Сашка сделал несколько торопливых затяжек, привычно держа сигарету в кулаке, выпустил не без шика несколько колец дыма и продолжил:
— В общем, три орла в тот день провели рекогносцировку… А вы хоть знаете, что такое рекогносцировка, щеглы? Ну ладно тогда… И, короче, вскоре всё у городских совпало. Подходящее время суток для залегания под куст и маскировки. Походящее время суток для того, чтобы, петляя между торосами, самый шустрый орёл положил кое-что на ледяную острую глыбу — самую высокую и торчащую на нашей территории. А вы, надеюсь, знаете, что граница проходит в соответствии с международными нормами по тальвегу (самому глубокому месту фарватера). И этот тальвег гораздо ближе к китайскому берегу. Вот это китайцам и не нравится. Две трети реки по ширине, выходит, наши и всего треть принадлежит им.
Вот, значит, шустрый орёл положил кое-что на самый высокий торос, чтобы это было видно из Китая. И получается, что до него всего-то метров двести с чем-нибудь. Или триста, может. Не знаю, какая ширина Амура в том месте. А тут к нему остальные два орла подоспели. Дескать, чего мы в кустах будем торчать? Пока от них добежишь — взопреешь насмерть! А бежать-то быстро надо будет. В общем, договорились, что отползут немного от места закладки кое-чего и замаскируются. Ну и… так и сделали.
И вот, значит, рассвело. И вдоль берега метётся тот китайский мужичок. В кедах, кепке и чёрной робе, ёжится от мороза… И тут посмотрел он привычно в сторону Союза, где никто зимой в робе и кедах не ходит. И офонарел: чайна мама! Это ж чего там такое на торосе лежит?! А лежит там чёрный, подбитый овчиной полушубок со знатным овчинным же воротником. Сам полушубок чёрный, а овчина внутри белая. И никого вокруг! И проклятых советских пограничников не видать! Ну и, короче, как рванёт китаец за полушубком во всю прыть. Схватил и только развернулся в обратную сторону, как три орла ловко его и подхватили под микитки. Повязали чин чинарём и отвели в отряд.
Медведь докурил сигарету и ловким щелчком отправил её в специальную яму, оборудованную в середине курилки.
— Нет, ну вот на что, спрашивается, рассчитывали эти пижоны городские? Сначала-то, конечно, сенсация. В кои-то веки нарушителя задержали! Вы же знаете: ну не ходят они у нас! А тут китаец… А потом всё выяснилось, конечно. Потому как есть в отряде те, кто знают китайский язык. И вообще много чего знают.
Говорят, мужичку тому полушубок-то в качестве жеста доброй воли всё-таки подарили и домой через какое-то время отправили. А вот три идиота, говорят, загремели в дисбат. Это по одной версии. По другой — сразу оказались в одной из армейских частей. Лично я думаю, что был всё-таки дисбат. Жалко их, но с другой стороны, если мозгов совсем нет, кто тебе виноват? А ведь им всего-то по два-три месяца до дембеля оставалось…
И Медведь вздохнул… счастливо. У него-то с мозгами всё в порядке. Дембельская весна 79-го уже приняла его в свои ласковые объятия и теперь готовится выпустить на волю. Лети, дескать, птица-погранец Сашка Медведев, домой, доброго тебе пути!
Медведь оглядел всю нашу компанию и вдруг сказал то, что мы в разных вариациях периодически слышали от замполита. Только Сашка без пафоса сказал:
— Короче, щеглы, тащите службу честно. — Потом задумался на несколько секунд и спросил, заранее зная ответ: — А хотите послушать, как надо на самом деле нарушителей ловить?
Мы, конечно, хотели. Грех не воспользоваться моментом, раз Медведя прорвало. Он и так-то не слишком разговорчивый, а тут ещё и домой скоро уедет. Кто нам тогда такое расскажет? Надо всё запомнить, как следует. Тоже буду потом молодым байки травить.
— Ну вот, значит. Где конкретно было — не знаю, но было. Когда — тоже не знаю, но было. Но то, что на участке нашего отряда — точно. Тогда прожектористы и мореманы отличились — экипаж малого катера «Аист». Короче, тоже по весне. В одном месте прямо на реке стояла на якорях баржа, а на барже был закреплён прожектор АПМ-90 на базе ЗИЛа сто тридцатого. И к этой же барже был пришвартован малый катер «Аист». Ну вот. А как раз вода только начала в нормальное русло возвращаться после весеннего половодья. По реке мусор всякий плыл, доски, коряги и всё такое. Не то, чтобы сплошным потоком, но… ещё много, короче, мусора было.
И вот ночь. Прожектористы уже вовсю светят. А надо ж аккуратно. Чтобы луч, не дай бог, на сопредельную территорию не попал. Весь расчёт был второго года службы, опытные, значит, пограничные волки. И тут, короче, показалось прожектористу, что кочка одна как-то странновато плывёт. Вроде и по течению, но в то же время всё больше к китайскому берегу уклоняется. Пацан, значит, лучом сопроводил её минуты с две, а сам уже доложил старшему. Кочка тем временем поплыла, как остальной мусор. Прожекторист луч убрал в другую сторону секунд на тридцать, а потом опять резко накрыл кочку. А та резво так, чуть что не поперёк течения, в Китай ломит!
Короче, мореманы — мичманец и два старших матроса — моментом в «Аист» прыгнули. Быстро нагнали! И точно: от кочки метнулся мужик. Голый! То есть в одних плавках он был, как оказалось. Пробовал он нырять — дохлый номер. Пацаны с катера фонарями аккумуляторными следовыми конкретно светили, да и от китайского берега его сразу отсекли. Ныряй, хоть заныряйся! Когда тот в очередной раз вынырнул, мичманец как сиганёт в воду и сразу нарушителя достал. А тот скользкий, сволочь! Вырывается. Он, оказывается, гусиным жиром намазался, чтобы не замёрзнуть. Да только мичман всё равно его не выпустил. А тут ещё пацаны сразу на катере вплотную подошли, ну и вытащили гада втроём, несмотря на упорное сопротивление. Повязали всё равно, конечно. Доставили потом задержанного на баржу, доложили в отряд. А у мужика к плавкам оказался пришит полиэтиленовый пакет, а в нём бумаги какие-то…
В общем, его быстро забрали. Кто это был, фиг его знает. Но судите сами, щеглы. Старший прожекторного расчёта из сержантов вскоре старшиной сделался, младшие — сержантами стали. Старшие матросы — старшинами первой статьи. Мичманец — старшим мичманом. Все срочники съездили в отпуск на десять суток. Но главное: старшего мичмана наградили орденом Красной Звезды, а остальных — медалью «За отличие в охране Государственной границы СССР»! Когда им награды вручал лично начальник войск округа, он, знаете, что сказал? Спасибо, говорит, вам, товарищи пограничники! Мы перед вами в неоплатном долгу! Получается, это шпион, значит, какой-то был настоящий. А пацанов потом по всем заставам возили, чтобы они сами рассказывали, как дело было. А согласитесь, щеглы, не кисло так домой приехать: старшиной, со всеми знаками и с медалью, а?
Мы потрясённо молчали. А что тут скажешь? Это ж предел мечтаний всякого нормального срочника — чтоб старшиной и с медалью… Да и Сашка вон тоже неплохо на родину поедет. Оба «погранца» у него есть, не говоря уж про остальные знаки. А сам — сержант.
— Ладно, — ухмыльнулся довольный произведённым впечатлением Медведь, — пойду. А то уже и боевой расчёт скоро.
— Как думаете, наврал? — это Серёга Куклин нарушил тишину.
— А зачем ему такое врать? — это Лёха Сальников вопросом на вопрос ответил.
Пришли к выводу, что вроде как незачем. Авторитет-то Медведю поднимать не надо, он у него и без того выше крыши.
*Ревизионисты — так в ту пору китайцы клеймили советских людей за то, что они, якобы, подвергли ревизии, то есть пересмотрели, переиначили классическое учение Карла Маркса, отклонились от единственно верного коммунистического курса, каким, соответственно, неизменно следовал Китай.