— Привет! Зинаида шагнула в дверной проем парикмахерской, звякнул колокольчик, и механизм доводки мягко закрыл за ней дверь.
— "Привет", "привет", и утром три "привета", — ответила Анечка и рассмеялась. Анекдот, в котором героиня шифровала этим словом свои сексуальные контакты, был для них очень актуален. Обе были "тетки, которым за сорок", обе периодически находились в активном поиске «спонсоров», обе работали парикмахерами. И если их бедные ноги, а, тем паче, руки находились в вечном движении, то языкам, которые, как известно, "без костей", сам Бог велел молотить без остановки.
— Клиенток у тебя много сегодня?
— Да, как обычно.
— Значит, много.
— А где наша "красавишна"?
"Красавишной" или "Зоей" — «змеей особо ядовитой» они между собой называли третьего члена своего небольшого коллектива, Людмилу Юрьевну.
Насколько мастер высшего класса Людмила Юрьевна славилась своим профессионализмом, настолько неяркой и неприметной она была внешне. Этот факт не огорчал ее нисколько - казалось,она просто не придавала значения тому, как выглядит. "Я сюда устроилась не для того, чтобы взгляд клиенток своим видом услаждать", — говаривала, порой, Людмила Юрьевна в ответ на советы по макияжу. При этом она насмешливо улыбалась, поглядывая на Зинаиду и Анечку. Те молча переглядывались, делая "страшные" глаза. "Людмила Юрьевна" - только такую форму обращения допускала по отношению к себе их "старшая". Никаких "Милочек" и "Людочек". Она вам — не эти Анна с Зинаидой! Ведь до чего порой доходят: одна сто раз на неделе цвет волос переменит — от зеленого до фиолетового, другая - макияж такой на лице может изобразить, что, порой, не сразу и узнаешь. Подумаешь! А, вы, вот, попробуйте не внешностью, а мастерством заработать авторитет! К ней, например, очередь на месяц вперед расписана…
Сегодня Людмила Юрьевна припозднилась минут на пять — Серёжа с утра блинов захотел. Ей бы знать это заранее, она бы встала пораньше, не пришлось бы, не посмотрев в зеркало, из дома выскакивать. Хотя, что туда смотреть — волосы рукой пригладила, да и ладно! Ну, вот и первая клиентка идет. Капризная — нет спасенья! Впрочем, Людмиле Юрьевне никакая клиентка не страшна! Она вообще ничего не боится. Кроме одного. До боли в сердце, до нервной дрожи боится Людмила Юрьевна, что ее бросит муж.
Ну, посудите сами. То, что она - "вылитый папа" маленькая Людмилка знала всегда и очень этим гордилась. Когда подружки заневестились, ей было невдомек, что на нее никто из парней не обращает внимания. Ну, как на девушку. Людмиле этого и не надо было, ведь она для знакомых ребят была "свой парень", а это дорогого стоило. Потом за ней стал ухаживать Серёжа. Высокий, красивый, веселый и заботливый. Людмила, кроме Серёжи, ни на кого не смотрела и никого не слышала. Для неё в порядке вещей был тот факт, что Серёжа в неё влюбился и предложил выйти за него замуж. Что тут такого? Полюбили друг друга и решили пожениться.
А, в день свадьбы случилось вот что: она вдруг увидела себя со стороны, и то, что она увидела, ее разочаровало. Перед поездкой в ЗАГС Людмила зашла в ванную комнату и, поправляя фату, услышала разговор Серёжи и его брата.
— Ну, что, брат? Женишься?
— Женюсь…
— Можно тебя спросить?
— Нельзя!
— Нет, ты, все же, ответь — как брату!
— Что тебя интересует?
И тут брат Серёжи произнес фразу, которая превратила веселую говорунью, добрую и открытую девчонку, в сдержанного и неулыбчивого для посторонних человека.
"Серёга, — сказал "добрый" братец , — а что, кроме страшненькой Людмилки других баб на всем земном шаре не было"?
Людмила не слышала, что ответил её будущий муж. Она обомлела! Из зеркала на неё смотрели испуганные, глубоко посаженные глаза. Ввалившиеся щеки, узкий лоб и тонкие накрашенные губы большого рта существовали на лице своей отдельной жизнью и никак не вписывались в общую картину. На Людмилу из зеркала смотрела самая настоящая "лягушка" в фате… Так ей виделось сквозь выступившие слезы.
Она тогда полчаса рыдала в ванной комнате и не хотела ехать в ЗАГС. Но, поплакав, рассудила так: "Сережа меня любит. Я точно знаю, что он не притворяется. Серёжа — хороший, а его брат — дурак"! И поехала "выходить замуж". И ни разу не пожалела об этом. Её Серёжа действительно оказался отличным мужем. С той поры она, время от времени, задавалась вопросом : "Почему он на мне, такой некрасивой, женился"? Из этого вопроса неизменно возникал следующий: "Что будет, когда Серёжа встретит красивую женщину"? Ответ был один и тот же: "Я этого не переживу".
Справедливости ради надо отметить, что все было не так уж и плохо. Со временем Людмилино лицо округлилось, она изменила прическу и научилась подчеркивать выразительность синих глаз. Большой рот она научилась складывать "сердечком". А еще она научилась, "держать марку". Попробовал бы теперь кто-то "не так" на неё взглянуть! Обожжет взглядом!
Людмила Юрьевна знала, что Зинаида с Анной про нее сплетничают. Мол, несовременная она, одевается не модно. А еще про то, что такой «страшилке» такой красавец - муж достался… В душе Людмила Юрьевна на них не сердилась. Несчастные, по сути, женщины. Какая у них в жизни радость? Раз в две недели сходить в ресторан и найти очередного "спонсора"? Да "кости мыть" знакомым и незнакомым? А детей приходится самим поднимать — не все мужчины такие порядочные, как её Серёжа. Это у нее — и дача, и квартира, и машина, и достаток в доме. И работа — не от нужды, а для удовольствия. И в семье — полный порядок. Живут дружно, вырастили дочь. В институт в этом году поступила. Конечно, бедных "девушек" зависть мучает.
- Привет
- Привет! Анечка засмеялась и добавила: "И утром три "привета"!
— Так-таки три?
— Ну, утром — нет, конечно. А вчера дали жару! Как ты?
— Да ничего, терпимо… Голова, правда, побаливает.— Эх! За любовь к "шампусику" приходится платить...
- Слушай, Зинуль, а что это с нашей Людмилой Юрьевной случилось? Назвать её "красавишной" или «Зоей» у Анечки сегодня, почему-то, не поворачивался язык.
— Ты заметила тоже, да, Ань? О, вон — смотри - смотри!
Обе кинулись к широкому окну парикмахерской и замерли. Их Людмила Юрьевна выходила из черного БМВ в шикарной норковой шубе!
— Вот это да! Ой! Это не их машина… Слушай, Зин, а кто это ей дверцу-то открыл? Серёжа, что ль, её? Нет, ну куда бы деться?! Откуда у них такая машина?
— Ты что, Ань, не видишь, что ли? Это же не её Сережа! Вернее, вообще не Серёжа! И машина у них не такая...
— Ой, и, правда! Ну, не знаю! Не хочешь же ты сказать, что она завела бой-френда? С её - то "фейсом"? Обе женщины одновременно расхохотались.
Людмила Юрьевна, конечно же, с улицы увидела в окне своих напарниц. И представляла, как именно они комментируют ее появление. Бедные девочки! Они не знают самого главного. Не знают, что совсем недавно произошло в её жизни. В жизни, — такой устоявшейся, привычной, размеренной. В жизни, в которой основанием, надеждой и опорой был её Серёжа. Она перевела взгляд с окна парикмахерской на человека, который открыл ей дверцу автомобиля, растерянно улыбнулась ему и медленно повела плечом, выпрямляя спину. Так она и шла к дверям парикмахерской — гордо и уверенно. А в голове крутилась одна и та же мысль: "Боже мой! Как им сказать, а"? А сказать придется… Доставить им удовольствие... В общем - то, они ей не враги и, по большому счету, не чужие! Губы Людмилы Юрьевны одеревенели в улыбке, а душа разрывалась на части… Все события последней недели промелькнули перед её мысленным взором.
Открылась и закрылась дверь парикмахерской, зазвенел и затих колокольчик у двери. Людмила Юрьевна в шикарной шубе, кокетливой норковой шляпке и новых сапогах перешагнула порожек и вдруг плюхнулась на стул. Ноги ее не держали. Разом всплыла перед глазами незабываемая картина : тусклое зеркало и лицо в фате. Как будто и не было прошедших лет!
Людмила расплакалась. Вся боль и неуемная тревога, годами копившаяся в душе, выплеснулась в этом плаче. Анечка замерла в ступоре, медленно соображая, из - за чего можно так горько плакать, если ты только что вышла из шикарной машины в шикарной шубе? Зинаида кинулась к Людмиле Юрьевне и, прижав ее к себе, раскачивалась вместе с нею из стороны в сторону, повторяя шепотом: "Тш… тш… тш… Молчи, молчи".
— Аня, звони клиенткам и назначь им на "после обеда". По пути не забудь повернуть табличку на "закрыто".
Зинаида ощутила себя капитаном корабля. Если она не возьмет под контроль ситуацию, то… Короче, Людмиле нужна помощь. Зинаида сняла с нее шубу и кинула на клиентский диванчик. Туда же полетела модная норковая шляпка. Присев на корточки, она хотела снять и сапоги, но Людмила, внезапно успокоившись, сказала: "Я сама". Вернулась, обзвонив клиенток, Аня. Села рядом с Зиной на диванчик, отодвинув шубу и шляпку. Посмотрела на Людмилу Юрьевну. Подумала: "Богатые тоже плачут". Минут пять стояла тишина. Потом Зинаида сказала твердым, но доверительным тоном : "Люда! Насколько я поняла, твой Серёжа загулял. Рассказывай, — легче будет". На слове "загулял" Людмила резко качнулась, как от пощечины и, посмотрев на Зину, спросила :"Откуда ты…"? "Сердцем почуяла, — ответила Зинаида. — Рассказывай уж! Может, присоветуем что-нибудь". Её трясло от любопытства мелкой дрожью.
Да! То, чего Людмила так сильно боялась все эти годы, все-таки произошло. Горе явилось в минувший понедельник в лице соседа снизу — Валеры. Буквально через пятнадцать минут после того, как ее Серёжа ушел на работу. Все правильно, раз Серёжа на работе, значит Валера — дома. Они же - напарники. Валера шагнул в открытую дверь и замер на пороге.
— Люся, ты, это… Не занята?
— Вообще - то, я собираюсь на работу. Людмила окинула гостя ледяным взглядом. А что случилось?
— А случился, Люся, нам с тобой большой "кирдык"!
Сто раз она говорила ему, чтобы не называл ее Люсей.
— Валера, я — Людмила.
— Да? А что же ты за мужиком своим не присматриваешь, Людмила?
Валера метнулся на кухню и, схватив прозрачный кувшин с водой, стал пить прямо из горлышка. Остолбенев от такой наглости, Людмила молчала.
— Молчишь? Не спрашиваешь ни о чем? А, может, ты — в курсе?
— А ну, пошел вон отсюда! У Людмилы прорезался голос. Она с перекошенным от злости лицом потянулась за висевшим на стене половником.
— Люся, стой, стой! Подожди! Я все объясню.
— Я тебе сама все сейчас объясню! Я тебе покажу Люсю!
Валера, пятясь к входной двери, запнулся и, оступившись, чуть не упал.
Людмила умолкла на секунду, и тут Валера произнес: "Ты, Люся, только не нервничай! Твой Серёга и моя Ленка — того…" Валера еще не закончил фразу, а Людмила уже все поняла. Сразу поняла и поверила.
Потом Валера долго объяснял, как он заметил, что Ленка стала совсем другая, как он решил все проверить и выследил их. Людмила почти не слушала. В голове у нее шла напряженная работа. "Ленка изменилась", — засела в голове фраза. А изменился ли ее Серёжа? На первый взгляд — нет. А на второй? Разве она, Людмила, не встречалась уже несколько раз глазами с насмешливым взглядом своего мужа? А когда они последний раз обсуждали семейные дела? Уже и не вспомнить! Вот недавно дочь, Ирина, с какой - то жалостью посмотрела на мать. "Что"? — спросила она тогда взглядом. "Ничего", — так же, молча, покачала головой дочь и смущенно отвела глаза. Да, что там говорить? Давно уже мелькало на горизонте что-то такое, от чего делалось тревожно.
Ах, наш изворотливый ум! Защитник наш… Как ловко ты умеешь отгораживать нас от страхов и сомнений! Едва забрезжит тревога, смотришь, — а вокруг уже забор из привычных умозаключений и убеждений. "Спи, Людмила, спокойно", — говорит внутренний голос. — Когда-то, в молодости, с тобой случилось чудо — пришел прекрасный принц и увел тебя в свое неземное царство. Надейся, что так будет всегда. А почему бы и нет? Ведь ты — любящая жена, хорошая хозяйка и заботливая мать".
Валера, наконец, умолк, и в квартире настала тишина. Кажется, прошла целая вечность с того момента, когда прозвенел дверной звонок. Но часы отсчитали только десять минут.
— Валера, мне надо уходить на работу.
— Я понимаю… Но ты поняла? Ты? Поняла?
— Я поняла — что же тут удивительного? Как можно сравнивать твою Лену и меня?
— А я? А я как же? Что же мне - то делать?
— Тебе? А что нам с тобой теперь делать? Ничего! Пусть уж они себе… Общаются.
Валера открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Потом обернулся и сказал: "Ну, уж нет! Ленке это так просто с рук не сойдет"! Людмила равнодушно посмотрела на него и закрыла дверь.
В маленькой парикмахерской было тихо. Все трое молчали. Да и что тут скажешь? "Конечно, нашу Людмилу с Леной не сравнить. Никто и не будет сравнивать. Видели мы её. Приходит, иногда, прическу делать. То-то она в последнее время помолодела! Как будто на СПА - процедуры ходит. А тут — вон какие "процедуры"! Так думала Анечка, глядя во все глаза на, совсем еще недавно неприступную, Людмилу Юрьевну. А Зинаида задумчиво произнесла: "Понятно! От Серёги я этого не ожидала, хотя…" Потом вдруг встрепенулась: "Людмила, ну насчет шубы я догадалась — обмолвилась ты как - то, что есть у тебя шуба, да ты её не носишь. А откуда машина такая? И кто это тебя сегодня на работу привез"?
— Валера и привез.На станции тех.обслуживания, где мой Серёжа с Валерой работают,машин этих... Каких только нет!
Людмила помолчала. Так. Сказала "А", надо говорить "Б". Людмила глубоко вздохнула, прикрыв глаза.
— Девчонки, я вам сейчас что-то расскажу… Мне больше некому.
— Говори, — приказала Зинаида. А Анечка часто - часто закивала, прижав кулачки к подбородку и нетерпеливо ерзая на месте.
— Боюсь, вы не поймете…
— Да, ладно! Всякое слышали... Признавайся уж!
Людмила вспомнила, с каким натиском возбужденный Валера объяснял подруге по несчастью свой план.
"Давай разыграем меж собой любовь, — горячился Валера. - Не заводись — я не собираюсь с тобой спать. Мы только будем делать вид. Денег у меня много, я буду дарить тебе дорогие подарки — кольца, цепочки и всякое такое. А ты их будешь носить у всех на виду. Серёжа твой заметит, что с тобой, что - то происходит. Ты же вечно как бледная поганка ходишь — извини, конечно, но это — так. И твой муж, конечно же, скажет об этом моей Ленке. А ты расскажешь своим девчатам, что мы с тобой "закрутили роман". Уж поверь, эти твои куклы американские моментально разнесут такую "горяченькую" новость по всей округе. Понимаешь, я хочу, чтобы твой Сергей и Ленка моя узнали и поверили, что у нас с тобой любовь. И мучились, как мы с тобой мучаемся.
Сказать, что Людмила, поначалу, даже слушать Валеру не хотела, значит — не сказать ничего. Ей невозможно даже представить было, как ее Сережа отреагирует на такую новость.
— Серёжа ни за что не поверит.
— Поверит или нет, но Ленке моей скажет обязательно. И все равно будет сомневаться.
— А если поверит - тогда мне точно придет конец!
— Что он тебе сможет предъявить? Упрекать начнет в измене - так ты ему свой козырь выложишь — сам-то, мол, каков? Знаешь, что я тебе скажу? Иногда надо имитировать крушение корабля, чтобы с него сбежали все крысы.
— Я боюсь.
— А чего тебе, да и мне, теперь бояться? Все неприятное уже свершилось! Пойми, если они узнают о нашей, будто бы, связи, то, скорее всего, угомонятся, и все станет, как прежде.
— Решили мы с Валерой, — начала свой рассказ Людмила, — отомстить этим предателям…
Про то, что она долго не соглашалась на такой сомнительный план, Людмила женщинам рассказывать не стала. Зачем? Поймут неправильно, или совсем не поймут! А так — сидят радостные, в предвкушении интриги. Сегодня же раззвонят по телефону всем близким и дальним знакомым.
— Валера оказался таким классным любовником — в сто раз лучше, чем мой Сергей. (Врать, так врать).
— А как он балует меня — я не ожидала от него такой щедрости. Вот колечко с бриллиантом, цепочка с кулоном, сапоги опять же купил новые — такие дорогие!
У Анечки при этих словах завистливо загорелись глаза, а Зинаида с сомнением покачала головой. Неужели права народная молва: "Не родись красивой, а родись счастливой"?
— Я удивляюсь тебе, Людмила, — а чего тогда ты тут рыдала, как потерпевшая?
— Зина, ты что, не понимаешь? Ведь Сергей меня предал! Мою любовь, семью нашу! Ты не представляешь, как это обидно!
— Ха! Я не представляю? Еще как представляю! Волком, наверное, воешь ночами-то? Все трое помолчали. А потом Зинаида распорядилась: "Ну, все - пьем чай и приступаем к работе — скоро уже клиентки подойдут". До самого конца работы Людмилу занимала одна мысль: "Чем все это кончится"?
Прошло два месяца. Сегодня Людмила пришла на работу раньше Зинаиды и Анечки — находиться дома у нее не было ни желания , ни сил. Да, практически, от дома — того дома, о котором говорят: "Моя крепость", остались одни стены. Нет, внешне ничего не изменилось — тот же интерьер, те же любимые шторы — они всегда радовали Людмилу своей яркой, интересной расцветкой. Та же картина на стене с большим букетом полевых цветов. Людмила долго подыскивала именно такую. Посмотришь, бывало, на нее, и жить хочется! "Боже мой! — думала Людмила, — прошло только два месяца, а, кажется, что целая жизнь позади. Все перевернулось с ног на голову! Серёжа, Серёжа, что же ты с нами сделал? Семья распалась, как будто ее и не было"!
Тишину в парикмахерской нарушали только настенные часы, шурша секундной стрелкой. Мысли Людмилы плавно плели свое кружево. Она вспоминала…
Весть об их с Валерой "любовной связи" донеслась до мужа уже на второй день. Она ожидала, что Серёжа обозлится, устроит ей скандал, а потом повинится. Людмила его, конечно, простит, и все у них будет по - прежнему. Но Серёжа… Он … смеялся! Это было так унизительно! "Послушай, — говорил он, — неужели ты всерьез могла подумать, что я поверю в эту "сказку"? Ну, и — не обижайся, но ты сама напросилась, — я не верю, что нашелся еще один мужчина, который хотел бы с тобой переспать. Нет-нет, не плачь, пожалуйста, я действительно тебя любил все это время. И ни разу, слышишь, ни разу не обидел тебя ни словом, ни делом. Да, любил. Но вот — разлюбил и полюбил другую. Так бывает. Смирись! И, самое главное: я же вас с дочерью не бросаю"!
Людмила после этих слов чувствовала себя так, будто Сергей внезапно плюнул ей в лицо. Неужели эти прошедшие двадцать лет ничего для него не значили? А его холодная насмешка словно окутала её мерзкой паутиной. Как жить после этих слов? Женщина такого унижения прощать не имеет права… "Отец-благодетель, — думала Людмила. — Не бросает он! Ноги вытер об меня, а потом милостиво разрешил с собой общаться… Такого хамского отношения я точно не заслужила"!
У Валеры дома тоже был "концерт". Его Лена, в отличие от Сергея, сразу поверила в связь мужа с соседкой. И, как и ожидал Валера, испугалась. Она не собиралась терять семью из-за глупой интрижки. Она рыдала, умоляла мужа простить ее, обвиняла его в измене…
Валера молчал. Он не знал, что ей отвечать. И смотреть на жену Валере было противно. Вечером, сдав смену Сергею, он домой не пошел, а сразу поднялся на этаж выше.
Людмила знала, что он придет, и к его приходу приняла решение. Макияж, лосьон для тела, красивое белье. "Вот и посмотрим, — злорадно думала Людмила, — переспит со мной еще один мужчина или нет"? Как ни странно, насмешка мужа неожиданно навела её на простую, но прекрасную мысль: в отношениях между мужчиной и женщиной красота не играет никакой роли.
Валера сдался без боя и с наслаждением — она это почувствовала. Все получилось естественно и непринужденно. Как будто два человека долго ждали встречи и встретились, наконец.
— Люсь, ты, это — как…?
— Сто раз просила не называть меня Люсей! По ее тону он чувствовал, что она улыбается.
— Нет, ну ты скажи… Валера нежно провел рукой по ее бедру.
— Да все отлично — промурлыкала Людмила. Спасибо, тебе, Валера! Я только что поняла, что еще живая. И, знаешь, что? Можешь называть меня Люсей, если это доставляет тебе удовольствие.
Людмила ликовала. Она ничем не хуже любой другой женщины… Напрасно она столько времени из-за своей внешности переживала и тревожилась. Людмила мельком взглянула в зеркало и удивилась — оттуда на неё смотрела разрумянившаяся хорошенькая женщина! Женщина, только что одержавшая победу над мужчиной. И над собой!
Дверь в парикмахерскую открылась, и на пороге появилась Анечка. "Привет, Людмилка"! — произнесла она, улыбаясь. Вошедшая следом Зинаида засмеялась. А Людмила с легким сердцем ответила: "И утром три "привета"! Позже, в обеденный перерыв, девчата допытывались, не звонил ли Людмиле муж?
— Нет, после того , как он "застукал" нас Валерой, я его больше не видела и не слышала.
— Ну, ты, Люда, такая смелая! А вдруг бы Сергей разборку учинил? Зина развернула и бросила в рот карамельку.
— Зина, я даже рада была, что он увидел меня с Валерой. Людмила засмеялась. Если бы вы видели, девочки, какое у него было растерянное лицо! Наверное, целую минуту с отвисшей челюстью стоял. Потом кое-как покидал в сумку свои вещи — самое необходимое, и — "прощай, моя любовь"!
— И Валерке ничего не сказал?! Анечка собрала чайные чашки и понесла их к раковине.
— Ой, Ань! А что бы он мог сказать? У самого "рыльце в пушку"! — Это Зина, как всегда, подвела итог беседе.
— Пойдем по местам, девушки, а то у Анечки сейчас клиентка «химию» передержит. Выйдет от нас лысая.
Людмила засмеялась. Ей приятно было думать, что до вечера осталось совсем немного. Она представила, как придет домой и будет поглядывать на часы, ожидая Валеру. А потом в прихожей раздастся звонок, и сердце у Людмилы радостно забьется. Валера улыбнется ей с порога и скажет: "Люся, это… Я пришел"!