Дорога, ручейком вьющаяся среди песчаных гор. Когда-то здесь было море, а сейчас лунный пейзаж, расцарапанные ветром края огромного кратера. Кариес планеты.
— Жарко, пить хочется — сказала она, оторвав взгляд от парящего над равниной орла. Орёл завораживал движением.
Он провёл ладонью по мокрому от пота лбу:
— У нас яблоко есть, ароматное, сочное, пахнущее свежестью.
— Я яблоки не ем, у меня от них экзема.
Орёл описывал над кратером большие круги.
— Охотится, — сказал он и по десны погрузился в сочную мякоть.
— Полдень, за сорок уже, поехали, — лениво сказала она.
Он быстро запихнул в себя остатки яблока и бросил огрызок на груду раскалённых камней.
— Не мог выбросить в оазисе в урну? Дикарь ты всё-таки.
— Органические остатки можно, их съедят. Здесь живут замечательные мышки. Они покрыты колючками и похожи на дикобразов-карликов. Их жизнь лишена радостей. Если очень повезёт, найдут зёрнышко от перекатиполя. А огрызок яблока, он для мышки как чудо. Это все равно что ребёнку под ёлку подарок положить.
Она отвела взгляд от орла и посмотрела на него со смешанным выражением жалости и удивления.
…В камнях прятался колючий Мыш. Обычно он не выходил из тенистой расщелины, пока факир взмахом чёрной мантии не накроет слепящий шар. Тогда на остывающий песок выбираются змеи, грызуны, насекомые, и пустыня оживает, пестрится ночными красками запахов и звуков. Но сейчас, вопреки правилам, Мыш выбрался из расщелины и, обжигая лапки о раскалённый песок, подбежал к огрызку. Посмотрел на мутное от песчаной взвеси солнце, откуда упал невиданный дар, и с опаской лизнул яблоко шершавым языком.
— Божественно, сладко, ароматно, это тебе не жёсткая колючка от перекатиполя, это блаженство, это... Когда спустится тьма, я расскажу всем — и змеям, и мышам, и орлам! Я буду плакать от счастья, буду восторженно пищать, глядя в небо: я — избран! Только с избранным может случиться такое!
…Они ехали через равнину, трясясь на ухабах.
— Мне стыдно ходить с тобой в гости даже к друзьям. Ты вытираешь рот салфеткой соседа, разбрасываешь крошки по скатерти, — выговаривала она.
— Расстаёмся? — спросил он безучастно.
— Нет, совсем наоборот — твоя дикость вызывает желание.
— Ты о брошенном огрызке?
Она положила руку ему на колено.
Мыш лежал на спине, его тошнило яблоком.
…Прошёл месяц — время, незаметное для человека, но долгое для мыши. Мыш каждый день забирался в расщелину, становился на задние лапки и просил Солнце повторить чудо.
— Ну когда же?! Это обязательно должно повториться! Вот сейчас закрою глаза, и — как тогда, неожиданно упадёт. Где же, ну где же, где? А может… не падает потому, что я неправильно живу? А если так, почему одарило тогда?
Он вспоминал. Вспоминал, что произошло в ТОТ день.
Что особенного случилось тогда?
Встал утром, побродил в поисках пищи, нашёл пять черствых зёрен, отдал одно соседке…
Так вот в чём причина, — осенило Мыша, — пожертвовал нужным ради ближнего!
ОНО видит, ЕМУ небезразлично!
И Мыш стал жертвовать. Не покладая лап, выкапывал из песка зёрна, личинки и делился ими с грызунами. Учил мышей — подростков рыть норы. Втыкал в песок с болью вырванную из спины колючку, чтоб найти воду и подарить её всем жителям пустыни — и зверям, и птицам, всем-всем! У него не оставалось времени на то, чтобы лежать в расщелине и ждать огрызка. Но ОНО найдёт нужный момент, ОНО всё видит, ЕГО не обманешь!
…— Давай в пустыню рванём, а то уже месяц никуда не выбирались — работа, дела, долги. А там, там всё уходит — и суета, и тревоги, и неустроенность, всё просачивается в песок, — предложил он.
Она опять стояла на краю обрыва и безучастно наблюдала за парящим над равниной орлом.
А он опять грыз яблоко. Но когда собрался бросить огрызок в расщелину, она отвлеклась от орла:
— Я тебя прошу, давай ты поступишь как цивилизованный человек, не будешь больше засорять природу.
— Хорошо, — согласился он и положил огрызок в целлофановый пакет с использованными салфетками, пробками и прочим мусором.
— Умница моя, — улыбнулась она и чмокнула его в щёку.
А Мыш, изнурённый добрыми делами, лежал в расщелине и верил в чудо, верил в то, что когда-нибудь придёт ЕГО день — день, когда Солнце снова заметит его…