На стену опирался огромный стеллаж с книгами, с него я и решила начать уборку. Вдруг, неожиданно для себя, на нижней полке я обнаружила целую серию книг диковинного формата, в твердом переплете. Темно зеленые обложки выглядели девственно нетронутыми, я знала о наличии в отцовской библиотеке подобных фолиантов, но до сих пор мне не доводилось на них натыкаться.
Отложив тряпку, открыла ту, что лежала на самом верху стопки, немного полистав, поняла, что держу в руках нечто вроде философского трактата по Дзен-буддизму. Почему-то запомнилась лишь первая буква в имени автора – «Й», что, кстати, показалось странным. Затем внимание переключилось на другую, более знакомую книжицу, доставшуюся мне когда-то от случайного воспевателя Кришны. Как-то я даже пыталась прочесть ее, но бросила, будучи невеждой в области расшифровки даже затранскрибированных санскритских слов. Перелистывая страницу за страницей, я заметила то, что каким-то таинственным образом укрылось от моего взгляда в прошлом. Среди страниц были заложены некие металлические фигурки, чем-то напоминающие распятья. Судя по тому, что каждая из них состояла, в том числе, из небольших петель, я сделала вывод, что это было нечто, вроде украшений или амулетов. Листая дальше, я обнаружила лампадку (диаметр основания составлял около пяти сантиметров). Вверх от лампады отходили две цепи, на которые было нанизано несколько крупных бусин. Почему-то меня не удивило, что сей предмет каким-то образом незаметно умещался между страниц закрытой книги. Я извлекла вещицу, повертев немного в руках, положила на пол рядом с собою и принялась листать дальше. Следующая находка не заставила себя долго ждать. Это было еще одно кадило, но большее по объему и куда более искусно выполненное. Его украшали различного рода резные изображения и иероглифические надписи. Различив в рисунках образы древнеегипетских божеств, я пришла в полный восторг. Стало понятно, что автор книги прослеживал возникновение и развитие некоего ритуала, атрибутами которого, по-видимому, были найденные мною предметы.
Из оцепенения меня вывело ощущение чего-то отвратительно липкого на руках. Оказалось, кадило было сплошь покрыто застарелой жирной копотью, в результате чего мои руки, отдельные участки пола и даже два стола, расположенные у отдаленной стены оказались выпачканы сгустившимся, не до конца выветренным маслом. При этом, я вообще не отходила от стеллажа… Мое состояние усугублялось тошнотворным ароматом масла, прокравшемся в комнату. Он будто за доли секунды пропитал каждый предмет, окружавший меня. Пропитал какой-то вязкой приторностью. Его источали даже обои, покрывающие стены. Мне стало весьма не по себе. В голову пришла мысль заглянуть в лампаду – в остатках полусгустившегося, покрытого слоем пыли масла, проглядывали жженые спички, кусочки воска и совершенно неуместный бесформенный розовый комочек жеваной резинки. Все в совокупности, почему-то, вызывало ощущение необоснованной тревоги, к горлу подкатывала тошнота.
Вспомнив, что времени осталось в обрез, я захлопнула книгу, убрала на место, а обе лампадки, поставила на один из столов, поспешно приступив к полировке другого. Не прошло и минуты, как я стала свидетелем возгорания. Масло самопроизвольно выплеснулось на стол, после чего по лужицам (без всякой на то причины) уверенно поползли языки пламени. Моя реакция последовала незамедлительно: при помощи тряпки мне удалось заглушить несколько очагов возгорания, остальные же сами собой сошли на нет.
Дверь открылась и в проеме показалась крупная фигура женщины. Войдя в зал и не обращая на меня никакого внимания, она, молча, приступила к уборке. Несмотря на то, что я видела ее впервые в жизни, меня нисколько не удивило ее присутствие, оно будто было разумеющимся. Немного погодя произвол пламени повторился, причем на этот раз оно попыталось охватить оба стола. Однако, на этот раз бунт был пресечен на корню при содействии незнакомки, которая сразу схватила бутыль с водой (о существовании которого, я, кстати, не подозревала) и окатила ею горящие лужицы.
Ни о чем не спрашивая, без видимых признаков удивления, как будто такое постоянно случалось в ее жизни, женщина снова принялась протирать стол. Я же стояла, точно завороженная, абсолютно не в силах отвести взгляда, прикованного стеной. Она некоторым образом видоизменялась, то и дело, претерпевая, вроде бы, незначительные, но в то же время заметные изменения. Я, было, решила, что всему виною рябь в глазах. Однако, как только догадка оформилась и ускользнула, стена начала корчиться и всячески искажаться. Я же не могла с собою ничего поделать, тело, словно онемело, да и не было никакого желания нарушать свой вынужденный покой. Я будто впала в ожидание чего-то неминуемого… Запах никуда не исчез, напротив – стал гуще, тяжелее и назойливее, но перестал меня раздражать. Мой взор, тем временем, продолжал оставаться плененным стеною до тех пор, пока на обоях не начали попеременно возгораться некие символы. Будто нечто древнее восстало из мертвых и раскаленными полыхающими когтями, раздирая разделяющие нас тысячелетия, ярчайшей вспышкой обрелось в нашем мире. Вспыхнуло на доли секунды, чтобы донести нечто сакральное. Обожженный взгляд парализовало послание: «CRUCIFIGE EIUS».
В следующий момент я ощутила легкое головокружение, рябь в глазах начала усугубляться. Все, что меня окружало, вдруг, стало распадаться на составные части, которые, в свою очередь, тоже крошились на что-то еще более незначительное… Наблюдая метаморфозы, происходящие с обособленным материальным мирком, я, будто прозрела… Откуда-то пришло понимание того, что исчезающая квартира с ее стеллажом, нескончаемыми стопками книг и скрытыми в них тайниками никогда не имели места быть в моей жизни, а я – в жизни той женщины. Мое сознание постепенно наливалось свинцом, тело вовсе перестало быть ощутимым, перед затуманенным взором хаотично проносились невнятные образы, ни на одном из которых мне не удавалось хоть сколько-нибудь задержаться, единственное, за что удавалось уцепиться взглядом на доли секунды – это потрясающее разнообразие ярких красок.
Когда же цветастый туман полностью рассеялся, предыдущая действительность окончательно сгинула, уступив место последующей. Продолжая немного пошатываться, я старалась сориентироваться во вновь образовавшемся пространстве. Немного погодя, я поняла, что нахожусь в лавке торговца древностями. Помещение было уставлено, увешано или попросту завалено всевозможными изваяниями, статуэтками, изящными напольными вазами, керамическими и металлическими сосудами, великолепными ювелирными украшениями, рассыпающимися свитками и прочими награбленными и подделанными предметами обихода древних египтян. Обстановка в целом походила на кучу хлама, с той только разницей, что хлам этот (за редким исключением) либо представлял огромную ценность, либо вовсе был бесценным.
Внезапно раздался совершенно потусторонний звук. С агрессивной громкостью обрел он место в пространстве, после чего со скоростью света врезался в мое озадаченное сознание. «Лила, что с вами, Лила, вы странно выглядите, могу я чем-то помочь?!»- вопрошал некто невидимый. Таковым он и продолжал оставаться, потому что мой взор буквально вперился в предметы, свисавшие с согнутой руки антропоморфного Анубиса. Тот, что поменьше висел на тонкой цепочке, с нанизанными на ней крупными бусинами нежно голубого цвета. Тем не менее, предмет покрупнее выглядел куда более изысканным, ведь он был усеян изображениями древнеегипетских божеств в окружении таинственных надписей.
Определив, наконец, направление моего взгляда, Саид (?) тут же начал заикаться, дескать, это его ошибка, товар был продан еще четыре дня назад, надо было давно снять их с прилавка и тому подобное. Совершенно не ведая, что творю, я предложила заплатить двойную стоимость. Араб жадно сверкнул глазами, пару секунд стоял, не шелохнувшись, затем принялся судорожно копаться в ящиках небольшого письменного стола. Немного погодя, он извлек оттуда ветхую тетрадь в кожаном переплете, обмотанную шнурками из того же материала. Листая хрустящие пожелтевшие страницы, он скрупулезно обшаривал их рыскающим взглядом. Количество страниц перевалило за середину, прежде чем взор его споткнулся о необходимую запись. По всему его морщинистому лицу тут же расплылось разочарование. Он пролепетал что-то насчет аукциона, постоянного клиента, выгодных сделок и… замолчал, захлебнувшись собственным сожалением… Затем побрел в дальний угол, снял с полки небольшую кошачью статуэтку и начал активно сдувать с нее пыль. «Ушеб Ти попробуем раздобыть на днях. Пока только Бастед… в камне, была найдена в гробнице Хатшепсут, новое царство, восьмая династия…» Статуэтка пришлась мне по вкусу, поэтому я даже не стала торговаться, просто «выкатила» кругленькую сумму прямо на прилавок и поспешила удалиться.
Сердце бешено колотилось от необъяснимого ощущения приобретения чего-то очень важного. До сих пор не разобравшись в столь внезапно нахлынувших в лавке зрительных галлюцинациях, я пребывала в какой-то стихийной эйфории. Я будто безмятежно раскачивалась на околоплодных водах чего-то заранее предопределенного. Впившись пальцами в горло Бастед, я конвульсивно прижимала руку к телу, стараясь не делать лишних движений. Подмышкой угадывалась волнующая липкая прохлада кожаного переплета. Из-под небрежно наброшенной куртки свисало несколько плотных язычков.