ПОДРАЖАНИЕ
ЗАТЕРЯННЫЕ В КОСМОСЕ
(Не совсем по Стивену ЛИКОКУ)
В августе 2123 года я в качестве практиканта явился на борт суперновейшего звездолёта «Дно бездны». Он стоял, чуть покачиваясь на магнитных присосках, на марсианском космодроме в пустыне Оскал Бешеной Смерти. Багажа со мной почти не было, ежели не считать элегантного молекулярного кейса с ноутбуком, спортивной и пары хозяйственных сумок, трёх мешков, двух тюков, пяти саквояжей, нескольких чемоданов и увесистого рюкзака с внутренним каркасом за плечами. Кроме того слева под мышкой я нёс автоматический сачок для ловли инопланетных насекомых, складной карманный телескоп с набором штативов для него, а фотоаппараты, видеокамеры и бинокли висели на шее вместе с брелоком и мобильным телефоном. Справа под мышкой я держал два увесистых тома «Приключения в джунглях Бетельгейзе» и «Определитель флоры и фауны планет Тау Кита». Из карманов же торчали электронный сканирующий микроскоп, кляссер, фотоальбом, самоучитель игры в домино…
Теперь же, с вашего любезного позволения, несколько слов о себе.
В те времена я был легкомысленно молод, силён, где-то даже весьма пригож, предельно брав и не отвергал тезиса, что жизнь прекрасна.
Моё мужественное лицо было жестоко обветренным, как астероидные скалы, а там, где его обвевал ветерок вентилятора, даже задубевшим, словно кожа марсианской скунсообразной овцекозы. Я был с избытком наделён силой, умом, редкой проницательностью и многими другими достоинствами. Не будь я столь бессовестно скромен, то мог бы даже заявить, что был вообще лишён недостатков. Понятно, кроме тех, которые у меня всё же имелись.
Проходя мимо борта корабля, я не мог не засмотреться на отражение самого себя в почти зеркальной обшивке. Зрелище было поистине впечатляющим! Я видел высокого, обаятельного молодца, ладно скроенного и крепко сшитого, с косой саженью в плечах и торсом могучего атлета. Лицо с образцово мужественными чертами дышало беззаветной отвагой и благородством. Словом, я имел вид заправского астронавта и несколько раз падал в обморок от своей собственной неописуемой красы…
- Добро пожаловать, мистер Чиххаус, - окликнул меня капитан Беймордс, вышедший из камбуза с увесистой ляжкой цыплёнка-табака, похожей на слоновью ногу, которую он с редким смаком обгладывал.
Я внимательно осмотрел капитана. Передо мной стоял настоящий космический волк лет тридцати-шестидесяти. Лицо его было безукоризненно выбрито за исключением мохнатых бровей, огромных усов, пышной бороды и чудовищной длины бакенбардов. Густая грива нечесаных волос ниспадала на лоб, закрыв не только его, но и глаза вместе с красным бесформенным носом. На Беймордсе был лёгкий железобетонный скафандр с двойной циркониевой бронёй. Шагал он уверенной походкой, которую чуть портила хромота на обе ноги, каждая из которых была на три дюйма короче другой.
Я вежливо расшаркался с капитаном и почувствовал, что он сразу проникся ко мне искренней симпатией. Её он тут же выразил смачным плевком на мои вычищенные ботинки и энергичными многоэтажными выражениями, которые позже я не сумел отыскать даже в самых полных словарях, что говорило о немалом словарном запасе.
Суперзвездолёт был полностью готов к старту. На нём завершались последние приготовления, столь милые сердцу каждого астролётчика: вставлялись бронестёкла в иллюминаторы, приваривались дюзы, монтировались внутренние перегородки, устанавливались топливные баки и загружалась провизия. Вот-вот должны были подвезти серо-водородные двигатели и помповые ускорители.
Капитан Беймордс ласково поторапливал экипаж:
- Тысяча чертей и одна ведьма вам в глотку! Чтоб вы провалились в антимир! Пусть ваши кишки завяжутся двойными космическими узлами! А ну, поворачивайтесь быстрее, копуши-задохлики! Вот посажу вас всех на кол или выброшу за борт, когда будем пролетать мимо Чёрной дыры!
Повернувшись ко мне, он добродушно заметил:
- В команде подобралась одна шваль, только шваль и ничего кроме швали! Сплошь и рядом недоумки, недотёпы и кретины. Понятно, к вам сие не относится. Вы парень хоть куда!
Польщённый, я с чувством пожал ему руку.
Ровно в назначенный час, минута в минуту, секунда в секунду, только неделей позже, капитан дал команду:
- Старт!
Взревели могучие сероводородные двигатели, извергнув клубы предельно смрадного дыма, и суперзвездолёт оторвался от паркетных плиток космодрома…
Описав дугу вокруг Марса, он без особых происшествий лёг на намеченный курс, если не считать снесённого с вековечной орбиты одного из спутников планеты. Кажется, это был злополучный Деймос. Затем включились основные, гравитонные двигатели и мимо нас замелькали созвездия, туманности, галактики…
Эффект Доплера превращал их в дивные абстрактные картины феерической расцветки.
Увы, я не мог в полной мере всем этим насладиться, ибо неимоверно страдал от космической болезни и всё время находился в своей каюте. Обставлена она была предельно скромно: я возлегал на кушетке венецианской работы, пол покрывал простой персидский ковёр ручной выделки, который я одолжил на один рейс у главного багдадского музея. Так же здесь в номере стояли столы, стулья, кресло-качалка, трюмо, рояль, книжные стеллажи под самый потолок и гардероб в стиле «ампир». Одну из стен занимал экран стереоскопического телевизора, а на другой висела картина кисти гениального Джорджоне «Спящая Венера», которую я купил по случаю в студенческие годы на стипендию.
Добавлю, что в каюте не было даже бассейна, а лишь кафельная ванна-джакузи с ионным душем. Но жаловаться на неудобства я не привык, хотя и сильно подмывало. Брал пример с капитана, он тоже жил по-спартански, довольствуясь жалкими тремя комнатами с салоном, кабинетом, спортзалом, кухней и турецкой баней.
Оправившись от своего недуга, я мужественно поднялся в рубку. Из любопытства пролистал вахтенный журнал и при прочтении обнаружил загадочные записи: «Во время пролёта туманности Андромеды выпал за борт пилот Бухкопф…», «При тормозных манёврах вблизи звезды Бетельгейзе не удержался и сорвался с палубы диспетчер Кляцманн…», «При облёте Млечного Пути вывалился за борт кибернетик Морис Онпасье…»
«Странная эпидемия падений за борт, - насторожился я. – Что-то тут неладно. Следует быть начеку».
Во время обеда произошла дикая ссора у капитана из-за компота со штурманом Брюхайером, а назавтра в вахтенном журнале добавилась запись: «На полпути между Канопусом и Альфой Эридана по собственной неосторожности выпал за борт штурман Брюхайер…»
Это вызывало определённые подозрения, и я задумался: «Есть ли какая-то связь между компотной ссорой и последующим падением за борт несчастного штурмана?..» Долго размышлял, но к определённому выводу так и не пришёл.
Минуло несколько дней.
Однажды, прогуливаясь по верхней палубе, я заметил, что капитан тащит за шиворот юнгу Брысяка, безобидного малого, любимца всей команды. Единственным недостатком мальца было, ежели выражаться высокопарно, чревоугодие: он любил покушать.
Натужно вскинув юнгу над головой, капитан бросил Брысяка за далеко борт. Отряхнул руки и, насвистывая весёлый мотив, проследовал в главную рубку.
Когда следом туда зашёл я, то он старательно писал: «При пролёте созвездия Гончих Псов свалился за борт юнга Брысяк…»
Смутная догадка забрезжила в моей голове. Я проницательно посмотрел на капитана:
- Это же вы бросили его за борт.
- Я, - с обезоруживающей простотой и милым добродушием признался Беймордс.
- И вам совершенно не стыдно? – укоризненно произнёс я, - Разве так можно!
- Нельзя, - потупился капитан, - и мне очень стыдно.
- Наверное, вы уже осознали свои нехорошие делишки и раскаиваетесь в содеянном?
- Ещё как осознал и раскаиваюсь! – с жаром подтвердил Беймордс. На его мужественное и честное лицо легла тень грусти, а щеки запылали румянцем смущения.
- Но почему вы так поступили?
- Этот мальчишка неимоверно много ест и даже – о наглость! – имеет обыкновение просить добавки. Этого я перенести не мог.
- Дайте мне честное слово, что больше не будете так поступать, и мы забудем сей неприятный инцидент.
- Даю вам честное, самое честное слово! – пообещал капитан.
Однако на следующий день я стал свидетелем того, как он мощным пинком под кормовую часть тулова сбросил за борт астрофизика Брателлини.
- Человек за бортом! – закричал я, бросаясь к перилам.
Беймордс глянул и согласился:
- Совершенно верно: за бортом человек.
- Вы не отдали команду его спасать?
- Пока ещё нет, - честно ответил капитан.
Я в упор посмотрел на него, готовый выпалить обвинительную тираду.
- Мистер Чиххаус, - напрямую предложил капитан, - пройдёмте ко мне в каюту и поговорим как мужчина с мужчиной.
Когда мы сели за стол друг против друга с бокалами космического коктейля «Косая галактика», он предложил тост:
- За ваше здоровье, мистер Чиххаус! Пейте до дна!
Я глянул в фужер и обнаружил в нём плавающие комки смрадного сильнодействующего яда. Погрозил пальцем Беймордсу:
- Ай-я-яй! Это уже ни в какие рамки не лезет! А как же насчёт святых законов гостеприимства? А как библейская заповедь «не убий»?
- Больше этого не повторится, - искренне заверил меня капитан. – Можете верить моему слову. Эту пакость я сунул вам машинально, по привычке. Придется отвыкать, хоть и прискорбно. Думаю, это не омрачит наши дальнейшие отношения, мистер Чиххаус?
Я охотно кивнул.
- А вы мне сразу понравились, мистер Чиххаус, посему буду с вами предельно откровенен. Гляньте-ка на эти цифры: первая означает количество членов нашего экипажа, а вторая запасы продовольствия на борту «Дна бездны». Пока это соотношение благополучно, но в нашей команде как нарочно подобрались любители покушать, которые заткнут за пояс любого профессионала. Так что открою вам страшную тайну: продовольственные склады быстро пустеют.
При последних словах честного капитана меня забила нервная дрожь.
- Неужели ничего нельзя сделать? – стуча зубами от волнения, спросил я.
- Как вы бдительно заметили, уже делаю. А ежели вы мне поможете, то мы успешно решим продовольственную проблему. Ну как, по рукам?
- По рукам! – с жаром воскликнул я.
В обнимку мы вышли на палубу. Остановились у ограждения. Мимо проходил подслеповатый ремонтник Бен Дристер.
- Эй, Бен! – окликнул его Беймордс. – Погляди-ка, далеко ли там Дельта Абракадабры? У тебя зрение получше нашего.
- Слушаюсь, капитан! – с готовностью откликнулся простодушный ремонтник.
Он подошёл к перилам, сильно перегнулся через поручни и старательно принялся подслеповато всматриваться в даль.
Мы одновременно ухватили его за ноги и скинули за борт. Уже через пару секунд он скрылся за кормой звездолёта.
- Пойду в рубку, - сказал капитан, - нужно сделать запись о несчастном Бене. Растяпа выпал за борт…
- И выпал единственно по собственной неосторожности и по причине своего слабого зрения! – подхватил я.
- Вот именно, вот именно «по собственной неосторожности и по причине своего слабого зрения»! – восторженно повторил Беймордс. – Крайне слабого зрения! Побольше бы нам таких оплошностей!.. Впрочем, нам должны помочь звёздные пираты. Не случайно я веду корабль в эти широты, здесь водятся самые кровожадные.
…Предвидение капитана сбылось: уже на следующий день вдогонку за нами пустился пиратский крейсер «Страх и ужас» под чёрным флагом с традиционным изображением черепа и скрещённых костей. Это были самые настоящие пираты, что они позже и подтвердили, показав каперское удостоверение, а их одноглазый пират с попугаем на плече имел даже диплом джентльмена удачи с отличием. Правда, он тут же проговорился, что изготовил его сам лично на уворованном ксероксе.
Пираты звёздных морей глядели на нас как коршуны на жирных куропаток. Крючьями они сноровисто подтянули наш корабль к своему и свирепо кинулись на абордаж, держа наперевес зубочистки, мухобойки и веера, а один даже злобно целился из рогатки. Мы ответили им дружными залпами отборной ругани, и началась усердная потасовка. В ходе её мы предельно свирепо толкались плечами, локтями, бодались и даже лягались, забывая об элементарных правилах приличия. Вожак пиратов попытался укусить Беймордса вставной челюстью, но тот не растерялся и находчиво плюнул ему в ухо.
Ожесточённое сражение длилось почти до обеда с двумя перекурами. Его мы выиграли по очкам, но с минимальным перевесом. Главарь джентльменов удачи подписал протокол боя, а затем ретировался, отвесив низкий поклон, при котором нечаянно выронил свой набитый золотыми монетами кошелёк. Пока наши отвечали изящными реверансами и воздушными поцелуями, я незаметно для всех подобрал его потерю…
После убытия пиратов ко мне подошёл капитан и тревожным голосом сообщил:
- Мистер Чиххаус, мы победили, но это поистине пиррова победа.
- Как вас понимать?!
- Сражение было столь ожесточённым, что в его пылу кто-то из пиратов задел носом бронированную переборку и та дала трещину, через которую воздух выходит с ужасающе огромной скоростью – аж до полутора молекул в минуту! Через какую-нибудь пару столетий давление в отсеках снизится настолько, что это ощутят на себе астматики. Поневоле придётся начать расходовать аварийный запас, а того хватит не более, чем на десяток лет. Нужно спасаться! Промедление смерти подобно!
Мы сразу же втайне от экипажа начали снаряжать аварийный космобот. Автокаром перевезли в него мебель, спортивные тренажёры, личные пожитки. Краном уложили в грузовые отсеки необходимое продовольствие, запасы воздуха и воды. Ночью на цыпочках прокрались на космобот и отчалили от гибнущего корабля, оставив ничего не подозревающий экипаж на произвол судьбы. Помочь ему мы уже не могли, посему нужно было спасать хотя бы самих себя. Всякому свой скафандр ближе к телу!
Когда «Дно бездны» скрылось из виду, то мы вдруг обнаружили, что забыли взять герметическую палатку, и теперь не могли снять с себя скафандры, дабы поесть, попить, сходить по той или иной нужде... В порыве отчаяния направили космобот к первой попавшейся планете с атмосферой, пригодной для дыхания. При посадке из-за ошибки в расчётах космобот рассыпался на составные части, и мы уже не могли подняться в космос. Нужно было ждать пролетавшего мимо корабля.
А пока в ожидании этого мы выстроили хижину, построили спортивную площадку и вырыли бассейн. Тут только выяснилось, что ни видеофильмов, ни книг мы с собой не взяли, а потому культурная часть нашего досуга свелась исключительно к анекдотам, которые мы поочередно рассказывали друг другу.
Звездолёты вблизи нашей планеты не показывались. Лишь однажды пролетел один и тут же скрылся. Я успел разглядеть через свой телескоп его название – «Дно бездны». Похоже, на нём нас не заметили, хотя все находились на верхней палубе, но стояли к нам спиной, сняв штаны скафандров и выставив в нашу сторону голые задницы. Кому они их демонстрировали, я так и не понял.
После этого мы потеряли последнюю надежду, и по сей день её не нашли.
За Стивена Ликока Александр ЗИБОРОВ.